Внеклассная работа

— Ещё как станут! — оживился Сёмка. — Они ж отморозки, упоротые — вон, когда с пиндосами на островах бодались, так в плен ни один не сдавался. Их огнемётами их подземных дотов выжигали, а женщины с детьми с обрыва в море бросались, чтобы в плен не попасть!

— С какими ещё пиндосами? — озадаченно нахмурился офицер. — простите, я не совсем... так, вроде, в Одессе называют местных греков? Бывал я там лет пять назад.. но при чём здесь японцы? И кстати, что такое "огнемёт"?

"Пиндосами у нас в школе американцев зовут, — начал было объяснять Сёмка и тут встретился глазами со Светкой. Та ожесточённо гримасничала, только что пальцем у виска не крутила — "заткнись, мол, идиот несчастный!" Да мальчик и сам понял, что его занесло не туда —

— Вы ничего не путаете, Семён? — продолжал недоумевать отец Галины. — Разве САСШ* когда-нибудь воевали с Японией?

#* Северо-Американские Соединённые Штаты. Так до 20-х годов 20 века в России называли США.

Надо было срочно выкручиваться — и Сёмка, вспомнив любимых дядей Витей киплинговских "Котиколовов", понёс совершеннейшую пургу о разборках американских и японских браконьеров за котиковые лежбища на Командорах, о древнем китайском оружии, выстреливавшем в противника струю горящего масла из бамбуковой трубы... и с каждой фразой понимал, чт тонет всё глубже и глубже. Анатолий Алексеевич был безжалостен — он прицеплялся то к одному, то к другому неосторожному слову, и Сёмка, пытаясь выбраться из очередной словесной ловушки, в которую сам же себя и загонял, все вернее путался в тенетах вежливых вопросов штабс-капитана. Светка уже перестала пинать своего спутника под столом — она только смотрела на мальчика широко раскрытыми глазами, в которых застыли ужас и отчаяние.

— Один миллион сорок восемь тысяч, пятьсот восемьдесят шесть! — громко заявила Галина, вернувшись в столовую. — А вы, папенька, не верили!? Вот вам! — и гимназистка совершенно по-девчачьи показала отцу острый розовый язычок.

Анатолий Алексеевич улыбнулся, сразу подобрев лицом.

— А ну-ка, егоза, давай, покажи, свои расчёты — и он потянулся за тетрадным листком, которым, будто захваченным вражеским знаменем, размахивала дочь. — Небось ошибок наделала, надо проверить...

— И ничего не насажала! — возмущённо вскинулась Галина, но тут Сёмка, обрадованный неожиданной сменой темы разговора, решил помочь спасительнице.

— А давайте я проверю на калькуляторе — увидите, что Галина Анатольевна права!

И с этими словами мальчик вытащил из кармана смартфон. Вспыхнул рабочий стол, усеянный значками "андроида", и Сёмка принялся увлечённо тыкать пальцем в экран.

— А ну-ка, молодой человек, что это у вас за интересное приспособление? — и штабс-капитан привстал, потянувшись через стол к Сёмкиному гаджету. — позвольте-как мне взглянуть?

Светка молча уткнулась руками в ладони. Сёмка застыл, словно поражённый громом — ну вот и всё, засыпались. Теперь всё окончательно пропало. И дёрнул же его чёрт ляпнуть про этот "миллион слоёв"...

Против ожидания, обошлось без тяжёлых взглядов в упор и вопросов в стиле "Кто вы, мистер Бонд"? Анатолий Алексеевич повертел в руках смартфон удивлёно хмыкнул и потребовал разъяснений — пока,с лава богу, лишь "как эта штука работает"? Сёмка, внутренне обмирая, непослушными пальцами вытащил из списка приложений инженерный калькулятор, растянул его окошко на весь экран и принялся демонстрировать гостеприимному хозяину примеры вычислений. Любопытная Галина пристроилась сбоку и дышала мальчику в правое ухо; матушка её, и та не сочла зазорным полюбопытствовать — что это за диковинку принесли в дом странные гости?

Отец Галины некоторое время пытался сохранять невозмутимый вид, но хватило его ненадолго — не скрывая восхищения, мужчина крутил гаджет в руках, завистливо охал и поражался, где это сумели сделать такое изумительное устройство и почему он, штабс-капитан русской армии ничего о таком чуде не слышал? Сёмка невразумительно мямлил что-то про американского учёного-изобретателя, стараясь отвлечь внимание слушателей демонстрацией очередных возможностей чудо-устройства.

— Поразительная машинка! — в который раз повторил Анатолий Алексеевич, с неохотой отдавая смартфон законному владельцу. — И полезная какая! Нам, пехотным, и то пригодилась бы, а уж артиллеристы — те бы, наверное, за неё душу продали бы! Всё время копаются в своих таблицах да логарифмических линейках. А тут как бы удобно — раз-раз и готово дело!

— Так ведь смартфон... то есть эту счётную машинку подзаряжать нужно, от электрической сети! — принялся оправдываться Сёмка. — а у вас ведь тут тока нет, верно? — и он выразительно покосился на керосиновую лампу с медным шаром.

— Электричество в Артуре только в управлении Квантунской крепостной артиллерии и в порту, в мастерских. — вздохнул штабс-капитан. — Но, впрочем, можно заряжать и там. А скажите, молодой человек, вы, случайно, не знаете — можно ли выписать такое устройство из Америки? Я бы посоветовал моим друзьям-артиллеристам, они служат на батарее Золотой Горы и крайне были бы признательны...

Сёмка беспомощно открыл и закрыл рот, так и не придумав, что бы соврать поправдоподобнее — и тут вдруг хлопнул себя по лбу ладонью и, чуть не уронив стул, кинулся к рюкзачку. Тот валялся на странном, узеньком коротком диванчике, который Галина назвала незнакомым словом "канапе".

— Вот держите, Анатолий Алексеич, отдайте своим друзьям! — Сёмка протянул офицеру свой школьный калькулятор "Ситизен". — Его заряжать не надо, просто держите так, чтобы вот сюда, на эту пластинку свет падал — и он сам будет работать. От солнца, да. Возможностей у него слегка поменьше, но всё равно корни можно брать и уравнения и косинусы с синусами всякие даже — вот видите, значки?

С недавних пор в московских школах начали ставить глушилки сотовой связи, чтобы ученики не пользовались гаджетами для списывания на контрольных. В качестве компенсации Сёмка таскал теперь в школу "научный" калькулятор с монохромным жека экранчиком и большими, удобными кнопками.

Отец Галины запротестовал; сама же она же наоборот, вцепилась в подарок обоими руками, заявив что "если вы, папенька, не хотите, то мне пригодится в гимназии". Мать тут же устыдила не в меру предприимчивую дочку, заявив, что офицерам на батарее счётная машинка, конечно, нужнее.

Топольский внезапно заявил, что не может принять в подарок столь ценный предмет и предпочёл бы заплатить за него. В связи с чем и поинтересовался стоимостью сего чуда.

Сёмка, отлично помнивший, что заплатил за калькулятор в "Комусе" сущую ерунду, чуть было не ляпнул — "фигня, рублей восемьсот", — но вовремя прикусил язык. В памяти у него отложилось, что "до революции в России корова стоила три рубля" — выходит, что он затребует у гостеприимного хозяина целое состояние? Слегка подумав, Сёмка неуверенно ответил — "долларов десять, кажется, когда был новый" — и с облегчением выдохнул, когда штабс-капитан понимающе кивнул.

— Недешёвая игрушка, ну да наверное, своих денег стоит. Это, выходит, около двадцати рублей, так Танюша?

— Около тридцати пяти — отозвалась супруга, а Сёмка ещё раз отметил про себя, что настоящим хозяином в доме является как раз она. — Сейчас по случаю войны курс обмена что фунта, что доллара, взлетел до каких-то немыслимых высот, совсем банкиры эти обнаглели...

Да уж, — невесело усмехнулся офицер. — То не беда, если за рубль дают пол-рубля; а то будет беда, когда за рубль станут давать в морду.*

Сказано было сильно. Сёмка подивился — что, и у них здесь рубль падает? Нет, решительно ничего не изменилось за все эти годы. Гаджеты вот напридумывали, а по сути — всё то же самое. Что за неустроенная такая страна — Россия? Сто десять лет прошло — а инфляция никуда не делась! Впрочем, вроде бы при Советском Союзе инфляции не было. Или была? Надо бы у дяди Вити уточнить — подумалось Сёмке, и тут он вспомнил, что и дядя Витя, и курс Центробанка в 52 рубля за доллар и родная школа и мама остались там, в будущем — и нет ни малейших гарантий, что он их когда-нибудь ещё увидит...

# * Во дни чрезвычайного упадка наших денег, совершенно несправедливый русский человек встретился с Салтыковым-Щедриным в Париже и горько жаловался ему на низкий курс. "Я этого не нахожу, — патриотично заметил Михаил Евграфович". — "Помилуйте! — воскликнул собеседник, — ведь нам дают всего только полтинник за рубль!". — "Так ведь все-таки дают полтинник, это превосходно! Вот, когда за наш рубль будут давать в морду, тогда курс будет плохой".

Татьяна Андреевна принесла тем временем кошелёк — старомодный, бархатный, запирающийся на смешную защёлку с двумя блестящими металлическими шариками. На свет божий появились монеты — три жёлтых, неожиданно тяжёлых кружочка с царским профилем и несколько покрупнее, белого металла. Жёлтые кружочки, оказавшиеся золотыми, именовались непонятно — "империал"; белые были из серебра. Так что всего в руки смущённого Сёмки перекочевали 36 рублей. Он поначалу отнекивался, а потом сообразил — придётся или нет вернуться домой, а здешние деньги им со Светкой уж точно не помешают; если застрянут здесь, хоть будет что-то на первое время. А нет — так сувениров можно будет купить. В конце концов, надо же захватить из прошлого что-то весомое? А иначе — кто им поверит?