Байкер на копытах

Катерина, растратившая за время пребывания в орочьем плену свой пацифизм, ползком обогнула орочий костер слева, наемники и рыцарь прячась за юртами обошли зеленокожих справа, беря в клещи.

Мне же никуда двигаться небыло нужды, так как от кузницы, в тени которой мы и скрывались, наблюдая за междусобойчиком орочьей "золотой молодежи", мне открывался великолепный сектор обстрела. А расстояние в три, с небольшим хвостиком, десятка метров и отсутствие ветра не позволило бы промазать, даже учитывая тот факт, что лук в руках я не держал уже лет десять.

Через несколько минут я услышал условный сигнал — стрекотание сверчка, означавшее, что мои компаньоны заняли свои позиции и готовы к бою. Тут же я достал две стрелы, одну из которых зажал в зубах, вторую же наложил на звенящую тетиву. После чего машинально проверил, как сидит на большом пальце кольцо, вложил тетиву в паз, зафиксировал палец указательным и напрягая до хруста руки медленно натянул сплетенную из сухожилий струну. Затем, скользя взглядом вдоль стрелы, как учил меня дед, поймал сидящего в самой середине орка, в котором с некоторой радостью признал сына местного вождя, взял небольшую поправку на расстояние, выведя острие стрелы на фалангу большого пальца вверх от намеченной точки попадания и ненадолго задержав дыхание мягко разжал указательный палец. Стрела, сопровождаемая злым жужжанием, устремилась к своей цели и через удар сердца в горле зеленокожего принца расцвел чуть желтоватый цветок, но я этого уже не видел. Мои руки уже вновь натягивали тугую струну, а глаза кровожадно выискивали подходящую цель.

Вот молодой и сильный воин вскочил, выхватил ятаган и собрался ударить бегущую к нему Катю, но не успел — моя стрела вошла ему в висок. Жаль, я целился в горло, но перенапряженные руки дрогнули в последнюю секунду и стрела ушла чуть выше.

Но это уже не важно, руки уже тянут следующее костяное древко из висящего на поясе мешочка, а взгляд ловит еще одного слишком шустрого воина, попытавшегося выхватить валявшийся рядом ятаган, но я не успел выстрелить в него — нож, пущенный умелой рукой Гаррена оборвал жизнь орка.

Его сосед, так и не успев понять, что же произошло, так же перестал дышать, получив тонкий костяной прутик с примотанным железным шипом в переносицу. Этим выстрелом все и закончилось. Шесть молодых орков менее чем за минуту были убиты, так и не издав ни звука.

Пока мы собирали стрелы и оружие Сарон, оказавшийся еще и неплохим взломщиком успел открыть двери оружейной. Мы быстро занесли в просторную кладовую тела безвременно почивших молодцов и приступили к разграблению запасов вождя.

Запасы оказались очень не маленькими. Чего здесь только не было! И украшенные камнями кинжалы, и причудливого плетения кольчуги, и огромные секиры... Правда, условия хранения были просто невероятно ужасными. Многое, из хранившегося здесь вооружения было покрыто толстым слоем ржавчины, что-то было и вовсе сломано или изрублено чуть ли не на куски, но поковырявшись в этом хламе нам удалось полностью экипироваться.

Мы с Катериной нашли свое имущество, захваченное в замке некроманта, так же девушка прихватила легкий обруч, которым тут же закрепила разлетающиеся во все стороны волосы, широкий пояс из толстой, видимо вареной, кожи и сняла с одного из покойных орков комплект одежды. К слову сказать ее примеру последовали и наемники, так как об одежде для рабов зеленокожие не особо заботились, а в живописных лохмотьях, в которые были облачены мои спутники, особо не попутешествуешь.

Я же разыскал среди валявшегося в кладовой имущества изрядный запас отличных стрел, немного потрепанных, но вполне пригодных к использованию, да еще и упакованных в отличный тул, приличный саадак, в который тут же и убрал свой самодельный лук, так как найденные в кладовой значительно уступали ему в силе и качестве. Хотя пару запасных тетив я все же прихватил.

Так же я нашел неплохой нож, слишком широкий и длинный для человека, но вполне удобный для кентавра, который тотчас занял свое место на поясе.

Наемники, как и подобает профессионалам, облачились в немного потертые, но еще надежные ламилляры, прихватили по небольшому, круглому щиту, широкому топору, из сваленной в углу кучи и разыскали недурственные кинжалы, хоть и немного заржавевшие, но несравненно превосходившие наши грубые поделки.

Рыцарь тоже поучаствовал в мародерстве, найдя в одной из самых свежих связок, полуторный изящный меч, на гарде которого красовался какой-то рогатый череп с сияющими глазницами, а у одной из стен выбрал копье, мгновенно напомнившее мне древнерусскую рогатину.* (Имеется ввиду боевой вариант рогатины, не имевший шипов-ограничителей. Острие как правило было либо листообразным, либо ланцетовидным, длиной до полуметра. Заточка производилась по обеим граням наконечника, что позволяло с одинаковым успехом и колоть, и рубить. Наиболее яркий аналог — японская нагината. Так же существовал вариант с более длинным клинком, не редко не имевшим колющего острия, именовавшийся совня. Ком. Авт. ).

Судя по пробным взмахам, которые совершал наш благородный спутник предмет был ему знаком и я поинтересовался, откуда десятник тяжелой кавалерии знаком с оружием легкой конницы.

Рассказ свой он повел уже на бегу, когда мы выйдя из сарая направились к загону. Оказалось, что в этом мире имелось княжество Россинь, и в военной школе, где учился Ксанас, инструктором по бою с оружием был старик, родом оттуда.

На каждом занятии этот ветхий старец дав задание группе выбирал троих лучших учеников и гонял их по всей площадке при помощи именно такой рогатины, а иногда и большого двуручника, с которым обращался не хуже, чем с копьем, хотя и довольно в специфичной технике, целиком выстроенной на безумной инерции тяжеленного меча.

Наблюдая за этим безобразием молодой мЛарг, до того не слишком выдающийся боец, решил во что бы то ни стало выучиться этой технике. Благодаря фамильному упрямству, хорошей памяти и недурственным физическим данным юноша довольно быстро разучивал все увиденные на тренировках движения и соответственно постепенно достиг неплохих результатов в обращении с копьем и полуторником.

В конце концов настал и его черед выйти для боя с наставником. К превеликому удивлению группы дворянин выбрал не благородный меч, а такую же как и у наставника рогатину, но еще больше их удивление стало, когда через полторы минуты поединка Ксанас не только не начал отступать, подобно своим напарникам но и сам понемногу теснил учителя. Еще через минуту старец остановил бой и с восторгом на лице объявил на всю площадку: "Вот мой ученик! Он единственный понял, чему я пытаюсь Вас научить".

После того дня старик по имени Яросвет взялся за юношу всерьез и к моменту окончания школы намертво вколотил в того мастерство обращения как с рогатиной, так и с мечом. После молодой рыцарь не забывал о своем старом учителе и при каждом удобном случае заглядывал потренироваться и выпить кружечку-другую напитка, который старый воин готовил из меда.

В душе что-то звонко екнуло и я поинтересовался, на родном языке: "А не медовухой ли называется сей благородный напиток?". Рыцарь на несколько мгновений выпал в осадок и ответил на том же языке, хотя и с непривычным акцентом и интонациями: "Да, сударь, а откуда известен Вам благородный язык Россини?".

— Да так, выучил по случаю.

— А по какому случаю, если, конечно, это не тайна?

"Конечно не тайна, довелось у купца одного послужить, там и выучили, а то ни бельмеса не понимая, как с местными охранниками сообща работать?" — очень кстати вмешалась в разговор Катерина.

Разговор на этом благополучно окончился, по причине нашего прибытия к загону, оставив во мне неуемное желание добраться до Россини, или как минимум до этого самого Яросвета, что бы проверить, до какой степени культура княжества напоминает родную моему сердцу земную Россию.

Коней охранял только пастух, о котором выразили яростное желание позаботиться Сарон с Гарреном. Мы не стали возражать, так как ребята имели законное право отомстить своему обидчику, от которого понесли столько унижений. Вернулись наемники довольно скоро, с довольными улыбками убирая кинжалы в ножны. Тут же мы всей компанией двинулись к загону.

Орки додумались расседлать коней, седла с попонами были свалены неподалеку и мои спутники потратили на подготовку животных к походу. Поручив Катерине отвести отобранных коней к располагавшемуся неподалеку овражку остальной отряд отправился оставлять прощальный подарок нашим "гостеприимным" хозяевам. Заключался он в поджоге всех встреченных по пути построек.

Я же от себя хотел добавить еще и умерщвление старика шамана, так как за время моего пребывания в этом мире к магам у меня выработалось чувство стойкой неприязни — некромант и этот милый дедуля пока что были единственными представителями этой профессии, которых мне довелось повстречать и впечатление они произвели отнюдь не самое лестное. В результате наш маленький диверсионный отряд после возвращения в стойбище оперативно разделился.

Наемники и дворянин на окраине поселка похватали горящие головни из ближайшего костра, предварительно аккуратно прирезав всех, кто спал рядом с ним, и поспешили поджигать все, что могло гореть на их пути. Я же на предельной скорости помчался к юрте шамана, стоявшей на другом конце поселка, на небольшом удалении от центра, но еще не на окраине, так же не забывая касаться горящей палкой любой горючей поверхности.

Так же мы условились, что нарываться на конфликты и дожидаться меня, если это будет представлять хоть малейшую опасность, они не станут, а сразу поспешат в выбранном направлении. Я же должен буду их догнать в течение двух дней, иначе буду признан погибшим.

Жил старичок небогато, но судя по пробежавшим, при приближении к его палатке, по спине мурашкам умения у него от этого не убавлялось. Когда я вошел в шатер старика он только успел проснуться и еще не успел ничего понять, но взирал на меня с превосходством, не воспринимая как опасность. Мне это было на руку и не задумываясь я ударил наотмашь кентаврионом.

Но оказалось убить мага это не так уж просто. Вокруг аксакала вспыхнула полупрозрачная сфера, которая и приняла на себя всю силу удара, не дав причинить вреда своему создателю. Но и старцу, как я заметил такой фокус дался не так уж и легко. Лицо его покраснело, а по щеке прокатилась капля пота. Я, понимая, что малейшее промедление повлечет за собой мою смерть не давая старцу передышки провел красивый удар передним копытом, одновременно вытаскивая меч из земли и занося для следующей атаки.

Старец все же оказался мастером своего дела и я еле успел отбить клинком летящий мне в бок заостренный клин, которым крепят края полотнища походной палатки. Парирование колышка немного изменило траекторию моего замаха и вместо сокрушительного рубящего удара пришлось воспользоваться менее сильным, но крайне эффективным колющим. Укол тоже не принес никаких результатов, но старик явно начал уставать и я усилил нажим, атакуя его всеми доступными мне средствами. В конце концов шаман перестал принимать мои удары на защиту и начал уклоняться, изрядно помогая себе левитацией. В нем уже не осталось той надменности, с которой он взирал на меня при первой встрече, да и в момент моего появления в юрте.

Не знаю, сколько еще продолжались бы наши скачки по юрте, если бы старик не допустил неожиданную оплошность. Отскочив от меня на пару метров маг выпустил из ладоней сверкающую сосульку, летящую с сумасшедшей скоростью. Я не задумываясь о последствиях отбил ее мечом, сталь загудела, а ледяной нож отскочил в потолок. Не обращая больше внимания на сосульку я сделал небольшой шаг в сторону шамана и попытался достать того уколом в горло. Дедуля отшатнулся и в этот момент срикошетившая от усеянной какими-то знаками ткани сосулька ударила старца в грудь.

Наслышанный о живучести различных колдунов и магов я для надежности снес старикашке голову, параллельно зацепив пару полочек с зельями, которые облили меня с головы до ног. Расправившись с колдуном я поспешил скрыться с места преступления, но по пути задел еще несколько полок со склянками.

Что же тут началось! По всей юрте заклубился кроваво-красный туман, в котором ворочались непонятные бесформенные тени. Я попытался на ощупь дойти до стены и сильно удивился, когда через пару десятков шагов так до нее и не добрался...

Пройдя еще полсотни шагов я окончательно убедился, что где бы я не находился — это не шаманская юрта, потому что из тумана я вышел в огромный зал, в середине которого стояла колоссальных размеров каменная глыба, на которой в сфере из кристально-чистого горного хрусталя стояло сердце.

По размерам оно немного превосходило человеческое и к тому же как-то умудрялось биться. Не знаю, какой черт меня дернул в тот момент за руку, но я медленно, будто преодолевая сопротивление чего-то вязкого подошел к постаменту, поднял меч и вложив в удар все, имевшиеся у меня силы разнес сферу в мелкие куски.

В тот же момент сопротивление воздуха исчезло, над упавшим на пол сердцем вспыхнуло безумно жаркое пламя из которого соткалась человеческая фигура. Принадлежала фигура мужчине, лет, приблизительно тридцати — тридцати пяти, высокого, более двух метров, роста и носившего на спине пару черных, бархатистых крыльев, которые он сложил на манер плаща.

"Кто ты, смертный?" — проговорил мой собеседник. Я представился своим настоящим именем, так как лгать такому существу я не имел никакого желания. Мой визави, похоже, оценил мою честность и так же представился, назвавшись Нихраэлем. Так же он внес некоторые разъяснения в то, что произошло.

Оказывается, много лет назад, отец того шамана, что я прикончил, вызвал моего собеседника, убил и вырвав сердце поместил его в этом месте, превратив в своеобразный генератор магической энергии. Правда не успел сообщить этого секрета своему сыну, так как был отравлен им через несколько часов после проведения ритуала.

Этот зал находится в небольшой складке пространства-времени, в которую я смог попасть благодаря чистой случайности — со смертью последнего из потомков создавшего это место колдуна чары, закрывающие вход сюда распались, как в скором времени распадется и само это местечко. Невероятное и неповторимое смешение чар и выброс сырой магической силы, которое я вызвал разбив почти все пузырьки, хранившиеся в юрте шамана перекинуло меня сюда. Разбив сферу я освободил дух Нихраэля, которым и является мой собеседник.

Теперь у меня имелось только два варианта выбраться отсюда живым, не распавшись вместе со складкой — либо, пойдя по стопам покойных шаманов, связать дух демона с этой локальной территорией и черпать силы из его страданий. Либо съев его сердце, самому стать демоном и превратить эту складку в свой доминион Инферно.

Оба варианта мне не нравились, но издеваться над погибшим демоном я не горел желанием и не задумываясь предложил тому второй вариант. Нихраэль с моим предложением согласился, и добавил, что и сам предпочел бы именно его, так как он уже давно мечтает умереть, а именно это произойдет с его духом. Сердце демона несет в себе его магическую силу, а дух, будучи привязан к плоти, только после разрушения сердца отправляется в Инферно, где сливается с наполняющей его энергией, обретая вечный покой. Поэтому, что бы окончательно убить демона необходимо либо съесть его сердце, а плоть сжечь, либо создать выброс энергии такой силы, что бы его плоть и сила просто распались в нем.