Фируз

Капитан остановился возле крутой лестницы, ведущей к хранилищу, и прямо посмотрел на нее.

Голубые глаза были огромными, а белки чистыми, не испещренными красными капиллярами.

Она хотела поговорить с ним, но каждый раз, когда желание превышало чувство страха перед незнакомым человеком, в ее голове возникал отец. Это дряхлое существо, сгорбившееся и потерявшее человеческий облик, оно запрещало ей говорить и Она, как послушная дочь, покорно повиновалась.

Дверь заскрипела. Из закрытого складского помещения хлынул холодный воздух.

— Еще немного и мы будем на месте.

Мужчина сделал жест, пропуская вперед девушку и направился в след за ней.

Внутри стоял могильный холод. По всему периметру, почти до самого потолка, высились ряды огромных контейнеров с топливом и горюче-смазочными материалами. Сотни не распакованных емкостей, тысячи законсервированных бочек с предупреждающими знаками огнеопасности. Они были настолько старыми, что надписи кое-где было уже невозможно прочитать.

Затем появился человек. Одетый в противоморозный костюм, он шел вперед, неся перед собой два огромных тулупа. Его лицо было скрыто, но капитан все равно улыбнулся, увидев, как тот подходит прямо к нему.

— Давно не видел вас в нашем холодильнике, капитан. Я чертовски рад вас видеть.

Он протянул руку Родионову и сжал ее в своих огромных руках.

— Что-то у тебя сегодня здесь холоднее обычного — говорил Сергей, надевая на плечи принесенный тулуп.

— Ничего особенного. Барахлит система. Раз в две-три недели такое случается. Вот и вынужден спускаться сюда самостоятельно и вручную отлаживать, чтобы тут все не покрылось льдом. Черт, порой мне кажется, что это корыто работает на одном только честном слове. А это кто?

Мужчина бросил взгляд на укутавшуюся девушку.

— Она от паломников. Ей нужно топливо.

— А я уже думал, что зря торчу в этом месте. Помнится, мой предыдущий коллега рассказывал о них, только в живую не приходилось видеть.

Она посмотрела на обоих, но ничего не ответила. Холод пробирал до костей, и ей хотелось уйти отсюда как можно скорее.

— Сколько тебе необходимо, малышка? — мужчина обратился к ней, видя, что она начинает дрожать. — Сто... двести бочек? Тут этого добра навалом, только скажи и через секунду мы начнем отгрузку всего необходимого по техническим шлюзам прямиком к вам.

Девушка молчала. От холода ее мышцы начали непроизвольно сокращаться, а сердце биться сильнее. Чтобы хоть как-то согреть собственное тело, она буквально нырнула в теплые складки тяжелого тулупа и почти полностью скрылась в его объятиях.

— Давай двести, — перебил молчание капитан, — в бортовом журнале последней отгрузки была запись о ста пятидесяти бочках с горючим, будем считать, что двухсот им будет более, чем достаточно.

Подчиненный одобрительно кивнул. Шагнув в сторону, он развернулся к ним спиной и быстро побежал обратно вглубь хранилища. Его тяжелые шаги были слышны еще некоторое время, пока окончательно не стихли за плотными слоями ледяных контейнеров.

Воздух наполнился шумом. Нарастая, он оживлял спавшие до этого погрузочные механизмы. Что крепились под самым потолком и двигались во все стороны по вмонтированным в стены рельсам. Карета с крюками начала свое движение.

Скрепя заледеневшими элементами, она двигалась к месту в самом углу. Туда, где были сложены бочки с горючим. Остановившись над ними, тяжелые крюки принялись ловко хватать черные бочки и поднимать в воздух. Процесс пошел.

— Вот, в принципе все, — Сергей посмотрел на девушку, не отвлекаясь от начавшегося процесса, — через полчаса топливо будет в шлюзах, откуда поступит на нижние этажи корабля. Там вы сможете распоряжаться им по своему усмотрению.

— Я хочу уйти — ее голос был тихим, почти неслышимым, холод почти сковал ее.

— Хорошо, пройдемте к выходу.

Капитан взял ее за руку и повел по обратному пути.

3.

"Наконец-то все закончилось"

Я был рад. Впервые за столько времени, мне не пришлось лукавить самому себе. Пытаться обмануть окружающих, отвечая на многочисленные вопросы и уходить, оставив после себя пустоту из собственных обещаний.

Сколько раз мне приходилось их произносить? Я не помню. Это стало так привычно и обыденно, что в те минуты, когда слова теряли вес и все сказанные обещания тонули в обступающих со всех сторон обстоятельствах, я переставал давать себе отчет о происходящем и спокойно принимал реальность.

А она была другой. Злой, страшной. Как назойливая старуха, пытающаяся учить жизни, не осознавая, что давно ничего в ней не понимает, так и она, нагло влезала в мою жизнь и требовала считаться с ней как с полноправной совладелицей.

— Ну что там, Джей, есть вести из медицинского по поводу нашего ученого?

На внутреннем терминале загорелся яркий свет. Экран завибрировал и искаженное изображение лица появилось передо мной.

— Передают, что мы едва успели. Минутой позже и все... каюк. Истощение, кислородное голодание, ну ты сам знаешь. Большего не сообщают, да и надо ли? Свою работу мы выполнили, надеюсь, до конца нашего договора, мне больше не придется спускаться на эту планету.

Его лицо исказилось и на коже выступили едва заметные шрамы.

— Хорошо. Держи меня в курсе, если вдруг появится что-нибудь новое.

Экран погас. Лицо человека исчезло так же быстро как и появилось.

"Что дальше?"

Вопрос нагло встал прямо перед глазами. Нужен был отчет. Очередная бюрократическая мишура, мешавшая работе и усугублявшая без того невыносимое существование на этом корабле.

"Реюньон" — Воссоединение. Дурацкое название для корабля, чья обшивка больше не могла переносить высоких скоростей и дальних "прыжков", готовая развалиться в любую секунду и уничтожить все живое, что по злому умыслу судьбы занесло на ее борт.

Система определила движение — лампы на потолках засверкали яркой вспышкой и спустя секунды миганий, наполнили помещение ярко-белым светом.

На столе стоял диктофон. Я поднял его в руки и, нажав несколько клавиш, заговорил.

— Виктор Воевода, спасательная группа. Сто шестьдесят восьмой день договора на корабле "Реюньон", система Ут. Сегодня совершили высадку на третью по величине планету этой системы. С первого взгляда ничего примечательного, такая же круглая, такая же неприветливая как и сотни тех на которых мне пришлось побывать. Черт, будь моя воля, я бы никогда не направил туда своих людей. Песчаные бури вперемешку с нестабильной гравитацией, меняющейся по неизвестным нам законам, убили уже не одну спасательную группу. Колкин и двенадцать вверенных ему людей даже не долетели до поверхности. Пропали с экрана радаров как только вошли в зону влияний этих стихий. Остальные: Биров, Валентайн, Смитт, в общей сложности с личным составом их групп, почти полсотни человек, просто исчезли, растворились, не оставив даже сигнала о помощи. Кто-то говорит, что это не случайность, что, мол, планета убивает незваных гостей, но я... — дыхание участилось и пришлось сделать небольшую паузу, — но я не склонен верить в мистику, хотя признаюсь, что был момент, когда мне пришлось обдумать и этот вариант.

Пальцы разжались и запись на время прекратилась. За окном личного помещения засверкали огни — начались ремонтные работы в грузовом отсеке. Каждый день что-нибудь происходило. Ремонтные брига метались как метеоры по многочисленным корпусам и отсекам, приводя в порядок все то, что отслужило свой срок же много лет назад.

Глаза скользнули дальше. Автономные машины двигались по воздушным рельсам и выполняли свою работу. Поднимая в воздух и перенося отработанные элементы питания, они аккуратно складывали их на площадке снизу, где в это время их дожидалась другая группа механических рабочих, отвозивших их в утиль-боксы. Корабль жил своей жизнью. Старой, неспешной, но все такой же привычной. Здесь, как и в организме пожилого человека всегда имели место неисправности, но самое страшное, что рано или поздно ремонт окажется бессмысленным и старику придется уйти на покой.

— Фируз, — я опять поднял диктофон к губам, — кажется так она именуется на звездных картах. Не знаю почему здесь, не знаю по каким причинам она оказалась лучше тех сотен, что пролетел этот корабль за всю свою жизнь. Но что-то мне подсказывает, что путешествие подходит к концу.

Волнение усилило дыхание.

— Сегодня спасли ученого из разбившегося корабля. Он вместе с большой группой таких же как и он работали на поверхности уже долгое время: собирали информацию, брали пробы грунта, воздуха. Поговаривали, что все указывает на самые благоприятные условия для колонизации, не считая конечно сильнейших бурь, непостоянной атмосферы и прочих "прекрасных" вещей, сопутствующих таким планетам. Однако нет повода для отчаяния, особенно для таких людей как они.

Пальцы вновь ослабили хватку небольшой кнопки и тело тяжело опустилось на кресло. Усталость дала о себе знать. По всем мышцам пробежалась волна сокращений и приятное тепло разлилось от самых ног до головы.

Все это было слишком непривычно. Даже сейчас, когда все мое нутро было расслаблено, а голова казалась ясной, в организме творилось нечто неладное. Боль то появлялась, то отступала, каждая секунда ее игры в прятки была похожа на смертельный аттракцион, где от самого человека, увы, ничего не зависело.

"Должно пройти. Не впервые"

Я тешил себя этой мыслью, пока потрясение не исчезло внутри меня, оставив лишь небольшой осадок в виде легкого головокружения и боли в тыльной части головы.

Акклиматизация была страшным делом. Никогда нельзя было угадать как твой организм отреагирует на очередной взлет или наоборот, посадку. Каждая планета была как женщина — ее характер менялся с каждой новой секундой, а последствия знакомства еще долго отзывались в организме побочными эффектами и хроническими заболеваниями. Не удивительно, что мало кто выходил на пенсию с такой службы.

— Виктор? — звонкий голос вырвался из внутреннего терминала.

На экране, почти во весь рост, стоял мужчина, в котором легко узнавались черты нашего капитана.

Я подошел ближе и прильнул к экрану, пытаясь не показывать свое слабое состояние.

— Слушаю вас, капитан.

— Можно без формальностей, — он провел рукой по лицу, где в этот момент выступил пот, и продолжил говорить. — Черт, сегодня просто день какой-то... Ну да ладно. Как там внизу, на поверхности, было что интересное?

— Конечно, — я сделал несколько коротких вдоха, — Это не планета, а какой-то хрустальный шарик, Сергей. Там нет почвы в том понимании, в котором мы привыкли это видеть. Стекло или хрусталь, не знаю как это объяснить, но очень крепкий. Я видел след от удара корабля ученых, он тянулся на приличное расстояние, но глубина его была совсем небольшой, словно царапина на теле громадного животного.

— А что корабль? — капитан приблизился к экрану — Вы его тоже нашли?

— Да, точнее, то, что от него осталось. Там все вверх дном, остатки транспорта разбросало на огромное расстояние, тела повсюду — страшное зрелище. Удивительно, как этот ученый смог выжить при таком падении.

— Да, ей повезло.

— Ей? — я вопросительно уставился в экран — В смысле, это женщина?

— Да, — голова капитана опустилась и глаза принялись бегать по лежащему перед ними листком, — Если верить спискам и тем показаниям, что сошлись во время медицинского обследования, то вы спасли старшего сотрудника отдела планетарных исследований и природных процессов Викторию Гиль. Ей 33 года, вошла в состав группы всего несколько лет назад и сразу была командирована на наш корабль.

— Не повезло — невольно вырвалось из груди.

— Что? Ах, это. Ну-у, пусть будет так, хотя я не люблю, когда подобные речи распространяют на моем корабле.

Капитан отложил листок в сторону и снова посмотрел на меня. Его взгляд был уставшим, будто все это время он был занят переноской тяжелых контейнеров из одного места в другое, и только сейчас ему удалось полностью разобраться с поставленной задачей.

— Неважно выглядишь, Сергей.

— Это все работа. Дел невпроворот. Каждое утро латаем обшивку, заменяем вышедшее из строя оборудование, но без толку. Это ржавое корыто каждый раз показывает свои гнилые зубы.

Он сделал глубокий вдох и немного отошел в сторону. На его лице появилась заинтересованность. Было видно, что он читал. Некое сообщение, что пришло буквально несколько секунд назад и полностью завладевшее его вниманием.

— Э-э, Виктор.

Я повернулся к экрану.

— Тут пришло извещение. От компании "Антарсиз". Просят тебя в зал интерактивного совещания. Хотят поговорить лично.

"Странно" — пролетело в голове, словно все это было в новинку.

— Что-нибудь еще?

— Нет, только это. Видимо известие о выжившем ученом уже дошло и до них, Значит будет разговор на эту тему.

— Хорошо, скоро буду. Конец связи.

Реальность всегда вмешивалась в мою жизнь самым неподходящим образом. Она вползала в нее, как я довитая змея, и пыталась установить свои правила. Я боролся. Когда-то хорошо, когда-то хуже, но цель моя так и не была достигнута. Она уходила все дальше. Как этот самый корабль. И чем сильнее я стремился догнать ее, тем хуже представлял с чего все начиналось.

Металлический стук под ногами был вечным спутником таких как я и сотен других, кто предпочел спокойной оседлой жизни странствия по галактике. Это было моей мечтой. С самого детства, глядя как над крышами высокоэтажных домов с невероятной скоростью пролетали истребителя, уносясь в небо, я дал, когда смогу так же как и они умчаться высоко-высоко не думать о том, что могу упасть.

Но реальность... Тогда впервые мне пришлось ощутить ее мерзкое прикосновение на своем теле. Она держала меня за плечо где бы я не находился. Комиссии одна за одной разворачивали меня сразу у входа, стоило им только прочитать мое личное дело. Двери захлопывались прямо перед моими глазами, а холодные отчеты о профнепригодности пачкой укладывались у меня на столе.

Это несправедливо.

Вскоре, яркий свет ударил со всех сторон. Он обрушился прямо с высокого потолка, ударив своим колким свечением по всему телу. Коридор расширялся.

Люди сновали из кабинета в кабинет. Здесь не было привычного холода, тепло струилось отовсюду. Стены буквально источали его и привычная обстановка вдруг стала невыносимой. Я приближался к главному корпусу.

Это было "ядро" всего корабля. Здесь, как в огромном муравейнике, были сконцентрированы основные людские силы и интеллект. Роботы двигались вслед за своими хозяевами. Выполняя функции от гражданской до военной, они значительно экономили силы и время, и если надо было, заполняли бреши в личном составе.

Проход был закрыт. Дверь, ведущая прямо на мостик оказалась на ремонте. Видимо последние события на поверхности планеты значительно потрепали старый корабль и механизмы приходилось ремонтировать чуть ли не каждый день.

Я поднял глаза. В углу зеленоватым оттенком горела надпись об аварийном отключении механизма замка с просьбой следовать пожарным маршрутом. Он вел сквозь темные коридоры, почти до самого верха набитые толстыми, как гигантские черви, кабелями питания. По ним энергия генератора расползалась по всему кораблю, питая и не давая умереть жизненноважным элементам.