Избавитель

Тут на него кинулся стражник со своим палашом. Палаш он зачем-то отвел в сторону и Фруэстр тут же достал противника очень неожиданным ударом: низким, горизонтальным, рубящим по ногам. И тут же отскочил назад. Видимо, удар волнистым лезвием сразу оказался очень болезненным: стражник припал на колено и посмотрел на раненую ногу. Быстрое движение, но капитан ещё быстрее прыгнул вперёд и чуть в сторону и нанес косой удар сзади под шлем, с хрустом выдернув волнистый клинок сквозь разрубленный позвоночник. Стражник повалился как куль — он умер мгновенно.

'Мы убили уже двоих стражников. Это что же будет?' — успел подумать Синголло.

Словно в ответ на его безмолвный вопрос послышалось цоканье конских копыт и звон колокола. Обычно так разъезжают пожарные команды, но тут было совсем другое.

На мост выскочила повозка, летевшая во весь опор. Один из возниц правил, второй яростно звонил в колокол. А за ними сидели четверо здоровенных мужиков. Одеты они были в полные латные доспехи, сверкающие из-под плащей и вооружены были цвайхендерами.

Красно-синие плащи, цвет городской стражи. Какая-то гвардия.

— Вот это приехали, — только и сказал Фруэстр.

Все их противники придерживались того ж мнения. Стражники отскочили железным мужикам за спины. Остальные начали пятиться, постепенно сбиваясь в кучу и забыв прежние распри. Один вуалевец выхватил из-за пазухи пистолет и выстрелил с небольшого расстояния. Обладатель лат с грохотом сел на задницу, но тут же начал подыматься: пистолетная пуля кирасу не пробила.

Другой гвардеец проделал жуткую вещь; с трудом верилось глазам. Он с лязгом прыгнул вперед и прямо в прыжке нанес стрелявшему сильнейший косой удар цвайхендером. У вуалевца отвалилась голова и плечо с рукой, все ещё державшей пистолет. Все шарахнулись ещё дальше.

— Эх, — сказал тут Фруэстр, — не могу.

С этими словами он взял шпагу на обратный хват (и взял очень изящно, подбросив ее в воздух), после чего кинулся на гвардейца отделившегося от группы, страшно крикнув:

— УБЬЮ!

Тот развернулся, занеся меч, но Фруэстр резко свернул, высоко подпрыгнул, и, взяв шпагу двумя руками, со скрежетом вогнал ее точно в тонкое забрало другого гвардейца, стоявшего недалеко. Тот рухнул, как подкошенный; капитан, наступив ему на голову, с усилием выдернул шпагу и отскочил назад.

Трое двинулись на Фруэстра, но тут вперёд вышел Синголло.

— Син, не ходи! — заорал Фруэстр. — Убьешься!

Но Синголло уже взял рапиру левой рукой, а правой сделал какой-то странный взмах, резко остановив руку на полдороге. У гвардейца спереди отлетело от головы лёгкое белое облачко, он выронил меч и принялся с громом колотить себя по доспехам. Потом медленно опустился на мостовую, поворочался и затих.

— Ещё желающие есть? — рявкнул Синголло.

Все как-то приостановились, никто не отвечал, и тут из-под моста раздалось:

— Синголло, сюда! И ты тоже давай!

Эльф подбежал к перилам. Из-под моста вышла гондола и гондольер махнул рукой. Тут зашевелились все — похоже, и стражники, и агенты твёрдо решили объединиться против двоих наших героев.

— А ну не бери их! — заорал кто-то из вуалевцев.

Размышлять дальше было просто неразумно. Мост через канал был низким, как раз таким, чтобы гондольерам в гондолах не приходилось сильно пригибаться.

— Нас тут двое, знаете ли, — сказал эльф, после того как они с капитаном очутились в гондоле.

— Да я уж понял, что своего дружка ты не бросишь. А они вот не поняли. Ну вот, ты останешься в живых, а это главное, что мне поручили. Подумаешь, кто-то ещё с тобой был. Ладно. Куда гребем?

— В порт. Навались.

— Навалиться так навалиться, — ответил гондольер.

После чего убрал кормовое весло, которым греб до этого, достал два длинных бортовых, вставил их в уключины, выдвинул какую-то потайную, очень широкую банку с полированным верхом и спустил штаны до колен.

— Смотри, что сейчас будет, — заметил Фруэстр.

Под штанами обнаружились кожаные шорты. Гондольер уселся на банку и погреб, да так, что Фруэстр поднял брови. С каждым гребком гондольер в своих шортах елозил по банке взад-вперед, отчего гребки получались небывалой длины. Гондола разогналась до действительно большой скорости; мост вскоре исчез из вида. Какое-то время и стражники, и агенты пытались преследовать ее по берегу, но какое там.

— Ко всему надо... подходить... реалистично, — философски заметил гондольер. — Друзей не бросают... и нечего на это надеяться.

— Ты ведь тоже работаешь на Вуаль? — голос Синголло был вкрадчиво.

— Так... подрабатываю. Ты должен попасть куда-то там... я это обеспечу. Чуток заработаю.

— А кто эти вторые? — спросил Фруэстр. — Про Вуаль я догадывался, но это что за типы? Они тебя вроде сразу убить хотели.

— Это Колыбель.

— Даже не слышал про таких.

— Ещё одно тайное общество. Про него мало кто знает. Не то, чтобы это был страшный секрет, просто мало кому интересно, что ли. Ещё могу тебе сказать, что я в нём начинал.

— Во как. И тебя хотят грохнуть, потому что ты какой-то там отступник?

— Нет, не поэтому. А почему, я и сам пока не знаю. Но своих убивать они не любят. И вот, тем не менее.

— Самый интересный вопрос. У нас на хвосте два тайных общества, так?

— Так.

— Надо бы валить отсюда, а ром-то мы не продали.

— Ты же вроде говорил, что все?

— Я договорился и получил задаток. Но его ещё не перегрузили с бригантины. Мы все ещё с грузом.

— Порт... скоро.

Синголло подумал.

— Лучше сейчас свалить. Эти не отстанут. Высади нас у мола, дальше мы сами. И вот ещё что. Добрый тебе совет, как подрабатывающему. Бросай все и беги. Лучше прямо сейчас. И гондолу брось.

— А с чего бы это?

— Ты не выполнил приказ офицера Вуали. Прямой приказ. За это с тобой не деньгами расплатятся, очень даже не деньгами. Серьезно говорю.

Гондольер немного подумал и сказал:

— Да пошли они все. Но за совет спасибо.

Фруэстр и Синголло высадились далеко от 'Избавителя'. По крайней мере, не указали сразу, на каком корабле пришли. Впрочем, за ними могли следить и в порту, что сделало бы их пешую прогулку ненужным усилием.

— Вот так человек и выбрал себе судьбу, — сказал Синголло задумчиво.

— Убьют за то, что меня взял?

— Сегодня же, скорее всего. Вероятно, просто ножом, безо всяких хитростей.

— А ловко ты железного парня завалил. Я даже и не совсем понял, как это ты.

— Наверное, он уже проснулся. Ага, если нет прямой необходимости, то и убивать не особо надо. А как — смотри. Бросаешь этот флакон, нить разматывается, захлёстывается вокруг шеи, флакон разбивается о голову.

— Так это если железный шлем. А голова-то — она же мягкая.

— Разобьётся, как миленький. Тут ещё маленький взрывной заряд. Выдергиваешь вот это и можно бросать. Тренировка нужна, конечно. Ещё какая.

— Ишь ты. А чего он так себя колотил, пока не упал?

— Пока не заснешь, у тебя дико чешется все тело. Невыносимо. Видел, он даже меч выронил, так почесаться хотелось. А кошелек у тебя замечательный.

— У одного некроманта отнял. Он туда чью-то душу засадил, смеха ради.

Уже на борту, ожидая народ с берега, Фруэстр рассказывал в компании офицеров об их с Синголло приключениях. Все внимали, удар эльфа привел пиратов в восторг, а гном сказал, что берется сделать пистолет, пробивающий любую броню. Конечно, с разумного расстояния.

О дружбе

И вновь 'Избавитель' был в море, и вновь Синголло проснулся поутру в своем гамаке. На палубе тоже все было как обычно. Фруэстр стоял на мостике, взявшись за перила и смотрел куда-то вдаль. Синголло всегда заставал его в таком положении и даже задумывался: а спит ли капитан когда-нибудь?

Словно почувствовав его приближение, Фруэстр обернулся и махнул рукой: доброе утро. Синголло махнул в ответ и остался стоять. На него вновь навалилось странное, не слишком приятное ощущение, не отпускавшее его с момента той самой драки со стражниками... ну и всеми остальными.

Влипли-то они оба, это верно. По разным причинам, но стоять плечом к плечу пришлось так или иначе. Но только ли дело в этих причинах? Ведь может быть и ещё одна причина, тянущая за собой всякие осложнения, а временами просто опасная. И называется она 'зарождение дружбы'.

Любой дружбы, в особенности сопряженной с делом, Синголло опасался. Дружба не столько усиливает, сколько даёт новую точку уязвимости: теперь ты ещё и должен заботиться о своем друге. Да, конечно, и он заботится о тебе, но если твоя работа — работа одиночки, то это перестает действовать. Не надо мне дружбы, спасибо, я сам. Не к чему в моем деле приложить дружескую помощь.

И вот пожалуйста. Что интересно, Фруэстр ведь честно сказал, что сдаст Синголло при первой серьезной угрозе. А потом ещё и добавил, что вообще зря его взял. На дружбу не очень-то тянет. То, что они дрались вместе, как и было сказано, вполне объясняется всякими внешними причинами.

И все же, и все же...

Простой вопрос: почему Фруэстр продолжает ему помогать, хотя из-за этого находит все новые приключения на свою просоленную капитанскую задницу? Всё-таки какие-то сантименты? Или капитан каким-то совсем уж хитрым образом вовлечён в эту игру и даже их первая встреча была не случайной?

'Ну к демонам это все, тут запросто сломишь голову', — мрачно думал Синголло, глядя в капитанскую спину. — 'Не хватает мне сведений, вот что. Пусть все идёт, как идет'.

Он взялся за поручни покрепче и вдруг его словно ударили по рукам — настолько сильным было нахлынувшей ощущение и исходило оно от корабля.

На борту 'Избавителя' Синголло почувствовал себя в безопасности.

И это при том, что по-настоящему в безопасности не мог чувствовать себя нигде. Особенно сейчас, когда точно знал, что его хотят убить. Но именно здесь никто не воткнет ему кинжал под ребра и не подсыпет яду в кружку. За этими дубовыми досками ему ничего не угрожает. Ничего.

Тут Фруэстр вдруг обернулся вновь, ухмыльнувшись. Этот кривой оскал показался Синголло приветливейшей из улыбок. А пролетевшая мимо Лори вдруг зависла рядом с его лицом, показала язык и сделала ещё один, очень неприличный жест — и Синголло искренне рассмеялся.

'Здесь мне ничто не причинит вреда. То, что помогают — так и неважно почему, главное, чтоб помогали и дальше'.

Наплыв, волна спокойствия постепенно сходили на нет. И тут Синголло вдруг вновь почувствовал сонливость. Не выспался, что ли, ночью? Да, наверное. Но дело ещё и в том, что он по-настоящему почувствовал себя дома. В своем логове. Там, где можно отоспаться за все предыдущие нервные дни и ночи.

'Пойду ещё прилягу. Где-нибудь до обеда', — подумал эльф и пошел.

Но тут его чуть не сбили с ног два пирата, ворвавшиеся на мостик.

— Капитан, глянь! — и один из них разжал кулак.

Фруэстр сдвинул треуголку на лоб, крепко почесал затылок и спросил:

— Вы где это нашли?

— В бочонке рома! У него дно оказалось двойное! Так-то мы бы поняли, что там не ром, по весу, но вот двойное дно и золота туда не очень много насыпали. Кэп, и ведь неизвестно, сколько у нас таких бочонков!

— Так, — сказал Фруэстр, — понятно. Кто-то перевозил золото вместе с ромом. И даже на 'Полуночнике' не знали. М-да. Син! Похоже, мы не зря этих стражников порешили. Мы теперь при золоте, — и капитан показал эльфу золотую монету. Фатаринская. Большая, тяжёлая.

Синголло почти не отреагировал. Спать хотелось все сильнее. Он вяло сказал об этом.

— А, ну придави. А мы тут постоим, подумаем. Какая интересная новость, а?

И Синголло действительно пошел спать. Уже в гамаке он подумал, не подсыпали ли ему чего такого, но мысли уже путались и размышлять не было никакой возможности.

Он проснулся ближе к обеду, как и хотел. Спал крепко, видел даже какой-то сон, но запомнил лишь яркие солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь листву. Проснувшись, вспомнил про свою мысль про усыпление, ощупал себя — жилет был на нем. Кожаный жилет, который так важен.

И почувствовал, что что-то не так. Тут же понял, что: на бригантине было подозрительно тихо. Ни криков, ни топота по палубе. Синголло быстро поднялся наверх.

На юге собрались почти все офицеры, большинство — с подзорными трубами. Фруэстр стоял в полоборота к корме и изображал безразличие. Заметно было, что именно изображал. Команда в основном собралась на верхней палубе и стояла, глядя в сторону кормы. Лица у всех были мрачные.

— Что там? — спросил Синголло у всех сразу.

— Фрегат, — ответил ему кто-то. — Нагоняет.

При виде Синголло Фруэстр вообще отвернулся от кормы и принялся набивать трубку.

— Вот смеху-то, — сказал он эльфу. — Фрегат, да какой ходкий. Нагоняет нас. Войны нет, так что это охотник. Причем скорее всего, его успешно нанял кто-то из твоих друзей. Они точно знают, куда мы движемся, иначе не нашли бы нас в море. А может, и ещё как-то нашли. Даже скорее всего. Так что ночью мы от них можем и не скрыться. Нагоняет не слишком быстро. При таком раскладе я бы приказал выкинуть за борт весь ром, но с этим золотом... Про него все уже знают. И совершенно меня не поймут. И я сам бы не понял.

'Действительно, вот смеху-то. Без рома и золота мы бы ушли. Но с ними нас догонят, перевешают, а ром и золото заберут себе. Впрочем, не знаю, как они, а я в петлю не полезу, когда предложат. Можете меня зарубить, или застрелить, если хотите. Так почетней. А жилет? Да выкинуть его за борт и вся недолга'.

— Как там? — крикнул Фруэстр Хишатре.

Бирюзовую астролябию установили на мостике, она слегка светилась и Хишатра делал лёгкие пассы над поверхностью сферы.

— Минут через пять сделаю порыв. Не очень сильный, — ответил он. — Больше сделать пока ничего не могу.

— А если узел развязать на нити?

— Это уже третий узел, капитан. И нить не очень надёжная. Был бы второй, мы бы получили сильный порывистый ветер. А так получим шквал.

— Их не зацепит? Нельзя вообще как-нибудь на них шквал напустить?

— Только когда будут близко. Сейчас их не захватит.

— И других нитей у тебя нет? — Фруэстр скорее утверждал.

— Уж очень редкий товар, капитан, — Хишатра продолжал делать пассы.

Через пять минут ветер действительно стал порывистым, потом ударил рывком. Паруса даже загудели. Бригантина резко прибавила скорость. Фруэстр взялся за трубу.

— Вот же силы демонские, — сказал он. — На, глянь на это. Скоро будет весело по-настоящему.

Синголло взял трубу. Фрегат был уже хорошо различим, уже не как силуэтик в дымке. И ярче всего выделялись пенные 'усы' у него под форштевнем — они светились довольно ярким, каким-то нервным бело-голубым светом.

— Ого, что он сделал, — сказал Хишатра, оторвавшийся от астролябии и тоже взявшийся за трубу. — Ладонь Дилотла, не меньше. И не пожалел ведь. Они очень хотят нас нагнать.

— Ты вообще можешь чего-нибудь наколдовать, чтобы он отстал?

— Нет, — сказал Хишатра сразу. — Было, но все повывелось. Кэп, если интересно мое мнение — он нас нагонит. Я уже сделал все возможное.