Разбудил меня птичий щебет на соседней ветке. Я поморгала, чтобы исчезла пелена, и посмотрела на небо. Уже вовсю светало. Перевела взгляд на ветку, с которой доносилось щебетание, там оказалось гнездо. Угораздило же меня устроиться здесь... Сколько не пыталась снова уснуть, у меня уже не получилось. Противная птица не желала мириться с моими попытками угомонить ее и, в конце концов, набросилась на меня, больно клюнув в руку, которой я успела прикрыться.
— Тьма, — вскрикнула я и поспешила покинуть негостеприимное дерево.
Из села уже слышались голоса, мычание коров и остервенелый лай собак. Поправив волосы, я направилась туда. Ссутулилась, чуть свела носки внутрь, приобретя немного неуклюжую походку и достигнув еще одного, моя и без того небольшая грудь стала совсем незаметна. Мое телосложение было не таким женственным, как у мамы. Она говорила, что это из-за возраста и со временем я оформлюсь до конца, но папа считал, что это наследие Пьющих кровь. Я не была такой плоской жердиной, как вампирши, но и до мамы немного недотягивала.
В общем, в село я входила юношей. Меня заметили сразу.
— Эй, малец, — крикнула какая-то женщина, — иди-ка сюда.
Я послушно подошла, и она с интересом посмотрела на меня.
— Как звать-то тебя? — спросила любопытная женщина.
— Удачи во Мраке, — поздоровалась я.
— И тебе не хворать, — кивнула тетка.
— Дариан меня звать, — ответила я, убрав от фамилии одну букву. — Дариан Анаилэ.
— А годков тебе сколько? — не отставала моя неожиданная собеседница.
— Пятнадцать, — возраст я продумала заранее.
— Пискляв, больно, ну да не беда, мой брат тоже до шестнадцати пищал, а потом таким басом заговорил, — улыбнулась женщина. — А ты чего один в такую рань по дорогам шляешься?
— Надо, — я пожала плечами.
— Надо ему, — усмехнулась она. — Голодный небось? Заходи, Дариан, покормлю.
Я благодарно кивнула и последовала за ней. Во время разговора я старалась сильно рот не открывать, чтобы женщина не заметила клыки. Надо будет к какому-нибудь целителю зайти, чтобы зубы выровнял, так проще будет. Мне иногда приходила эта мысль и раньше. Раз уж человек, то человек во всем. Но не хотелось обижать папу, он-то с такими зубами уже вон сколько живет и не жалуется. А теперь можно и подправить форму. Вот доберусь до любого большого города и найду толкового мага.
С этими мыслями я устраивалась за столом и следила, как сердобольная женщина ставит передо мной тарелку с чем-то сероватым и вязким, дает ложку и кусок хлеба.
— Ешь, малец, — сказала она.
— А что это? — не удержалась я от вопроса.
— Ты из благородных что ли? — она чуть сузила глаза, разглядывая меня. — Каша это. Из дома сбежал? — хозяйка села напротив и теперь внимательно следила за мной.
Тьма, почему мне в голову не пришло, что кто-то вообще мной может заинтересоваться? Возраст и имя придумала, а кто я и откуда... Я застыла, глядя на кашу, и лихорадочно соображала, что мне ей сказать? Женщина продолжала ждать ответа, все с большим интересом рассматривая меня. И мне очень не нравились умные глаза хозяйки.
— Я к дяде иду, — наконец, выдавила я и спешно засунула в рот ложку с кашей. — М-м, как вкуфно, — промычала я, забивая рот ложкой за ложкой, чтобы дать себе время еще подумать.
— Нравится? — улыбнулась женщина. — Кушай, детонька, кушай. Давно по дорогам-то бродишь? Хотя, нет. Одежа чистая, целая, сапоги не сношены, а ручки холеные. Если ты из благородных, то ратному делу не обучался. Руки юных господ от постоянных упражнений с оружием загрубевшие, а у тебя нежные, белые. Да и личиком уж больно мил. — Она торжествующе тыкнула в меня пальцем. — Девушка. У меня глаз зоркий. То-то сразу странным показался. За любовником бежишь, или от замужества?
Я подавилась и отчаянно закашлялась. Тетка потянулась через стол и постучала меня по спине.
— Да ты не боись, — подмигнула она. — Не выдам. А мужики слепые, они же дальше собственного носа не видят, наши так уж точно. Так от чего бежишь?
— Так заметно, что я девушка? — расстроилась я. — А вы правда никому не скажите?
— Не скажу, — серьезно кивнула женщина. — Что у тебя случилось? Я же вижу, что ты не из простых. Руки опять же...
— И что мне с ними делать? — вздохнула я. — В перчатках прятать?
— В огороде у меня иди поковыряйся, а потом ногти не чисти, уже вид не опрятный. Ломанные они тоже буду хорошо для простого парня смотреться. Голос погрубей сделай, уж больно нежно воркуешь.
Я с надеждой посмотрела на нее.
— А можно к вам в огород?
— Да, запросто. Вот сейчас поешь и пойдем. Я от помощи не откажусь. — Широко улыбнулась женщина. — Меня, кстати, тетей Анирой звать можешь. Сейчас доешь и пойдем. И, да, взгляд у тебя наивный. Провести любой пройдоха может. Доверчивая ты. В дороге с этим совсем никуда. Ко мне, вон как доверчиво пошла. Сидишь, слушаешь, рот открывши. Хитринку бы тебе во взгляд. Ладно, решим, что с тобой делать. Но сначала расскажи, кто ты и откуда.
Угу, взяла и рассказала. Я благодарно улыбнулась ей, обдумывая услышанное. Помощь мне нужна, так что благодарность я действительно чувствовала. Но вот называть себя... Нет уж, так рисковать я не буду.
— А вы одна живете? — спросила я, чтобы подтвердить одно из своих подозрений.
— Одна, — кивнула тетя Анира. — Муженек мой прошлой весной за Грань шагнул, а сын давно уж носа не показывал. Вот так же как-то вещи в мешок покидал и ушел лучшей жизни искать.
Я едва заметно облегченно вздохнула. Женщина одинокая, ей скучно. Так что помочь должна просто для развлечения. Весь ее интерес и внимание на этом основывается. Мне так кажется. Теперь я чувствовала себя немного уверенней, и в голову сама пришла история, которую я ей и рассказала, когда она повела меня в огород.
— Детонька, ты курточку бы сняла, — произнесла тетя Анира, повернувшись ко мне вполоборота. — И рубашечка-то какая хорошая. Не, по одежке тебя враз раскусят. Поглядим, что у меня от моего сыночка осталось, может, и подберем чего. Идем, дам что-нибудь попроще.
Через полчаса я уже стояла среди грядок с овощами, одетая, как пугало, но не роптала, ожидая указаний хозяйки, что мне делать... и как. Никогда не интересовалась землей и тем, что с ней делают. Женщина посмотрела на меня, усмехнулась и мое обучение крестьянскому труду началось. Я слушала очень внимательно, серьезно кивала и старалась не пропустить ни слова. В общем-то и работы было немного, только прополка. Ерунда. Я мысленно махнула рукой и принялась за дело, не забывая рассказывать историю, в которой была половина правды. В моей версии жених меня бросил, когда не понял двусмысленной ситуации.
— Он уехал, — тяжело вздохнула я. — А я ни в чем не виновата, это все стечение обстоятельств. Теперь его хотят женить на другой, и он не сопротивляется, потому что думает, что я его обманула. А я его любила, и больше никого, — в этом месте голос дрогнул, и тетя Анира с сочувствием посмотрела на нее. — Вот и хочу остановить его, все объяснить, чтобы глупость не сделал. Он же меня любит!
— И где же твой жених сейчас? — спросила моя хозяйка, все пристальней поглядывая за моими действиями.
— Он в столице домена, — с готовностью ответила я.
— Не близко, — покачала головой женщина. — Ты что ж творишь! Бестолочь криворукая, — вдруг воскликнула она. — Смотри, что натворила.
Я опустила взгляд и смущенно ойкнула. Вся трава была на месте, а вот то, что спасали от травы... лежало у меня за спиной.
— Я случайно, — прошептала я, чувствуя жуткую неловкость.
— Случайно она, — проворчала тетя Анира. — Давай-ка, сначала поработаем, разговоры говорить потом будем.
Я послушно кивнула, и мы углубились в работу. Теперь я тщательно следила за своими руками, и на меня накричали еще только раз, когда я ушла в свои мысли, и начала вырывать из земли все подряд. Тетя Анира время от времени поглядывала на меня, то посмеиваясь, то одобрительно кивая. Спина уже невозможно ныла, и я выпрямилась, пытаясь размять ее.
— Вот он труд-то какой, — подмигнула женщина. — Это тебе не с книжкой у окошка сидеть. Давай-давай, солнце еще высоко.
Я изумленно взглянула на небо. Время неслось незаметно, и я начала нервничать. Отец и Элиам уже вовсю должны были искать меня, и у меня не было уверенности, что они нападут на мой след нескоро. Мне требовалось срочно уехать подальше отсюда, но моя неожиданная помощница все еще не собиралась меня отпускать, и в огороде мы провозились до обеда, которым меня охотно накормили.
— Устала? — заботливо спросила тетя Анира, и я кивнула. — Зато поработали хорошо. Ты ешь-ешь, еда-это сила. А сила в дороге то, что надо.
— Мне уже и, правда, в дорогу пора, — я умоляюще посмотрела на нее. — Боюсь, найдут меня скоро.
— Эх, — женщина вздохнула. — Ну, надо, так надо. Ручки-то покажи.
Я протянула ей руки, помытые после огорода, но их вид был таким, что я чуть не плакала, глядя на грязь, которую мне велели не вычищать и на два поломанных ногтя. Кожа стала сухой и неприятной. Я сжала кулаки и поморщилась.
— Не надо кривиться, — назидательно произнесла она. — Очень даже миленько. Личико хорошо, что не помыла, чумазенькая ты не такая смазливенькая. Сапожки тоже уже новыми не смотрятся, ты их не мой пока.
Я внимательно выслушала ее, представила, как выгляжу и внутренне застонала. Мама нас с братом приучала быть аккуратными, а, судя по словам женщины, я сейчас, не пойми на кого, похожа. Тяжко вздохнув, я взялась за ложку и за считанные мгновения проглотила тарелку супа. Тетя Анира одобрительно хмыкнула и исчезла в недрах своего небольшого домика. Через некоторое время она позвала меня.
— Иди, наряжаться будем.
Я побрела на голос, раздумывая, что там на меня напялят. Но в первую очередь я взглянула в мутноватое зеркало. Из зеркальной глади на меня смотрела растрепа с неровно обрезанными волосами. Лицо действительно было нечистым. Моя душа зарыдала, когда я рассмотрела свой внешний вид, но была вынуждена признать, женственности во мне поубавилось.
Тетушка Анира указала мне на чистые, неброские вещи. Вскоре я стояла перед зеркалом, скептически рассматривая себя. Вещи были мне великоваты, и теперь, в купе с неровными лохмами, грязным лицом и такими же грязными и обломанными ногтями, я выглядела неряшливо и, если честно, даже в чем-то отталкивающе. Себя я отталкивала, так уж точно.
— Красота, — довольно осклабилась женщина. — Вот теперь на женственного юношу хлюпика совсем не похожа. А волосы, может, в хвост соберешь?
— Дырки на ушах, — ответила я. — Мужчины не носят серег.
— Смотря, кто и где. Например, уроженцы Авардара носят. У нас как-то останавливался один такой. Неприятный тип, грубый. У них нет строго определенной расы, смешение множества кровей. Кстати, и люди есть. Я видела, у тебя клыки, так что можешь говорить, что оттуда. Их территории за нашим доменом, закрытые вроде. А серьги носят примерно такие, — она полезла в небольшую шкатулку и достала тонкие серебряные колечки. — На, бери, мне они без надобности. А тебе не придется уши прятать. Я расскажу, что выведала у того мужика.
— Я даже не знаю, как вас благодарить, — расчувствовалась я. — Может, деньги возьмете?
— Да, ну тебя, — тетя Анира махнула на меня рукой. — Мне и самой интересно. А деньги еще пригодятся.
— А когда у вас проезжает дорожный экипаж? — спросила я, убирая свои вещи в мешок.
— И эти возьми, — женщина протянула мне рубаху и штаны. — А экипаж тут не ездит, мы же в стороне от большой дороги живем.
Я потрясенно посмотрела на нее, но хозяйка уже развернулась и пошла обратно на кухню. И что мне теперь делать? Еще одна ночь в дороге или на дереве? Неприятная перспектива. Тетя Анира обернулась и озадаченно посмотрела на меня.
— Да не переживай ты, знаю я, кто тебя подвезет до Вилла, там и сядешь в экипаж, прямо до столицы и доедешь, — успокоила она меня. — Сейчас про Авардар поговорим, и отведу к нему. И вот еще, говори, что тебе четырнадцать, вполне потянешь на рослого пацана. И выглядишь ты сейчас на этот возраст.
Я немного успокоилась. Пока она давала дельные советы, помогла с преображением, так почему я не должна ей доверять и в вопросе моего перемещения. Я снова уселась напротив, и тетя Анира начала мне рассказывать про того авардарца. Информация была путанной и не очень складной. Мне вообще показалось, что половину женщина сама придумывает. Поэтому, к концу ее повествования я пришла к выводу, что я использую своей легенде Авардар, но лишь частично. Запомнив детали, которые мне казались наиболее достоверными, я поблагодарила гостеприимную хозяйку и встала, намекая, что дальше задерживаться не могу.
— Уходишь? — вздохнула она. — Ну, идем.
Она вывела меня из дома, оглянулась и деловито направилась в сторону большого деревянного дома, выглядывавшего из-за высокого забора. Я опять ссутулила плечи и постаралась придать своей походке побольше мужиковатости. Не знаю, как у меня это получалось, но чувствовала я себя троллем, да простит меня дьер Хараг.
— Микуша, — крикнула тетя Анира, остановившись под воротами. — Слышь, Микуш, открывай ворота, не воры.
— Тетка, ты что ли? — раздался грубый бас из-за ворот, и одна створа отошла в сторону, явив нам взлохмаченного мужика.
— Племянник мой, — кивнула на него женщина. — Микуш, мальчонку бы до Вилла отвезти надо. Помоги, а?
— Вот еще, — мужик широко зевнул и почесал брюхо. — Ради сопляка кобылу запрягать, да в такую даль тащится.
— Ты богов-то побойся, упырь, — возмутилась Анира, — я тебе когда-нибудь отказывала в помощи? Помоги сироте.
— Золотой, — нагло осклабился Микуша, и я поспешно кивнула.
— Есть золотой.
— Цыц, — шикнула на меня женщина, но ее племянник уже с большим интересом смотрел на меня.
— Есть, говоришь? А два? — прищурившись, поинтересовался он.
— Откуда золото у сироты? — Анира укоризненно покачала головой. — Один завалялся, так и тот урвать хочешь, харя ты бессовестная. Вези, говорю, и не обирая мальчишку. А то ко мне больше можешь не обращаться.
— Угомонись, тетка, — Микуша насмешливо посмотрел на женщину. — Отвезу я дохляка твоего. Сейчас кобылу запрягу и отвезу.
— Вот и дело, — кивнула довольная тетя Анира. — А деньги брать не смей!
Она обернулась ко мне и подмигнула. Я почувствовала острый прилив благодарности к этой простой и отзывчивой женщине. Поддавшись порыву, я обняла ее.
— Ошалела? Где это видано, чтобы парни так на шею кидались? — зашипела она на меня. — Будь мужиком.
— Буду, — клятвенно заверила я.
Мы еще некоторое время стояли, ожидая, когда Микуша выедет из ворот. Анира кивнула на его телегу, и я забралась на нее.
— Удачи во Мраке, Дариан Анаилэ, — улыбнулась добрая женщина и утерла набежавшую слезу.
— И вам удачи, — от души пожелала я, и телега тронулась.
Я смотрела, как Анира все более удалялась по мере того, как отъезжала телега. А в голове вертелась мысль, что папа не прав, и мир гораздо лучше, чем он думает.
* * *
