Женщины закивали, радуясь такой догадливости своего мужика. Вот же орёл самого высокого полёта, так легко воспринимает это событие. И не надо долго уговаривать его на подвиг. Настоящий самец. Прямо гордость за него берёт.

А хитрый самец, как мог, тянул время. Когда скромно потупясь, и прикрывая ладошками свои прелести, в спальню проникла голая Нюрка, Агент уже знал как надо себя вести. Накидываться на девчонку сразу совершенно не надо. Надо её тщательно подготовить к процессу совокупления. Ну, а готовить можно и час, и даже больше. Когда до петухов оставалось минут пять он, таки, сделал из Нюрки женщину. Не надо, девушка, не благодари. Оставшееся время он героически продержался. Тут и сволочи петухи запели. Красота. Потом Мухин видел и слышал, как радостно визжат его женщины. Радуются, что их мужчина совершил героический подвиг. Никто теперь его есть не собирался. А с Мухиным творилось что-то интересное. Совершив этот героический подвиг, Мухин поднялся на восемнадцатый уровень. Прямо я как Геракл, с удовлетворением подумал Мухин. Кто такой этот Геракл, вспомнить не удалось, но, наверное, это был какой-то хороший парень, с которым они когда-то дружили. С плеч упала тяжесть, и он стал опять замечать прелести своих подруг. И эти прелести его очень заинтересовали. А почему бы и нет, подумал он, и сграбастал первую женщину, которая подвернулась ему под руку. Теперь уже не страшно, теперь можно и раскрепоститься. В его руках оказалась Параська, которая только тихонько пискнула, но стала с жаром отвечать на его ласки. И откуда только у него силы взялись.

Только к обеду раздухарившийся Агент угомонился и отпустил бедных женщин. Вконец осоловевшие Параська и Нюрка, пошатываясь, и придерживая друг дружку, поплелись отсыпаться. Ага, девочки, будете знать, что такое настоящий самец. Оставшись наедине с Фроськой, Мухин получил от неё огромный втык.

— Это как же понимать, милый мой, — сверкая глазищами стала выговаривать ему женщина. — При родной-то и единственной любимой женщине, он на других девок заглядывается. И не только заглядывается, а и лапки свои шаловливые распускает. Вот же охальник какой. Чтоб это было в первый и последний раз. Иначе возьму бараньи ножницы и отчекрыжу твоё достоинство под корень. Уловил, милый мой.

— О прекраснейшая из прекраснейших! Я внимаю каждому твоему слову, и эти слова божественной музыкой ласкают мой испорченный слух, ибо в детстве мимо моей люльки пробежало стадо мохнатых мамонтов.

— Так что, — с надеждой спросил Мухин. — Теперь с твоими сестричками не надо мне будет подвиги совершать?

— Даже не думай об этом, — заверила его Фроська. — Только один масляный взгляд на Нюрку или Параську и.....помни о ножницах.

У Мухина отлегло от души. Но не тут-то было. Женщина подумала и объявила: "С Нюркой будешь проводить ночь в понедельник и среду, а с Параськой — во вторник и четверг. А в остальные дни ты полностью мой. И помни о ножницах, кобелино". А твой слух мы усилим, ага!

Интересно, а где здесь логика обитает, грустно думал Мухин. Ну, что сказать, это женщины, здесь логику искать не надо.

За свои великие подвиги Мухин был одарён ведьмами книгой со специальными сильнейшими заклинаниями. Книга называлась "Заклинания Пятизвёздного Леонида". Страшной силы были эти заклинания. Мухина аж в дрожь бросало, когда он их читал.

Теперь у Мухина жизнь стала протекать по иному алгоритму. Днём он сражался с монстрами, искал сокровища, разгадывал квесты, а к ночи Зверюга вёз его в Грязные выселки. Вот только надо было строго помнить какой сегодня день, чтобы не перепутать какую барышню сегодня надо посещать с любезностями. А то мало ли, о ножницах надо было помнить всегда. Что касалось Фроськи, то она ни с кем своим мужчиной не делилась. А вот Нюрка и Параська оказались совсем слабыми на передок. Они здраво рассудили, зачем ждать свой день, если можно совместить процесс. Ведь четыре всяко больше двух. Поэтому с понедельника и по четверг под боком у Мухина сопели две красавицы. Но Мухин не возражал, он был очень благодарен ведьмочкам за редкий сборник мощных заклятий. Теперь ему даже парторги были не противники. Проверено на опыте.

Когда Мухин за свои выдающиеся заслуги получил от ведьмочек сборник заклятий, то в тот же день и опробовал их на парторгах. Он знал, где эта нечисть клубится, поэтому сделал на их пути коварную засаду. Спрятавшись за деревом, Агент видел, как квартет парторгов с фуфломётами наперевес неспешно перемещается в его направлении.

Выбрав из них главного, Агент заорал ему заклятие:

— Дорогие товарищи империалисты! Экономика должна быть экономной! Наша армия мира является оплотом мира во всем мире! Когда наша армия мира находится во всем мире, дело мира торжествует мирно.

Парторги, в том числе главный, пошатнулись, при этом их фуфломёты выпали из их безвольных лап. Заклятие сработало.

Но враг мог ещё очнуться. Поэтому Мухин припечатал парторгов новой порцией лютых заклятий:

— Только факелом знания народ, добывший свою свободу, может осветить себе путь к счастливому будущему. Критика не шоколад, чтобы её любить! Политик — дерьмо. Но как целуется.

Теперь парторги упали на землю и забились в конвульсиях, но натерпевшийся от них Мухин, зловеще прочитал добивающее заклятие. Жалеть или брать эту нечисть в плен Мухин не хотел. Поэтому стал добивать их заклятиями:

— Да что вы, какие реформы! Я чихнуть даже боюсь громко. Не дай бог камушек покатится, а за ним лавина. Наши люди не знают... что такое капиталистические отношения. Экономические свободы повлекут за собой хаос. Такое начнётся... Перережут друг друга.... Проблема свободных выборов в том, что никогда не знаешь, кто победит.

От последнего заклятия плоть парторгов задымилась и через пару минут от квартета остались только четыре кучки пепла. Агент хотел приспособить трофейные фуфломёты для своих целей, но вышел облом, это оружие слушалось исключительно дипломированных парторгов, окончивших высшую магическую партшколу.

Теперь власть на районе поменялась радикально. Теперь Мухин не удирал от парторгов, а наоборот, гонял их в хвост и гриву. На парторгах Мухин поднялся ещё на два уровня. Теперь можно было уже задуматься о нанесении визита вежливости к монстрам, контролирующим мост Александра Малохольного, а то и посетить башню скажённого Эйфеля. На безмятежно-довольной физиономии Мухина отчётливо читалась основная хотелка настоящего мужика, это тяга к опасностям и игра. А посему Мухин легко разработал единственный план "А", а план "Б" он даже не рассматривал, ибо то слишком утомительно для его серых мозговых клеток. Он любил простые и легко реализуемые идеи.

У Агента было мало союзников, которых можно назвать более-менее адекватными. Скорее, условно адекватными. Но, что поделать, если этот мир такой? Это, конечно, ведьмочки с их вывертами. Ещё к адекватным можно отнести военных, но они раздолбаи. Агент познакомился с ещё одним персонажем, коего он занёс в полуадекваты. Это был местный мужик, обитатель данной локации по имени Афанасий. Этот Афанасий имел приличный сороковой уровень и многому научил Агента в его войне с монстрами, особенно как бороться со скользкими и противными лесными шмакодявками. Афанасий был профессиональным ветеринаром. Это не тот, кто не ест мяса, и даже не тот, кто когда-то где-то воевал. Это тот, кто лечит всяких зверушек. Добрейшей души человек. Военные тоже знали Афанасия, но с ним не дружили. С такой профессией логичнее всего получить прозвище Айболит, но Афанасию военные дали кличку Красная Шапочка. С чего так, поинтересовался Агент? Да всё просто. Оказывается, когда Афанасий был маленький, его любимую бабушку съели волки. Такие вот дела. Поэтому Афанасий и выбрал себе профессию лечить зверушек. Добрым доктором Афанасий был днём. Днём он был вполне адекватным и милым человеком: приходи к нему лечится хоть жучок, хоть паучок. Вот только ночью он преображался. Наверное, Афанасий вспоминал съеденную волками бабушку, поэтому и мстил зверям, да и всему миру. Ночью он становился страшным вивисектором. Любимым хобби свихнувшегося ветеринара было создавать из живых зверей и птиц новых ужасных монстров, которые успешно терроризировали всех подряд в этой локации. Хорошо хоть, что каждую лютую химеру Афанасий создавал в единственном числе. Никогда не повторялся.

Увы, находясь в виртуальном мире, Мухин не знал, что происходит с его физическим телом, которое валялось в реанимации госпиталя МВД. А над его физической оболочкой начали сгущаться тучи.

Снова дежурным по областному управлению КГБ был майор N. Этот майор славился своей въедливостью и внимательностью, а может его работу следовало назвать высокопрофессиональной. Сейчас майора заинтересовало короткое сообщение, поступившее из госпиталя МВД. Информатор от спецслужб докладывал, что, якобы, медперсонал, который пытался поднять на ноги участкового лейтенанта Мухина, был свидетелем того, что, находясь в беспамятстве, оный лейтенант бормотал на неизвестном языке. Сначала медики думали, что это татарский. Но знающий татарский язык сотрудник сказал, что таких слов в татарском языке нет, что это, скорее всего, турецкий язык. Сообщение было совершенно мусорным, так как здесь всё было писано вилами по воде: якобы, да кабы, никакой конкретики. Но этот, на первый взгляд, пустой доклад попался на глаза майору N, взгляд которого зацепился за имя фигуранта. Этот фигурант служил участковым в аномальной зоне. А это уже совсем другой разговор. Здесь мелочей не бывает. А значит, это уже прерогатива кода "Река", чтоб ему пусто было. Глубоко вздохнув, майор N, набрал известный номер и стал ждать гостей. Гости в виде старшего лейтенанта Z, пожаловали незамедлительно. Майора N выслушали очень внимательно и изъяли рапорт осведомителя в свою структуру. И опять майору N вынесли благодарность, от которой того бросило в жар. Майору N было бы лучше, чтобы этот страшный человек не благодарил его, а просто забыл о его существовании.

Якобы старший лейтенант Z, который был даже не полковник, задумчиво отправился в свой кабинет. Он думал пока шёл к кабинету, думал и в кабинете, сидя за своим столом на приличном кресле. В кабинете, где обитал этот "старший лейтенант", было всегда полутемно, несмотря на то, что стоял ясный день. Плотные занавески тёмно-синего цвета спускались до подоконника. Старший лейтенант не любил солнечные лучи. Он любил тень, и находится в тени. Только горящая настольная лампа с зелёным абажуром создавала световое пятно на поверхности его письменного стола. Остальная мебель в этом кабинете всегда находилась в полумраке.

А майора N надо ликвидировать, наконец, принял предварительное решение хозяин кабинета, да и с лейтенантом Мухиным надо поступить радикально. Приняв такое решение, он по телефону вызвал своего помощника, и опять погрузился в свои мысли.

Вскоре, в кабинет к "старшему лейтенанту Z" вошёл помощник и почтительно застыл возле стола, ожидая, когда хозяин кабинета обратит на него своё внимание. Помощник терпеливо ждал, так как хорошо знал, что шеф часто надолго задумывается и не любит, когда его в этом состоянии отвлекают. Лучше, от греха подальше, терпеливо подождать.

А на "старшего лейтенанта Z" вдруг напали воспоминания из его молодости, конкретно из начала лета 1940 года. Тогда он, фанатичный приверженец правящей партии, был сержантом госбезопасности, что соответствовало чину армейского лейтенанта. Из-за своего возраста он не успел замараться связями со всякими троцкистами и ежовцами. Он был из новой волны сотрудников НКВД, преданных Лаврентию Павловичу. Именно события начала лета 1940 года круто изменили судьбу обыкновенного сержанта. Вернее только одно событие. Однажды Z, по служебной надобности, должен был срочно предстать пред светлые очи своего начальника капитана госбезопасности W. Но, ему пришлось подождать, так как в кабинете начальника кто-то уже был, и начальник с этим кем-то беседовал. Наконец дверь открылась, и из кабинета начальника вышел высокий крепкий человек, который ожог Z взглядом, от которого Z даже пошатнулся. Вид начальника также несказанно удивил нашего Z. Таким он начальника никогда не видел, наоборот, он всегда раньше видел очень уверенного жёсткого человека. А сейчас перед Z был совершенно потерянный человек с мутным взглядом, бескровными губами и трясущимися руками. У начальника только при появлении сержанта промелькнула искра понимания ситуации. Он махнул сержанту рукой, чтобы тот сел на табуретку, а сам дрожащей рукой взял телефонную трубку и через дежурного на коммутаторе велел соединить его с каким-то столичным комиссаром госбезопасности третьего ранга. Сержанту такой коленкор совсем не понравился: это какие же тайны он сейчас узнает, если начальник при нём собирается говорить с самим комиссаром. Хоть Z был и молодой и горячий работник, но он задницей понимал, что от тайн надо держаться подальше.

Когда начальника соединили с комиссаром, он, представившись, сказал в трубку:

— Код Река Смердящая Девица.

Потом Z слышал доклад комиссару о том, что к капитану W приходил сам главный объект и просил об услуге. На том конце провода что-то проговорили, и W аккуратно положил трубку. После этого он утёр выступивший пот и произнёс, уже вполне восстановившимся голосом:

— Слушай сюда сержант. Сегодня откладываешь все дела, ночуешь в управлении в гостевой комнате, ни с кем не контачишь. Поесть я тебе сам принесу. А завтра мы с тобой будем выполнять специальную операцию особой важности. Всё понял, сержант.

Дождавшись, когда ошеломлённый сержант подтвердит, что всё понял, W отпустил его. W не стал говорить сержанту, что до завтра им двоим ещё надо дожить. А на другой день сержант стал свидетелем совсем уж странных событий. Во-первых, утром, часов в десять, в кабинете начальника, куда его вызвали, он увидел самого Лаврентия Павловича. Берия сверкнул своим пенсне на обескураженного сержанта и махнул ему рукой, разрешая сесть рядом с капитаном.

— Нэ надо сэйчас суэтится товарищи, — спокойно произнёс он. — Суэтится будете, когда провалите операцию. А её провалить никак нэльзя.

Потом они все втроём сидели молча в кабинете и чего-то ждали. Берия изредка нервно посматривал на свои часы, но не произносил ни слова. Вскоре дверь в кабинет отворилась и в неё, как к себе домой, вошёл давешний человек, это тот, который с тяжёлым взглядом. У человека в руках была большая плетёная корзинка, в которой было что-то, завёрнутое в белый материал.

Берия вскочил и кинулся к этому человеку.

— Галактион Гэрасимович, это то, что я думаю, да? — он показал рукой на корзинку. — Вот эти товарищи....головой отвэчают....они всё сдэлают...совэршэнно нэ бэспокойтэсь. (Некоторые подробности о Г.Г. Солохмире приведены в книге "Фернейский мудрец или пешки Большой игры").

Берия лично принял из рук странного человека корзинку и водрузил её на стол, потом аккуратно развернул материю. В корзинке лежал младенец, который уже начинал немного шебуршиться. Берия заулыбался и показал младенцу пальцами козу.