Охота

Я остановила угнанную машину у скромного, но величественного здания. Банк.

Прошла мимо пристально оглядевшего меня охранника. Войдя, уже с порога стащила с головы капюшон и так называемую шапку. При виде странного клиента ко мне поспешил человек из внутренней охраны. Я успела снять плащ и размотать тряпки на ногах. Вся куча оказалась сбоку от меня.

— Уберите, пожалуйста, всё это, — спокойно велела я охраннику и пошла к спешащему ко мне служащему, с которым я однажды уже виделась, когда оформляла документы для безналичных платежей на Кэссии. Судя по всему он меня узнал сразу, потому как незамедлительно провёл меня в кабинет.

Понадобился час, чтобы мне доставили всё заказанное. Из банка я вышла невысоким подростком, одетым незаметно и добротно. Подъехало заказанное служащим такси, куда я и села.

— В космопорт, — скомандовала я.

Вертолётами решила не пользоваться. Отследят быстро. Если не совсем дураки.

Да и время нужно. Подумать. Мне со всеми этими не справиться одной. Придётся просить Эрика, закадычного друга моего детства и юности, об услуге. Но слетать на другую планету, чтобы найти основание для шантажа, я могу и сама.

4.

По моей просьбе, банк сразу выискал мне протекцию на торговый рейс к Сэфа. Узкий, но для меня достаточно комфортабельный отсек, подвесная койка, никто из экипажа не пристаёт с глупыми вопросами — что ещё нужно, чтобы осмыслить некоторые вопросы? А некоторые благополучно забыть на время, переложив их решение на чужие плечи.

Эрик — мой друг и нянька с давних пор, как я попала к деду. Самолюбивая и злющая девчонка понравилась ему — и он с лёгкостью уступил мне своё верховодство в мотобанде, посмеиваясь надо мной и втихаря, и в лицо. Сначала он решил, что я пытаюсь "понтовать", потом до него дошло, что такая жизнь и такой характер — это способ жить. И с тех пор насмешничать надо мной он позволял себе только не на глазах у других.

Сейчас он работал, время от времени освежая в памяти молодые годы поездками во главе собственной мотокомпании, так что я со спокойной совестью снова могла воспользоваться его благосклонностью ко мне... Я позвонила ему за полчаса до вылета с орбиты Кэссии:

— Эрик, мне нужен человек, который умеет искать в космосети по вирт-снимкам. Это раз. Мне нужны три человека на Сэфа — хорошие боевики...

Он перебил меня, привычно ухмыляясь:

— Аж три человека? Ты там, радость моя, не всепланетную войнушку ли хочешь устроить?

— Её самую, — в тон откликнулась я. — Ну, и, как ты понимаешь, надо бы, чтобы эти три человека были хотя бы слегка вооружены.

— Слегка? — Довольный хохот с той стороны вирта мне понравился. Он найдёт мне самых-самых. Разговаривала я с ним, выложив новенький вирт на прикреплённую к стене крышку складного столика и включив громкую связь. Рядом с виртом помещалось зеркало, глядя в которое, я отстригала собранные назад волосы, освобождая шею.

Вирт я поменяла ещё в банке. Проверив на вирусы, скачала с него в предоставленном мне кабинете всё самое необходимое на собственный сайт в космосети, а потом уже с сайта на новый вирт, любезно принесённый мне моим куратором в этом банке. Старый вирт, по моей просьбе, уничтожили — сожгли вместе с содержимым. При мне.

Полусуток перелёта на Сэфа, планету, где жил предполагаемый сын Кирилла, хватило, чтобы прийти в себя от слишком стремительных событий последних часов, а заодно и задуматься о некоторых событиях.

Эмоции перешли в раздумья с мгновения, как я вспомнила о Ринальдо. То есть с пренебрежением вспомнила поведение зверского красавчика и сравнила с поведением Кирилла. И тут-то я впервые озадачилась: почему? Почему я сравниваю этих двоих? Да, их манера вести себя со мной абсолютно разная. Однако... Я попыталась сформулировать вопрос. И вот тут начали всплывать странности — одна за другой.

Инструкции для телохранителей. Значит ли, что я была права? Что Кирилл в казино Ринальдо проигрался, а взамен хозяин потребовал выполнения заданий определённого пошиба? Но... Раз он играл, значит, деньги у него были. Ведь Мартен тоже оказался в этой ситуации... Значит ли это... Значит ли это, что Кирилл — человек тоже светский?.. Из общества? Пришлось выключить музыку, звучавшую в наушниках. Думать мешала.

Кирилл. Воспоминания нахлынули разом. Вот я спускаюсь по узкой лестнице и машинально хватаюсь за протянутую им руку, опираясь на неё. А-а... Телохранитель должен подавать охраняемой даме руку? Ну, хорошо. Пусть там этикет, да и чисто машинальное мужское движение. Но три дня назад... В тренажёрной раздевалке натягивая на меня шорты, он встал близко ко мне, чтобы тот тип меня не видел. Хотя и как бедняге меня увидеть, коли Кирилл шмякнул его об стену, отодрав от меня? Но телохранитель меня, нагую, закрывал от мужского взгляда. Предполагал, что женщина в таком виде... Я провела пальцем сверху вниз по губам. Есть у меня такая привычка: когда что-то ошарашит — пальцем по рту провести. Вот это да... Я не замечала, что меня охраняет человек, знакомый со светским этикетом, пока в голову не пришла мысль сравнить его с тем босяком — хозяином казино.

Впрочем, это ещё ничего не значит. Попался он Ринальдо — теперь попался мне. И я тоже собираюсь шантажировать Кирилла. Потому что мне хочется, чтобы он был рядом.

Вне зависимости от моего желания подбородок качнулся кверху, чуть я только вспомнила, как лежала головой на его коленях, а он мне перебирал волосы. Да, это мне нравится. Поэтому я и хочу, чтобы он был со мной. А там посмотрим... Мне так редко нравится кто-нибудь. Особенно из мужчин...

С орбитального космодрома на Сэфа меня доставили в космокатере, как и других пассажиров, ожидавших высадки на планету. В космопорту никто не обратил внимания на невысокого паренька в сером, невзрачном плаще, под разлетающимися полами которого виднеются невзрачные джинсы; а также в мягких полусапожках, тоже серых и не позволяющих догадаться, что обувь является местом хранения холодного оружия. "Глок", как и браунинг, я держала в поясных ремнях чуть выше пояса, под грудью.

В деловой отель я вошла незаметно. На планете в основном разрабатывают неплохие ископаемые, многие из которых перерабатываются прямо здесь. Поэтому все отели — это жилые дома гостиничного типа, где консьерж является и администратором. А он ничем не интересуется, кроме одного — оформить и получить деньги. Да и весь единственный город поделён почти на сектора из деловых районов.

Промышленный район, где, возможно, живёт сын Кирилла с матерью-разведёнкой, находится неподалёку от моего отеля. Схему расположения здания, входов-выходов в нём, а также все подъездные пути к нему я выучила так, что даже без схемы представляла, как выглядят и дом, и улица.

На подходе к нужному дому я чудилась сама себе серым призраком, плывущим в серой мути смога, утопившего серый усталый город.

Я оказалась права. Многоподъездный дом, окружённый узкими переулками, заваленными мусорными контейнерами и жалкими остовами легковых машин, высился, уходя верхними этажами в мутное облачное небо. Здесь часто стоит почти осенняя погода, так что увидеть тёмные тучи или облака не редкость. Плюс смог, потому как заводы и фабрики здесь расположены вне санитарных правил — внутри самого города... А если учесть, что соседний дом идёт параллельно искомому, то солнце, если и появляется на этой планете, в эти переулки, наверное, вряд ли заглядывает... Вонь страшенная. Под ногами — вязкая, вонючая же грязь из гниющих отбросов. Такие же отбросы, только двуногие, несмотря на разгар здешнего рабочего дня, болтаются без дела — явно с преступными намерениями.

И здесь живёт мальчишка Рольф Эйден?

Странно...

Пока я предавалась довольно сумбурным мыслям, предусмотрительно отступив от дома к стене противоположного, чтобы быть незаметной, в переулке появились три фигуры. Сначала безликие и какие-то ненаправленные — чем ближе ко мне, они становились всё более устремлёнными. И с чего, интересно, сдался им невысокий парнишка с надвинутым на лицо капюшоном? И тут же спросила себя: и чего я пошла открыто? Могла бы воспользоваться состоянием Тени... Ладно. Поздно об этом.

Руки вытянулись вдоль тела, когда им до меня оставалось метров семь.

Двое набросились сразу. Третий притормозил, оглядываясь, нет ли свидетелей. Не оглянулся бы — остался бы жив. Я выбросила руки вперёд, едва налётчики оказались в шаге от меня. Выскочившие из манжет длинные лезвия с сухим треском, но мягко вошли в тела. Один захлебнулся кровью, другой упал молча. Когда третий обернулся... Точней — начал оборачиваться... Смердящему псу — смердящая смерть... Что-то вдруг вспомнилось из читанного когда-то, едва лезвия втянулись назад, в наручи под манжетами. И пока глядела на третьего, лежащего мордой в вонючей луже. Переступила через всё ещё подрагивающее в конвульсиях тело и пошла искать нужный подъезд.

О мертвецах не жалела. Этих крыс не перевоспитать, даже если дать им такую возможность. По совести говоря, весь этот район было бы милосердней уничтожить, чем проводить здесь акции милосердия. Впрочем, о благотворительности даже думать здесь не смешно. И не грустно.

Зато можно подумать вот о чём. Предложить деду подать иск на город, заранее загнав сюда представителей Содружества с санитарной проверкой по условиям жизни, а затем, когда вся планета окажется в дерьме и в долгах, втихую забрать её в наше семейное пользование. Много вкладывать не придётся: лишь кое-где кое-что починить и проредить сегодняшний крысятник. А что... Неплохая идея. Дед давно мечтал о чём-нибудь покрупней своей нынешней империи.

Всё так же сутулясь, чтобы капюшон до поры до времен закрывал лицо, я обогнула здание и пошла вдоль дома, считая подъезды. Искать надписи смысла нет. Либо затёрты, либо содраны. Двери распахнуты везде, кое-где дырявые, будто после перестрелок, кое-где безнадёжно провисшие на одной петле, а то и просто наивно приставленные к косяку. И все, как в насмешку, металлические.

Крысятник. Эрик поводил меня одно время по таким, приучая работать, как на полигоне. Ему-то было смешно, пока он выбивал из меня малейшую жалость к живущим здесь. Но своё дело он сделал — передав личное неприятие к тем, кто позволяет — позволяет! — себе жить таким образом — без надежды на лучшее будущее для себя и для своих детей и без отвращения к крысиной жизни.

Неужели бывшая жена Кирилла из таких? Мои губы невольно скривились. Больше всего я не понимала именно таких женщин.

Была уже у третьего подъезда, когда мне навстречу зашагала компания — неопределённая по численности. Сначала показалась странной такая активность — искала же я этот дом ранним сэфаинским утром... Потом сообразилось: крысам, привыкшим к вольготной жизни в этой грязище, абсолютно всё равно, когда шастать по привычным мусорным кучам. Небось, потеряли вообще представление, какое время суток...

Шли на меня — это я ощущала. По пристальным взглядам, невидимым из-под капюшонов, сильно натянутых на их головы. И с каждым шагом чувствовала, как всё веселей разгорается огонь внутри и хочется только смеяться — и даже хохотать! Плачьте, крысы! Крысолов по ваши души явился!..

Буду милосердной всё же... Хоть предупредить... Хотя в этом моём предупреждении подспудно мой же адреналин загорается, полыхая таким пламенем, что ноги уже невесомо несли меня чуть не над разбитой дорогой перед домом!

Предупреждаю, твари!

Рукой по единственной застёжке плаща, чтобы ветер распахнул полы. Как вам, крыски, такие цацки? Мой рот кривился в такой ухмылке предвкушения, что мне самой стало весело!

Цацки мои в перекрещённых на груди ремнях были хорошие, фирменные. Это раз... Два — я вывернула руки навстречу шедшим мне, словно показывая кисти — и шестой палец среди пальцев, длинное лезвие, влажное от вкушённой в переулке крови.

Притом, что шаг не сбавляла... Толпа, шедшая уже неуверенно, раздалась в стороны. Но ни одного слова, ни одного вопроса... А значит — хоть кто-то из них да попробует... Уже внутри компании... Адреналин горячей волной ударил в голову, поджигая меня, сжигая меня, заставляя плясать дикий танец среди бушующего невидимого пламени.

Не поверили. Я бы — тоже. Но я — не они.

Круглые лезвие на носках сапог напились крови в первые же мгновения сумасшедшей драки, когда все крысы кинулись на меня. Плохо пришлось уже после первых боевых секунд, когда надо было, чтобы не свалиться, пританцовывать среди неподвижно лежащих трупов или с воем ползающих под ногами умирающих... Собьют с ног — не выжить. Любимый, извечный крысиный закон.

Мимо будто Эрик прошёл. Оглянулся: "Расслабься и получай удовольствие!"

Расслабилась. Ни капли сожаления. Даже, наконец, вздохнула с облегчением. Впервые за время моего бессрочного отпуска в своё удовольствие можно заняться делом.

Но вздох облегчения — это было потом. А пока... Не чувствуя собственного тела, а лишь чувствуя оружие, я прыгала, вертелась, стреляла, била ногами и ножами — и эти лёгкие, заученные когда-то до автоматизма действия, которым я с удовольствием сейчас предавалась, словно вздымали меня на какую-то высоту. Навоз... Мусор... Встряхнуть с ног, как приставшее к подошве дерьмо... Где-то подспудно ощущала себя машиной, чьи тормоза отказали раз и навсегда, когда машинка рванула с кручи! И — волчицей, на которую набросилась свора гиен!

Ударила сверху вниз ножом в спину пытавшегося прыгнуть к моим ногам, чтобы повалить меня. Развернула его падающее тело — и подставила животом воровскому удару ножом исподтишка и со стороны. Пнула ногой — в поясницу уже мертвеца. Тот на движении взмахнул безвольными руками, падая на ворёнка, который не успел отойти, повалил его на тела убитых. Я стремительно нагнулась — и сквозь мёртвое тело лезвием с кисти убила последнего.

Это — жизнь. И это — смерть.

Брезгливо потрясла кистями, слава Богу обтянутыми перчатками, сбрасывая капли крови. Брезгливо — мало ли какая зараза в крови этих крыс. Чуть наклонив голову, огляделась и прислушалась. Здесь деловой ритм города еле слышен. Но вот ощущения опасности больше нет.

Последняя мысль при взгляде на крыс: а ведь кто-то сочтёт — их ограбить можно.

Другие крысы.

Вышагнула из груды мёртвых тел, кое-где ещё шевелящейся: ничего, свои же потом прикончат, — и пошла далее, на ходу запахивая на себе плащ и пряча оружие.

После чего сторонняя мысль: а если в этой драке я убила мальчишку Кирилла?

И забыла об этом.

Вот он — нужный мне подъезд.

Зашла. С трудом, подсвечивая виртом, оглядела глухо закрытые двери квартир. Пришлось подняться на третий этаж, где на квартирных дверях сохранились номера. Мой этаж — девятый. Сморщила губы. Фу... Ну ладно. Мне повезло: хорошо, что не последний. Лифт, естественно, не работает. Хорошо. Прогуляемся.

Для тренированных ног — прогулка на раз. Особенно, если в них до сих пор гудит остаточное пламя адреналина... Быстро пробежалась по лестницам. Длинный коридор — по обе стороны молчаливые квартиры. А если мальчишки здесь нет? Ладно, не будем отчаиваться (я ухмыльнулась) раньше времени.