Наблюдая за общением наставницы и тианца-преподавателя со стороны, Терин нашла это нелестным для Килсайха. Инициатива в установлении определённых отношений исходила от последнего, но Эйрас, соглашаясь с чужими правилами, неявно проводила между ним и собой непреодолимую черту. В каждом её "вы" звучало лёгкое сожаление о том, что Килсайх не может подняться до её уровня даже в отдалённой перспективе.
У Терин такой шанс ещё имелся. У тианца — уже нет. Он был вполне доволен достигнутым и не намеревался прыгать выше головы.
А вот Терин не собиралась останавливаться, не узнав предела своих сил. Поэтому она методично и последовательно изучала даже те разделы магического искусства, которые ей, определённой на факультет общего целительства, были как бы и не положены.
Необъятность стихийной магии, в своих сочетаниях применимой почти где угодно, завораживала и слегка пугала. Величественное здание общей алхимии с надстройками и смежными корпусами: анализ, неорганический и органический синтез, трансмутации элементов и трансмутации биоматериалов. "Родное" целительство также никто не назвал бы простым: травоведение и зельеварение, хирургия и диагностика, ветеринария и душеведение, теория узлов, теория балансов и теория органов... а венцом всему была системная магия. Точнее, системный подход в магии: на уровне студентов младших курсов системная магия вырождалась в набор взаимосвязанных, но чисто практических дисциплин, тогда как заранее ограничивать себя Терин не собиралась.
Особенно порадовал студентку холодный цинизм так называемой теологической магии. Иначе говоря, сугубо практический взгляд на силы жрецов, служителей и адептов разных культов с точки зрения посвящённых и магов, пользующихся больше своей собственной силой и безличными энергиями. Ещё одна чисто практическая, но весьма важная для быта дисциплина: схемоведение. Маг-схемотехник, умеющий подключаться к Источнику Силы Энгасти, мог воспроизводить большинство тех обыденных чудес, которые успели прочно завладеть воображением Терин.
Впрочем, как и в случае с системной магией, она решила не ограничиваться схемоведением, а приналечь на более общую дисциплину: артефакторику.
Но даже при всей своей самонадеянности за некоторые разделы магического знания Терин в ближайшем будущем браться не собиралась. По крайней мере, на практике. Ибо вызывать духов, поднимать нежить, творить фантомов и рваться в Связующие первокурснице... э-э... рановато.
Когда же сидение над пыльными страницами, содержащими магическую премудрость, девушке надоедало, она выходила в сад и старательно вспоминала изученные в храме танцы. А ещё — желая во всём и как можно больше походить на Эйрас — училась метать ножи. В идеале, думала она, следовало бы найти учителя фехтования. Но плохой учитель мне не нужен, а учиться у хорошего слишком дорого. Да и времени свободного пока маловато.
А вот метание ножей для начала — самое оно.
"Если бы я владела этой наукой, на том сеновале алинкаб получил бы в глаз ножом раньше, чем вышиб из меня дух заклятьем..."
— Глянь, убегает!
Кйеррис Стрелок обернулся на голос Кубышки. И — да: диковатая девица с неприятно узким лицом, но ладной фигуркой, прямыми бронзовыми волосами, бледноватой кожей и серо-зелёными глазищами (явная иностранка, как и они) действительно убегала. Непорядок!
— Погоди, сейчас поймаю, — пообещал Стрелок. И бросился за этой... как там? А, Терин! Имечко тоже ещё то. Почти как террин, то есть лапша по-ваашски. Еда простолюдинов. Если бы самого Кйерриса так обозвали, он постарался бы сменить дурацкое имя на более благозвучное.
— Терин!
Девица обернулась.
Да, решил он, глазища — просто финиш. Конечно, с тианскими гляделками не сравнить, но для человека — ух! И длиннющие густые ресницы...
"На красивой, округлой мордашке", — решил Стрелок, — "пара таких сокровищ смотрелась бы куда хуже".
— Слушаю вас.
"Принимает холодно, да проводит жарко". Кйеррис лихо ухмыльнулся.
— Вы нарушаете традиции Академии, Терин. Пирушка в честь поступления и для знакомства с сокурсниками — такое же обязательное дело, как пирушка в честь выпуска. Извольте вернуться в наш тесный студенческий коллектив.
— У меня нет времени на пирушки и их... последствия. Позвольте...
— Терин, — Стрелок отбросил шутовство. — Я более чем серьёзен. Вы можете не отмечать сдачу практик, зачётов и экзаменов, не ходить на дни рождения своих сокурсников и на общие праздники вроде Конца и Середины Года. Даже перевод на следующий курс отмечать не обязательно. Но поступление с посвящением в студенты и выпускной пир с посвящением в полноправные маги — это святое.
— Святое? — Узковатые губы девушки изогнулись, словно она раскусила незрелое зёрнышко крапта. — И что же меня ждёт, если я рискну проигнорировать сию святыню?
— Да так, сущий пустячок. Одиночество.
— Отлично.
Терин повернулась, явно намереваясь уйти, и тогда Кйеррис самым наглым образом схватил её за руку чуть выше локтя.
— Послушай, гордячка! — Прошептал он, склоняясь к заалевшей щеке. — Потом ты можешь пестовать свою исключительность сколько угодно, и я слова поперёк не скажу. Но нельзя отказываться от того, чего не знаешь, даже не попытавшись понять!
Стрелок выпрямился, отпуская девушку. Секунду или две ему казалось, что она всё-таки уйдёт. Но Терин осталась. И Кйерриса это решение обрадовало больше, чем он ожидал.
4
А потом были шум, дым и гам в "Трёх вертелах", и рекой лилось в бездонные глотки вино. Играла пьяненькая музыка, мерцали, чтобы имитировать свет живого пламени, светошары, взмывал и падал, точно неутомимый прибой, хохот будущих магов.
Как заметил Стрелок, сидящая с ним рядом Терин почти не пила, а ела медленно и очень аккуратно; даже учитель этикета не нашёл бы, к чему придраться. И где только эта странная девица, судя по одёжке — небогатая горожанка, обзавелась такими роскошными манерами? Дивное сочетание: живой огонь под коркой ледяного железа!
Попытавшись расспросить Терин о её родине, родственниках и о том, как она попала в Энгасти, Кйеррис сам не заметил, как выложил ей всю свою биографию. Третий сын Высокого рода Ийсенд, земельные владения которого располагаются на западе Ленимана; с раннего детства обнаружил интерес к чистым наукам, и домашний колдун начал поощрять в Стрелке также интерес к магии. Когда оказалось, что способности у Кйерриса заметно выше среднего, глава рода решил по достижении отпрыском совершенного возраста, то есть восемнадцати лет, отправить его в знаменитую Академию Высокой Магии...
— А фехтовать ты умеешь? — спросила Терин как бы невзначай.
— Само собой. Хотя таланта особого к этому делу у меня нет. Так, серость усреднённая.
— Самокритично.
— Зато честно. Ложь в устах отпрыска Высокого рода неуместна, как... как ржавчина на боевом клинке, вот! — Стрелок глубокомысленно качнул головой, подливая из кувшина в свой опустевший кубок. — Вообще, если я когда и попаду на войну, то как маг-целитель, а не как "мясо".
Терин кивнула, признавая резонность сказанного. Спросила:
— А что, кроме целительства, ты хотел бы изучать дополнительно?
— Ну... даже не знаю. Понимаешь, наш домашний колдун знает много, а может мало. Способностей не хватает. Поэтому он учил меня простому врачеванию, требующему не столько магической силы, сколько умения и сосредоточенности, давал труды по алхимии, по магическим свойствам минералов, растений и живых существ, но научить чему-то серьёзному не мог. Так что я сам толком не знаю, на что способен. Но целительство меня устраивает. Полезная профессия!
— Ясно.
— А ты сама? — перехватил инициативу Стрелок. — Вот ты что хотела бы изучать?
— Всё! — хмыкнула девушка. Глазища её блеснули так, словно она выпила не меньше Кйерриса. — Я придерживаюсь мнения, что магию не обязательно растаскивать на кусочки.
— Это как?
— Да вот так. Чем больше знаешь и умеешь, тем лучше.
— Узнать всю магию мира? Да на это десяти жизней не хватит!
— Если не останавливаться на достигнутом, — заявила Терин твёрдо, — вполне можно прожить и больше десяти жизней.
— О! — восхитился Стрелок. — Да ты никак метишь в Круг Бессмертных?
— Это что такое?
— Не знаешь? Странно... это же все знают...
— Представь себе, что я — не "все". Давай, расскажи!
— Да тут и рассказывать особо не о чем. Круг Бессмертных — это маги высших посвящений, входящие в свиту златокрылого риллу Деххато, правителя нашего мира. Правда, кое-кто полагает, что не все маги Круга служат Деххато. Но если хотя бы половина слухов о могуществе членов Круга правдива, властительный риллу не может не следить за ними.
— И что же могут эти самые члены Круга?
— По нашим скромным понятиям — всё.
"Тоже нашлись всемогущие!"
Самое схематичное распределение по уровням силы, принятое в Академии, выглядело так: одарённый — колдун — маг — высокий посвящённый — высший посвящённый. Однако общение с Эйрас заставляло надстраивать эту линию и вверх (высший посвящённый — риллу — Спящий), и в стороны (на какой уровень помещать богов? или, если на то пошло, саму Эйрас?). Жадный до подробностей ум требовал своего. Постаравшись подавить раздражение, Терин спросила:
— А конкретнее?
Кйеррис пожал плечами и начал перечислять скучным лекторским тоном:
— Путешествовать между мирами и Лепестками — разумеется, минуя Врата Миров, каменные круги и прочие ориентиры, с которыми такое путешествие осилит даже рядовой маг. Создавать постоянные порталы и Источники Силы. Строить магические системы для управления климатом целых стран. Не просто читать чужие мысли сквозь ментальные щиты, как открытую книгу, что само по себе искусство из сложнейших, но даже чужую память просматривать, как свою собственную. Только они по-настоящему владеют трансмутациями. А уж артефакты, которые они могут делать... о! Песня! Чудо! Если маг Круга вручит сельскому ведуну простенький, по его понятиям, накопительный жезл, этот самый ведун моментально сравняется в могуществе с профессорами нашей Академии... не в искусстве, конечно, но сила — это уже немало.
— Если маги Круга так могучи, что им мешает сковырнуть риллу?
— Как — что? Во-первых, самый слабый риллу сильнее самого сильного из Бессмертных. А во-вторых, если даже какой-нибудь из высших магов исхитрится "сковырнуть" своего властителя, другие риллу быстренько его самого, хе-хе, сковырнут. Чтоб неповадно было. Не-ет, если кто для риллу действительно опасен, так это... ну, демоны не тянут, разве что адские князья... а вот боги верхнего пантеона, пожалуй, да! Но с ними они как-то договариваются... а когда не договариваются, тут уж целые миры превращаются не в кладбища — в пепелища... в прах...
Стрелок ещё что-то бормотал, уныло глядя в свой снова опустевший стакан, но Терин его уже не слушала. Старательно сплетя и закрепив на себе "серую сферу", она тихо поднялась и покинула "Три вертела". Веселящиеся первокурсники её не заметили; да что там первокурсники — даже среди кураторов, наблюдавших за молодёжным разгулом, уход студентки заметил только мрачноватый тианец с невозможными для этой расы лиловыми радужками. Видимо, его странным глазам заклятье Терин не создавало достаточной помехи...
Потянулись дни учёбы.
Терин продолжала старательно осваивать дисциплины, без знания которых стать настоящим магом можно и не мечтать. Ещё в свой первый визит на дом к ученице профессор Килсайх вручил ей тоненькую брошюрку за авторством Иглы: "О том, как надлежащим образом развить природные способности, открыть в себе новые силы и овладеть ими".
— В этом сборнике, — сказал он, строго глядя в глаза Терин, — нет правил, по которым составляются новые заклятья, и нет каких-то запредельных секретов магического искусства. Этот сборник содержит всего лишь набор скучных упражнений, к магии как таковой напрямую не относящихся. Но маг, пренебрегающий ими, подобен атлету, пренебрегающему диетой, и больному, выкидывающему лекарства. В этих упражнениях нет ничего секретного, как нет ничего секретного, например, в приседаниях и отжиманиях. Но если вы, уважаемая, будете уделять им менее часа ежедневно, госпожа Эйрас вряд ли придёт в восторг от ваших успехов.
Таким образом, вняв предупреждению Килсайха, Терин завела привычку не менее полутора часов в день (по полчаса утром, около полудня и перед сном) делать скучные упражнения из брошюрки. Развивала память, воображение и способности к анализу, училась расслабляться и концентрироваться, а также овладевала началами медитативных техник. Причём скучные упражнения довольно быстро перестали казаться такими уж скучными. Она нашла, что эти упражнения отлично скрашивают по-настоящему унылые занятия: уборку в доме, приготовление еды, хождение за покупками, возню с упрямыми растениями в саду.
Мнемонические приёмы приходились как нельзя более к месту при заучивании длинных списков алхимических ингредиентов, номенклатуры лекарственных препаратов с прилагающимися дозировками и перечнями сочетаемости, бесконечных названий из приложений к анатомическим атласам. Кстати, для формирования списка покупок, подсчёта их веса и общей стоимости упражнения из брошюрки тоже оказывались очень кстати. Приёмы концентрации способствовали прогрессу в метании ножей. А благодаря упражнениям на расслабление Терин довольно быстро и навсегда забыла о мышечных спазмах, головной боли и физической слабости. Что же до медитативных техник, то диапазон их применимости оказался воистину неохватен. К середине первого курса девушке начало казаться, что она не выходит из лёгкой "сторожевой" медитации даже во сне.
Что бы она ни делала, Терин постоянно сопровождало ощущение, словно она не столько учится, сколько вспоминает уже изученное. И чем дальше, тем лучше понимала она вскользь брошенную Эйрас фразу о том, что мерить опыт мага в годах, пытаясь сопоставлять его с опытом обычных людей (или нелюдей) — бессмысленно. Одна только "первичная инициация", по часам мира занявшая меньше часа, добавила самоощущению Терин несколько весьма насыщенных лет. Будучи биологически моложе всех своих сокурсников (обычно в Академию принимали с восемнадцати), она без малейшего пиетета смотрела на дипломников и даже на преподавателей.
Да, многие профессора вызывали у неё искреннее уважение. Терин отлично сознавала, что как маг не является им ровней и ещё долго не сможет достичь сопоставимых успехов. Но она общалась, как с равной, с Эйрас; она родилась в ином мире; она успела испытать и передумать такое, что ординарным магам и в голову не могло прийти.
Поэтому преподаватели, во всём блеске их отшлифованного практикой магического дара, не вызывали преклонения — лишь некоторую робость, от которой Терин при необходимости могла бы избавиться вовсе.
— Во-о-от мы где прячемся? Миленько!
Отложив совок травницы, при помощи которого она окапывала грядку с белоцветником энгастийским душистым, Терин распрямилась и без каких-либо эмоций посмотрела на зашедшую во двор компанию. Ни малейшей радости это вторжение у неё не вызвало. Более того: при мысли о том, что её могли застать за куда менее обыденным занятием, чем уход за садом, в душе поднималась волна возмущения и чуть ли не страха.
