Ведьма Минари

— Это не моя тема, ректор Янир. Вы не нашли никого другого, чтобы поиздеваться?

— Я здесь ни при чем, магистр. Вы же сами договорились с учителем Каггом, что замените его на время летнего сбора трав.

— Я? — удивился он. — Да я думал, он имел в виду административные вопросы. Да я это травоведение еще студентом терпеть не мог!

— И, несмотря на это, имели наивысший балл по этому предмету. Ну не прибедняйтесь, магистр Вирт. Все мы прекрасно наслышаны о Ваших глубоких и разносторонних познаниях. К тому же речь не идет о чем-то действительно сложном. Это всего лишь вступительные экзамены.

— Ну, Кагг, ну, дружище, удружил, — прошипел сквозь сжатые зубы Вирт. Если бы он знал, что все так обернется, он бы ни за что не согласился подменять старика, а теперь приходилось расхлебывать последствия.

В аудиторию он пришел в весьма взвинченном состоянии, раздраженно махнул слугам, чтобы запускали первую партию поступающих, и замер, — по проходу шла Лестра.

Он на несколько секунд закрыл глаза, а потом открыл их и с ненавистью уставился на замершую перед ним растерянную девушку.

Она стояла, комкая в руках свой экзаменационный листок, и дрожала.

'Почти фея, — с горечью подумал он, глядя на ее красивое личико, и перевел взгляд на дешевое ситцевое платьишко, очень аккуратное, но довольно поношенное, — такой ты и была в самом начале, до того, как повстречала, а потом обокрала и убила моего братца, а вместе с ним и мою мать.'

Девушка окончательно смутилась, он видел слезы, выступившие у нее на глазах, но ничего не мог с собой поделать, — он не видел Минари Суок, он видел Лестру — воровку и убийцу.

Минари-Лестра сначала испуганно вздрогнула и опустила взгляд, но спустя какое-то время подняла и с вызовом посмотрела ему прямо в глаза. Он больше не сомневался, что правильно определил ее суть.

Вирт вынырнул из воспоминаний и прошелся по комнате. Он задумался, видел ли он когда-нибудь настоящую ауру Минари, и не смог вспомнить. Он навесил на нее ярлык низкой твари и даже ни разу не удосужился проверить, так ли это на самом деле. Он был настолько уверен в своей правоте, что ни разу не посмотрел на нее, используя магическое зрение, а теперь уже поздно — она умирает там, в лазарете, и наверняка ее аура уже не поддается прочтению.

Его взгляд упал на магический шар, и одна мысль посетила его. Он вспомнил случай, которому был свидетелем, будучи еще совсем молодым магом. Невероятное спасение жены их командира, которую ранили оркской стрелой и которая практически ушла за грань.

Он больше не раздумывал. Спустя мгновение он уже грубо разрывал магическую сеть, опутывающую его дом и предохраняющую от возможного побега. Толстые канаты магической энергии лопались, как гнилые нитки, под его натиском. Наконец, в этой паутине появился просвет, позволяющий ему открыть портал перемещения в Академию.

Два молодых оборотня, охраняющие вход в лазарет Академии, вздрогнули и попытались заступить Вирту дорогу. Тот обездвижил их, даже не замедлив движения, и стремительно вошел в приемный покой. Там он огляделся и увидел сбоку дверь, ведущую на лестницу. Не раздумывая, быстро преодолел три лестничных пролета и толкнул еще одни двери, за которыми находился короткий коридор, окнами выходящий во внутренний двор; с другой его стороны размещались две палаты. На лавочке у окна, напротив одной из палат, сидел хмурый, но сосредоточенный учитель Кагг и листал какой-то толстый фолиант; рядом на сидении и на полу вокруг было разбросано еще несколько таких же увесистых книг.

Услышав шум резко открывшейся двери, Кагг вскочил, и фолиант выпал из его рук.

— ВИРТ? — неверяще прошептал Кагг, — зачем ты пришел? — его голос наконец обрел твердость, — я не пущу тебя к ней... Ты уже и так довольно навредил. Чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы она умерла? Так подожди немного, осталось всего ничего.

— Я хочу помочь, — сказал Вирт и шагнул к учителю Каггу ближе.

— Помочь? Ты? — Кагг вскинул голову и пристально посмотрел ему в глаза. — Тебе не кажется, что это слишком неправдоподобно звучит, Вирт?

— Я хочу помочь... и знаю, как это сделать, — спокойно ответил Вирт.

Что-то в его глазах заставило Кагга отступить от двери.

— Иди.

— Спасибо, друг.

— Вирт, — Кагг схватил его за рукав, — если ты обманешь, если пришел добить ее...

— Не надо, — Вирт осторожно снял руку старого учителя и ненадолго задержал ее в ладонях. — Простите меня учитель, я виноват. Но я все исправлю... Во всяком случае, попытаюсь, — сказал он и вошел в тускло освещенную комнату, где на узкой кровати безжизненно лежала худенькая девушка.

— Кагг, мне нужно, чтобы нас оставили одних, — сказал он, не оборачиваясь.

— Что? — удивилась целительница. — Учитель Кагг?

— Все в порядке, госпожа Клея, Минари вряд ли станет хуже, чем сейчас.

Наконец двери закрылись.

Вирт подошел к кровати и взял ледяную ладонь Минари в свои руки, затем несколько секунд вглядывался в ее лицо. Потом отступил на шаг и начал быстро раздеваться. Не теряя времени, он стянул с нее сорочку, лег рядом и, прижимая девушку спиной к себе, крепко обнял.

То, что он делал, не было описано ни в одном из учебников, он и сам узнал об этом случайно, только потому что в свое время ему пришлось воевать на оркской границе. Жена их командира, леди Бианка, умирала от отравления ядом, которым орки обильно смачивали свои стрелы. Она неосторожно поднялась на стену, когда дозорный еще не успел как следует проверить периметр, и одна из выпущенных орками стрел сумела зацепить ее, слегка оцарапав руку. Через сутки леди Бианка впала в кому, и казалось, что помочь ей уже невозможно. К счастью, разведывательному отряду, которым руководил Вирт, удалось захватить в плен молодого орчонка, вернее орчанку, — переодетую в мужское платье ветреную дочь знаменитого оркского шамана КырГрыга. В ту же ночь Вирт отправился обратно в стан орков, сумел незаметно пробраться в шатер шамана и предъявить тому ультиматум: или он дает противоядие, или его дочь тоже умрет.

Оказалось, что противоядия не существует, но шаман знал другой способ, которым можно было попытаться вернуть леди Бианку, пока она окончательно не ушла за грань. Он заключался в том, что маг должен был связать две ауры — свою и ту, что балансировала на грани, и потом попытаться вытащить ее оттуда. Правда, шанс на то, что ауру получится вытянуть, был небольшой и зависел от того, насколько далеко ушла аура за грань и насколько сильной была аура того, кто ее пытался вытащить. Также идеальным было, если это были ауры двух близких людей, — таким аурам было легче услышать друг друга и объединиться. Ведь главная сложность была в том, что не всякая аура позволяла в нее проникнуть, и связывания просто не происходило. Была и вторая проблема, она появлялась, если аура умирающего была сильнее, — тогда был риск, что она наоборот перетянет ауру пытающегося ее спасти мага на ту сторону грани, и оба погибнут.

Глава 8

Вы когда-нибудь умирали?

Мне казалось, что человек, который уходит за грань, перестает испытывать любые чувства: боль, страх, холод — любые. Я ошибалась. Мне было больно... и холодно... а еще темно. Но больше всего мне было страшно. Я заблудилась. Я не понимала, где я нахожусь и куда мне идти. А потом мне приснился сон — наверное, самый красивый сон в моей жизни; мне приснились звезды — миллиарды звезд. Это точно был сон, потому что в нем я тоже была звездой. А потом я стала гаснуть, и это было ужасно — я стала такой тусклой, что моего света уже даже не хватало, чтобы освещать себе путь.

— Минари? Где ты, Минари?

Я не сразу поняла, что зовут меня.

— Минари, я знаю, что ты где-то здесь, откликнись.

Я посмотрела в сторону, откуда раздавался голоc, — какая красивая и сильная звезда.

— Почему ты зовешь меня?

— Минари?

— Я была ею раньше там внизу, когда еще жила.

— Ты и сейчас жива.

— Разве? Я стала такой тусклой, а раньше была очень яркой — самой яркой звездой тут, видел бы ты, сколько света было вокруг меня.

— Ты и сейчас самая яркая. Ты очень красивая звезда, Минари.

— Правда?

— Правда. Послушай, пойдем со мной.

— Куда?

— Назад. Домой.

— Я не хочу назад, там темно и страшно, мне было больно там.

— Я знаю. Но этого больше не будет.

— А кто ты, я тебя знаю?

— ... Нет.

— Неправда, я тебя точно знаю, просто забыла.

— Минари, послушай, нам надо возвращаться, чем дольше мы будем тут находиться, тем труднее нам будет вернуться.

— Тогда иди один.

— Мы пойдем вместе.

— Нет. Я не смогу, у меня не получится. Я уже пробовала, там темно и нет дороги.

— Я смогу вытащить нас обоих, если ты разрешишь мне. Это просто. Нужно только соединить наши ауры.

— Почему ты молчишь?

— Я думаю. Я никогда не слышала, что ауры можно соединять. А это опасно?

— Не знаю, но другого выхода все равно нет.

— Я не понимаю, зачем тебе нужно, чтобы я вернулась.

— Я очень виноват перед тобой, я хочу все исправить.

— А если я не смогу вернуться?

— Тогда я останусь здесь с тобой. Я не вернусь без тебя.

Мне было очень плохо: тошнило и голова раскалывалась, и эта проклятая темнота.

Я ничего не видела. Наверное, я ослепла. Новая попытка открыть глаза закончилась плохо — перед глазами поплыли круги и меня чуть не вырвало.

— Тихо, успокойся, родная, — чей-то голос тихо шепчет мне на ухо. — Сейчас все пройдет, я заберу боль.

И правда, мне стало легче.

— Я ничего не вижу, — пожаловалась я.

— Это временно, через несколько часов зрение вернется.

— А если нет?

— Вернется. Поспи. Сон — лучшее лекарство, ты проснешься, и все уже будет хорошо.

— Если я засну, ты не уйдешь?.. Не уходи, мне страшно.

— Я не уйду, я останусь с тобой.

И я слышу как шуршит одежда, потом меня переворачивают и начинают одевать. Уже проваливаясь в сон, до меня доносится:

— Кагг, я забираю ее.

— Вирт, что ты делаешь? Ты с ума сошел!

— Я забираю ее, — в голосе Вирта столько льда, что старый учитель на мгновение отступает. Но затем снова становится на пути у Вирта со спящей Минари на руках.

— Ты вытащил ее — молодец. Но ты не забыл, по чьей вине с ней это произошло? Тебе мало городского расследования? Очень хочется на прием к магу-инквизитору? Очнись же ты, наконец!

— Это не обсуждается, Кагг, я забираю ее.

— И куда же, позвольте спросить? — на пороге возник ректор Янир.

— Не секрет, господин ректор. Домой.

— Куда?

— Ко мне... к НАМ!

— Нет никаких ВАС, магистр Вирт. Она студентка, Вы не забыли? — ректор Янир поднимает руку. — И позвольте Вам напомнить, что Вы под следствием, магистр, и обвиняетесь в нападении на нее с применением боевого заклятия. Кончай дурить, Вирт, даже с твоими связями тебе не отмазаться, если ты сейчас заберешь ее.

Вирт нервно дернулся и прижал девушку еще сильнее, так что она тихо вскрикнула. Он застыл в панике, не сводя с нее взгляда, и наконец додумался ослабить хватку.

— Ладно, — он обреченно опустил голову. — Тогда пусть кто-то все время будет около нее... если нужно, я заплачу,— с вызовом добавил он.

— Не нужно, магистр, — осадил его ректор. — Это и так само собой разумеется. Целительница Клея позаботится о ней.

Я проснулась с жуткой слабостью, сил не было даже на то, чтобы поднять руку. Было ощущение, что я переболела по меньшей мере моровой лихорадкой. Вот же ж гад какой этот магистр Вирт. Запустить в меня боевым заклятьем. Счастье мое, что учитель Кагг успел вовремя, иначе я бы вряд ли очнулась.

Пить хотелось неимоверно, но горло было такое сухое, что я не могла произнести ни слова. Я попыталась облизать губы и застонала.

— Минари? Очнулась? Ну слава всем Богам и Богиням! Как ты, пить хочешь?

— Угу, — промычала я.

Целительница помогла мне сесть и, поддерживая, помогла напиться.

— Госпожа Клея.

— Да, деточка?

— Спасибо. Я в лазарете?

— Да.

— Давно?

— Четверо суток.

— Так долго? А что случилось?

— Сейчас уже не важно, главное, ты в полном порядке. Тебе потом ректор Янир все расскажет.

— Госпожа Клея, а можно я сегодня здесь еще останусь, а то у меня комнаты сейчас нет.

— Да, оставайся, конечно. Ты вообще можешь тут еще по меньшей мере три дня быть — ректор Янир тебя от занятий до конца недели освободил.

— Я Вас люблю, госпожа Клея, — с благодарностью прошептала я, снова проваливаясь в сон.

Глава 9

Спала я как сурок. Госпожа Клея говорила, что рядом со мной можно было из пушки палить, и то я бы не проснулась. Но это был целительный сон, после него я проснулась совсем здоровая, правда слабая как котенок, но это не мешало мне хвостиком ходить за целительницей и канючить какую-нибудь работу.

— Ну, я так совсем со скуки умру.

— Если здорова, марш на занятия.

— Не пойду, — упиралась я, — у меня первый раз в жизни освобождение, дайте отдохнуть.

— Вот и отдыхай.

— Ну, госпожа Клея!

— Не нукай, не запрягла.

— А я бы вас послушалась. Ну, мне и правда хорошо.

— Ладно, — смирилась она, — ты в травах разбираешься?

— А то! Я ж до Академии семь лет в аптеке проработала.

— Чего же ты молчала. Тогда садись, поможешь мне корень древесной лозы чистить.

Делегация из гномьего семейства стояла перед дверью главного магического сыскного управления.

— Так сколько, дщерь моя, она у тебя украла?

— Тысячу золотых!

— Ты ври да не завирайся, я тебе с роду столько не давал.

— А я экономила, — нашлась Куног. — Все, как Вы, батюшка, учили. Копейка к копейке, копейка к копейке.

— Экономила она, — проворчал почтенный гном, уважаемый господин Турог. — А какого рожна ты их тогда в комнате держала? — и тяжелая гномья рука отвесила звонкую затрещину.

— Чего вы деретесь? Я матушке все скажу!

— Поговори у меня!— повысил голос гном и толкнул тяжелую дверь.

— Нам к господину Лапиру! По очень важному и неотложному делу, — сказал он оборотню-охраннику на входе и важно выпятил грудь.

— По коридору налево, потом вверх три этажа, потом прямо и снова налево, и еще три этажа.

— Чё это еще за выдумки? — встряла Куног. — Мы уважаемые граждане, делать нам нечего, чтоб по вашим лестницам круги наматывать.

— Если умеете перемещаться в порталах, могу магически телепортировать, только чтобы потом без жалоб.

— Вот, вот, нас магически, а то взяли моду, будто мы какие-то...

Куног не успела договорить, их засосала появившаяся воронка портала. Спустя несколько секунд она выплюнула почтенное семейство у нужной двери, но оно уже не выглядело так почтенно: пожилой гном стоял на четвереньках и выплевывал изо рта собственную бороду, Куног тоже не блистала — она сидела, тяжело привалившись спиной к стене, и, закрыв рукой глаза, шептала:

— Токо бы не блевануть, блузку ж новую надела.

— Куног, что б тебя черти взяли, чуть не обоср... опозорился из-за тебя.

— Папаша, отстаньте, сама себя убить готова.