Немедленно последовал еще ряд ударов со стороны тварей. Шри-Ланка и флот, опиравшийся на остров, были уничтожены. Острова Индонезии и Филиппины, Австралия, побережные порты и юг Африки, везде, где располагались и находились корабли, везде твари наносили удары. В результате менее чем за месяц в Индийском океане осталась только треть кораблей. Получилось, что кораблей осталось слишком мало для противодействия тварям по всему океану, и в то же время чересчур много, чтобы собирать их в один порт.
Мудрые головы наверху решили разделить флот на 2 части, ну и заодно объявить начало Третьей Волны. Такой разгром флота ничем иным, кроме как началом новой мировой войны, быть не мог. Флот, разделенный на 2 части и опирающийся на какие-то там острова, должен был контролировать океан и наносить удары по берегам Африки и Индокитая. Попутно предполагалось восполнить численность флота за счет Тихоокеанского, и нанести ряд превентивных ударов по окрестностям Гималаев.
Однако неожиданно выяснилось, что твари и не думают останавливаться. Пока флот Индийского океана отходил к островам, твари переправились и вырезали Мадагаскар. Затем ударили вдоль течения Нила и захватили Суэцкий канал. Подтянувшийся Средиземноморский флот также попал в ловушку, и потерял половину кораблей. Детали операции мне неизвестны, но вроде бы было предательство со стороны кого-то из адмиралов. Эти два поражения на море определили течение первых десяти лет Волны. Внезапно оказалось, что флот уже не может просто так подойти к берегу и зачистить все на длину действия артиллерии. Твари в промежутке между Второй и Третьей Волнами все проанализировали, подготовились и нашли меры противодействия. Нет, моря и океаны не бороздят огромные твари, хватающие корабли. Просто теперь флоту приходилось и приходится принимать дополнительные меры предосторожности.
В результате, военная мощь Федерации упала, и твари сами ударили на опережение. Генштаб свернул все свои планы в трубочку и поджег, ибо внезапно выяснилось, что тварей хватает, дабы давить на позиции людей везде. По всей планете и одновременно. Как мне рассказывали, была ужасная паника, ибо теперь уже не получалось так ловко маневрировать резервами, как в Первой и Второй волнах. Сковав войска Федерации, твари принялись методично сгрызать промышленность. Шахты, заводы, промышленные районы и сельскохозяйственные. Производство оружия. В результате Федерация едва не проиграла Волну в первое же десятилетие.
Пришлось изворачиваться и объявлять не только всеобщую мобилизацию, но и вертеться изо всех сил, пытаясь компенсировать недостаток рабочих рук, сельхозугодий, заводов и многого другого. Тварей выбивали из промышленных районов, неся ужасные потери, и при этом, оказываясь перед необходимостью восстанавливать многое с нуля. Твари же просто разбегались, продолжая убивать и портить все, что попадалось им под лапы. Внезапно Федерация, хоть и готовившаяся к Волне, оказалась не готова к такому глобальному давлению. Почему-то всем представлялось, что Третья Волна будет в стиле двух предыдущих, когда люди спокойно маневрировали ресурсами, когда хватало старых запасов и когда твари действовали все-таки разрозненно.
Теперь же Сверхмозг демонстрировал всю мощь единого управления и оперирования. И, хотя никто в этом открыто не признавался, но 2 поражения флотов показали, что недалек тот день, когда твари будут доминировать и на море. И тогда человечеству все-таки придет конец, после трехсот лет противостояния тварям. Устрашенные такой перспективой, в Риме родили все-таки внятную стратегию и тактику "народной войны". Ополчение перестали бросать в бой "мясом", наладили быстро производство ТЯО, не слишком качественного, но для тварей сойдет, и выдвинули вперед фельдмаршала, а тогда еще полковника Брайана Хорхе Антигеса, сумевшего выиграть несколько ключевых сражений. Разгром трех орд тварей позволил сманеврировать ресурсами в пределах Северной Америки, и покатилась волна... не поражений, а скажем так, отбрасываний тварей.
К пятнадцатому году Третьей Волны, то есть на 2383 год, все формально вернулось в исходное положение. Формально. Де-факто, твари разгромили часть промышленности Федерации, подорвали обороноспособность, как следует испортили дела в сельском хозяйстве, и не слишком то много потратили своих "боевых единиц". Последствия пошли в виде голода и эпидемий, а также избыточной численности армии. Попытки маневра резервами, в условиях недостаточной численности, ни к чему хорошему не приводили: твари набегали в количестве, убивали, разрушали и убегали.
Запас прочности Федерации стремительно таял, и это без каких-либо глобальных сражений и проигрышей! Твари, умело выступив в начале Волны, теперь пожинали плоды. Чтобы стабилизироваться и начать накопление запасов, населению и территории Федерации предстояло сократиться, и в этом была еще одна грань замысла тварей. Поддерживать давление на границы людских анклавов, и ждать, а затем, когда Федерация сможет добиться устойчивой обороны и устойчивого состояния, обрушить новый удар. Разрушить еще сельскохозяйственных угодий, еще заводов, убить еще людей, и, подорвав Федерацию, снова терпеливо давить на границы и ждать. После нескольких повторов, государство людей окончательно утратит мощь и будет разрушено до основания. При этом инициатива в войне на всех этапах принадлежит тварям, и они решают, куда нанести удар. Просто, изящно и недостижимо без Сверхмозга.
Но твари не предусмотрели упертости людей. И того факта, что желание отбросить тварей превысит все остальное. Стиснув зубы, и щедрой рукой растрачивая резервы, Совет форсировал производство тактического ядерного оружия. Наплевав на потери среди населения, разрушенные города и поселки, испорченную почву и потери в растениях, Совет поставил во главу угла одну задачу: максимально снизить численность тварей. Неважно как, любыми способами, но снизить, не неся существенных потерь в численности армии людей.
То есть, в переводе на всеземной: газы, отравы, химобработка по площадям, выжигание лесов и применение ядерного оружия. Артиллерия и бронетехника, разумеется, тоже использовались, но там твари, как правило, успевали убежать. В целом, расчет Совета был прост и понятен. Ослабить давление на границы, и, не теряя территории, сесть в устойчивую оборону. Затем, одним рывком снизив численность тварей, перейти в ответное наступление, предварительно проведя мобилизацию. Маневрируя резервами, в едином рывке, отбросить тварей, вернуть промышленные районы, и в целом получить передышку лет на десять. Это позволило бы, по большому счету, свести Волну вничью и учесть уроки, преподанные тварями.
Разумеется, твари не сидели, сложа лапы. К тому, что с неба люди кидают всякие гадости, тварям было не привыкать, и в сущности тактика "выжженной земли" оказалась не так эффективна, как рассчитывали люди. Общее внешнее управление, позволяло тварям в полной мере применять тактику "роя", когда орда рассыпалась на много-много мелких отрядов, перед боем собираясь вместе. В результате удары людей уничтожали не так много тварей, как сообщалось в сводках, и Сверхмозг вполне успевал подтягивать резервы и готовить новый план. В сущности, новый план не отличался оригинальностью: захватить Рим и лишить Федерацию единого управляющего центра. Оригинальным тут было исполнение, ибо впервые твари блокировали войска по всей планете, не давая Риму подтянуть подкрепления.
Медленно, но верно удавка на шее столицы стягивалась тварями. Не спеша, методично, они перемалывали войска и флот. В прошлом году Сверхмозг совершил следующий, вполне логичный, но от этого не менее дерзкий шаг. Заблокировав Гибралтарский пролив биоминами, твари широким потоком ринулись из Африки на Пиренейский полуостров. Войска Федерации устремились навстречу и получили удар в тыл. Проведя еще одну орду под водой, потеряв 3 из каждых 5, твари сумели обеспечить успех высадки и закрепиться. Вопрос перемалывания войск Федерации становился лишь вопросом времени, но твари и тут сумели в рекордно короткие сроки захватить весь полуостров. Спешно возведенный в Пиренеях рубеж обороны на какое-то время остановил лавину тварей, дабы рухнуть под натиском последних уже этой весной.
И теперь, когда войска Федерации оказались скованы уже в Европе, твари ринулись к Альпам.
Лев задумчиво смотрел на лейтенанта. Откуда у тварей такие запасы "мяса"? Понятно, что Свен Йохансон вряд ли знает, но вопрос-то от этого не исчезает. Что-то не то, какая-то фальшь рассказа резала ухо. Поблагодарив лейтенанта и отправив знакомиться с укреплением и обустраиваться, Лев поднялся на утес, закурил и задумался. Камень приятно холодил спину, а вид на окрестные предгорья открывался просто вдохновляющий, но Лев невидящими глазами смотрел вдаль, прокручивая разговор повторно и пытаясь найти то, что резануло ухо. Нет, Лев не считал лейтенанта шпионом тварей, но рассказ его, искренний и вдохновленный, не давал покоя. Эффект "взгляда со стороны", то, что Свен считал само собой разумеющимся, у Льва вызывало настороженность.
Мимо ходили форпостовцы и свежеприбывшие солдаты, но Лев не обращал внимания.
Снова и снова крутил он в голове рассказ, и чутье шептало, что это очень, очень важно — найти ошибку.
— Какой у вас генерал суровый, — обратился к Дюше один из новоприбывших сержантов.
Собственно, сержантов было трое, но остальные два крутились вокруг Алины. Стоявший неподалеку Дрон тихо хихикал в кулак, наслаждаясь представлением: "Прекрасная и недосягаемая Алина общается с поклонниками". Представления такие были не внове "Буревестнику", ибо помотаться по миру пришлось, пришлось. Но сейчас даже железным ученикам Льва требовалась разрядка, и Дрон скромно молчал о том, что лейтенант Кроликова способна голыми руками прибить десяток таких сержантов. Последние, не зная об этом, всячески напыживались и демонстрировали готовность защищать прекрасную лейтенанта-санинструктора до последнего вздоха.
— За людей переживает, — вздохнул сержант и, спохватившись, представился. — Остап Вернеченко, бывший танкист и пулеметчик. В связи с отсутствием танка переведен в пехоту!
— Андрей Мумашев, сержант-инструктор, — небрежно отозвался Дюша.
— О, это почетно! — закивал Остап
Дюша с легким оттенком любопытства взглянул на непрошенного собеседника. Был Остап из таких людей, про которых говорят "квадратный", то есть маленького роста при большой ширине. Заметно было, что вздувающиеся мышцы не спасли сержанта-танкиста от прелестей перехода в пехоту, а именно: сбитых долгими маршами ног. Поэтому смуглое, широкое и круглое лицо Остапа сейчас лучилось радостью. Дошли! Больше не надо долго и утомительно топтать бездорожье! Дюша в приливе веселости подумал, что рано, рано радуется молодой сержант (даже если не брать в расчет выпавшие из жизни 89 лет, все равно в свои 33 биологических года Дюша превосходил собеседника лет на десять). Лев тут никому спуску не даст, все набегаются по горам на три жизни вперед. Еще и плакать будут от счастья и радости.
— Да, да, почетно, — все также небрежно отмахнулся Дюша. — И весьма утомительно. Но все же, если не секрет, то, как твари взяли ваши танки? Заклинивали гусеницы телами?
— Нет, — дернул щекой Остап. — Ночью взяли, прямо в постелях. Стояли мы
Сержант Вернеченко повертел головой, пытаясь определить стороны света, но быстро сдался.
— В общем, там стояли, недалеко от Пиренеев, — махнул он рукой. — Типа дырки в обороне затыкали, а фактически железку прикрывали, чтобы если твари прорвутся, так не сразу все поезда под откос спустили.
— И что, охрана все проспала? — не поверил Дюша. — Прямо никто и ничего не заметил?
— Да если бы, — еще досадливее ответил Остап, — хотя бы не так обидно было. В общем, прорвали твари ночью оборону, снесли к хренам два батальона и по ущелью вниз скатились, давя друг друга. Пока наши в горах промаргивались и пытались понять, что это было, твари в количестве прямо на нас выскочили. И с ходу давай рвать и кусать. Тревога, стрельба, все помчались тварей отбивать, а тут и второй их отряд подоспел. Аккурат с тыла зашел и прямо в самодельные ангары. Помню, забежали туда, а там тварей — хрена и больше, и все шипят, скачут, что-то рвут и кусают. Я их в таких количествах только через прицел и видел. Ну, понятно, растерялся малость... как и все остальные. Только капитан наш — эх, редкой отваги был человек! — как закричит: "Огонь по тварям!" и сам первый в бой ринулся. Твари волной вперед, мы навстречу, все в кровище и говнище, не прошло и минуты, как полный ангар трупов и все. Какие там танки, на ногах еле стоим, да и погибли почти все. Пока сражались, твари с Пиренеев уже оборону проломили и тоже к нам всей толпой. Едва ноги унесли, уж и не помню как, все в тумане. Ночь, стрельба, твари, кровь, крики как вспоминаю — так вздрагиваю.
— Это да, — понимающе кивнул Дюша. — Ночная свалка не для слабонервных. Сам в свое время... впрочем, неважно. Откуда взялись твари в тылу?
— Да хрен его знает! — едва ли не подпрыгнул Остап, что при его квадратных габаритах смотрелось как-то угрожающе. — Взялись откуда-то! То ли флот проспал, и они на побережье высадились, то ли с севера прибежали. Я бы обязательно разобрался, но твари крепенько в нас вцепились. Враз разогнали по округе, и начали охоту. Пока отходили от паники, пока сообщали наверх, то да се, твари уже окончательно вцепились в брешь в обороне, и давай толпами набегать. Подошли еще мотострелки, ну как подошли, подъехал грузовик, а в нем десятка два сидит. Соседний батальон в полном составе выживших, все драные, очумелые и злые. Не успели отдышаться, как твари набежали и погнали, погнали нас все дальше и дальше. Мы цеплялись за каждую речушку и гарнизон, прикрывали поселки, но твари катились лавиной, сметая все на своем пути. Точнее говоря, если бы они не задерживались, дабы что-нибудь сломать, кого-нибудь загрызть или поохотиться, то нас бы уничтожили еще в первые три дня. А так, удавалось отступать и огрызаться. Теряли товарищей, подходили новые остатки из разгромленных гарнизонов, народные ополченцы прибивались, и так вот катились и катились до самых Альп. И тут взрывы! А потом блуждания по горам в поисках людей.
— Сурово, — совершенно искренне сказал Дюша, однажды тоже переживший подобное.
После чего оба сержанта замолчали, каждый о своем.
Очнувшийся от раздумий Лев медленно, с искренним наслаждением встал и потянулся. Да, очень интересные расклады получаются, подумал генерал. В этом свете ситуация с ядерными ударами "по своим" становилась более понятной. Перед Львом во весь рост встала задача из разряда тех, которые он наиболее любил. Схватка в почти безнадежных условиях с несоизмеримо сильнейшим врагом, которого, тем не менее, можно и должно победить силой ума и оружия. Призом в этой схватке выступала вся Федерация, и Лев ощутил привычной злой азарт, как всегда перед началом очередной смертельной операции.
