Третье Звено. Ноикс: Мозаичный человек (Full +18)

— Подумаешь тоже... — неуклюже переваливаясь и беспечно посвистывая, Плоский двинулся к бару. Меня напугало не это, а тот факт, что ворюга не бросился в ужасе наутёк, эта падла чувствовала себя здесь как дома.

— И что, тут так всегда? — Стелькина надевала часы на руку, но с опаской косилась на них.

После мутантов семнадцатого уровня и выше можно было ожидать любой подлянки. Однажды к нам в участок так попали чернильные жучки. Враги, которых можно увидеть только под микроскопом, но с синими рожами ходили тогда все, даже майор! Поговаривают, что одного жучка оставили в его кабинете на всякий случай.

— Да! — я нетерпеливо подтолкнул Стелькину к дальнейшему сбору подписей. Скоро у нас тут будут гости, давайте быстрее закончим эту авантюру. Сколько там еще нужно закорючек?

— Ну, вообще-то, чем больше, тем лучше, — она не успела договорить, я достал из ямы в полу мохнатую девицу в старом истлевшем розовом платье, с коротким хоботком вместо носа и огромными сетчатыми глазами. Муха, подумал я. Пиздец, подумала муха.

— Извините, что вторглись в ваше личное пространство, — Стелькина оценивающе смотрела на яму, в которой схоронилось мухоподобное существо. — Как же вы там поместились?

— По тексту, Аннет!

Я всё ещё держал шалашовку за шкирку, не давая ей улететь. Вонища от неё шла такая, что мама не горюй. Признаюсь, что обычно я общался с такими мутациями тыча в их мёртвые тела палкой. И на какие только жертвы не пойдёшь ради свобод и социального равенства!

— Ох, простите, капитан. Мы собираем подписи под петицией об изменении закона о нелегальных жителях столицы, как вас зовут?

— Жужа! — истерически пробормотала невольница наших благих дел.

Её огромные глаза в панике исследовали округу, а крылышки за спиной ни на мгновение не умолкали.

— Вы не могли бы подписать эту петицию?

— Что это? Конечно же, нет! Здесь какой-то примитивный человеческий язык, я его не понимаю! — осмелевшая муха деловито задрала голову.

— Как так? Мы вас не обманываем, зачем нам это? Вы же угнетены здесь, а я предлагаю...

— Постойте, Аннет! Тут нужен другой подход! — я развернул чертовку к себе и замахнулся кулаком. — Просто подпиши эту петицию, сука, иначе это придется сделать выжившим членам твоей блядской семьи!

— Да-да, где подписать? — Жужа быстро и без переводчика распознала в моей речи самый конструктивный посыл для будущего всего мутантского сообщества. Хороший пинок под задницу так же помог мухе выбрать правильное направления для дальнейшего развития своей личности.

— Я уверена, что они могут ставить подписи осознанно, — Аннет стряхивала с покореженного листочка остатки вонючей слизи.

— Они осознанно могут только мечтать, как разделаться с нами поскорее, слышите?

— Что? Машина? Выстрелы? — Стелькина тщетно напрягала слух.

— Нет, кусок жира! Он тут трясётся как осиновый лист уже минут пять! — я схватил мутанта за шею, оторвал его от стены, к которой прилип хамелеон, и повалил на землю.

— Ну что, пидорок, решил незаметно напасть сзади? Захотелось откусить сочного кусочка от жопы нашей мэрии?

Стелькина вздрагивала от каждого моего слова, но едва успела поймать локон волос, что этот красавчик ухитрился незаметно срезать себе на память.

— Нет, пожалуйста, не надо, я не хотел! — бесформенный кусок биологической массы облизывал мне ботинки, — Ноикс, дружище, ты же знаешь, я не могу иначе!

— Конечно, знаю я вашу блядскую натуру, ой как хорошо знаю! — я прижал мутанта ногой к земле, его лицо растеклось по контуру ботинка, левый глаз флиртовал со Стелькиной:

— О, какая женщина, твоя новая пассия?

— Что ты несёшь, утырок?! — я топтал его ногами, но размозжить мутанта по кличке Костлявый так просто не получилось бы: его тело как вода.

— Нет, я из префектуры города Москвы, у меня для вас на подпись есть петиция, она заставит политиков пересмотреть нынешнее отношение властей города к людям с расширенными возможностями, ну, то есть живущим в канализации.

— Люди с расширенными возможностями? Это так нас теперь наверху называют? Дамочка, где вы видели тут людей? Или вы про те скелеты военных, в которые играют наши дети? Забавно, Ноикс, у каждой твоей новой пассии чувство юмора всё изощрённей и изощрённей, — Костлявый прижался к ногам Стелькиной и едва не повалил её на асфальт.

— Давай по делу! — я пнул мутанта по заднице.

— Нет, я, конечно, и не против где-то подписаться, но что я получу взамен?

— Дай подумать... жизнь!

— Твоя подружка такая тёплая, отдай её мне!

Эх я уже думал об этом несколько раз за эти полчаса, но ведь майор меня потом за неё повесит.

— Нет, это не моя подружка, это важная дама из канцелярии!

— Ну тогда я не вижу смысла так напрягаться, — Костлявый демонстративно пополз по дороге, но я отдавил ему хвост.

— Или ты подпишешь эту петицию, или я пойду к тебе на болото и пристрелю твою псевдо-собаку! — для наглядности я щелкнул предохранителем пистолета у виска мутанта.

— Ладно-ладно, не кипятись, Ноикс! Я всё подпишу, только не трогай Тузика, я еле отрастил ему голову после твоего последнего визита, — Костлявый хныкнул, но всё же поставил свою закорючку.

Улица окончательно опустела, и это не предвещало ничего хорошего. Я схватил Аннет за руку и увлёк в узкий проход между домами. Группа зачистки уже на подходе, и ребята будут особенно навязчивы, узнав, что в канализации появилась чистая женщина.

* * *

— Вы часто бываете здесь?

Стелькина считала количество добытых нелёгким путём подписей. На её лице застыло недоумение.

— По работе — каждый день! Что там у вас?

— Не густо мы сегодня поработали, подписей мало, всего пятнадцать! — Аннет хищнически косилась по сторонам, но я заботливо обходил все густонаселенные мутантами территории.

Лучше довольствоваться маленькими кусочками, чем подавиться обилием. Тем более, охота за нами продолжалась, и я не мог приложить ума, как нам выбраться из канализации. Идти обратно той же дорогой будет самоубийством.

— Поработали, как смогли, я думаю, вам хватит и этого, чтобы запомнить на всю жизнь, а потом рассказывать внукам. Пора выбираться отсюда на поверхность, — я всё ещё выискивал ориентиры на едва знакомых улочках.

Карты этих мест у нас имелись, но мутанты постоянно перестраивали и переносили свои хатки, бездумно и беспощадно меняя уличный вид. Помниться, когда я был здесь в последний раз, тупика, в котором мы со Стелькиной оказались, вообще не было. На проходе выросла кирпично-стальная стена, а ведь чуть севернее по этому проходу лежал выход из канализации. Нам бы пришлось карабкаться по вертикальной лестнице и выбираться в не самом безопасном районе столицы, но всё это было бы куда лучше, чем идти обратно.

— Мы заблудились? — Стелькина пристально смотрела мне в глаза.

— Ни в коем случае! — я обиженно сплюнул на пол и пнул чью-то пожелтевшую берцовую кость. Солдатов в канализации полегло порядочно в своё время. Аннет брезгливо смотрела на останки.

— Точно, это же была та злополучная операция мэра Озерова, я вспомнила!

— Да неужели?! Мне кажется, манёвр Озерова должны преподавать в школах как самый необдуманный шаг в современной истории!

— Так его и преподают, — Стелькина опустила глаза.

Я выводил аудитора из западни кратчайшим путём и облегченно вздохнул, когда за очередным поворотом показалась решётка грузового лифта на нижние этажи канализации. Старого и едва ли работающего.

— Всё, это конец заезженной территории. Ну хоть какой-то ориентир! Теперь найти выход будет намного проще.

— Простите, какой территории?

— Заезженной. Ну, мы так называем территорию, которая нами изучена и, так сказать, уже заезжена вдоль и поперёк. Там, внизу, всё намного сложнее, у нас даже нет примерных карт тех мест. Мутанты любят всё перестраивать.

— Это неинтересно. Так что там внизу?

— Это плохая идея. Там нижние этажи канализации, там нам уже делать нечего.

И тут я начал что-то подозревать. Стелькина никак не хотела уходить из заколдованного места. Хмыкала, оценивая допотопный элеватор.

— А он работает?

— Конечно! А иначе как эти пидорские мутанты здесь оказываются! Вот только...

Я не успел озвучить своё главное предостережение, Стелькина ткнула в дверь толстым пальцем.

— Нам надо вниз!

— Ого! Мадам, я боюсь, для этого нам потребуется целый отряд полицейских, а возможно, даже танк для поддержки, — мой нервный смешок не был услышан.

Стелькина осталась непреклонна.

— Вздор! Вы профессионал по уничтожению мутантов, а я за время, проведенное в канализации, не увидела ни грамма агрессии по отношению к себе. Мы спускаемся вниз, это решено!

Я сжал в бессильной злобе кулаки и даже угрожающе насупился, но на Стелькину это не произвело никакого эффекта.

— Капитан, держите пистолет наготове! — Аннет сдвинула рубильник электропитания, вырвавшийся сноп искр ударил по глазам. Аудитор вскрикнула и задорно рассмеялась.

— Вы не говорили, что это будет так забавно!

— А это и не будет забавно!

Рука действительно тянулась к пистолету, но не для того, чтобы встречать опасность. Я уже думал, в какой именно момент прострелить тупую голову этой особы: в лифте или на входе в лифт?

— Капитан, улыбнитесь! — Стелькина игриво ударила меня в грудь.

— Бля... Вы действительно поставили на кон наши жизни!

— Артём, вы сгущаете краски, — Аннет спряталась за мной, когда лифт подъехал на этаж и остановился с глухим стуком. Мне пришлось открыть покорёженные створки вручную.

— Ну вот, вы мастер на все руки! — Стелькина первой вошла в кабину, ждала меня. — Не стесняйтесь, заходите, Ноикс. Вы же знаете, без меня вам на поверхности лучше не показываться, боюсь, у вас нет другого выхода!

Стелькина выкручивала мне яйца с издевательской улыбочкой. Дура, ладно если бы она хотела покончить с собой в одиночку, но я то здесь при чём?! Но в одном она права: возвращаться в участок налегке для меня будет равносильно спуститься на нижние этажи канализации без оружия и со спущенными штанами.

— Что же вы задумали? — закрывая створки лифта, я обреченно качал головой.

— Мы всего лишь хотим дать мутантам шанс, разве вы не хотите жить с ними в мире?

— В мире?! Еще немного, и этот мир будет принадлежать им, а мы с вами, госпожа Стелькина, будем как раз и жить на нижних этажах канализации.

Я злобно ударил по кнопкам, лифт лениво опускал нас вниз, в самый ад.

— О боже. Сколько же в этом мире маньяков? Сначала Озеров со своим крестовым походом, сейчас полиция в вашем лице, а потом мы удивляемся, почему мутанты ненавидят людей, живущих на поверхности!

— О, нет! Тут вы серьезно ошибаетесь, Аннет! Мутанты очень любят людей, очень любят во всех отношениях, не только в кулинарных.

— Что вы имеете в виду?

— Вы, понимаете, мутанты, это хоть отдаленно, но все же человеческая биомасса, и ничто человеческое им не чуждо. Примитивные рефлексы сохраняются даже на самых глубоких уровнях мутаций. Они очень голодные, и голодные не в плане набить брюхо. Если вы не заметили в третьем звене не служат женщины, а только одни мужчины, а вы знаете почему?

— Что-то я не совсем понимаю, куда вы клоните!

Зараза Стелькина всё прекрасно поняла, она заёрзала, боязливо оглядывая пространство вокруг.

— Знаете, что делают мутанты с прекрасным, чистым женским телом, которое вдруг оказывается внутри грязных коллекторов? — я смаковал эту тему, надеюсь у Стелькиной сдадут нервы раньше, чем мы успеем доехать до точки, откуда уже не вернёмся. — И вправду говорят, что женское тело — это лишь сосуд: чем наполнишь, то и появится на свет!

Я грозно наступал на Аннет, закатывая рукава. Нет я совсем не хотел её изнасиловать, аудитор далеко не в моём вкусе, но я знал пару сотен видов мутантов, которые с радостью бы это сделали вместо меня.

— Но ведь со мной же вы, ничего страшного не произойдёт? — Стелькина забилась в угол, и наш разговор прервала незапланированная остановка. Вот только попутчиков нам и не хватало! Я заслонил Аннет телом, держал наготове пистолет. Дверь открылась, но в проёме никого. Я осторожно высунул в покосившийся коридор голову. До ужаса знакомый запах.

— Что там? — голос Стелькиной дрогнул.

— Неприятности! — я не успел среагировать на угрозу.

С потолка соскользнула тень, удар по затылку был коварен и жесток, а тьма, в которую я падал, отдавала приторным зловонием мерзких специй.

* * *

— Во блин, Раф! Мне приснился хуевый сон! — я приходил в себя на шезлонге в огороде друга. Как ни странно, я видел его краем глаза справа от себя, но Раф почему-то молчал. Голова раскалывалась, поэтому моя попытка встать на ноги окончилась на земле. Морковная ботва щекотала мне нос, и я еще раз позвал Рафа. Грубо и матом.

— Что ты орешь? Можно потише? — дух Тайги цыкнул на меня и продолжил любование огромной металлической конструкцией, выглядывающей из-за дома Рафа и заметно превосходящей его по размерам.

— Мишка! Мне опять пиздец? — я упал на колени рядом с ним. Дух Тайги сидел в шезлонге, смешно обнимая собственное пузо короткими передними лапами.

— А когда было иначе?

— Слушай! — я облизнул пересохшие губы, картинка перед глазами норовила пуститься в пляс, так что я едва сохранял ясность ума. — Они хотят мутантов выпустить на улицы, прикинь! Нам же всем конец! Что мне делать? Он же еще не готов!

Я обреченно кивнул в сторону корабля.

— Мы еще корпус не доделали, а топливо! Его вообще нет! Мне тридцать шесть лет еще шастать по этим канализациям! Я тут на одну зарплату не протяну!

— Как будто ты один тут такой... А, по-моему, корабль и так неплохо выглядит, — хихикнул дух Тайги, напрочь игнорируя мой обреченный вой.

— Ты прикалываешься? Да его только в разлом можно запустить в таком виде! Ты же обещал, что здесь я его дострою!

— Шустрый какой, достроишь, а потом что? Поблагодаришь всех за внимание и на прощание смахнешь с планеты пыль? А мы что тут будем делать?

— Нет! Ты же обещал, косолапый!

— Так! Не обзывайся! — медведь пригрозил мне лапой и ощетинился вросшими в тело хищниками. — Мало ли что я кому обещал?! Ты сначала мне помоги, а потом посмотрим, как твою мечту в явь превратить.

— Вот ты наебщик... — я кое-как забрался на шезлонг и сквозь колыхающуюся ширму полюбовался носом своего корабля. — Он действительно прекрасен...

— Ты подготовился? — медведь изогнул бровь.

— Конечно, на кого мне еще надеяться, на тебя, что ли? — теперь настала моя очередь истерически хихикать. Головная боль охладила мой пыл.

— Побереги силы, я уже слышу этот сладкий запах. Капуста с паприкой?

— Нет, — я нехотя принюхался, — жареная плесень, варёный Кормор, о боже, как же я ненавижу эти китайские рынки...

Прежде чем меня вывернуло наизнанку, я плюхнулся на землю. Дух Тайги хрипло рассмеялся и хлопнул меня по спине.

— Давай, труба зовёт!

* * *

Из уголовного дела: Говорящая плесень — страшная зануда. Всегда очень вежлива и обходительна, потому что растёт на костях русской интеллигенции. Размножается спорами, поэтому спорить с канализационной плесенью запрещено на законодательном уровне. В моём присутствии любит взрываться по поводу и без.