Растоптавший бабочку Брэдбери

Блажен, кто верует!

Он сам был одним из тех "студентов" и, может лично засвидетельствовать — что верным в этом утверждении, является лишь их количество...

Их предали, их так подло предали... И, кто? Те, кому они доверяли больше всех, те — от кого меньше всего ожидали ножа в спину! Те, кто показал им путь в светлое будущее всего человечество — а потом завел в тёмный лес и бросил одних в темноте на съедение этим волкам...

Нет, уже покойный Маркус — молодец! Он никого из "своих" не сдал, ничего лишнего не сболтнул и, до сих пор история "Stasi", простому обывателю напоминает миф об Атлантиде — ушедшей под воду.

Рисунок 13. Маркус Вольф — основатель и руководитель "Stasi".

Его же, Эрнста Рубеля, даже — как "человека без лица", не знали. Мало того, даже не подозревали об его существовании! И, даже посадив за решётку — не поняли, с кем имели дело.

Уже пенсионера, его сдали "братья" по соцлагерю — чехи, за кое-какие дела в 1968 году — где Эрнст Врубель один-единственный раз "засветился". Когда правительство Чехии потребовало у ФРГ выдачи, он (как и, его "шеф" Маркус Вольф, чуть позже), сбежал во всё ещё существующий СССР. Эрнст просил политического убежища у самого Горбачёва, напоминал об своих заслугах перед Советским Союзом — ещё с сорок четвёртого... Тот, даже не ответил!

Ощущения сношенной до дыр вещи — выброшенной на помойку, или состарившегося слуги — вытолканного взашей из барского особняка... А, ведь ни тем — ни этим, Эрик себя не считал: он сознательно служил за идею. За идею построения на Земле самого справедливого по устройству человеческого общества — за это стоило убивать и умирать!

Никогда, ещё он не испытывал такого унижения...

Русские его арестовали и передали в руки чехов... Никак иначе, как предательством, он это не мог считать! Его НИКОГДА(!!!) ещё, так не унижали... 10 лет — приговор, из которых он шесть отсидел в немецкой тюрьме, а потом амнистирован по состоянию здоровья.

И, вот — опять! Уже здесь — в прошлом!

Самопроизвольно, Эрик судорожно сжал кулаки:

"О, КАК ЖЕ Я ВАС ВСЕХ НЕНАВИЖУ, ПОДЛЫЕ ТВАРИ!!!".

Эрик долго не мог заснуть... Часто он вставал, подходил к окну и подолгу смотрел на звёзды и Луну, как будто там ища ответа на мучивший его вопрос. Наконец, он принял решение и тотчас отключился, едва коснувшись головой подушки.

Ему опять снился один и тот же сон — когда во время того боя на старом русском кладбище близ Ленинграда, его в первый раз ранило...

Они поддерживали пехоту своими тремя танками, когда увидели стоящий за кустами чёрный "КВ-1". Все попытки подбить не удавались — кумулятивные снаряды разрывались перед ним, задев ветки. У русского тоже проблемы — видимо, не было бронебойных снарядов и он вовсю лупил по ним фугасными!

Два танка удрали получив лёгкие повреждения, а их боевая машина застряла провалившись гусеницей в какой-то склеп, затем от попадания фугасного снаряда у них заклинило башню... Он с экипажем, выпрыгнули из танка и, сняв пулемёты, до темноты вместе с гренадёрами отбивали одну яростную контратаку русских — казалось из-за каждого креста выскакивающих со своими чёртовыми штыками, за другой.

Последнего его друга — Вальтера, бывшего в его экипаже за наводчика, убило при разрыве тяжёлого снаряда прилетевшего с какого-то корабля Балтийского флота. Всё старинное кладбище было тогда в огромных воронках, а истлевшие кости его давних обитателей перемешало со свежими — их потомков и незваных гостей...

Его, тогда ранило собственной же гранатой: какой-то ловкий русский, поймал её на лету и отправил "гостинец" обратно. Граната взорвалась за его спиной — множественные осколочные ранения ног, ягодиц и спины. Ничего страшного! Ночью его вытащили и утром он уже летел на "Тётушке Ю" — транспортном "Ю-52", в Чудово, а оттуда поездом в Рейх — в госпиталь в Швайнфурт.

Наутро, несмотря на то, что полночи не спал, он встал рано — свеж и бодр! Время от завтрака до обеда, Эрик провёл на кухне — обучая персонал этой забегаловки готовить нечто вроде "Hot Dog". Хотя, не всех ингредиентов хватало, но он выкрутился: в той жизни "готовка" была его хобби — как у других мужчин рыбалка или охота. Он был отличным кулинаром и знал невероятное количество рецептов.

Сам попробовал... Вроде получилось то, что надо!

— Что за "Scheiße", ты здесь мутишь? — озадаченно спросил его дядюшка Фриц, — но воняет вроде аппетитно!

— Пока тебя не было, здесь ничем не воняло, дядя! — важно ответил Эрик, — а я учу твоих бездельников готовить "Heiße Katze"...

Прежнее название не годилось, ибо уже было запатентовано в Америке.

— Кстати, я б на твоём месте — оторвал старую задницу от стула и позаботился бы, об привилегии...

— Дай, попробую — надеюсь, не обос...

Старый Фриц, затолкал в рот половину булочки с сосиськой, прожевал, проглотил и, громко пустив "газы", одобрил:

— Großartig! Конечно, надо "застолбить" этот участок!

— Фу... Тебя бы, дядя, в наш окоп — да задницей в сторону "Russen"!

— "Russen"? Ты ж, вроде на Западном фронте...? Это здорово видать, тебя контузило! ХАХАХА!!!

После обеда, получив "карманные деньги" от дядюшки, Эрик купил несколько свежих, в том числе и русских белоэмигрантских газет и до вечера просидел у себя, читая их и анализируя.

Из России, ничего особенно нового не было, а в белоэмигрантских — торжествующий злорадный вой и, уже грызня за "кресла". Объявивший себя императором России Великий князь Кирилл Владимирович уже назначает своих министров, губернаторов и присваивает звания военным, а либерально-демократические "правительства" — своих!

Рисунок 14. Мечты, мечты... Самоироничная карикатура в русской эмигрантской газете.

"РОВС" — Российский Обще-Воинский Союз уже формирует полки, дивизии, армии и, чуть не перестрелялся меж собой насчёт Верховного Главнокомандующего...

Клоуны!

Ну, а русская интеллигенция, как всегда умничает и пророчествует:

"Пройдёт ещё несколько лет бурной жизни в России и затем образуются новые её политические и социальные устои. Это будет, по всей вероятности, крестьянская республика с сильной властью, с сильным государственным деятелем во главе. Культурные достижения, завоевания в литературе, науке, технике — будут поистине огромными".

Он, с такой силой ударил кулаком по столу, что дядюшка Фриц на первом этаже вздрогнул, решив — что прилетела ещё одна шаровая молния, ломанулся наверх:

— "КРЕСТЬЯНСКАЯ РЕСПУБЛИКА"?! Да, через тринадцать лет в Россию на "Panzer" приедут "белокурые бестии" с "Maschinenpistole" и загонят вас всех в "Schweinestall" — где вам видно и, место!

Кто, такой?

Какой то Владимир Бурцев, публицист...

— "Blöder Idiot"!

— Was? Wer ich bin?!

— Это я не тебе, дядюшка... "Verpiss dich"!

Ещё один "умник", Александр Ледницкий — адвокат и бывший депутат Государственной думы:

"Картина России 1939 года будет зависеть, например, от того, как в новой политической системе поведёт себя крестьянство юга и запада России, украинские, белорусские, да, пожалуй, и сибирские крестьяне, которым изначально был чужд коммунизм (воспитывались в понятиях индивидуальной собственности). Кто и каким образом заполнит опустевшие ряды, какими путями пойдёт оздоровление народа и вернёт его на путь нормального развития, поставит его опять в ряд европейских наций, это в краткой заметке сказать трудно...".

Эрик, в бешенстве скомкал газету и вышвырнул её окно.

Наконец успокоившись, он спустился вниз и спросил у дяди Фрица:

— А где у нас в городе собираются "die Nazis"?

— Да, везде! — не удивился вопросу тот, — сейчас, перед выборами в "Reichstag", они на каждом углу гавкают... Ну, а если хочешь самого Адольфа послушать, чеши в их пивнушку "Hofbrauhaus", что на площади Плацл.

— "Vielen Dank", дядя!

— "Nein danke". Если, что ещё не понятно — спрашивай! Так, ты на ужин не придёшь?

— "Ужин отдай врагу!" — процитировал классику Эрик, выходя.

"Опять, значит, надерётся, как "Schwein"! — с уверенностью подумал дядюшка Фриц, — может, дадут ему ещё разок хорошенько по тому месту, где у него была каска — чтоб в себя пришёл?" и, вдогонку добавил:

— Только скучно там у них сейчас — как красные со своим Тельманом сдулись. Ни ругани, ни драк приличных — как раньше бывало! Так, иногда к "die Polizei" их "Angriffsflugzeug" цепляются...

— Так, даже "Хорст Вессель" горланить не будут? Вот же, "Scheisse"...

— "Хорст Вессель[6]"?! А это, что ещё за "Schwanz" свинячий?

Однако, Эрика уже и, след простыл...

* * *

Там же, спустя примерно месяц...

Старый Фриц Юнгер, не знал что и, делать — то ли ему, надо радоваться... То, ли — начинать печалиться и, собрав манатки, бежать куда подальше!

С одной стороны: с тех пор — когда в комнату его мансарды влетела шаровая молния и, в его шалопая-племянника Эрика вселился "чужой", финансовые дела в его заведении вроде пошли на поправку. Место у "Баварии" было действительно — "проходное". Однако, раньше все прохожие куда-то спешили — на работу, по делам, на бесконечные многочисленные митинги и... Проходили мимо его заведения!

Эрик же, заставил его продавать "Fast Food" — которую каждый мог прихватить с собой и жевать на ходу. Причём, очень дёшево — прибыль сперва, едва-едва покрывала расходы, а Эрик не дозволял поднять цену.

Кроме "Heiße Katze", Эрик соорудил прямо на улице "Mangal", стал жарить на нём и продавать воняющий на весь квартал русский "Schaschlik", потом — что-то итальянское... Нанял художника, не пожалев дядюшкины денежки и, тот разрисовал по эскизам племянника рекламой весь фасад. Да, так здорово получилось, что до сих пор Фриц нет-нет — да и, выбегает посмотреть-полюбоваться! Наконец, под угрозой увольнения, он переодел официанток в одежду с юбками по длине — где-то на ладонь короче "приличествующей" и, народ повалил валом!

Почему, он — за всю прожитую жизнь, сам до этого не додумался, просто уму непостижимо...

"Verdammt mich"! — только остаётся всё чаще повторять.

Как только подумает, сколько он денег на этом не заработал — просто, завыть на Луну по-собачьи хочется!

Короче, какая-никакая прибыль появилась — хотя, она по большей части уходила на покупку нового оборудования или наём персонала. Да, оно может и к лучшему — если судить по его прошлому опыту, когда накопленные "в чулке" сбережения обесценивались буквально за ночь!

Наконец, его племянник Эрик узнал от кого-то про существовании "отеческой" аптеки и навёл там ревизию (так, "он" ещё и, в бухучёте соображает... "Oh mein Gott!"), после которой еврей-арендатор очень долго заикаясь извинялся — но, сама аптека очень быстро стала вполне рентабельной. На предложение заменить мошенника, Эрик не согласился, философски заметив: "Und was zur Hölle? Другой еврей будет не лучше — а с этим я кажись, нашёл общий язык...". С тех пор, его племенник частенько стал там бывать, не позволяя пройдохе расслабить "булки".

С другой стороны... Он стал как будто лишним, в собственном же заведении! Всем распоряжался Эрик! Правда, предельно вежливо, позволяя себе накричать на дядю — за, по его мнению допущенную оплошность, только с глазу на глаз.

Все его работники, в случае каких-то затруднений, говорили: "Надо спросить у герра Эдика", а на Фрица смотрели как на пустое место...

Даже вывеску "Bayern" — по его мнению, что-то или кого-то позорящую, он настоял снять, а вместо неё повесить другую: "McRubels". Что это всё означает, он — если честно, из объяснений Эдика не понял — хотя и ходил с умным видом.

Долбанный племянник, даже любовницу — тридцатидвухлетнюю сисястую, ляжкастую и задастую служанку Петру, у него отбил — как сучку на собачьей свадьбе, как бы показывая всей "стае" — кто здесь самый главный кобель!

Хм, гкхм...

Однако, даже это пошло на пользу же, по правде говоря. Конечно, старый Фриц — кобель ещё тот, но с недавних пор — как тот конь: "борозды" не портит, но надо честно признаться — "пашет" уже... Увы, не глубоко!

Петра, давненько ему намекала: типа у Фрица такая длинная "прелюдия", что можно забыть — что за ней "следует" и, переходить непосредственно к тому, что "после"... К переживаниям да разговорам!

Да... Поговорить "после", дядюшка Фриц очень любил!

После такой "любви", Петра долго ходила надув губы, а сам Фриц с ощущением острого дискомфорта...

Чисто случайно подловив служанку, выходящую нараскоряку из комнаты племянника, он, взбесившись от ревности, затащил её к себе в кабинет и, хотел было уже устроить изменщице хорошенькую взбучку, а потом уволить... Но тут, Петра опередив, сама давай ему возмущённо рассказывать — причём, во всех тончайших подробностях, как Эрик — когда она зашла в мансарду прибраться, воспользовавшись моментом неожиданности, грубо поставил её в позицию "раком" и "ficken" минут сорок... Пока, она пищать не начала! Потом он сказал, хлопнув её по заднице: "Бери деньги на столе и, проваливай"! Во время всего рассказа Петра, хоть и возмущалась — но всем своим видом излучала похоть и, нет-нет, да удовлетворённо щерилась...

И тут, у дядюшки Фрица заиграл "живчик": "Как-как, говоришь, он тебя поставил"?

Петра показала и... Ну, конечно, далеко не "сорок минут"... Но, "на десерт" пойдёт!

После, они долго полулежали на старом кожаном диване и, лениво болтали... В основном, темой их разговора был всё тот же Эрик: "Какой он все же, Schwein"!

С тех пор, Фриц перепробовал много "позиций" и, всё не переставал удивляться изобретательности своего племянника: "Вот же Ficker! И, где он только сам такому научился — неужели в окопах?!".

В конце концов, все стороны этого "любовного треугольника" были довольны и, даже сам "старый конь" — всё чаще и чаще стал ловить себя на мысли, что так хорошо всем.

Однако, при всём при этом, Фрицу было до жути страшно!

Это, действительно — был не его Эрик, а кто-то совершенно чужой и, он даже не скрывал этого. Даже, ни малейшего желания вспомнить или поинтересоваться: когда Фриц, пытаясь пробудить память племянника, рассказывал что-нибудь из его детства, или о каких-то семейных традициях, преданиях, памятных датах или происшествиях, тот или слушал совершенно равнодушно или грубо прерывал: "Мне неинтересно это!".

Еле-еле удалось затащить Эрика на кладбище, на могилу брата Георга — его отца, в годовщину смерти... Так, тот — как будто отбывал какую-то скучную повинность. А ведь Эрик, хотя и вдоволь потрепал ему нервы — очень любил отца!

Фриц, терялся не зная, что делать. То ли в полицию сообщить, то ли — врачам-психиатрам... Священник, которому он на тайной исповеди рассказал всю историю, его не понял и, следовательно — ничем не мог помочь, даже советом.

Как только он собирался пойти в полицию или обратиться в клинику, Эрик тут же — как будто мысли прочтя, начинал ему рассказывать про заманчивые перспективы расширения "дела", про целую сеть закусочных "McRubels", которые вскоре покроют весь город, потом — Германию. Потом — весь мир... Да, так говорил, что стрелянный воробей Фриц, ему верил! Тем более, что дело действительно расширяется: с лотков, "Fast Food"-ом уже торговали в пяти точках Мюнхена. И это за неполный месяц!