— Ага. Давай расспрашивать. На гастроли, говоришь? А вдруг он крутой музыкант, а мы с ним вот так запросто пели? Вот в школе расскажем, все обзавидуются! Ты, это, если он еще играть станет — запиши на телефоне. Похвастаемся потом.
— Посмотрим. Давай так, я кофе готовлю, и иностранца пасу, как проснется, а ты в пекарню за булочками, беее-гом!
Когда Данила вылез из-под одеяла на запах кофе и выпечки, корейцы, не откладывая свое решение в долгий ящик, приступили к расспросам.
На этот раз расспрашивал серьезный Сан У, а он язык знает получше чем Джи Су. Получше, но все же не так, что бы очень хорошо. По крайней мере, недостаточно хорошо, чтобы Данила опознал в его вопросах английский. Тем более, что Данила уже и не ждет, что с ним заговорят на этом языке и не прислушивается так же внимательно, как вчера-позавчера. В ответ на все расспросы он только беспомощно смотрит и пытается по случайным жестам понять, чего от него хотят.
В итоге парни от него отстали и налили еще кофе. Данила с облегчением вгрызся в очередную булочку. Потом вспомнил о своих проблемах и поник. Хорошо, что он даже здесь встретил своего брата музыканта и его приютили, но не вечно же гостевать. Как выбираться? Как попасть домой? А лучше все же не домой, а в Москву, на конкурс.
Корейцы же обсуждают гостя.
— Слушай, походу он вообще по-английски не разговаривает, — недоумевает Сан У.
— Да ну, так не бывает, он же американец или европеец. Ну, или австралиец. Австралийцы тоже такие бывают. Я видел. Новозеландец еще может быть, — перебирает Джи Су свои познания в расоведении. — Они все должны по-английски говорить.
— Может все же бывает. Это в Америке все по-английски разговаривают, а в Европе вон сколько стран и языков. Конечно, они там английский учат, но ведь не все же хорошо учатся. Вдруг он просто плохой ученик? (Здравое рассуждение).
— Да не, не может быть, — оптимистичный Джи Су не верит таким крамольным мыслям, — Вот мне плохо английский дается, но даже я могу что-то сказать (не факт, что англичане бы с этим согласились). Плохо говорить и вообще не говорить — это разные вещи. И потом, вон он как на гитаре классно играет, не может он быть плохим учеником.
— Да как раз может. Он музыкой занимается, по гастролям ездит. Когда ему учиться? У нас в Корее трейни*8 часто в школе не очень-то хорошо учатся, — Сан У лично ни одного трейни не знает, но дорамы он, надо полагать, смотрит. — А с другой стороны, если по гастролям ездит, тем более его должны языкам учить... Странно это. Знаешь что, нужно с ним на каком-нибудь другом языке попробовать поговорить. Пойдем-ка к Ча Джу Вону. Он и английский получше нас с тобой знает и французский учит.
— К Ча Джу Вону? Да ни за что! Он и так все время хвастается и над нами насмехается! Если мы американца к нему приведем, там он и останется. И станет Джу Вон говорить, что это он с крутыми иностранцами дружит, а над нами опять издеваться начнет. Вот поперек порога лягу, а вас к нему не пущу! — разволновался Джи Су. — Пойдем к Ли Ми Ран. У нее тетя в Италии работает, так она теперь итальянский учит, хочет тоже в Италию поехать.
— Ну, можно и с нее начать, а там видно будет, — соглашается Сан У.
Корейцы развивают бурную деятельность. Делают звонок упомянутой Ли Ми Ран и договариваются о встрече. Потом в четыре руки быстро прибирают со стола и начинают объяснять Даниле, что они сейчас все вместе идут разговаривать, при этом жестикулируя тоже в четыре руки. Данила хмурится. Он понимает, что они куда-то собрались, но нужно ли брать вещи? По логике его могут и попросить уже из гостей. Он идет наверх и берет рюкзак и гитару. Корейцы переглядываются, затем Сан У отбирает у Данилы рюкзак, (на гитару разумно не претендует), идет наверх, кладет рюкзак рядом со спальным местом Данилы, показывает на гитару и на матрац. Растягивает рот в улыбке и прикладывает руку к сердцу, и вновь показывает на гитару, на матрас и гладит гитарный футляр: мол, все хорошо, вещи твои будут в сохранности и с гитарой ничего не случится. Наконец, Данила осознает смысл этой пантомимы, оставляет вещи и идет на выход.
Вообще-то у Сан У есть мопед, но втроем на нем не уедешь, поэтому идут парни пешком. Городок, хоть не слишком крупный, но и не маленький. Уж точно побольше Тайганска. До нужного дома они идут больше получаса. Дойдя, нажимают кнопку звонка на воротах дома. Через минуту выглядывает девочка одного с парнями возраста.
— Здравствуй, Сан У оппа*9. И с кем по-итальянски говорить нужно? Ой, это с ним что ли? Я с иностранцами ни разу не говорила, может не надо? Да я пока итальянский плохо знаю, я же только в прошлом году его учить начала.
Ребята начинают ее уговаривать.
— Ну, хорошо. А почему на итальянском?
— А он английский не понимает.
— Да? А так бывает? Тогда я за тетрадью схожу, что бы было куда подглядывать, если запутаюсь.
Начинаются переговоры на итальянском языке. Девочка прибедняется, не так уж мало она и освоила. Но произношение у нее все равно корейское. Данила, кажется, понял, что с ним пытаются поговорить на другом языке, он прислушивается, но ничего не понимает. Более того, даже не догадывается, что это итальянский, поскольку на известное ему "Ун моменто" корейская версия итальянского по звучанию совсем не похожа.
Попытка потерпела фиаско.
— А у меня сосед из Японии вернулся, он по-японски запросто, как по-корейски разговаривает, — сообщает девочка.
— Поговорить с Джоком по-японски? — сомневается в разумности этого предложения Сан У. — А, хуже не будет, пойдем поговорим, если сосед согласится.
Попытка поговорить по-японски к успеху также не привела.
После того, как Ли Ми Ран присоединилась к квесту "Поговори с иностранцем", ребята нашли среди знакомых и знакомых знакомых, людей, которые могут сказать, кто по паре предложений, а кто и побольше, на норвежском, португальском (бразильский вариант), греческом, немецком, французском, а также одного, бегло говорящего по-турецки. Кроме того, на всякий случай попробовали варианты тайского и филлипинского языков. Нашлись знатоки. Человека, говорящего по-русски, или хотя бы на украинском, польском или другом близком языке, им, к сожалению, не попалось. Данила осознал, что ребята перебирают варианты языков, и каждый раз слушает с вниманием и надеждой. Увы, ничего знакомого.
Все это, с учетом пеших переходов от одного знатока к другому, заняло, считай целый день.
Ох, и голодный же я, — сообщает Джи Су. — Пойдем к тетушке Чха Хэ Ён. У нее как раз близко тут ресторанчик. Я там подрабатываю иногда. Она добрая и нас задешево, как своих, накормит. У нее рыбный суп, знаешь, какой вкусный! Отдохнем заодно. У меня ноги гудят.
Ноги гудят уже у всех. В животах тоже у всех бурчит. Сан У охотно соглашается. Джок тоже бы с удовольствием согласился, если б понял о чем речь.
Компания добирается до ресторанчика и заваливается внутрь. Ресторанчик крохотный, но очень уютный. Вместо легких современных столиков массивные столы, всего четыре штуки. Данила даже подумал, не дубовые ли? Когда в исторических и фентезийных книгах описывают трактиры с такими же массивными столами, обычно упоминают, что столы дубовые. Стулья такие же массивные. Стеклянная стена, выходящая на улицу, задрапирована чем-то очень напоминающим рыбацкие сети. В помещении слабо пахнет рыбой. Не противно, как это часто бывает с рыбным запахом, а очень приятно и вкусно.
На звук дверного колокольчика из кухни выходит полноватая кореянка. Джи Су с поклоном с ней здоровается и радостно сообщает:
— Имо*10 мои друзья хотят попробовать ваших деликатесов. Вот только у нас денег мало. Вы не смотрите, что Джок иностранец, у него тоже денег мало. Я им так рассказывал, как вы вкусно готовите, так рассказывал! Ни у кого больше нет такого вкусного супа. Даже у моей мамы. Я маме так и сказал и она даже не обиделась. У нее тоже очень вкусный суп, лучше, чем у других, но у вас вкуснее! Мама сказала, что так оно и есть.
Хозяйка ворчит: "Ох, шалопай, ты бы работал с такой скоростью, как языком молотишь! Разорюсь я с вами", но при этом улыбается и накормить по сниженным ценам не отказывается.
— Да уж, — делает заключение Сан У, падая на стул у стола, расположенного в дальнем углу, и с наслаждением вытягивая ноги. — Быть таким попрошайкой, как ты — это талант. Никто ведь отказать не может.
— А ты как думал, — гордо соглашается Джи Су. — Я очень талантливый!
Данила в это время присел напротив корейцев и попытался поскрести торец столешницы в исследовательских целях. Зачем, он и сам не понял. Отличить дуб от не дуба он все равно не может. Столешница его усилиям не поддалась.
Хозяйка принесла одуряюще пахнущие тарелки. Тарелки, к счастью, снабжены ложками, а не палочками. Корейцы незамедлительно налетели на суп, а вот Джок сначала решил рассмотреть, чем же его кормят. Интересно же. Все незнакомое. В тарелке, кроме кусков рыбы, лежат какие-то неопознаваемые овощи, кусок осьминога с щупальцами и моллюски с раковинами. Джок выловил одну раковину. Он, конечно, знает, что во многих странах едят устриц, мидий и тому подобное, но до сих пор и не подозревал, что их варят с раковинами вместе. Он осторожно пробует зубами моллюсковый домик. Корейцы, увидев это действо, забывают о своих тарелках, вылупившись на иноземца. Раковина, как ей и положено, жесткая и откусываться не желает. Джок, удостоверившись, что она несъедобна, дегустирует самого моллюска, издает невнятный звук наподобие "мммм!" и начинает с энтузиазмом поедать суп. Корейцы успокаиваются, расслабляются и возвращаются к еде.
.
Эпизод 2. Дом Сан У.
Вечером умаявшиеся парни вернулись домой к Сан У. Несмотря на съеденный супчик, они снова голодные, поэтому Сан У заварил рамен и компания устроилась за столом на крыше под открытым небом. Корейцы негромко разговаривают. Данила же, нахохленный и мрачный, сидит несколько наособицу и молчит. Как общаться-то? Жестами много не наговоришь. Данила погружен в невеселые думы о своих проблемах, настроение у него к концу дня совсем испортилось.
Он понял, что с ним сегодня разговаривали на разный языках, и не уловил ни одного, который не то, что был бы понятен, а хотя бы звучал знакомо на слух. При этом сам он уверен, что такие языки как японский, китайский, не говоря уж об итальянском и немецком он бы на слух опознал. Он очень бы удивился, если бы ему сообщили, что на японском, итальянском и немецком с ним сегодня уже пытались беседовать. Только с корейским акцентом.
"Да что же это, столько языков и все непонятные, — думает он. — И телефон не работает, — опять вспоминает он подставу со стороны любимого девайса. — И вокруг все странное, вроде и похоже как у нас, машины, автобусы, телефоны опять же. А все равно все какое-то не такое. И в море странные твари живут, наверное, то существо с глазом мне вовсе не приснилось, а на самом деле было. Нет, я точно в другой мир провалился. В параллельный. Через пространственный портал. И это вовсе не бред, а самая что ни на есть правда. Попал через портал из одного самолета в другой, пока спал. Поэтому и стюардесса не по-русски говорила, когда я проснулся. Может и фентезюхи на эту тему не просто так пишут? Кто их разберет, писателей. И что мне делать теперь? В книгах герои иногда возвращаются домой, но не сразу, а побродив по миру и с великими приключениями найдя портал обратно. Мне что, тоже теперь бегать портал обратно в свой мир искать? Как его искать, спрашивается? А на конкурс в Москву я, считай, опоздал, отмечаться, что приехал уже завтра нужно. И когда еще у меня такой шанс будет? Больше никогда не будет". Даниле грустно и тоскливо. Вот предложи ему кто сейчас спиртного, напился бы, не колеблясь ни секунды. "Хорошо хоть новые знакомые меня кормят, а то загнулся бы уже", — пытается он мыслить позитивно. "И долго ли они еще это станут делать?" — вопрошает пессимистичное настроение.
Удивительно, но мысли корейцев, перекликаются с раздумьями Джока. Только без пессимизма, они-то дома.
— Как-то странно все это, — рассуждает Сан У. — Как может он ни одного языка не знать? Пусть он европеец и английского не знает, потому что плохо учил. Но любой европеец на нескольких языках должен говорить! Хоть чуть-чуть. Ну там: "Здрасьте", "Где гостиница?", "Где ближайший ресторан?". Они же там из страны в страну запросто ездят, без таможни. Летом, в отпуск — в одну страну, на новый год — в другую. А половина вообще работает не в той стране, в которой живет. Мне отец рассказывал. А Джок ни на один язык не отреагировал. И, если он отстал от музыкальной группы, почему его не ищут? Я даже не поленился на полицейский сайт залезть. Нет там никаких объявлений о потерянных. Вернее есть одно, но наше, корейское, дедуля из дома ушел и не вернулся. Больной, скорее всего. Ты, кстати, глянь. Вдруг видел дедулю. А я ведь и на сайты соседних провинций тоже лазил. Ничего. И сам Джок не нервничает, словно и не нужно никуда ему. Ходит с нами второй день и не парится. А видел как он телефон доставал? А! Не видел, невнимательный ты. Он его доставал, когда ты с братом говорил. На тебя глянул, как ты по телефону разговариваешь, достал свой, включил, потом посмотрел, посмотрел, подумал и убрал. Как будто не знает, что с телефоном дальше делать. Вот телефон у него есть, а что с ним делать — не знает!
— А может он того, и не иностранец вовсе? — заговорщицки щурится Джи Су.
— А кто же, по-твоему, кореец, что ли? — насмехается Сан У.— Перекрашенный и с пластической операцией. И с амнезией.
— Не, не кореец, а человек со звезды, как в дораме, — таинственным шепотом сообщает Джи Су.
Сан У впадает в глубокую задумчивость и долго молчит.
— Знаешь, — в конце концов отмирает он, стреляет глазами в сторону Джока и понижает голос. — Я, пожалуй, с тобой соглашусь.
— Что, правда? — удивляется Джи Су тому, что рассудительный Сан У принял его версию.
— Странный он, — снова говорит Сан У. — Слишком странный. Ты видел, как он раковину кусал? А мидий не только у нас едят. И в Европе, и в Америке. Как можно не знать, что раковины жевать бесполезно? Ну, сумасшедший еще может раковину попытаться съесть. Но он, при всех своих странностях, на сумасшедшего совсем не похож! А как он стол ковырял, обратил внимание? Как будто деревянных столов никогда не видел.
— А откуда у него телефон и гитара? Обычные вроде. Вернее, гитара классная, но все равно не со звезд. Откуда он знает, как на гитаре играть?
— А откуда мы знаем, какие у них технологии? Может, разведку произвел и скопировал. Три Д принтингом. А музыку он и так знал. Может, он ради музыки сюда и прилетел. За новыми впечатлениями. Как у нас композиторы и писатели путешествуют, чтобы впечатлений набраться, так и он. Между звезд путешествует. Может он и с нами остался, потому что понравилось как мы поем. А так встал бы и исчез.
— Но в дораме человек со звезды раковины не ел. Он вообще богатый был и в антиквариате разбирался, не то, что в раковинах, — находит Джи Су слабое место в своей же гипотезе.
