Тетрадь 87

Всё произошло очень быстро. Ксюша — чертёжница из пятой кабины — выйдя на шум, спросила:

— Жень, а это кто?

Женя машинально ответила:

— Муж мой, контейнер со двора привёз.

— А-а, — понимающе протянула Ксюша. — А вы тут... Ну, понятно...

— Чего тебе понятно? — удивилась Женя.

Но Ксюша сделала многозначительную мину и нырнула обратно в свою кабинку. Женя недоумевающе посмотрела на закрывшуюся дверь и тут до неё дошло, как всё это могло выглядеть со стороны, когда Эркин и Гуго трясли друг друга за грудки и орали, а она расталкивала их. Ей стало смешно и, закрыв лицо руками, чтобы не захохотать в полный голос, она бросилась в свою кабинку...

В столовую Эркин влетел, когда бригады уже не было, а за столами сидели сл второго рабочего — сеньчинские. Зная, что их обеды не совпадают, Эркин торопливо набрал себе первого попавшегося под руку, расплатился и сел за свободный стол,

— Хей, — сказали над ним.

Эркин кивнул, не отрываясь от еды. Маленький Филин подсел к нему.

— Зачем ты это сделал?

Эркин, быстро жуя, вскинул на него глаза и улыбнулся.

— А надоело, чего он путается. Мешает, понимаешь?

Маленький Филин кивнул. Может, он ещё бы о чём спросил, но Эркин уже доедал, и было ясно, что ни на секунду не задержится.

Когда Эркин выбежал во двор, Медведев уже заканчивал расстановку и, увидев его, кивнул.

— Ага, вовремя. Давай к Санычу.

Эркин подбежал к указанной платформе. Саныч встретил его тем же:

— Ага, вовремя. Пошёл?

— Пошёл, — взялся за бочку Эркин.

Катать их оказалось недалеко, рукавицы надёжно защищают руки, ни дгождя, ни ветра, и жары особой нет. И от той дурынды очень удачно избавился...

Саныч поглядел на его улыбающееся лицо и невольно улыбнулся сам.

— Что, Мороз, хороша жизнь?

— Лучше не бывает! — искренне ответил Эркин.

— Ну, чтоб и дальше хуже не было, — кивнул саныч.

— Спасибо на добром слове, — ответил Эркин уже привычной фразой.

К ним подошли Колька и Серёня, присланные Медведевым.

— А с контейнером ты здоровско отмочил, — сразу начал Колька.

— А чего он под ногами путается? — ответил в том же тоне Эркин.

Серёня попытался было узнать, куда он его отвёз, но Саныч осадил:

— Заглохни. Не знаешь и знать незачем.

— Точно, — ухмыльнулся Колька. — Военная тайна, секретный режим.

Но Саныч так грозно посмотрел на него, что Колька, щёлкнув каблуками, молча откозырял ему.

До конца смены они провозились с этими ьбочками и закончили перед самым звонком.

— Подавай, — махнул паровозному машинисту Медведев, а им: — Всё, мужики.

— Ещё б не всё, — Саныч сдёрнул рукавицы и закурил. — Звенит уже.

Эркин, как всегда, мотнув головой, отказался от сигареты, а Серёня задымил с таким независимым видом, что Саныч усмехнулся, а Колька съязвил:

— Слышь, Серёня, тебя мамка года за уши драла, чтоб не курил?

Серёня покраснел, залихватски сплюнул, но ответил по-детски:

— Да не, это чтоб я на сеновале не курил, так я ж не дурной.

— Не дурнее Петри, — хмыкнул Саныч.

За разговором дошли до бытовки и стали переодеваться. С наступлением тепла Эркин перешёл на трусы и меня штаны старался быстро. На всякий случай. Остальные-то по-зимнему, а быть не как все... не-ет, этого он вдосталь нахлебался. А что он после смены под краном обливается, так к этому ещё зимой привыкли.

Переодевшись, Эркин убрал робу, рабочую рубашку, сапоги и казённые рукавицы в шкафчик, аккуратно расправил на крючке полотенце.

— Хозяйственный ты мужик, Мороз, я смотрю, — сказал, глядя на него, Лютыч.

— А что, — улыбнулся Эркин. — Чего зря одежду трепать.

— Точно, — кивнул Геныч. — Сам не позаботишься, никто и не подумает,

Эркин захлопнул шкафчик и щёлкнул замком. У всех на дверцах замки, даже Ряха свой шкафчик запирает, хотя часто уходит домой, не переодеваясь, а в чём работал. А запираются не потому, что не доверяют друг другу, а так уж положено. Не нами заведено, так не нам и ломать.

— До завтра всем.

— До завтра.

— Миняй, идёшь?

— Иду.

Как всегда, когда Эркину не в школу и не по магазинам, он шёл с Миняем — они ж соседи. И как всегда говори ли о хозяйстве и детях. Старшая дочка Миняя тоже шла в первый класс, припозднилась, конечно, но что за школа в угоне, а здесь уже зимой всё болела, то ушки, то ещё что, врачиха и сказала, чтоб дома передержали, пока не окрепнет.

— А сейчас как?

— Сейчас-то во! — Миняй показал оттопыренный большой палец и сплюнул через плечо, отгоняя сглаз. — Свою-то записал?

— А как же, — и с невольно прорвавшейся в голосе хвастливой гордостью, — в тройной класс, ну, с тремя языками.

Так за разговором дошли до дома и распрощались.

Встретить Андрея Эркин не рассчитывал, тот наверняка по магазинам пошёл. Но у подъезда, когда он уже взялся за ручку, сзади свистнули. Эркин, узнав и вспомнив, мгновенно обернулся. Да, он!

— Привет, братик, — озорно улыбнулся Андрей. — Ну как?

— Привет! — ответно улыбнулся Эркин. — Всё хорошо, а у тебя?

— Как всегда, отлично!

— Ну, чтоб у тебя да по-другому, — рассмеялся Эркин.

Вмесите они вошли в подъезд, поднялись по лестнице.

— Сейчас поедим, Алиса гулять пойдёт, — говорил Эркин по дороге, — ну, там по хозяйству ещё, и...

— И за уроки, — закончил за него Андрей. — Я открою.

И Эркин кивнул, понимая, как важно для Андрея достать ключи и открыть дверь.

Алиса встретила их радостным визгом и рассказом о сегодняшних событиях. И Андрей с весёлым удивлением смотрел, как Эркин, разговаривая с Алисой, накрывает на стол. Однако до чего ж... домовитый Эркин, нет, семейственный.

Поели, Эркин заботливо проверил, сколько осталось для Жени, и Андрей не рискнул в шутку попросить добавки.

— Алиса, гулять пойдёшь?

— Ага! — спрыгнула она со стула. — Я пойду маму встречать.

— Хорошо.

Эркин вышел с Алисой в прихожую, и, пока он её одевал, Андрей сгрёб и свалил в мойку посуду. Что ж, пока никого нет, то самое время. И когда Эркин вернулся на кухню и встал рядом с ним, вытирая и раскладывая посуду, Андрей уверенно спросил:

— Так что у тебя с Фредди вышло?

Эркин замер, но тут же досадливо тряхнул головой.

— Андрей, не надо.

— Надо, — упрямо возразил Андрей. — Мне надо это знать.

— Зачем? — глухо спросил Эркин.

Андрей перевёл дыхание. Спроси Эркин: "Почему?", — ответить было бы сложнее, на "зачем" уже продумано.

— А затем, чтоб если встретимся, я бы знал, что делать.

— А мы не встретимся, — отрезал Эркин.

— Это почему? — прищурился Андрей.

— Он там, а мы здесь. Или ты, — Эркин насмешливо оглядел его, — обратно собрался?

— Ну, ладно. Мы туда не поедем, — покладисто сказал Андрей. — Хотя не зарекайся, братик, всякое может быть. А Фредди никто не указ, а ну как занесёт его сюда и дорожки пересекутся, тогда что?

Эркин недоверчиво покачал головой.

— А с чего ему сюда ехать? Нет, Андрей, если он и поедет, то не дальше Пограничья. Зачем ему наше Загорье, сам подумай.

— И ты подумай. Всё может быть. Эркин, раз спрашиваю, значит — надо. Расскажи. Пока нет никого. Мы двое будем знать. И всё.

Эркин вздохнул, и Андрей еле сдержал улыбку, чувствуЯ, что победил, и повторил уже мягче:

— Расскажи, брат.

Эркин снова вздохнул.

— Так нечего рассказывать. Я в центральном лагере уже был, да, в Атланте. Мы в город пошли, — усмехнулся. — Столицу посмотреть.

— Мы — это кто?

Эркин улыбнулся.

— Фёдор, Грег, то есть Гриша, мы ещё в региональном вместе были, ну, и я. Ну, идём, глазеем, у Фёдора ещё дело одно было, ну, рассчитаться он с кем-то хотел, долг взять, он играл понемногу, в промежуточном когда были, каждый день в город уходил.

Несколько путаное многословие было нехарактерно для рассказов Эркина, но Андрей понимающе кивал, быстро додумывая всё недосказанное. Темнит чего-то братик, но основное пока понятно. Ободренный его молчаливыми кивками, Эркин продолжил:

До самого дела так и не дошло. Идём мы, тихо идём, никого не трогаем, да и народу на улице немного, и тут, — Эркин вдруг на мгновение стиснул зубы, будто пересиливая себя, — тут вижу, Андрей, я сразу его узнал, сука надзирательская, Полди, рассказывал я о нём, помнишь? — Андрей снова молча кивнул. — Он меня тоже узнал и от меня. Я за ним. Гриша с Федькой за мной. Он в бар этот чёртов, ну, и мы следом. И встали. Бар битком, беляки, — Эркин, до этого только слегка перемешивавший русские и английские слова, за говорил только по-английски, — сволочь на сволочи, сразу видно, и Фредди, с каким-то хмырём за одним столом. Ну, ладно, мало ли с кем пить приходится, я вон... с Ряхой, ну, когда всей бригадой в пивную ходим, ну, чтоб компанию не ломать, а тут... тут этот гнусняк, Полди, рядом с Фредди и верещит: "Это спальник! Убей его!" И Фредди... Фредди по его слову пушку достал и в голову мне. Гриша, он фронтовик, раньше успел, оттолкнул меня и на себя принял.

— — Убило его? — очень спокойно спросил Андрей.

— Нет, кожу на виске содрало. Ну, мы Гришу подняли и ушли. И всё.

— Не всё, — Андрей улыбнулся с ласковой насмешкой. — Не темни, Эркин, я же знаю тебя.

— Всё, — твёрдо повторил Эркин. — Чего тебе ещё?

— Хорошо, сам спрошу. Полди этого ты после встретил?

— Ну да, — даже как-то недоумевающе ответил Эркин. — В тот же вечер, там же дождался, — и улыбнулся со злой насмешкой. — Не боись, следов не оставил.

— А свидетелей? — ехидно спросил Андрей.

— Федька будет молчать, — серьёзно ответил Эркин, и пояснил: — Да и чего он видел? Тот замахнулся, я упал, и тот упал. Упал и шею сломал.

— Понятно, — кивнул Андрей. — Тут, допустим, и чисто. За несчастный случай сойдёт, если копать не будут. А Фредди? Виделся с ним после?

Эркин нехотя кивнул.

— Да. И тоже... В тот же вечер. Нет, уже ночь была. Он пришёл в лагерь. Ну, за ограду не рискнул. Поймал двух мальцов, за сигаретами дураки полезли, так он одного под пулю поставил, а второго за мной послал, — Эрки н замолчал.

— Ну, — подтолкнул его Андрей.

— Что ну?! Вышел я, — Эркин говорил неохотно, кусая губы. — Мальцов он отпустил, ну и... Ну, о тебе спросил.

— И чего спрашивал?

Голос Андрея обманчиво спокоен.

— Знаю ли я, что тебя убили и кто убил.

— И ты?

— Сказал правду. Что убили тебя белые. И ещё... он деньги мне вздумал давать, — голос Эркина зазвенел. — Это ж за кровь Гришину деньги! — он остановился, задохнувшись.

— И ты? — Андрей по-прежнему спокоен.

— Что я? За кровь друга западло! — Эркин вздохом перевёл дыхание. — Сказал, что мы в расчёте, и ушёл. И всё.

— И всё, — задумчиво повторил Андрей. — Что ж, я тебе одно скажу. Как Фредди стреляет, ты сам в Бифпите видел. Не хотел он в тебя попасть, впритирку бил. Ты сам так кулаком умеешь. Помнишь, показывал мне.

— А потом? Мальцов под дуло...?!

— А ты что, ждал, что он проходной светиться будет? — язвительно спросил Андрей. — Он же чистильщик, забыл?

Киллер и шулер, — задумчиво сказал Эркин и тряхнул головой, отгоняя свои мысли. — Ладно. Не хотел, ну, значит, не хотел, только Гришу мы еле до лагеря довели.

— Да пойми ты, если б он всерьёз бил, он бы вас всех троих одной пулей положил!

Эркин молча дёрнул плечом, и Андрей не стал дожимать: брат у него умный, дальше сам додумает. Но осталось только ещё одно... один нюанс уточнить.

— А этот хмырь, что с Фредди сидел, какой из себя?

— Сволочь белобрысая, нож наготове, — уверенно ответил Эркин, и. уже спокойно с привычной обстоятельностью, выдал почти полный словесный портрет, по которому знающий мгновенно опознал бы собутыльника Фредди.

— И чем-то на охранюгу смахивает, — закончил Эркин и уточнил: — Но я его раньше не видел. И потом тоже.

— Твоё счастье, — очень серьёзно сказал Андрей и радостно заорал: — Ага, вот и Женя пришла!

— Вот и мы! — откликнулась из прихожей Женя. — Как вы тут?

Эркин переглянулся с Андреем и быстро вышел в прихожую.

— У нас всё хорошо, Женя. Давай сумку.

Как всегда, с приходом Жени по квартире пронёсся вихрь дел и распоряжений, разнёсший всё и всех по местам. И в частности Эркин и Андрей оказались в комнате Андрея. Эркин достал тетради и сел за стол делать русский и математику, а Андрей лёг на диван с учебником литературы.

— Эркин, — после недолгого молчания позвал он, — курить будешь?

— Нет, — ответил, не поднимая головы, Эркин.

— Кинь мне тогда.

Эркин нехотя отложил ручку. О чём просит Андрей? А, вот же. Пепельница и рядом пачка сигарет с коробком спичек. Он сложил сигареты и спички в пепельницу и ловким броском отправил её на грудь Андрея. Тот крякнул.

— Ох, и на чёрта я такую тяжёлую покупал. Спасибо.

— На здоровье, — вернулся к работе Эркин.

Андрей поставил пепельницу на пол рядом с диваном и закурил. Пушкин... смутно-смутно помнится... не слова даже, а голос. И книга, очень большая, обложка тёмно-красная с золотыми буквами. Сказки. А.С.Пушкин. Да, ему читали, и сам читал...

Андрей тряхнул головой. Нет, это на потом, а сейчас... покосился на Эркина. Старается братик. Брат. Старший брат. Не беспокойся, не подведу. Он погасил сигарету и стал перечитывать нужный параграф.

Заниматься не на кухне, а за письменным столом, с настольной лампой было намного удобнее. И дыхание Андрея за спиной, шелест страниц... как быстро Андрей читает.

Дважды перечитав биографию Пушкина, Андрей перешёл к стихотворению. Его он раньше не знал, что точно. Так что придётся постараться.

Сделав русский, Эркин отложил тетрадь — потом попросит Женю проверить — и взялся за математику. Здесь полегче, хотя задачи эти... даже и сообразишь сразу, так пока по действиям распишешь, потом умоешься.

Приготовив всё к ужину, Женя занялась стиркой. Ох, до чего ж Андрей на Эркина похож, такой же упрямец. Вот упёрся, что своё он сам стирает, и ни с места.

— Мам, — влезла в ванную Алиса, — а мне чего делать? Я к Андрюхе пойду.

— Нельзя, — строго сказала Женя. — Он уроки делает.

— А Эрик? Тоже уроки?

— Конечно.

— Да?! — возмутилась Алиса. — Это нечестно! У них уроки, у тебя стирка, а я без ничего?!

Женя невольно засмеялась.

— Хорошо, будешь мне помогать.

И, когда Алиса убежала собирать кукольные одёжки для стирки, вздохнула. Конечно, от Алисы больше помехи, чем помощи, но надо же её чем-то занять, чтобы не лезла к Эркину и Андрею.

— Уфф! — Андрей отложил книгу и встал. — Выучил! Ты как?

— Дописываю.

Андрей потянулся, несколько раз свёл и расправил лопатки и подошёл к Эркину, заглянул через его плечо. Удовлетворённо кивнул.

— Здоровско получается.

— Слова все правильные? — Эркин поставил точку и поднял голову.

— Все, — убеждённо сказал Андрей. — Давай, вылезай и иди на диван.

— Угу.

Эркин встал и потянулся, сцепив пальцы на затылке. Андрей сел за стол, переложил тетради. Эркин взял свой учебник и сел на диван. И снова сосредоточенное молчание.

Андрей писал быстро, но старательно, заставляя себя часто останавливаться и перечитывать. Нельзя ему небрежничать, надо, чтоб не хуже, чем у брата получалось.