Жестяная корона

И вот теперь, после вхождения в совершеннолетие, сир Эдвар Энт, новый лорд долины Кричащих Сов, должен был приехать в свое родовое имение, чтобы вступить в права наследования.

Крафтер Боули, верховный пересмешник его светлой особы лорда Долины Сов, как он сам себя величал, или скоморох Крафти, как окликали его другие, важно замолчал. Рассказанная история о семье Эдвара Энта, нового господина Иллиана, вытекала из его уст как величественная сага. Надо сказать, Крафти действительно являлся большим искусником в тех делах, где надо было почесать языком. Хотя выделялся шут больше своим вычурным поведением.

Утром, когда Иллиан явился пред светлые очи будщего господина, Эдвар сидел вместе со своим дядей, что-то бурно обсуждая. Крафтер лежал на холодном полу, нисколько не боясь простудиться, и с самым спокойным видом ковырялся в носу. Завидев рыцаря, тот радостно помахал рукой, впрочем, не думая даже подняться на ноги, и стал причитать, дескать, лорды ведут настолько скучную беседу, что ему приходится развлекать себя самому.

Что и говорить, фигура пересмешника являлась самой что ни на есть любопытной. Но гораздо важнее другое — идея предложить рыцаря на роль телохранителя лорда тоже принадлежала ему. Именно Крафтер и был той тенью, которая в ответственный момент склонилась над ухом Эдвара. На многочисленные вопросы Иллиана, с какой целью пересмешник это сделал, тот отвечал различными шутками.

К тому же, у маленького лорда уже был телохранитель, превосходивший Лейтли не только в боевом опыте, но и в физических данных. Мойно, человека без фамилии по прозвищу Черепаха, нанял сир Эдмон, как только Эдвар приехал к нему на обучение. Поговаривали, что Мойно служил наемником то ли у восточных варваров, то ли у северного народа. Внешности он был выдающейся — шестифутовый гигант с короткими пшеничными волосами и длинными усами. Лицо приятное, с таким только трактирщиком работать, но вот глаза, словно воды Северного моря. За все время пути Черепаха ни на минуту не отходил от лорда, изредка недовольно бросая взгляд на Иллиана, как на дилетанта и совсем не говорил. Может, он не понимал кантийское наречие, может, был немым, а может и то и другое.

Сейчас Мойно ехал впереди маленького лорда, сверкая своим нагрудником на полуденном солнце — к слову, единственным доспехом, который он носил, и собственно за который и получил свое прозвище. Иллиан должен был на своей лошадке следовать за мальчиком, но Эдвар то и дело оборачивался и заговаривал с ним. Невольно приходилось догонять сеньора, что осложнялось узкой дорогой и долговязым Крафти, двигавшемся по левую руку от лорда.

— И неужели вы столько лет не были дома? — удивился Эдвар.

— Лейтлифорд больше не является моим домом, — вежливо ответил Лейтли.

— У бродячей собаки дом там, где поставят миску с едой, — вполголоса ответил Крафти, однако и лорд, и Иллиан его услышали.

— Сир Боули, не все люди, носящие оружие, более того, умеющие с ним обращаться, могут проглотить подобные слова, — заметил Иллиан.

— О, добрый сэр рыцарь, я это прекрасно знаю, — рассмеялся Крафти. — Я всегда знаю, каким людям и что я могу говорить. Например, подобные слова никогда не вырвались бы из моих уст, будь я наедине с Черепахой.

Мойно, услышав свое прозвище, повернулся, и в его глазах действительно мелькнуло желание растерзать кого-нибудь. Убедившись, что ни рыцарь, ни тем более скоморох, особого энтузиазма в этом забавном деле не проявляют, он отвернулся, а Крафти продолжил как ни в чем не бывало.

— У меня очень длинный язык, признаю это. Но я дожил до своих лет только благодаря пониманию и природному чутью, кому можно говорить некоторые вещи, а кому нет. Хотя признаюсь, не хотел вас обидеть. Иногда мои мысли все же обретают звук быстрее, чем я успеваю заткнуть себя.

— Не обращайте внимания на Крафти, — вмешался Эдвар, — если бы его язык был метлой, то он за один день вымел бы все улицы столицы.

— Прекрасное сравнение, милорд, — засмеялся скоморох, откинувшись назад. — Вы определенно делаете успехи.

— Мой дядя, — повернулся к рыцарю Эдвар, — хотел сначала прогнать Крафти, пока не усышал, как тот язвит и сквернословит. С тех пор Крафти со мной. Дядя говорит, что каждый уважающий себя воин должен хорошо и со вкусом ругаться.

— Король Антурин никогда не был воином, но именно в его правление Кантия достигла наибольшего расцвета, — скромно заметил Иллиан.

— Поздравляю вас, милорд, — усмехнулся Крафти, — вы приобрели не только телохранителя, но и философа.

— Антурин, Горлок Падолур, Ирни Лойтелли — все они прекрасные короли, — тихо сказал мальчик, — но они не были из семьи Энтов. Люди говорят "Энт", а думают "воин".

— Благо, судьба уберегла лорда из Долины Сов, сделав его в очереди на корону аккурат после лошадки сира рыцаря.

— Действительно, — рассмеялся Эдвар, — корона моей голове не грозит. Я в очереди на престол тринадцатый или четырнадцатый.

— Тринадцатый, — кивнул скоморох. — Я думаю, милорд, коль уж корона нам не светит, надо попробовать себя на поприще Отца семьи.

Тут уже прыснули все, включая Иллиана. Даже Черепаха на секунду оглянулся с ухмыляющейся физиономией, но тут же нахмурился и повернул голову обратно. Мол, смех смехом, но и за дорогой следить надо.

Путь до долины Кричащих Сов из замка Соколиной Охоты занял в общей сложности четыре дня. За все это время, хвала Трем Богам, никаких неприятностей с отрядом маленького лорда не случилось. Может, дело в том, что вместе с людьми сира Эдмона, бывшими крестьянами Иллиана и собственно стражниками самого Эдвара набиралось почти четыре десятка пусть и не самых лучших, но все-таки вооруженных воинов. Тем более, когда такую процессию возглавляет громадный Мойно, желание поживиться за чужой счет пропадает почти сразу.

Внутри отряда отношения между его членами были непростыми. Воины, как и следовало предполагать, разбились на три группы. Наиболее угрожающе выглядели люди сира Эдмона — закаленные в боях ветераны, отборная военная элита в кольчугах с изображением могучего древа. Эдварцы, хоть и были одеты также, своими юными лицами и неуверенными движениями выделялись среди облаченной в доспехи братии. Но на фоне пожилых и оборванных крестьян Иллиана и эти солдаты выглядели более чем пристойно. Люди рыцаря замыкали шествие, бредя подле телег с провизией и прочей поклажей, словно нищие и убогие, бегущие за сильным войском в надежде на великодушно брошенный кусок хлеба или почерневшую медную монету. Лишь дубины и длинные костыли, заостренные на конце, говорили о некой причастности к этому небольшому отряду.

Люди в редких деревнях, попадающихся по пути, встречали разношерстное воинство довольно благосклонно. Семью Энтов, несмотря на крутой нрав правителей и особую задиристость некоторых лордов, любили. Это сир Иллиан ощутил на себе, когда в очередной раз ему преподнесли кувшин с крепким вином сразу после маленького сеньора. Виной всему было богатое сюрко на телохранителе с изображением древа, подаренное сиром Эдваром еще в замке Соколиной Охоты. А вот его людям пришлось тяжелее — хлеб тем, конечно, дали, ведь так приказал лорд, но вот перебродившую брагу, изрядно употребляемую остальными солдатами, не предложили. Да и вообще посматривали как-то искоса, с неодобрением.

Владения нового лорда оказались гораздо больше, чем говорил Крафтер. Хотя, возможно, скоморох имел в виду плодородную землю. В таком случае, огромная долина Сов, действительно была скудной на незатопленные участки, на которых хоть что-то можно было вырастить. Узкая, в два-три человека, но добротная дорога, расположенная на возвышенности, которую засыпал еще дед Алитори, петляла меж многочисленной чавкающей топи. Сов Иллиан не наблюдал, зато лягушек здесь водилось в изобилии. Уже после непродолжительной езды рыцарю казалось, что вокруг все молчит, а квакает лишь в его голове.

— Лягушек тут намного больше, чем сов, — обернулся Крафтер, угадав мысли телохранителя, — но согласитесь, сэр рыцарь, лучше быть лордом долины Сов, чем правителем обиталища квакушек. Хотя совы тут и правда есть.

— Вы уже были здесь? — догнал его Иллиан.

— Да, пару раз. Когда юный лорд ездил от своего дядюшки к своей матушке, — в тоне гаера сквозила ирония, — местечко спокойное и тихое. Такое тихое, что через три дня хочется в петлю лезть.

Иллиан не стал говорить, что некоторым тихие места нравятся. Этот фигляр опять начнет насмешничать или придуриваться. Да и внезапные события к продолжению разговора не располагали — кавалькада из немногочисленных всадников резко остановилась. Проехать вперед на лошади не было возможности, поэтому Иллиан спешился и поторопился к Мойно. Черепаха молчаливо посмотрел на Лейтли и указал пальцем в сторону болота. Там еле различались две смутные фигуры.

— Что там, Мойно? — подоспел сзади Эдвар.

— Люди, милорд, — нараспев, неожиданно мелодичным голосом, произнес Черепаха.

Иллиан посмотрел на Мойно, точно впервые увидел его. Вот тебе и немой. Лейтли перевел взгляд обратно на фигуры, издали они напоминали полузатонувшие в болоте коряги. Вот только одна из этих "коряг" периодически шевелилась.

— Корт, веревку! — обернулся и крикнул Иллиан.

Зверобой рыцаря, расталкивая столпившихся солдат, пробрался вперед, протягивая крепкую конопляную веревку и костыль.

— Можно послать кого-нибудь из моих людей, — вмешался Эдвар.

— Я сам схожу, милорд, — ответил Лейтли, обвязывая себя вокруг пояса. — Я довольно легкий, привяжите меня к лошади, Мойно возьмет веревку в руки. Если буду тонуть, он вытащит.

Мойно одобрительно кивнул и приладил пеньку к седлу своей лошади. Иллиан хотел было стянуть с себя богатое сюрко, жалко будет испачкать, но потом подумал, что это может быть не совсем правильно расценено и шагнул прямо так, в чем был, на ближайшую кочку. Веревка на мгновение напряглась, но потом снова ослабла, это Мойно, как паук пропускал ее между рук, готовый в любое мгновение потянуть назад.

Небольшие участки твердой земли рыцарь прощупывал палкой, и уже убедившись в их надежности, переступал дальше. Вместе с этим он понимал, что двигаться надо быстро — непонятно в каком положении находятся эти двое. Именно торопливость и сыграла с Иллианом дурную шутку — ткнув очередной раз костылем, он перепрыгнул на кочку и сразу же по пояс очутился в холодной грязной воде. В ту же секунду внутренности сдавило, как от сильного хлесткого удара, и рыцаря потащило назад. Выбравшись на небольшой участок суши, Лейтли помахал рукой Черепахе, сосредоточенно стоявшего с пенькой в руках, мол, спасибо, но тот ничего не ответил. Дальше пришлось пробираться осторожно и медленно.

Когда бедолаг невесть каким образом здесь очутившихся удалось разглядеть, Иллиана с первого взгляда поразила, судя по одежде, чужеземка. Даже облепленная болотной травой, с грязными разводами на лице незнакомка оставалась красивой. Она была непохожа на вежливых леди, которых повидал рыцарь или простых и веселых крестьянок. В сжатом и посиневшем рте угадывалась некая решимость, доселе Иллиану в женщинах не встречаемая. И Лейтли по какой-то странной причине стало приятно, что именно он сможет ей сейчас помочь. К тому же, видно было, что момент для этого настал самый подходящий.

Незнакомка была в сознании, хотя жизненные силы, дарованные ей Тремя Богами, утекали с каждой новой секундой. Иллиан недолго думая, обвил рукой хрупкое тело и Черепаха, немного помедлив, но увидев и оценив ситуацию, потянул веревку. От резкого движение чужеземка вздрогнула и мгновенно очнулась, впервые посмотрев на рыцаря. В ее взгляде не было страха, скорее удивление. Несмотря на это, дикарка стала сопротивляться и отталкивать Иллиана, размахивая руками и говоря какую-то тарабарщину.

— Я не понимаю вас, — отпустил ее Лейтли, как только они оказались на твердой земле.

Женщина замолчала, внимательно изучая рыцаря, после чего добавила на ломанном кантийском.

— Мой друг... Надо спасать.

Иллиан послушно кивнул, проклиная себя за то, что действительно совершенно забыл про второго человека. Русый мужчина без сознания лежал на спине, его волосы спутались с кустарником, и, наверное, только это пока еще спасало тому жизнь. Все остальное тело уже погрузилось под воду. Лейтли медленно потянул веревку на себя, и Черепаха ослабил хватку, все поняв, и давая рыцарю смотать мокрую пеньку у своих ног. Когда веревки около Иллиана собралось достаточно, он сделал широкий шаг и прыгнул прямо в топь, к мужчине.

Ноги сразу потянуло вниз с невиданной силой. Стараясь не паниковать, Лейтли сцепил руки замком на груди русого незнакомца и что есть мочи крикнул. Черепаха, словно только этого и ждал, рванув веревку на себя. Иллиана и русоволосого медленно потащило назад. Рыцарь обернулся и увидел, что рядом с Мойно уже два или три солдата, но кроме того, в нескольких шагах от него в пеньку вцепилась давешняя спасенная.

Оказавшись на твердой земле, рыцарь стянул веревку с себя, обвязав ею мужчину, и дал знак Черепахе. Теперь русоволосый, подобно огромной мертвой туше убитого зверя, пополз в сторону отряда. Иллиан протянул руку женщине, готовый к тому, что та может оттолкнуть ее, но незнакомка благодарно посмотрела на рыцаря и вцепилась в десницу мертвой хваткой. Обратный путь занял намного больше времени, и даже не потому, что их теперь было двое — попросту Лейтли не особо торопился. Общество новой знакомой, хоть они еще и не успели представиться друг другу, доставляло ему непонятное, но огромное удовольствие.

Открытое окно

Проектируемый проезд 12 оказался дырой, каких еще стоит поискать. Когда водитель высадил Ивана на этом промышленном пустыре, то, крутя две хрустящие зеленые купюры, все же спросил:

— Земель, тебе точно сюда?

— Сюда, — неуверенно произнес Иван, в очередной раз посмотрев в телефон. Да нет, все правильно.

— Ну давай тогда, удачи.

— Счастливо, — ответил Туров, с грустью глядя на уезжающую машину.

Что, если все оказалось дурацкой шуткой, если эта Лена не придет? Иван вдруг вспомнил про неожиданный "приезд брата". Да нет, вряд ли это шутка. Он еще раз осмотрел окрестности. И что тут может быть такого интересного, обычная промышленная зона — слева синий забор из нового профлиста, справа серый из бетонных плит, изредка встречающиеся проходные, напротив одной из которых сейчас и стоял Иван. Даже еще зеленые, по-хулигански торчащие в разные стороны кусты, не оживляли этот пейзаж. Туров с досады пнул лежащий на земле большой камень, который проскакал по старенькому асфальту и неожиданно взмыл вверх, наперекор всем законам физики. Иван вытянул руку, и булыжник шлепнулся в открытую ладонь. Ну и какого хрена он сюда приперся? Интересно, такси-то сюда можно вызвать?

Но развить эту интересную мысль мужчина не успел. Он лишь понял, что что-то, но происходит. Легкая тень перед глазами, сильный удар в плечо и улыбающаяся довольная физиономия новой знакомой. Не было ее и вот стоит прямо перед ним.

— Как ты...? — принялся Иван недовольно потирать ушибленное плечо.