Ближе к вечеру прискакала пара дворян с заводной лошадью. Один был челядинец барона Хань Хурриган, другой — Лунь Косъатир из свиты принца. Хань высокомерно приветствовал кузнеца, а Лунь ему улыбнулся.
— В знак уважения к твоим и дочери заслугам и верности барон милостиво дарует твоей дочери платье для приёмов и верховую лошадь. Он зовёт её сегодня вечером на пир в честь принца как личную гостью принца и королеву танцев.
— Ну-ну! — только и произнёс кузнец. — Благодарю господина за милость, и сейчас же отнесу подарок дочери.
— Нам велено её подождать. Пусть собирается не особенно торопясь: пир начнётся после заката солнца, — сказал, милостиво осклабясь, Хурриган.
Отец со смешанным чувством отнёс платье дочери. Одеяние было из тонкой дорогой материи, не аляповатое, красивого бордового цвета, с широким роговым поясом, сделанным так, что им можно было заодно поддержать грудь, с большим вырезом на груди и с разрезами внизу до самой талии, чтобы лучше развевалось во время танца. Дочь подержала платье в руках. Одевать такое полагалось на голое тело. Ей вспомнились слухи (неизвестно, правдивые или нет; скорее всего, иногда было так, а иногда не так), что после пары танцев королева должна плясать совсем нагой, и что королевами танцев обычно были гетеры. Но отказаться от подарка означало смертельное оскорбление.
Эсса попросила отца выйти, чтобы привести себя в порядок и переодеться. Она хотела было выскользнуть через заднюю дверь, вскочить на лошадь и ускакать куда глаза глядят, но куда они глядят??? Тор сейчас её не примет, судя по всему. Ускакать куда-то с маленьким кошельком денег и без всякой защиты означало скорее всего попасться в лапы намного худшим отца или принца. Упрямо сжав губы, девушка приняла решение: стала умащаться и одеваться, обув скромные, но новые и удобные сапожки, завязав волосы бордовым платком. Затем со вздохом надела платье, устроила пояс поудобнее, и, чувствуя себя хуже, чем нагой, вышла к сидящим в тени и попивающим вино с сыром и зеленью челядинцам. Они разглядывали её, но больше ничего не допускали, крепко запомнив, что это — дичь принца.
— Где моя лошадь? — с некоторой долей высокомерия в голосе спросила Эсса. Хурриган вскочил и подвёл к ней красивую гнедую кобылку. Эсса отметила, что седло не мужское, но сидеть в нём нужно по-мужски, и про себя подумала, что всю дорогу она будет ехать с практически открытыми ногами.
— Прелестница, эту кобылу зовут Олли. Она от знаменитого жеребца Каруна, — прокомментировал Хурриган. — Помочь тебе забраться в седло?
— Проверим, сойдусь ли я характером с лошадью, — сказала Эсса и внезапно сама легко вспрыгнула в седло, не обращая внимания на обнажившиеся ноги.
Эсса повела кобылу сначала шагом, затем рысью, опять шагом, и постепенно добилась взаимопонимания с ней. Так она проехала пару кругов. Когда убедилась, что чувствует лошадь и та её, пустилась в галоп. Челядинцы вначале привстали, но потом заметили, что Эсса возвращается, и поняли, что она просто объезжает кобылу под себя и привыкает к платью.
Девушка спешилась изящным прыжком, попросила одного из учеников отца обтереть лошадь и немного напоить её. Сама выпила чуть-чуть воды с вином, обтёрла душистой тряпкой лицо, грудь и руки, взяла сладостей, стала ласкать Олли и кормить её лакомствами. Лошадь доверчиво ткнулась хозяйке мордой в плечо. В другой ситуации Эсса была бы просто счастлива.
Наладив отношения с кобылой, дочь кузнеца зашла в дом к служанкам, без всякого стеснения сбросила платье и попросила слуг почистить его и привести в порядок перед пиром.
На себя Эсса набросила белое полотнище и ушла в свою комнату, сказав, что вернется через полчаса. Она вернулась с маленькой сумочкой, вновь умастилась благовониями, подвела глаза, чтобы лучше блестели, оделась и вышла во двор, где солнце уже клонилось к закату и почти коснулось горизонта.
— Поехали! — сказала девушка. — По-моему, королева должна прибывать на пир последней.
И Эсса улыбнулась, а челядинцы почтительно захихикали.
Кавалькада тронулась к замку. Скорость задавала королева танцев, так что ехали не торопясь, мирно разговаривая.
* * *
Принц с нетерпением ждал королеву танцев. Он не обращал внимания на девиц и жён мелких дворянчиков, возглавляемых младшей дочерью самого барона, вовсю пытавшихся атаковать его своими чарами. Девицы шушукались между собой: "Ишь какой, втюрился! И кого нашёл! Простолюдинку. Небось, она его своими травками приворожила, зелья-то она делает отменные, ведьма зеленоглазая!" Подобные разговорчики вела вся женская часть общества.
Мужская часть, раньше опасавшаяся ухаживать за Эссой, поскольку барон давно и чётко сказал: хоть одна девушка должна оставаться честной, чтобы не было стыдно перед высочайшими гостями, — наоборот, в зависимости от отношения к Таррисаню либо восхищались прозорливостью и мудростью сюзерена, либо ругались, что такой кусочек достался чужаку.
Не так уж прозорлив на самом деле был барон! Кузнец был не вассалом, а свободным полноправным гражданином, мастером очень уважаемого и близкого к королю кузнечного цеха Зоора, столицы королевства. Да и ныне покойная жена его была не из простых. А травница ведь может не только лечебное снадобье приготовить, но и коварный яд, так что лучше не рисковать... Сама Эсса старалась зря на глаза не попадаться знатным визитёрам и наглой челяди приезжих. Об их прибытии обычно было заранее известно от Мастера.
Мужчины азартно обсуждали, как Эсса пойдёт по рукам после отъезда принца. Ясно, что вторым будет барон, а дальше уже выстраивалась очередь. Сластолюбивые планы были прерваны пажом, наивно спросившим:
— А если принц её с собой заберёт?
— Не заберёт, — раздались неуверенные голоса. — Он таких девиц может найти по десятку в каждом уезде.
Но кое-кто задумался: а вдруг заберёт? Не лучше ли тогда заранее подольститься к Эссе, чтобы иметь потом доступ к принцу? Естественно, такие разговорчики велись подальше от главы стола, где сидели принц, барон, начальник личной охраны принца, жена и сыновья барона.
* * *
Эсса была на полпути к замку, болтая с провожатыми.
— Да, кстати, передайте барону большую благодарность за прекрасные подарки, — заметила Эсса.
— У тебя будет возможность лично отблагодарить его, и даже поцеловать, — улыбаясь, ответил Хурриган.
Темнело, как всегда, быстро. Малой луны сегодня не было, да и день был новолуния.
— Ох, я совсем забыла. Мастер Тор просил меня собрать заветные травки для оружия принца.
— Завтра ты сможешь это сделать, — сказал Хурриган.
Тут травница внезапно пустила лошадь рысью, свернув на малозаметную тропку в горы. Из-за кустов она закричала:
— Передайте принцу и барону, рада бы быть королевой пира, но некоторые травы собирают в полночь в новолуние!
Спутники остолбенели, а когда попытались броситься за ней, обнаружили, что в лесу ничего не видят. Эсса, когда подводила глаза, закапала в них капельки, называемые травницами Кошачьи слёзки, и во тьме теперь видела как кошка. Да и тропинку эту она знала прекрасно. И незадачливые провожатые отправились, ругаясь, получать взбучку от своих хозяев.
* * *
В пиршественный зал вошли, как побитые собаки, Хурриган и Косъатир, посланные за королевой танцев. Каждый из них подошёл к своему сюзерену и потихоньку отчитался ему в конфузе. Барон громогласно заругался, стукнул кулаком по столу и воскликнул:
— Эта простолюдинка оскорбила меня и тебя, блестящий принц! Она посмела отвергнуть наше приглашение! Я отправлю людей разыскать её и притащить.
— Не горячись, уважаемый хозяин! — хладнокровно произнёс раздосадованный королевич. — Не порть мне охоту. Заодно вспомни, что я приехал за драгоценным оружием, и что Мастер может обидеться за своего коллегу и друга, если уж статус полноправного гражданина и мастера из Зоора для тебя ничего не значит. Эсса заявила, что должна собрать травы для моего оружия именно в полночь в новолуние, тем самым можно считать, что она по всем правилам этикета вежливо отклонила наше приглашение. Что ж, тем интереснее становится.
А громко принц сказал:
— Мой дворянин рассказал мне, что Эсса по всем правилам поблагодарила за подарки и приглашение, но прибыть не сможет, поскольку срочно собирает травы для Великого Мастера и для моего оружия. А воин должен выше пира ставить отличное оружие. Так что я не считаю, что я, или барон, или кто-то ещё из присутствующих, опозорен. Человек предполагает, а Судьба и Победители располагают.
И барон, внутренне ругаясь, что его расчёты не оправдались, собственноручно преподнёс по кубку вина обоим посланцам и поблагодарил их за чёткое выполнение поручения. А королевой пира он назначил жену одного из своих дворян Коариссу, очень недурную на вид и известную своим не слишком тяжёлым поведением. Коарисса с удовольствием переоделась в платье королевы, заняла место рядом с принцем, а на третьем танце, как принято было на пирах у многих знатных особ, сбросила платье и танцевала лишь в сапожках. Ей досталось также вино с афродизиаком, подготовленное для Эссы, и она добилась своего: принц после пира увёл её в свою опочивальню, а наутро подарил ей драгоценный браслет.
* * *
Эсса вернулась домой после полуночи, в запачканном и разорванном платье и с набранными травами. Она ранним утром направилась к Тору с приготовленными ею травяными отварами и маслами, будучи уверена, что принц ещё спит, но сумела скрыть растерянность и раздражение, когда наткнулась на Клингора и Тора, облачённых в доспехи, с оружием, на которое надеты защиты (чехол у принца и подушка из мягких трав у Мастера), направляющихся на поле для поединка. Королевич приветствовал беглянку, она вежливо поклонилась ему и отдала снадобья Тору. Мастер, набычившись, лишь слегка кивнул и сказал: "Спасибо".
— Я чувствую, что мне нужно приготовить также снадобья для восстановления сил и от ушибов, — с лёгкой улыбкой сказала она.
— Я буду рад получить снадобье, приготовленное твоими руками, и помощь от тебя, даже если для этого понадобилось бы получить тяжёлую рану, — изысканным слогом ответил принц. — Заодно напоминаю тебе, что ты мне должна поцелуй, и, поскольку вчера передо мной ты всё-таки слегка провинилась, прошу отдать долг.
— В нашем женском роду такой долг отдают ударом кинжала, — холодно сказала Эсса. — Но поскольку ты благородный принц, я отдам его тем, что повернусь и уйду.
И разочарованный Клингор отправился сражаться.
А местные люди судачили, что наследник престола, дескать, хотел, чтобы Эсса занималась с ним вместо нормальной любви неприличными штучками, которые выделывают столичные дамы и гетеры, и чтобы Эсса нагая танцевала перед всеми, и за это Эсса пригрозила ему кинжалом.
Принц и Тор остались довольны друг другом как соперники на поле сражения. Тор оказался, помимо большой физической силы, весьма ловким и быстрым противником, а коварные боевые приёмы Клингора невольно вызывали у Кристрорса восхищение. Действительно, снадобье от ушибов очень понадобилось обоим. Принц был слегка раздражён лишь одним: уж очень крепок был Тор и не совсем знал правила учебных поединков. Сильные удары в руку не лишали Медведя способности владеть оружием. Правило: получивший удар, который в реальном бою привёл бы к смерти либо ране, не дающей возможности продолжать бой, признаёт себя побеждённым в схватке, и противники должны получить передышку, он игнорировал. Так что практически все передышки были по инициативе принца.
Тор сводил королевича в свою баньку. Принц с удовольствием принял предложение достойного противника. Служанки промыли их ушибы отварами и налепили целебные пластыри. Они выпили травяных настоев и переоделись в обычные одежды. И, разукрашенные "боевыми шрамами", поединщики отправились по своим делам.
Тор был бы совершенно счастлив, найдя достойного соперника и человека, с которым можно поговорить по-настоящему. Всё-таки общества одного кузнеца ему не хватало, жена кузнеца Эасса Ронартинс Каррина, наследственная травница одного из немногих женских родов, умерла почти год назад, а больше разговаривать в этой деревушке было не с кем: мелкие и ограниченные людишки. Подошёл также личный лекарь принца, седобородый старик, представившийся просто по имени: доктор Кусс. "Коновала", который был на службе у барона, Мастер откровенно презирал, а этот врач оказался достойным и интересным человеком. Но всё отравляла одна и та же, крутящаяся в мозгу, мысль: "Тупица и идиот! Проморгал свое счастье! Да и девушку толкнул на ложный путь! Ведь теперь все на неё набросятся, и либо в могилу сведут, либо в шлюху превратят!" Некоторое раздражение было против принца, но Тор винил прежде всего самого себя. Принц не думал о будущем приглянувшейся ему простолюдинки, но это было естественно для столь знатной особы. Больше Клингора было не в чем упрекнуть.
У принца, конечно, были свои мысли. Поведение Эссы ещё больше раззадорило его. Он твёрдо решил: если только король не передаст ему срочное повеление или что-то важное не случится в его уделе, пожить здесь, отдохнуть от разных церемоний и интриг, пока две недели будет коваться и одушевляться оружие. Поскольку пользоваться гостеприимством наглого и примитивного барона очень не хотелось, принц попросил Таррисаня срочно велеть своим мастерам и вассалам возвести домик для знатных гостей, желающих остановиться надолго, которым невместно жить в таверне. Принц щедро отсыпал золота на строительство. Барон дважды отказывался, но потом нашёл прекрасный выход: взял половину золота и сказал, что домик для гостя и домик для свиты они будут строить пополам. Впрочем, золота вполне хватало для постройки домика. А насчёт припасов для строительства барон с гордостью сказал, что сам был намерен строить кое-что, брёвна, камни и прочее уже подготовлены и сложены. Принц вздохнул с облегчением: дня через три можно будет меньше опасаться, что гордящийся умом и хитростью барон втравит его, чтобы угодить гостю, в неприятную ситуацию типа созданной идеей сделать Эссу королевой танцев. А пока что принц, к огорчению местных девиц и молодух, избавился от большей части своей свиты, разослав по разным делам либо предложив просто пожить в близлежащем городке.
Через три дня вечером принц въехал в свой временный небольшой домик. Четверо оставшихся слуг и спутников поселились в ещё одном новом домике неподалеку. Два дня из этих трёх Клингор и Медведь заодно дрались по утрам, за пару дней наиболее болезненные ушибы первого дня уже заросли. Эсса редко попадалась на глаза королевичу. Тот в конце концов заехал к кузнецу, заказал ему подковать лошадь и заплатил, не торгуясь. По обычаям в таком случае заказчика должна была угостить вином жена либо дочь мастера. Эссе пришлось поднести стакан вина принцу и выпить немного вместе с ним и отцом. Клингор поблагодарил её за отличные снадобья, и сказал:
— Доктор Кусс восхищён их качеством и считает, что тебе надо было бы учиться у лучших травниц.
— Моя мать была не худшей травницей, — ответила Эсса.
