"со вздохом на устах"

— Нет, нет,— возразила Барбара,— мне чуть губы смочить, а вы всё же мужчины...

И она разлила по колпачкам жидкость чайного цвета. Запахло хорошим, дорогим коньяком.

— За счастливую охоту,— подняла фляжку Барбара.

— За очаровательную охотницу,— провозгласил Майкл и залпом опрокинул в себя содержимое стаканчика. Я чуточку помедлил, вдыхая коньячный аромат.

— Серж, ты что же, не хочешь поддержать мой тост за нашу прекрасную спутницу?— обиженно и сердито проговорил Донован.

Глядя, как Барбара подносит ко рту фляжку, я сделал глоток коньяка. И тотчас же передо мной возникло кругленькое личико Вики Петровой: "Сережа, не пей, не надо",— произнесли ее пухленькие розовые губы. И я увидел, что Барбара, прижав фляжку ко рту, только делает вид, что пьет. Опустив стаканчик с коньяком на траву, я отрицательно помотал головой:

— Увы, не могу допить до дна.

— Не уважаешь меня,— взревел Майкл, совсем как русский забулдыга, и вдруг, икнув, повалился набок.

— Что ж, хватит с тебя и одного глоточка, дружочек,— ласково пропела Барбара.

На глаза стала наползать темная пелена. Руки и ноги отказались повиноваться. Занавес опустили...

Глава I

Замок временем срыт и укутан, укрыт

В нежный плед из зеленых побегов,

Но развяжет язык молчаливый гранит -

И холодное прошлое заговорит

О походах, боях и победах...

(В.С. Высоцкий)

Пришел в себя от монотонного скрипа, непривычного мерного покачивания и несильной тряски. Голова раскалывалась, как после грандиозной попойки. Руки и ноги связаны, сверху накинута тонкая нейлоновая сеть. Эти очень прочные, но легкие сети, входившие в наше снаряжение, выстреливались сжатым воздухом из толстых пластмассовых труб, похожих на гранатометы.

При необходимости ею легко опутать медведя, тигра, кабана. Сейчас в роли кабанов, выступали я и Майкл, привалившийся ко мне. Он был ещё без сознания, из уголка рта стекала слюна.

Я догадался, что лежу на дне конной повозки. До меня доносились запахи конского пота и конского навоза. А еще запах немытого человеческого тела. И открывать глаза я не торопился. Сначала попробую разобраться, что творится вокруг.

— Ось, дывысь, Яцек, вже и замок поблизу,— услышал я звонкий юношеский голос.

— Авжеж, пивдня едемо,— ответил грубый мужской.

— А чи дадут, дядьку, нам по полштофа вудки за цих лайдаков?— спросил молодой.

— Яка тоби вудка, ще млеко у матки сосать треба,— насмешливо откликнулся старший.

— Бачь, вже стража назустричь едет...

Это была какая-то смесь из русско-польско-украинского языков. Украинский я немного знал, благодаря бывшему десантнику Вовке Панченко, а знания польского были минимальными. Но всё же русскому человеку такая речь почти понятна.

— Щиро витаемо тебе, моя крулева,— донесся до меня зычный возглас.

— День добжий, Збышек.

Черт побери, это голос Барбары!

— В замке всё готово для достойного приёма, ясновельможная крулева.

— Дякую тоби, Збышек. Только треба поперву нашу добычу разместить.

— Ого! Знатных зверей заполевали. А що то за кибитка на другой телеге?

— Эта штука нам еще может пригодиться. Хотя... Ладно, сломать успеем,— ответила Барбара.

Телега, в которой везли меня и Донована, запрыгала на ухабах, затем копыта многих лошадей застучали по дощатому настилу и, наконец, загрохотали по камням.

— Тпру, холера ясна,— почти над самым моим ухом проорал возница и телега встала. Решив, что пора оглядеться, я открыл глаза.

— О, цей очи отворыв,— воскликнул кто-то рядом.

— Того, что очнулся, оттащите в зал, а другого бросьте в темницу,— приказала Барбара суровым, непререкаемым тоном.

Дюжие руки выволокли меня из телеги, откинув в сторону сеть, и поставили на ноги. Я стоял в просторном дворе большого замка. Вокруг толпились воины в кольчугах, многие в стальных шлемах, с мечами или топорами на боку. По стенам замка прохаживались часовые с луками и арбалетами. Средневековье, одним словом.

В нескольких шагах от меня верхом на лошади сидела Барбара. Причем, сидела довольно уверенно. Рядом с ней на могучем коне — рыжебородый гигант. Шлем с забралом и огромный двуручный меч приторочены к луке седла. На боку висит внушительных размеров секира с двумя лезвиями. Грива рыжих волос перетянута кожанным ремешком. Оба всадника насмешливо взирали на меня.

Чувствовал я себя далеко не лучшим образом. В голове еще стоял туман и хотя руки и ноги связаны, ощущал, что будь я свободен от пут, движения мои будут не очень скоординированными.

Тряхнул головой, пытаясь придти в чувство, но меня уже подхватили под руки и поволокли по двору. Втащили через распахнутые настежь широкие двери в полутемный, длинный коридор, который вывел в такой же полутемный, но очень большой зал. Почти под самым потолком были окна, сложенные из маленьких кусочков стекла. На стенах горели факелы. Вдоль стен — широкие деревянные скамьи. В стенах несколько дверей разной величины. В глубине зала находится возвышение, на которое ведут несколько ступеней, застеленных ковром. На возвышении стоит большое деревянное кресло с высокой резной спинкой и широкими подлокотниками, украшенное позолотой. Меня поставили перед этим креслом и держали с обеих сторон, не давая упасть. Связанные руки и ноги слегка затекли, но, при желании, я мог бы быстро избавиться от веревок. Если б не моя охрана.

Сколько мы простояли, сказать трудно. Но вот одна из дверей отворилась и в зал вошла Барбара. На ней было длинное платье из черного бархата, на шее — толстая золотая цепь с огромным золотым медальоном. В одной руке она держала золотой чеканный кубок, украшенный драгоценными камнями, в другой — маленький арбалет из черной пластмассы с пистолетной рукояяткой. В него была заряжена стрела. Вероятно, со снотворной ампулой. На голове Барбары красовалась небольшая ажурная корона.

Усевшись в кресло, Барбара отхлебнула из кубка.

— Прекрасное вино,— сказала она мелодичным, хорошо поставленным голосом и неожиданно хихикнула: — И совсем без снотворного...

Потом приняла серъезный вид, преисполненный величавости и продолжила деловым тоном:

— Мне жаль, гоподин Иванов, что вам не довелось поохотиться, но у меня не было времени смотреть, как вы будете усыплять невинных зверюшек. Впрочем, при вашем благоразумном поведении, я обещаю вам настоящую охоту. Королевскую.

Сейчас в кузнице замка кузнецы своими молотами заканчивают крушить на куски капсулу хронопорта. Так что, обратного пути у нас нет. Координаты места нашей высадки известны только мне. А пан Тадеуш, точнее, его ученые не знают, в какое время мы отправились. Я уж постаралась... Теперь нам придется здесь жить до конца дней наших. И по сему у меня к вам деловое предложение. Вы опытный солдат, полевой командир со стажем, закончили академию. Вы самый молодой и перспективный подполковник среди офицеров Корпорации, и Треста, и Синдиката. Точнее, были им. Сейчас я предлагаю вам возглавить армию. Мою армию. Граф Збышек Вышеславский, владеющий этим замком, собрал неплохое войско. В окрестных деревнях полно крепких мужиков из которых получатся отличные солдаты. Но сам граф — никудышный стратег. Он хорош, как тактик в коротких стычках на границах своего графства, великолепен в поединках "один на один". Но он не сможет грамотно управиться с крупным воинским соединением, а уж тем более — провести кампанию. Вот вы этим и займётесь.

— Почему я? Есть ещё Донован. Я всего лишь подполковник, а он — генерал.

— Видите ли, по моему мнению, генерал уже немного староват. И для войны, и для постели,— тут Барбара улыбнулась мне так обольстительно, что у многих мужчин на моем месте дрогнуло бы сердце. И еще дрогнуло бы то, что ниже пояса.

— Соседним графством правит старый граф,— продолжала, улыбаясь, Барбара,— у которого нет сыновей, только три полоумные дочки. Он с ними занимается инцестом, не пропуская мимо и всю женскую прислугу в замке. Воины его, глядя на своего повелителя, погрязли в блуде и разврате. Привыкшие только девок на сеновалах портить, они серьезного сопротивления нам не окажут. Ещё рядом есть три захудалых баронства. Их мы тоже приберём к рукам. А объединив все силы и натренировав должным образом армию, сможем одолеть и могущественного князя Плоцкого. После чего в стране останется несколько небольших графств и слабеньких баронств. И я сяду на престол королевства Барбария. А вы будете моим главнокомандующим и моим фаворитом. Я могу гарантировать вам незабываемые ночи,— и улыбка стала призывно-бесстыдной.

— А граф Збышек?..

— Что граф? Он свою роль выполнил. На данном этапе становится лишним и сходит со сцены.

— А если я ему сообщу об этом?

— Не советую,— Барбара продолжала улыбаться, но теперь эта улыбка была способна вызвать ужас у самых заядлых почитателей триллеров,— если вы откажетесь от моего предложения, я заменю вас генералом Донованом. Уж он-то рад будет прыгнуть ко мне под одеяло. Вас же просто повесят или отдадут лучникам, чтобы они потренировались на живой мишени. А вот, если ты распустишь свой язык,— голос Барбары от волнения даже сорвался,— граф поверит мне, а не твоим сказкам. Тебя же вздернут на дыбу, немного польют кипящим маслом, а затем я вдоволь поиздеваюсь над твоими гениталиями. Так, что от воплей у тебя пропадет голос и ты будешь только сипеть. После чего придётся тебя закопать. Живьем, разумеется. Если не подохнешь во время пыток. Как вам такая перспектива?

— Что ж, убедительно. Ваша взяла.

— Я верила в твоё благоразумие, милый,— бархатистый голос Барбары сулил райские кущи...

— Ваша взяла. Вешайте. Или расстреляйте из луков.

Барбара длинно и грязно выругалась, стукнув кубком о подлокотник кресла. Вино выплеснулось на ее шикарное платье.

— В темницу этого сукиного сына! Приковать к стене, стоя! Пусть там и подохнет! Подохнет!— голос сорвался на визг.

— Фу, какие модуляции... А нервишки-то лечить надо, ваша ясновельможность.

— Ладно, я тобой ещё займусь. Попозже. Ты ещё меня о смерти умолять будешь.

— А как же обещание повесить?

— Я своему слову хозяйка: хочу — даю; хочу — беру обратно. Ты меня оскорбил и за это поплатишься. Мною ещё никто не пренебрегал.

— Значит, я — первый. Но, боюсь, что не последний...

— Уведите его,— затопала ногами Барбара.

"Ишь, как ножонками-то засучила. С такой выдержкой королевой не станешь. Корлева — это ледянное спокойствие прежде всего",— подумал я, когда меня волокли по коридору из зала.

Протащив меня по двору, открыли здоровенным ключом толстенную дверь, обитую железом изнутри и снаружи. Принесли откуда-то факел, пришел бородатый кузнец в кожанном фартуке, с двумя молотками. Мне развязали ноги и подталкивая в спину остриями мечей, заставили спуститься по каменной лестнице без перил на глубину в три-четыре метра. Здесь, при тусклом свете факела, я увидел связанного Донована, лежащего на охапке соломы.

Меня тщательно обыскали. Впрочем, в карманах у меня пошарили раньше и в них ничего не было, только Повелитель камней. Этот замечательный артефакт, благо он был не из металла, я брал с собой во все походы через хронопортал. Взял и в этот раз. Почему его не забрали при первом обыске — не знаю. Но сейчас один из троих стражников пробормотал: — Навищо ця каменюка, тута их и так багато,— и бросил голыш в угол, где лежала кучка камней.

Ко мне подошел кузнец. Затекшие руки развязали, но тотчас же на запястьях окозались железные оковы. Цепь, соединявшая их, была пропущена через кольцо, вмурованное в стену довольно высоко. так что, когда меня закуют, я смогу только стоять на ногах или висеть на вздернутых вверх руках. Стражники отошли в сторону, чтобы не заслонять кузнецу свет от факела. Кузнец вставил в кандалы штифты. Сейчас он их расклепает и буду я стоять-висеть, пока меня не поволокут к Барбаре на расправу.

— Свобода, равенство, братство,— неосознанно пробормотал я. Кузнец чуть заметно вздрогнул.

— Що вин лопоче?— спросил стражник.

— Не розумем,— равнодушно ответил кузнец и начал стучать молотком по тому концу штифта, что был обращен к стражникам. А второй молоток бил не по штифту, а по краю кандалов, не задевая штифта. Сердце моё учащенно забилось от нахлынувшего чувства надежды. Закончив стучать, кузнец, поворачиваясь, легонько наступил мне на ногу.

— Добже?— спросили кузнеца.

— Авжеж,— всё так же флегматично ответил он.

Меня толкнули к стене так, что я зазвенел цепью, моля бога, чтобы незаклёпанные штифты не выскочили из кандалов на глазах у стражников. Воины подхватили с пола Донована и потащили к выходу. Дверь с лязгом захлопнулась и я остался в кромешном мраке — факел унесли с собой.

Я уже хотел вынуть руки из кандалов, но побоялся, что в полной темноте не смогу быстро одеть их обратно, если вдруг заявится стража. И оказался прав. Через некоторое время замок в двери заскрежетал, дверь распахнулась. Посветив вниз факелом, стражник удовлетворенно кивнул, увидев меня стоящим в кандалах у стены и крикнул:

— Давай,хлопцы, кидай його.

По ступенькам скатился Донован. Дверь захлопнулась, лишая нас света. Майкл застонал.

— Как ты, Майкл? Расшибся о ступеньки?

— Об Барбару я расшибся. Заставила своих псов попинать меня, когда поняла, что не купит меня на свои титьки.

Донован вкратце рассказал, что Барбара по отношению к нему применила другую тактику. Донована развязали и провели в спальню, гда в соблазнительном виде возлежала на широченном ложе будущая королева. Но у Майкла после коньяка со снотворным словно пелена с глаз упала. Медоточивым голосом излагала Барбара свои чувства к нему, свои планы. При этом гладила ему руки, прижималась своим роскошным, жарким телом. Вот только лживость и коварство сквозили в её словах. И Донован прямо, по-солдатски сказал ей всё, что о ней думает. Барбара вскипела (опять ей выдержка отказала), позвала солдат и велела им бросить Майкла назад в темницу, избивая его по дороге.

Так что, когда Донована вывели во двор, полный солдатни, ему крепко досталось. Но рёбра, кажется, целы, не зря клубком сворачивался.

— Хорошо, что тебя не приковали,— как мог, утешил я Майкла.

— Да, тебе-то нелегко придётся,— твздохнул он, ощупав цепь, кольцо и кандалы.

— Нелегко будет через двор замка незамеченными пробраться,— ошарашил я Донована. Затем, без особых усилий вынул штифты из кандалов, стараясь не брякать, повесил их на стене. Присел на корточки в углу, где были свалены булыжники и принялся наощупь искать Повелителя камней. Задача оказалась не из сложных. Я уже привык к его размерам, форме и весу. И он отличался от остальных камней идеальной гладкостью. Найдя Повелителя, спросил у Донована:

— Когда тебя во двор выводили, ещё день был?

— Да, но думаю, через пару часов вечер начнётся.

Я принялся считать про себя. Донован не лез ко мне с распросами. Досчитав до десяти тысяч, я решил, что уж пара часов-то точно прошла. Стал вспоминать расположение двора. От Донована в этом плане толку было мало. В темницу его приволокли без сознания. К Барбаре вели ещё полусонного. А выведя от Барбары сразу начали бить.