Фамильяр 2

— Тогда почему ты после уничтожения предателей помчался к этой своей Луизе, а не ко мне?! — опять в голосе девушки проявилась обида и ревность? Она что начала меня ревновать, хотя изначально прекрасно знала ситуацию? Нет, это не ревность, а все-то же чувство собственности, она не хочет, чтоб ее собственностью пользовался кто-то еще.

— Любовь моя! Прости! — взмолился я, и, растянувшись перед Генриеттой на полу, стал неистово целовать ее ножку. От девушки потянуло чувством удовлетворения и гордости. — Прости меня, хнык, — я пустил слезу для достоверности. — Прости. Я так стремился попасть к тебе, но боялся навести на тебя подозрение, было так много стражи! — я поднял на королеву заплаканные глаза, и оценил её эмоции. Обида давно прошла, а сама девушка просто лучилась счастьем, но продолжала хмурить личико, давая понять, что я еще не вымолил прощение и могу продолжать целовать ее ножки.

Еще минут пять, я продолжал расточаться в извинениях, и комплиментах, покрывая поцелуями тонкие щиколотки и маленькие прелестные пальчики, так что под конец и сам завелся от такой игры и совершенно не хотел ее прекращать.

Потом видимо Генриетте надоело стоять, тем более что мои действия ее явно возбудили и она, освободив ножки, прошла к кровати и уселась на нее. Я поднялся и последовал следом, но услышав капризный голос Генриетты.

— Я тебя еще не простила, — чуть капризно и с блестящими от возбуждения и удовольствия глазами заявила девушка.

Вновь упал на колени и подполз к услужливо протянутой мне ножке. Прямо карма какая-то ответка за Монмон, хотя мне в отличие от Монмон все нравится, разнообразие оно полезно. Точнее изменения в характере Генриетты меня не слишком радуют, но по поводу исполнения ее интимных приказов я ничего против не имею.

— Рассказывай, как ты смог так незаметно все обставить, мне интересно...

Пришлось поведать любопытной Генриетте о перипетиях устранения ее конкурентов, правда, я скрыл свою возможность маскироваться под женщину и сказал, что сумел просто незаметно прокрасться в дом и заминировать кабинет.

— Молодец! Но в следующий раз сразу возвращайся ко мне, и во время слежки за домом мог бы ночевать во дворце, а не, ни пойми где! Ай, проказник, охх...

— Любимая, а позволено ли мне будет узнать, кого завтра казнят? — пользуясь расслабленностью королевы, решил я удовлетворить свое любопытство.

— Нет! Незачем тебе вдаваться в подробности, охх, еще... — мои руки слегка поглаживали стройные бедра и как бы случайно задевали трусики девушки, вызывая яркую ответную реакцию. — А хотя, тебе можно. — Смилостивилась Генриетта. — Это Альбионские купцы, два мага и команда корабля, их задержали за незаконный провоз пороха, а я подсыпала капитану любовного зелья и приказала сознаться в убийстве по приказу Кромвеля. Правда я здорово придумала? И никто ни о чем не догадается, а капитана казнят раньше, чем закончится действие зелья.

— Я не сомневался в твоем уме! Ты неподражаема, — подтвердил я, поскольку версия королевы была вполне себе элегантной и сложно оспариваемой, особенно после казни.

— Кей. — от Генриетты полыхнуло стыдом и неуверенностью, но спустя секунду она взяла себя в руки, и в ее эмоциях присутствовало желание и дикое любопытство. — Ты любишь меня? И выполнишь любой мой приказ?

— Приказывай Любовь моя! — патетично воскликнул я, отрываясь от исцелованных ножек.

— Твоя сестренка, — опять стыд с неуверенностью, — она ведь училась на гимнастку, она мне сама рассказывала. Я хочу, чтобы она передо мной выступила. Сейчас, — и опять волна стыда.

— Но разумно ли, она еще маленькая и может выдать Луизе нашу тайну, — попытался возразить я.

— Ну, она же твоя сестренка, а значит, будет молчать, и вообще я хочу ее!

Дальнейший спор бессмысленный, поэтому я, подхватив Генриетту на руки ,отправился к тайному ходу, и, следуя указаниям королевы мы добрались до комнаты Терезы. Против небольшой групповухи, я естественно, не возражал, тем более я давно не спал с моей любимой сестренкой, а ведь она гораздо лучше, чем Генриетта и такая гибкая... Смущало меня только то, что Генриетта больше не стремится так уж яро хранить тайну наших отношений, а это может вылезти боком и большим скандалом с Луизой. Думаю, я его улажу, но не хотелось, бы доводить до него.

Тереза уже спала, разметав свои шикарные волосы по всей кровати, но от нашего появления и сопутствующего открыванию тайного хода скрежету проснулась.

— Братик? — спросонок спросила она.

— Да сестренка, это я, все нормально, просто Генриетта захотела перед сном посмотреть на твое выступление.

Тереза правильно отыграла свою роль.

— Здорово я буду выступать перед самой королевой! — обрадовано вскочила с кровати малявка, и бросилась к шкафу. Генриетта у меня на руках при виде обнаженной Терезы резво выдохнула и прикусила кончик языка, при этом жадно рассматривая фигурку девочки метнувшейся к шкафу

— Братик отвернись, неприлично подсматривать, как сестренка одевается.

— Не надо одежды! — с хрипотцой в голосе приказала королева.

— Да? — сделала изумленное лицо Тереза. — Но братик говорил, что настоящая леди должна хорошо выглядеть и не появляться перед посторонними в неподобающем виде, — продолжила играть двенадцатилетнюю дуреху Тереза.

— Я же королева, если я прикажу то все можно, — с трудом сдерживая возбуждение, проговорила Генриетта, е трусики уже насквозь промокли и пахли не розами, а мускусом.

Вообще удивительно если она так заводится при виде Терезы, то почему раньше не навестила ее спальню, или все же не хотела обидеть меня, без моего разрешения покушаясь на мою сестренку?

— Тогда я только ленточки одену! — согласилась Тереза.

— Кей, а ты ведь тоже тренировался в гимнастике, — спросила Генриетта, — я хочу, чтоб ты присоединился к выступлению.

— Ура мы будем выступать с братиком, — раздался возглас от шкафа. — Братик иди сюда я тебе ленточки одену.

Я посадил Генриетту на кровать и хотел идти к Терезе, но девушка схватила меня за руку.

— Подожди, вот — она достала из маленького внутреннего кармашка на своем плаще два флакончика с розовой жидкостью. — Выпей, и дай выпить Терезе.

Подчиняясь установленным правилам, я выпил весь флакончик, а только потом поинтересовался.

— А что это?

— Не важно, тебе понравится. Иди тебя Тереза ждет, и не забудь раздеться, — напутствовала меня Генриетта.

По поводу того, что я выпил неизвестное зелье, я не слишком переживал, зелья с воздействием на разум на меня не подействуют, травить меня не будут, а даже если будут у меня под боком водные духи, откачают. Зато так смело выпив протянутое королевой зелье, я продемонстрировал ей свое полное доверие.

— Кей что мне делать? — шепотом осведомилась Тереза, уже одетая для выступления, волосы собраны в хвостик, а на руках и ногах по длинной ленточке, в остальном одежды нет.

— Делать все, что скажет Генриетта, она ведь королева и ради ее хорошего расположения стоит постараться, ну и молчать. Давай одевай меня, а я пока проверю что за зелье, — сказал я, снимая штаны. Тереза тут же стала закреплять ленточки у меня на запястьях.

— Кей, я не смогу, мне не нравятся девушки, и я не смогу с Генриеттой... — призналась Тереза.

— Я постараюсь, сам занять Генриетту, так что не переживай на этот счет, — успокоил я малявку, — твоя задача просто сделать хорошее выступление и возбудить юную извращенку.

Призванный водный дух не мог сказать, что это за зелье, дух-то тупой. Зато изучив состав зелья, и прикоснувшись и поняв организм Терезы, смог в удобоваримой форме выдать действие зелья на организм. Как я понял, это было сильное возбуждающее. Судя по хихикающей Терезе, привязывающей ко мне пятую ленточку, на меня оно уже подействовало. Генриетте не стоило так утруждаться, я бы и без зелья со всем справился. А, она ведь считает нас настоящими родственниками, хоть ее и пытались разубедить, а зелье видимо дала, чтоб мы своими сомнениями не испортили ей отдых. Закончив с переодеваньями, я протянул Терезе зелье, пояснив его свойство.

— Видишь, какая у нас Генриетта предусмотрительная? Пей, думаю после этого зелья тебе будет уже все равно мужчина перед тобой или жкнщина.

— Но может... Ладно, только ради тебя, братик... — девушка приняла зелье и выпила его.

Выбравшись из-за ширмы, мы предстали перед развалившейся на кровати Генриеттой. Увидев на мне пятую ленточку, она глупо хихикнула и приказала:

— Начинайте, хотя, стоп, — она схватила свой жезл и колданула в нас заклинанием, от чего все тело мгновенно покрылось слоем масла. — Вот так просто замечательно!

Да так было куда лучше, в тусклом освещении, которое давала всего одна свечка, маленькое тело Терезы, покрытое слоем масла, соблазнительно поблескивало. Маленькая грудь с коричневыми пипками сосков задорно торчала, а огромные глаза малявки блестели от возбуждения. А тот факт, что мы занимаемся всем по приказу Генриетты, и, развлекая ее, придавал еще больше остроты.

По сути, никакие приказы Генриетты уже не имели мало значения, зелье все сильнее действовало как на меня, так и на девушку, наши взгляды встретились, и мы бросились в объятья друг к другу, сливаясь в страстном, но мимолетном поцелуе. Мы еще помнили, что нельзя сразу переходить к делу и стоит растянуть прелюдию. Я обнял малышку, но она в тот, же момент ужом выскользнула из объятий и, опираясь на мою коленку, сделала тройное сальто, назад проведя ленточками, привязанными к ногам мне по лицу. Эту ленточку я и поймал, вынуждая Терезу приземляться в вертикальном шпагате вплотную ко мне. После чего мы синхронно стали перетекать из одного положения в другое, максимально сильно сплетая свои тела, и стараясь еще сильнее возбудить партнера. Я много тренировался с Терезой, когда занимался своей растяжкой и гибкостью, поэтому подобный акробатический танец, не был для меня чем-то новым, да и в те моменты, когда мы с малявкой уединялись, мы стремились выбрать наиболее экзотические позы для близости. Так что сейчас все отличие было в необычайно долгой прелюдии и присутствии зрителя.

А зрительница, внимательно наблюдавшая за нашим эротическим этюдом, тоже не на шутку возбудилась, и оглушала меня своими эмоциями. А когда выдалась возможность бросить взгляд в ее сторону, я заметил, как она отчаянно массирует свою киску пальчиками, и, прикусив язычок, старается сдержать стоны наслаждения.

Вскоре наша страсть разгорелась настолько сильно, что не было возможности сдерживаться и под восхищенный стон, Генриетты я вошел в мою малявку. В этот момент Тереза стояла на правой ножке, вытянув левую вдоль моего тела и позволяя целовать ее пальчики, а сама страстно вжималась в мои ноги. Я вошел в нее длинными, плавными толчками, пронзая малышку на всю глубину, и ощущая как ее крепкая упругая плоть, обхватывает меня. Я стал постепенно наращивать скорость, чувствуя упругий отклик норки. Тереза застонала, и плавным движением приподняла корпус, чуть вывернув бедра, и стала целовать мою грудь и соски, перемежая свои поцелуи хриплыми, жадными стонами, пальчики малявки вцепились мне в волосы со всей возможной страстью.

Я все больше и больше утопал в необычайно сильных чувствах и эмоциях, как моих, так и девочек. Предчувствуя скорую разрядку, я усилил натиск, сделав толчки тазом более сильными и глубокими. Все тело горело страстью и желанием, но перед тем как окончательно предаться удовольствию я призвал небольшую льдинку и поцарапал внутреннюю поверхность бедра моей миниатюрной партнерши. Если уж отыгрывать маленькую сестренку то до конца, а маленькая девочка должна быть девственна.

Правда у Терезы под действием зелья совершенно не получалось имитировать болезненные крики от потери девственности, но к тому моменту Генриетта уже вообще ничего отличить не могла. Спустя еще несколько минут мы с Терезой достигли пика удовольствия, вот только, из-за зелья, или из-за нашей страсти, желание нисколько не уменьшилось, и мы готовы были продолжить без всякого отдыха, что мы и сделали. Когда я второй раз излился в малявку, мы обратили внимание на наблюдающую за нами Генриетту, и, не сговариваясь, сменили объекта страсти. Королева против такого нисколько не возражала.

Мы в четыре руки принялись натирать постанывающую от наших прикосновений королеву, маслом с наших тел. Девушка обхватила Терезу за шею, и откинулась на кровати, утягивая ее за собой и жадно целуя глаза, шею, губки. Поскольку миленький ротик королевы оказался занят, я провел руками по вздымающимся холмикам, освобождая их от глупого лифчика и нежно сжимая их на мгновенье, и спустился ниже.

Трусики девушки промокли насквозь и возбуждающе пахли. Я стянул их в одно движенье и уткнулся носом в половые губки, жадно вдыхая запах женщины, после чего отстранился, и принялся ласково гладить Генриетту, осторожно протискиваясь пальцами внутрь в поисках маленького бугорка. А добравшись до него, стал наглаживать его, круговыми движениями, постепенно усиливая нажим. Девушка громко застонала и вцепилась своими пальчиками в пискнувшую Терезу. Не прекращая гладить ее клитор, я потянулся свободной рукой к груди и стал жадно ее мять. Но потом мне захотелось большего, и я приник своими губами к лону девушки. Исследуя его, от малых губ до клитора и обратно, я наслаждался её вкусом. В то время как освободившиеся руки потянулись к попке Терезы, продолжавшей страстно целоваться с Генриеттой. Мой язык терзал ласками напрягшийся бугорок, заставляя девушку выгибаться от удовольствия и пытаться прижаться ко мне.

Прошла буквально минута и её сотрясла нервная дрожь, которая выдавала, что её настиг мощный оргазм. Затвердевшие соски расслабились, и Генриетта безвольно раскинулась на кровати. И пока наша королева была не дееспособна, мы с Терезой уделили внимание друг другу.

Думаю, Генриетта еще в середине ночи поняла, что идея с зельем была не самая лучшая, или как минимум стоило принять дозу и самой. Наши развлеченья продолжались до самого утра практически без перерывов, пока зелье не выдохлось. Больше всего досталось Генриетте, в силу того, что физически она сильно уступала как мне, так и Терезе. К утру, она могла лишь блаженно улыбаться, развалившись на кровати. Но призвав на помощь магию, она кое-как придала себе бодрости, а оценив скомканную и заляпанную всем, чем можно, в том числе и кровью постель ойкнула и принялась лечить Терезу, при этом выговаривая мне, что нельзя так поступать с маленькими девочками. Можно подумать это я нас зельем поил.

Справедливости ради замечу, что в эмоциях у Генриетты, когда она заметила на простыне кровь и рассмотрела измученную Терезу, было не все в порядке, и там наблюдались муки совести, за то, что она сделала. Правда эти муки соседствовали с легким возбуждением, когда она поглаживала низ живота моей сестренки, проводя лечение.

После того как Генриетта восстановила Терезе все до исходного состояния, вернув девственность и убрав все последствия сверхбурной ночи, я так же удостоился небольшой порции лечения.

И только после этого мы все разошлись по своим комнатам, воспользовавшись тайными ходами. Правда, не смотря на лечение, девушка ковыляла в раскоряку, да и у меня последствия такого продолжительного напряжения вызывали некоторые неудобства.