Практическая психология.Конт

— Подозреваю, на портрете красавица была изображена, — хмыкнул конт.

— Госпожа и сейчас красивая, — произнес Берт из угла, где затачивал перья для письма.

Виктория с удивлением на него посмотрела.

— Ты это серьезно?

— Конечно, господин. Ваша жена одна из самых красивых женщин. Жаль, что наследника она вам еще не принесла.

Конт Валлид похлопал глазами и промолчал. Может быть, здесь каноны красоты такие, как были на Земле во времена Ренессанса? Но в уме у него возник план. Пожалуй, он сможет отделаться от супружеских обязанностей.

— Сколько лет мы женаты? — уточнил он у Рэя.

— Почти десяток, господин конт.

— Ага. Отлично. Берт, пригласи ко мне ксена.

Когда Берт вышел из комнаты, конт поманил к себе капитана.

— Рэй, я хочу знать, где бывает ксен, с кем общается, с кем спит, что ест, кому пишет и что пишет. Ты меня понял?

— Неужто госпожу контессу в неверности заподозрили? — ахнул здоровяк.

— А что, есть повод? — прищурился теперь конт.

— Бабы завсегда поймут, когда другая баба влюбится, — уклончиво ответил воин, не желая быть тем, кто внесет раздор в семью.

Виктория про себя хмыкнула. Это точно. Она ведь поняла. Ах, как было бы замечательно, если бы это оказалось правдой! Но даже если этот вариант не пройдет, у нее в голове появился еще один. Странно, но мысль устранить Литину физически ни разу не посетила голову нового конта Валлид. Контесса ничего плохого ему не сделала. Она просто вносила определенный дискомфорт в существование, и без того весьма неопределенное. Если бы ксен не намекал при каждом удобном случае, что замку нужен наследник, Виктория вообще бы не беспокоилась на эту тему.

— Рэй, зачем мне жена?

— Как зачем? Чтоб наследника родила! Нельзя земли без наследника оставлять. Хоть и негожие они, и ссылка вечная, но ваши по праву.

Слух Виктории моментально вычленил нужное слово. Ссылка?

— Что за ссылка?

— Э-э-э...

— Рэй!

— Ну, коли вы теперь конт, то можно рассказать. Да только это разговор длинный и тайный. И Нанни надо звать. Она больше меня знает. — Рэй задумчиво поднес ко рту морковку и, откусив сразу половину, начал с треском ее жевать. — Да, господин мой, без Нанни никак.

В комнату вошел недовольный ксен. Сразу с порога он начал возмущенно говорить:

— Кир Алан, сейчас время исповеди, а вы меня отвлекаете. Вам известно, что...

— Молчать! — чуть слышно произнес конт, и ксен поперхнулся зародившимися в горле словами. — Ты, может быть, забыл, кто тебя кормит, ксен? На чьей земле стоит храм? Кто жертвует на его содержание? Или я уже не хозяин в своих землях?

Взывающий сердито засопел, но промолчал. Виктория тоже молчала, глядя на ксена пристальным тяжелым взглядом. Посмотрим, кто кого! Она знала, что если сейчас не укажет ксену его место, то потом очень сильно об этом пожалеет. В борьбе взглядов победил конт Валлид. Взывающий отвел глаза и спокойно спросил:

— Зачем вы хотели меня видеть, кир Алан?

Победа! Пусть маленькая, но победа. А о капле пота, стекшей по спине, никто и не догадается.

— Я хочу развестись с контессой Литиной Валлид, — спокойно сообщил черноволосый мужчина. — На основании того, что она не может родить мне детей. За десять лет нашего брака она ни разу не понесла, а мне нужен наследник.

Ксен этого не ожидал. Как не ожидали и Берт с Рэем. Все трое вылупились на хозяина. Но первым не выдержал Взывающий.

— Но это надо доказать. Может быть, причина не в кирене Литине, а в вас.

— У господина с этим делом все нормально, — улыбаясь во весь рот, сообщил Рэй, взмахивая огрызком морковки. — По деревням его ублюдков с десяток наберется.

Виктория при этих словах поежилась, однако в памяти отложила. Это тоже был вариант.

— Но для развода необходимо согласие Приближенного, — сделал еще одну попытку ксен.

— Вот ты ему и напиши. Сегодня же. Больше я тебя не задерживаю.

Ксен поклонился и с неестественно прямой спиной направился к двери. Как-то легко он согласился...

"А сейчас последний штрих. Я видела, голубчик, как в твоих глазах мелькнула ненависть. Может быть, и нападение ведмедя, о котором рассказал мне Берт, было твоих рук делом? Я пока не поняла, какие интересы ты преследуешь, но то, что ты здесь неспроста — догадалась. Для этого не нужно быть семи пядей во лбу. И еще я слышала, ты предпочитаешь мальчишек-рабов. Плоть ты усмиряешь, рассказываешь о коварных соблазнительницах, сторонишься женщин? Ну-ну... Насмотрелась я на таких в своем мире. Ну а если ошибаюсь, то ты намека не поймешь".

— Взывающий, — окликнул конт ксена, когда тот открыл дверь. — А как в Храме относятся к мужеложству?

— К чему этот вопрос, кир Алан? Вам мало рабынь? — не оборачиваясь, съязвил мужчина.

— Да вот, хочу оскопить одного насильника, да не хочу вызвать недовольство храмовников, — серьезно произнес конт, пропуская мимо ушей грубый намек.

— Официально осуждают, — буркнул ксен и вышел, громко хлопнув дверью.

А неофициально, значит, закрывают глаза. Мир другой, а нравы те же.

На следующий день Виктория вызвала к себе Берта. Рисковать она не собиралась. Ксен написал официальный запрос на развод и отправил его в канцелярию главы Взывающих с проходящим мимо обозом, как и обещал, изложив в нем причину такого решения конта Валлид. Но, кроме этого письма, была еще записка в три слова: "Объект начинает беспокоиться". Пора было узнать, что за ссылка и кому может мешать опальный конт. А пока подстрахуемся.

— Берт, я хочу, чтобы ты ухаживал за моей женой.

Берт упал на колени.

— Пощадите.

— Тебе ведь нравится кирена Литина, — Виктория внимательно следила за парнем. Интересно, как далеко простирается его верность? — Я не хочу убивать контессу, но если Приближенный откажет мне в разводе, у меня не останется выхода. Из этого замка у нее две дороги. В монастырь или на погребальный костер.

— Но это опорочит ее в глазах других аристократов, — тихо произнес Берт.

— А какое наказание предусмотрено простолюдину, позарившемуся на жену хозяина?

— Кнут или закапывание заживо, — прошептал Берт.

Да... О времена, о нравы. Убить Литину она не сможет. Пока не за что. Не убивать же женщину за то, что она глупа. Да и не факт, что это так. Может быть, она просто боится своего "милого" муженька-отморозка и от страха глупеет? Если Приближенный откажет в разводе — придется либо договариваться полюбовно, либо использовать одну из заготовок. Неплохо было бы остаться супругами для людей, но избежать исполнения супружеского долга. В этом тоже есть свои плюсы. Можно будет спокойно жить, не остерегаясь наплыва невест. Это хороший вариант и, пожалуй, даже лучший, чем развод. Только вот как к этому отнесется ксен? Ведь Литина на исповеди не будет врать. Необходимо выяснить, как далеко распространяется власть храма в этом мире. Ладно, время покажет, каким путем пойдет конт Алан Валлид.

Виктория задумчиво смотрела на преклоненного слугу. Они попробуют провернуть эту аферу. А там, если контесса не устоит, то можно будет надавить... Кто, в конце концов, хозяин этих земель? И, кстати.

— Берт, как умер мой отец?

ГЛАВА III

Пришли братья в новый мир,

оглянулись и принялись за дело.

Ирий создал луга и поля,

а Вадий сотворил горы неприступные и болота топкие.

Видя это, создал Ирий моря,

а Вадий бросил в них горсть соли,

и стала вода непригодна для питья.

II Песнь Жития

Виктория не спала. Она сидела на кровати и пялилась на мерцающий огонек единственной свечи, горящей в железном канделябре. Голова буквально пухла от мыслей. Хотелось сжать виски ладонями и завыть.

Каким же законченным негодяем нужно быть, чтобы вот так хладнокровно убить своего отца? Чтобы систематически избивать слуг, издеваться над рабами, насиловать крестьянок? Теперь ей понятен страх, который периодически мелькает в глазах Берта. Конт Алан приказал повесить раба только за то, что в птичник забралась ласка и утащила одну курицу. Псих. Недаром его боится собственная жена.

Неприятное ощущение. Словно тебя обвиняют в преступлении, которое ты не совершала. И ей теперь с этим жить.

— Где бы ты сейчас не находился, Алан Валлид, я желаю тебе гореть в аду, и чтобы черти отрывали от тебя по маленькому кусочку раскаленными щипцами!

Только вот есть ли он, этот ад? Виктория нахмурилась. Она прекрасно помнила свою прежнюю жизнь, но что случилось после смерти — исчезло из ее памяти. Осталось лишь несколько слов на желтом листе бумаги. "Лучше жить, чем просто сдохнуть. Дышать, совершать безумные поступки, не боясь умереть, потому что теперь я точно знаю, что смерть — это еще не конец. Но как же там скучно!". Когда она это написала, она тоже не помнила, но не доверять себе повода у неё не было.

Да уж, посмертие — врагу не пожелаешь. Самоуверенный, жестокий, эгоистичный, себялюбивый отморозок. Один плюс — имидж создавать не надо. Зато все остальное — минусы.

Рэй и Нанни все же рассказали новому конту правду. И теперь Виктория мучительно соображала, что ей с этой правдой делать. Она все же вскочила на ноги и заковыляла по комнате, разгоняя мышей, шуршащих в соломе. Так думать было легче.

Страна Галендас, куда её занесло после смерти, состояла из разрозненных самостоятельных территорий с постоянно меняющимися очертаниями. Границы между владениями были весьма зыбки, особенно в условиях гор и лесов. Земли, как сервов и рабов, можно было продавать, дарить, менять, отбирать и завоевывать. Верховным сюзереном для всех являлся король. В стране существовали единые системы меры, длины и расчетов. Золотые монеты печатал только королевский монетный двор, серебро и медь — монастыри храма. На большей территории мира поклонялись двум богам — светлому Ирию и темному Вадию. И только горцы и островитяне придерживались древней религии и веровали в духов предков, да друиды общались с духами природы.

Жена конта Валлид-старшего, судя по рассказам Рэя, была красивой женщиной. Очень красивой. Странно распорядилась судьба. У конта не было детей, и король был молодым бездетным вдовцом, для которого подыскивали очередную подходящую невесту среди соседских принцесс. В то время земли конта находились в нескольких часах езды от столицы. Балы, охоты, пиры... Король слыл бабником и, естественно, не смог пройти мимо красавицы контессы. Их роман длился почти год, когда женщина поняла, что беременна. Когда она была в начале срока, король погиб — банально утонул в реке на радость врагам.

От гражданской войны страну спас Наместник Храма. Его Искореняющие за одну ночь арестовали всех смутьянов, избавились от недовольных, а на трон посадили регента — дальнего родственника короля, трехлетнего мальчишку, страдающего скудоумием. Несколько лет назад был заключен договор с соседним государством о браке регента с младшей принцессой. Теперь ждали, когда невесте исполнится шестнадцать лет, потому что по законам ее страны девочка становилась совершеннолетней именно в шестнадцать, а не в четырнадцать, как в Галендасе.

Фактически с тех пор страной правит Наместник.

В один из дней конта Валлид вызвали во дворец. Что там произошло — никто не знает, но в течение суток конт собрал верных ему людей, рабов, погрузил на телеги скарб, в карету — беременную бастардом короля жену, и длинный обоз направился в сторону моря. Новые земли конта Валлид были больше предыдущих владений, и многие восприняли это как милость регента. Но конт всегда говорил верному Рэю, что это ссылка. Фронтир никогда не был местом, куда отправлялись добровольно.

В положенный срок контесса родила здорового крепкого мальчика, обладающего отличительной чертой королевского рода — редкими для этого континента черными как смоль волосами и темно-серыми, почти черными глазами. Те, кто видел короля, сразу замечали несомненное сходство. Но конт Валлид позаботился, чтобы таких осталось как можно меньше. Двое. Верная нянька виконта Рэй Молчун и кормилица Нанни, ставшая впоследствии любовницей конта. Мать Алана умерла при загадочных обстоятельствах, когда ему было полгода. Говорили, что она отравилась, но Нанни в это не верила. Слишком контесса любила жизнь. Теперь, после смерти старого конта, о тайне рождения Алана знали трое — Виктория, Рэй и Нанни.

— Черт! Я имею все права на королевский трон. А оно мне надо?

Виктория задумалась. Власть — огромная ответственность и огромное испытание. И свобода, которую она дает — лишь иллюзия. А поэтому, забудем. До поры до времени. Потому что что-то подсказывает ей, что забыть об этом полностью ей не позволят. Нет, надо же... бастард последнего короля. Никак боги решили пошутить. Виктория остановилась напротив белеющей во мраке комнаты вышивки.

— Интересно, кто из вас пишет литорею моей жизни? Это ведь твоя работа? — Она ткнула пальцем в изображение Вадия.

Бог промолчал. Лишь мерцал в неровном свете бисер на рукояти его меча.

Сегодня она впервые покинет комнату. Страшновато. Она непроизвольно оттягивала этот момент до последнего. Эта комната стала своего рода убежищем, берлогой, куда Виктория спряталась от новой жизни. Спряталась, как испуганный кролик в норку. Но вечно прятаться нельзя. Нужно жить. Больше оттягивать выход в мир невозможно. И так слухи по замку ходят об одержимости молодого хозяина. Придется держать ухо востро и следить за собой, чтобы не выдать свою некомпетентность.

Конт, обхватив себя за плечи, сел на кровать, невидяще уставившись в окно. Там, за окном, лежал новый мир. Как он встретит чуждую ему душу? Примет ли?

— Обоз! Вижу обоз! Всадники и телеги! — раздался приглушенный толстыми стенами крик.

Наступила тишина, чтобы спустя мгновение наполниться множеством звуков. Низкий завывающий лай-плач тау, ржание лошадей, крики и топот подкованных сапог по коридору за стеной. Виктория вскочила на ноги и остановилась в нерешительности. Сердце громко стучало о ребра, руки тряслись, во рту пересохло, а воздух вдруг стал вязким. Она бросилась к двери, но протянутая рука застыла над массивной кованой ручкой. Что делать? А если это нападение? Что она сможет? Она ведь никогда... А может быть, лучше переждать?

Отставить! Это твой замок! Это твои земли и твои люди! Ты никогда не была трусом! Что ты теряешь? Всего лишь жизнь, а умирать теперь не страшно, потому что ты знаешь, после смерти тоже есть бытие. Так что тебя пугает, Вавилова? Скажи себе честно. Ты боишься не справиться, недоверия и ненависти людей, одиночества. Боишься поддаться мужскому телу и потерять свою сущность, забыть, кем ты была раньше, раствориться в конте Алане Валлид, стать таким, каким был он. Какие нелепые страхи! Пошли их подальше и живи! Ты никогда не узнаешь, на что способна, пока не попробуешь. В конце концов, смерть — это тоже своего рода приключение.

Конт оскалился, в дверь забарабанили, и она распахнулась, впуская внутрь Берта, нагруженного кучей одежды, и рыжую девушку с тазиком и кувшином. Виктория вспомнила, что на ней надет только черный шелковый халат на голое тело и обрадовалась догадливости Берта.