Хроники Обетованного. Тени и зеркала

— Подождёшь похлёбки или зажарить её?

— Само собой, зажарить — так быстрее, — ответил Нилот, потирая руки. — Ты просто меня спасаешь.

Альен так отвык от гостей, что каждое движение давалось ему неловко, зато радовала возможность занять чем-то руки — это отвлекало. Возясь с куропаткой, он искоса наблюдал за Нитлотом, который грыз морковь с хлебом, почти не жуя, и явно покушался на сыр, борясь с природной застенчивостью. Альен отметил, что подол его балахона покрывала многодневная грязь, а в капюшоне застряла трава. Он жадно вглядывался в эти мелочи, стараясь пока не касаться главного, страшного вопроса: зачем Нитлот здесь?..

— Так себе место ты выбрал для житья, если честно, — сказал Нитлот, перебарщивая со сладким дружелюбием в голосе. — Горы и леса, леса и горы...

— И Пустошь, — подсказал Альен, отодвигая на край стола книги. Сейчас он как никогда ощущал, что площадь Домика не рассчитана на двоих.

— И Пустошь... И волки, и люди дикие, как эти самые волки. Страшная глушь, до ближайшего города дня три конного пути...

— Пять, — машинально поправил Альен. Масло, шипевшее над огнём в очаге, как раз разлетелось злобными брызгами, и ему некогда было придумывать ответы поумнее.

— Тем более. Ещё и эта избушка... Хотя тут не спорю, она вполне в твоём духе. Всё мрачное и неуютное, как ты любишь.

— Не такое уж неуютное, — возразил Альен, даже несколько оскорбившись. Он уже так привык связывать Домик с собой, что был не готов стерпеть подобные высказывания под его крышей. — И тут есть всё необходимое.

— В леске на севере Ти'арга — о, ещё бы... Я долго не верил, когда узнал, что ты здесь. Тебе же было открыто всё Обетованное, к тому же с твоим талантом...

— Вот только не будем, ради всех богов, о моём таланте, — пожалуй, слишком резко обрубил Альен — и сразу почему-то вспомнил медальон с Дарекрой на той могиле... Ему стало совсем не по себе. Как много знает Нитлот? В чём он успел покопаться, пока сидел здесь?.. Утешало лишь то, что Альен благоразумно не хранил в Домике ничего особенно подозрительного, но Нитлоту с его пронырливостью хватило бы любой ерунды... Альен вспомнил, что Нитлот всегда был силён в телепатии, и осторожно укрепил стены, окружавшие сознание. Тот никак не отреагировал — значит, пробиться пока не пытался. Что ж, уже неплохо.

— Как угодно, — сразу стушевался Нитлот и поспешил восхититься тем, как хорошо подрумянилась куропатка. Альен почувствовал, что и сам проголодался (может быть, от волнения), и уселся за стол напротив Отражения. Вся ситуация отдавала безумием, но он решил отнестись к этому философски. Фиенни всегда советовал поступать именно так.

Фиенни...

Альен медленно отложил двузубую вилку. Нитлот оторвался от еды, видимо почувствовав его взгляд.

— Что-то не так?..

— Да, — Альен помолчал, подбирая слова. Будто отвечая его настроению, где-то вдалеке заурчал гром — наверное, дождь скоро польёт как раз над сельским кладбищем... — Я хочу знать, что происходит.

— Ничего особенного, — Нитлот улыбнулся и отёр жир с подбородка. — Я всего лишь зашёл к тебе в гости.

Альен чуть не расхохотался.

— Спустя семь лет? Учитывая обстоятельства, при которых мы в последний раз виделись?.. Не считай меня дураком, Нитлот. Не мог ты от самой Долины искать меня просто так.

— Я и не говорил, что пришёл просто так, — мягко, но укоризненно заметил Нитлот. — А насчёт семи лет... Ты сам порвал все старые связи. Не верю, что ты не догадывался, сколько наших пытались наладить общение с тобой — хотя бы чтобы доучить владеть Силой. А ты бросился непонятно во что, как помешанный...

— Это никого не касается, — поморщившись, перебил Альен. — Это было моё решение, и для моей жизни достаточно такого уровня Силы. К тому же он, не стану скромничать, не столь уж низок.

— "Не столь уж"... — со странной улыбкой повторил Нитлот. — А ты по-прежнему витиевато выражаешься. Нескоро выветриваются привычки лорда, верно?

Альен хотел было съязвить, но осёкся, заглянув Нитлоту в глаза. Там, в их блёклой глубине, и лежал ответ на все его вопросы.

Ненависть.

Нитлот всегда ненавидел его — ужасно, до судорожной дрожи, непозволительно сильно для отрешённых на вид Отражений. Больше того — он жаждал смерти Альена, и с годами эта жажда только окрепла. И сейчас он все силы бросал на то, чтобы скрыть это, но заранее знал, что обречён на провал.

— Что тебе нужно, Нитлот? — медленно и отчётливо проговорил он. Становилось всё темнее, и за окном послышался шорох расходившегося дождя. — Говори прямо, хватит вилять. И ты всё ещё не объяснил, как нашёл меня. Проблема в том, что это почти невозможно.

— Это было непросто, — кивнул Нитлот, спокойно вычистив хлебом содержимое миски. — Но я не один трудился над этим. Половина лучших мастеров помогала мне, и меня выбрали послом. Не буду врать, что обрадовался этой идее, — чуть изменившимся голосом прибавил он. — Но ты знаешь Старшего — с ним бесполезно спорить.

— Что вас заставило броситься искать меня? И я жду подробностей.

Дождь приближался, и для Альена его стук по крыше и кронам стал почти оглушительным. Он встал, чтобы зажечь свечу и притворить ставни. Нитлот наблюдал за ним с пристальным прищуром.

— У тебя улучшился слух, верно?.. И, возможно, обоняние. Ты не предложил погреть для меня воды, хоть я и весь в грязи.

— Правильно, потому что мылом от тебя несёт, как от прачки... Но к чему здесь это? Ты заговариваешь мне зубы.

— О нет, это прямо относится к теме. Твоя Сила возросла в разы — такой уровень почти недоступен людям, а ты кормишься трудом деревенского колдуна из глуши, и то — даже не посещая деревни. Ты всё время проводишь в одиночестве и болезненно возбуждён. Что ты сделал с собой, Альен? Чему посвятил эти годы?.. И, в конце концов, какой дрянью ты себя пичкаешь?

Обескураженный таким напором и неожиданной в трусливом Нитлоте прямотой, Альен осторожно отступил в глубь избушки, к кровати, под которой — на всякий случай — давно был припрятан набор метательных ножей.

— Я не понимаю, о чём ты. Я путешествовал, занимался магией и наукой... Раз уж вы в Долине так хорошо осведомлены о моей жизни, то должны бы и это знать.

— Я вот об этом, к примеру, — Нитлот ткнул бледным пальцем в неприметную бутыль в углу; суетясь с обедом, Альен походя набросил на неё тряпку, но, как выяснилось, это не помогло. — Если это то, о чём я думаю, то я вообще не понимаю, как ты ещё ходишь и окончательно не растерял разум.

Злость Альена была сильнее смущения. Он с вызовом прошагал к бутыли, раскрыл её и выставил на стол. Нитлот брезгливо отшатнулся.

— Убери.

— Нет, почему же?.. Изучи, тебе ведь интересно. Ручаюсь, что ты неверно угадал состав. И, представь себе, это ещё не самое сильное зелье. Тебя это пугает, не так ли?.. Ты-то всегда был паинькой.

Ноздри Нитлота хищно раздулись, а выражение лица, затенённого полумраком, утратило остатки приветливости.

— Зато ты всегда гордился своей испорченностью — только вот никто, кроме меня, не желал замечать это... Ты хочешь знать, как мы нашли тебя. Это же очевидно — по следам, оставленным твоей магией. Отвратительным, тёмным следам. Ты посвятил себя злу, и я нисколько не сомневался, что таким станет твой выбор.

— Ох, бросим громкие фразы... Мой выбор не должен беспокоить тебя, каким бы он ни был. Я ушёл из Долины — почему нельзя было просто оставить меня в покое?

— И ты смеешь говорить это мне? — вдруг взвился Нитлот. Теперь они стояли лицом к лицу, разделённые исцарапанным столом; их тени от свечи были огромными, точно чудовища из сказок. Альен почувствовал, как возобновилась боль в груди. — Мне, её брату?..

Ах, как же ожидаемо... Альен разочарованно покачал головой.

— Значит, Ниамор? Так и знал, что дело в ней. Ты решился наконец отомстить, Нитлот? Тогда почему я до сих пор жив, рука не поднимается?

— О, если бы ты только знал... Будь моя воля... — Нитлот стиснул занозистый край столешницы и побледнел ещё сильнее (оказалось, что это возможно). — Но я не властен над собой сейчас. Я говорю от имени всего народа Долины.

— Я не виноват в её смерти, — твёрдо сказал Альен, проигнорировав последние слова. — Я повторял это и повторю ещё столько, сколько захочешь. Я ничем не оскорблял твою сестру, не лгал ей, не сделал ей подлости. Её смерть поразила меня не меньше, чем всех вас. Неужели нельзя оставить это в прошлом?

С тяжёлым вздохом, явно сдерживая себя, Нитлот скрестил на груди худые руки и отвернулся, как если бы само присутствие Альена вызывало у него отвращение. И всё-таки его скорбь была неподдельной — Альен даже удивился, особенно учитывая то, как они с Ниамор всегда не ладили и плели друг против друга козни, о которых судачила вся Долина.

Ниамор... Ещё одно слишком отчётливое воспоминание. Она до сих пор иногда являлась Альену во снах — просто стояла и молча, укоризненно смотрела в упор, красивая той же холодной красотой, высокомерная и несчастная.

— Она повесилась, Альен, — полным боли шёпотом произнёс Нитлот — так, будто кто-то из них мог об этом забыть. — Удавилась, когда ты уехал, точно какая-нибудь брошенная крестьянская девка из вашего племени... Или как ведьма, которой не удалось приворотное зелье. Ты понимаешь?.. Она, Ниамор. Сразу после того, как ты поклялся не возвращаться.

— Здесь нет моей вины. Я не склонен отрицать её в чём бы то ни было, но здесь её правда нет, Нитлот. Здравый смысл должен тебе подсказать...

— Для меня нет с тех пор здравого смысла. Она любила тебя, а ты мучил её много лет... Как ты довёл её до этого безумия? Что ты сделал со всеми нами?

Какая хорошая формулировка. Почему бы не спросить взамен, что они, Отражения, делают со всеми своими учениками?..

— Она любила не меня, а собственную гордыню, — устало возразил Альен. — Ну чего ты хочешь от меня теперь — чтобы я тоже покончил с собой, терзаясь раскаянием?.. Это её не вернёт. Пора прекратить жить этим.

— О, кто бы говорил, — с горечью бросил Нитлот. — Думаешь, никто из наших не понял, что ты свихнулся на смерти Фаэнто? Думаешь, никто не догадался, куда ведут все эти игры с тёмным колдовством?..

Сердце Альена пропустило удар. Несколько минут он просто стоял, слушая затихающий дождь и вдыхая запах мокрой дубовой листвы. Домик потяжелел от влажности, и так же потяжелело у Альена в голове.

— Вот мы и подошли к сути дела, я прав?.. — Нитлот не ответил, и он заставил себя продолжать. — Чем бы я ни занимался, это никому не принесло вреда. Долине тут нечем интересоваться. А Фаэнто здесь в любом случае не при чём.

— Ты делаешь ужасные вещи, Альен, — голос Нитлота упал до шёпота, а белесые брови как-то просительно поползли вверх. — Они оставляют за собой след. Ты делаешь то, что непозволительно в этом мире.

— В этом, — быстро повторил Альен. — Будто бы тебе доступны другие.

— Мне нет, — Нитлот вздохнул. — Но ты должен знать, что кое-кому доступны. Он наверняка говорил тебе... А ты расшатываешь связь между мирами. Разъедаешь тонкие материи, слишком тонкие для твоего понимания.

— Я всегда осторожен.

— Проклятье, да не в этом дело!.. — в этот момент в тишине от подутихшего дождя вдруг сверкнула молния, и они оба вздрогнули. Слишком близко к лесу, слишком опасно. Большим пальцем Альен быстро начертил на стене охранительный знак Шейиза — в случае чего он должен был уберечь от огня. — Тут уже нет разницы, осторожен ли ты, пойми наконец... Есть граница, за которой начинается "нельзя".

Альен искренне сомневался в существовании такой границы, но спорить не видел смысла. Чтобы хоть чем-то заняться, он начал убирать со стола под дробный стук снова усилившегося (вопреки всякой логике) ливня. Нитлот следил за каждым его движением, дожидаясь ответа.

— Так чего вы от меня хотите?

— Чтобы ты прекратил.

— Что именно?.. Скажи уж прямо.

— Свои опыты... — он запнулся. — С чёрной магией. С миром мёртвых. С обрядами на крови, с упырями и призраками... Понятия не имею, где ты раскопал книги обо всей этой гадости, но мы не сомневаемся, что это ты. Баланс в мире нарушен, и вина на твоих плечах.

Альен выслушал его спокойно. Он чувствовал, что это не блеф: у Отражений действительно есть доказательства. Что ж, тем лучше: не придётся оправдываться. Он уже соскучился по достойным противникам.

— А что будет, если я не соглашусь остановиться?

Нитлот рассеянно скользнул взглядом по знаку Шейиза на стене, и искривлённый треугольник налился оранжевым светом.

— Ты согласишься, если сохранил хоть чуть-чуть здравого смысла.

— Нет, — усмехнулся Альен, водворяя на законное место бутыль со снадобьем. Ему нравилась эта игра — она разжигала кровь не хуже тёмных обрядов. И ничуть не хуже приглушала боль. — Не сохранил. И что же, будете охотиться за мной? Тебя прислали как убийцу, да?

— Что ты несёшь? — взвился Нитлот. — Меня прислали для переговоров с тобой, как с равным!.. Хоть я и никогда не считал людей равными нам...

— Слава богам, что ты не Старший, — вставил Альен.

— Пока не Старший... Но это к делу не относится. Альен, ты приносишь в мир зло.

— Как все живые. Мир переполнен злом. А я, по крайней мере, не грабитель и не насильник.

— Ты некромант, а это куда хуже!..

— Могли бы и поблагодарить, между прочим, — опять не выдержал Альен. Насколько он мог судить по звукам снаружи, гроза удалялась в сторону Пустоши; он широко распахнул ставни, чтобы впустить в Домик побольше свежести. Воздух здесь, по его мнению, от присутствия Нитлота стал затхлым. — Я, можно сказать, вернул к жизни древнее, забытое искусство. По-своему полезное.

— Тёмное искусство, искусство зла, — повторил Нитлот, как затверженную детскую считалку. — Оно не может быть полезным... Повсюду происходят ужасные вещи.

— Например? — заинтересовался Альен. — Не слышал ни о чём более ужасном, чем обычно.

— Ты должен знать это лучше меня, — упрекнул Нитлот. — Твой Ти'арг только что оправился от войны с Альсунгом, а тот сейчас очень силён и хочет мести. Они строят корабли и тренируют бойцов.

— Они же северяне, Нитлот... — Альен никогда не бывал в северном королевстве, но встречал уроженцев тех краёв — костоломов-наёмников, которые из всех столовых приборов пользоваться умели только ножом. — Они всегда именно этим и занимались.

— Как можно быть таким легкомысленным!.. — Нитлот по-женски всплеснул руками. — Ти'аргу не устоять, если начнётся новая война. А Альсунгу есть на что претендовать — на Хаэдран, к примеру...

— Меня не интересует политика.

— И зря. Сейчас такие времена, что она интересует даже наших... Ну хоть о бунтах дорелийских крестьян ты слышал?

— Нет.

— А о болезни, что выкосила четверть степняков из Шайальдэ?

— В Волчью Пустошь очень долго добираются новости, а особенно из Шайальдэ, — напомнил Альен, сдерживая язвительность. — И мне правда жаль, звучит всё это крайне печально, но помочь я ничем не могу.

— Ты точно не понимаешь, — задумчиво протянул Нитлот, взглянув на него с каким-то новым интересом. Таким же взглядом он прошёлся по всей обстановке Домика — задержался на узкой, но удобной кровати, лохматом венике в углу, большом сундуке, крючьях, на которых висели, собирая пыль, зимние вещи Альена... Казалось, какая-то важная мысль неожиданно посетила его. — А впрочем, я и должен был ожидать... Конечно, ты не мог до конца понимать, что творишь.