Оставался, правда, вопрос — что теперь делать, но его Том решил отложить до конца войны. Хотя бы потому, что раньше он в Англию не вернётся, а планировать что-то, банально не зная, кто где и жив ли вообще, не имело смысла. А вот после войны... Пожалуй, он примется за старое, только на новой основе. В нынешнем виде магическое общество обречено, но ставка на ревнителей "чистоты крови" смысла явно не имеет — уж больно гнилая публика... А, ладно, там видно будет. До конца войны ещё дожить надо, а ещё Япония — после Германии их наверняка отправят на Тихий океан. И этим надо будет воспользоваться — на Британии свет клином не сошёлся, и у азиатских магов есть, чему поучиться. Ну вот, примерный план готов — и можно отдыхать, пока командование не осенила какая-нибудь идея.
А на следующее утро Прюэтта вызвали в штаб, и десантники оказались предоставлены сами себе. С одной стороны, сбылась солдатская мечта — подальше от начальства, поближе к кухне, но с другой... Капитан в штабе обязательно получит фитиль. И обязательно захочет им поделиться с подчинёнными, начав с сержанта Аткинса. Сержант, конечно, поделится с рядовыми, но фитиль-то всё равно уже получен... А с третьей (ибо жизнь человеческая на соверен ни разу не похожа, и сторон у неё сильно больше двух) — если командира вызвали в штаб, то готовится нечто масштабное. Расслабляться явно не стоит, да и расслабляющиеся отморозки из SAS — дело такое, что запросто военной полицией кончится. Необходимо чем-то занять людей... И тут очень кстати вспомнилась читаная ещё в приюте книжка про Спарту. Конечно, идея требовала доработки и некоторой подготовки, но всё это можно было сделать от силы за час...
Час спустя Том прохаживался перед строем и излагал:
— Итак, джентльмены, мы с вами стоим на опушке леса. Лес этот невелик и имеет одну замечательную особенность — в нём спрятана бутылка коньяка. Она достанется тому, кто целой и невредимой принесёт её сюда не позже, чем через два часа. В средствах я не ограничиваю, разве что советую воздержаться от убийств... Ах да, чуть не забыл: тот, кто выйдет раньше времени с пустыми руками, до самого отбоя будет драить сортиры. Вам всё ясно, джентльмены?
— Так точно!
— Тогда вперёд!
Десантники скрылись в лесу, а Том уселся на пне, наложил согревающие чары и развернул свежую "Таймс". Теперь оставалось только ждать.
Первым, однако — где-то через час — появился капитан Прюэтт.
— Позвольте узнать, сержант, что здесь происходит? — осведомился он.
— Тренировка личного состава, сэр, — Том отложил газету, встал и отдал честь. — По принципу "все против всех".
— Рад видеть, что вы не теряете времени даром, сержант... — Прюэтт взглянул на часы. — Изложите суть задачи.
— Так точно, сэр!
Том изложил. Прюэтт, выслушав его, похмыкал, закурил и только после этого сообщил:
— Приемлемо. Надеюсь, обойдётся без травм... И кстати, кто, по-вашему, выиграет?
— Полагаю, что Фарли, сэр. У него весьма нестандартное мышление и веский стимул.
— Да уж...
Том угадал — Фарли действительно оказался победителем. То, что остальных он опережал всего на пару шагов, значения не имело... Схватить-то его не могли, а прыгнуть или метнуть чем-нибудь не рисковали — бутылка этого бы не пережила.
— Стоп! — рявкнул Том. — Мистер Фарли, победа за вами. Всем сдать отчёты в обычном порядке, после чего разберём ваши действия...
— После чего получите новое задание, — закончил Прюэтт.
— Итак, джентльмены, — начал Прюэтт, когда с разбором тренировки было покончено, — нам всем предстоит визит на Балканы. В Румынию. Да, могу понять ваше удивление, но нам предстоит выступить в качестве телохранителей представителя Министерства магии в составе международной комиссии. Отправляемся порталом через два часа, сбор здесь же. Вопросы?
— С чем нам придётся столкнуться, сэр? — спросил Том.
— С любой дрянью, какая только бывает в мире, как и всегда, — сообщил капитан.
— Сэр, а что там вообще случилось?
— Не вашего ума дело, Фарли. И не моего, если вас это утешит. Ещё вопросы?
Больше вопросов не было, и личный состав был отправлен собираться.
Как и абсолютное большинство магов, Том был уверен, что невыразимцы носят исключительно мантии с глубоким капюшоном — и уж точно не мундир пехотного офицера без знаков различия. Но длинноволосая блондинка в круглых очках именно мундир и носила... А ещё — "Хай пауэр" и кирасирский палаш, причём было заметно, что использовались оба часто.
Тем не менее, она явно была невыразимцем — и не только потому, что Прюэтт им явно не был. Тому приходилось столкнуться с невыразимцем — тот незваным явился в Хогвартс после смерти Миртл — и очень хорошо помнил ауру чуждости, исходящую от него...
Гостья обладала той же самой аурой.
— Все в сборе, мэм, — доложил Прюэтт.
Блондинка едва заметно кивнула и вытащила из кармана шнур фута в три длиной.
— Всем взяться за шнур, — приказал Прюэтт. — Живо!
Том схватил шнур последним — и в тот же миг его рывком сдёрнуло в пустоту, в лицо хлестнул порыв ветра, а ещё мгновение спустя по ногам ударила земля...
— Что это было и куда оно нас занесло? — хрипло спросил Оуэн.
— Это был портал, и он занёс нас, куда и требовалось, — сообщил Прюэтт. — В Румынии.
— Во дворе монастыря, — уточнил Фарли. — Сэр, а этот портал — это телепортация, как в комиксах?
— Вам виднее, рядовой...
Том молча осматривался. Их действительно перенесло во двор монастыря — правда, давно заброшенного. Правда, сейчас тут было очень даже оживлённо...
У пролома в стене ошивались пятеро джи-ай, а на вывалившемся куске сидел и курил штатский в шикарном плаще, у которого на лбу было написано, что он бобби.
Чуть подальше, в углу, стояли и спокойно курили четверо русских — полковник в синих штанах, два солдата с автоматами и пришибленный жизнью лейтенант с папкой. Полковник периодически постукивал палочкой по кирпичам и что-то диктовал лейтенанту.
В воротах же Тома ожидало по-настоящему невероятное зрелище... Справа от проёма стоял толстый и недовольный православный священник, слева же — какая-то абсолютно безумная компания.
Их одежда, изначально белая, была расшита немыслимым количеством разноцветных лент, колокольчиков и Мерлин знает каких побрякушек, а головы тщательно замотаны белыми платками, так что открытыми оставались только глаза. В руках у всех семерых были посохи... И если только Том хоть что-то смыслил в магии — от такого посоха не отказались бы и все четверо Основателей. Похоже, местные невыразимцы... Или элитные бойцы — тоже вариант.
События, тем временем, шли своим чередом — англичанка прошлась по двору, о чём-то спросила русского офицера и закурила, румыны разминались, подошла команда разрушителей проклятий — из местного филиала Гринготса, судя по снаряжению... Разрушители зачем-то притащили большого чёрного петуха — петух явно не питал никаких иллюзий о своей дальнейшей судьбе и истерично кукарекал.
Скривившийся священник прочитал над петухом молитву, осенил крестным знамением и помазал елеем. Петух оказался закоренелым язычником и клюнул священника в палец...
Петуха вручили ряженому отряду, после чего разрушители, аврор, русский полковник и блондинка-невыразимец вошли в здание... И всё.
Том, как всякий солдат, решил воспользоваться моментом и вздремнуть — благо, Прюэтт сам приказал отдыхать. И сам же ему и последовал, так что на ногах остались только Оуэн, которому выпало дежурить, и Фарли, болтавший с американцем.
Отдохнуть получилось часа три — могло быть и хуже...
Том проснулся от гулкого хлопка, откатился за ближайшую кучу битого кирпича и выхватил палочку. Вовремя — из дверного проёма выскочили разрушители проклятий, тащившие американца, за ними — русский, потерявший фуражку и бивший какими-то незнакомыми заклинаниями, а в арьергарде шла англичанка. Выскочив во двор, она сорвала измазанную чем-то тёмным шинель, забросила её внутрь и послала вслед Адское Пламя. Палашом...
На этом всё закончилось — если вы хотите закончить дело с огоньком, лучше Адского Огня вы для этого вряд ли что-то найдёте.
— Похоже, нам пора домой, — заметил Том, выбравшись из своего укрытия.
— Леди сейчас не в состоянии активировать портал, — покачал головой Прюэтт, — а мы с вами не сможем.
— Отдел Тайн?..
Прюэтт молча кивнул.
Следующие три часа Том, к своему удивлению, провёл с пользой.
А началось всё с американца — разрушители положили его на коврик и отбежали, а их место заняли те самые ряженые и начали танцевать, взмахивая посохами и распевая заклинания. Время от времени один из танцоров перепрыгивал через лежащего от ног к голове, касаясь в прыжке сначала его груди, а затем петуха ,привязанного в изголовье.
Заклинания, к сожалению, были румынскими, и разобрать их не получалось — слишком уж тихо они звучали, да и знание латыни помогало слабо... Приходилось напрягать слух, и потому едва не пропустил кульминацию — дикий, почти человеческий крик петуха оказался полной неожиданностью.
Пару раз конвульсивно дёрнувшись, несчастная птица умерла, а американец подскочил, не удержался на ногах и теперь сидел, ошалело крутя головой. Предводитель ряженых перехватил посох левой рукой, достал палочку, взмахнул ей над петухом и произнёс:
— Lux aeterna Purgatio!
Петух вспыхнул ослепительно-белым пламенем и исчез без следа.
— Вот же... — Прюэтт задумчиво потёр подбородок. — Не знал, что такое бывает...
Том знал — читал об этом заклинании, однако движения палочки в тех записках не упоминались. Стоило воспользоваться случаем — заклинание явно не было лишним, и он уже открыл рот... Но сказал совсем не то, что собирался:
— Эй, ребята, все это видят?!
"Это" — полевую кухню, у которой колдовал усатый здоровяк — видели все. И все проявляли к ней вполне понятный интерес...
Повар же, помешав в котле, попробовал стряпню, погасил огонь и пронзительно свистнул.
Получив котелок густого кислого супа и кружку отдающего сливой бренди, Том на некоторое время выпал из реальности и вернулся к ней, только опустошив котелок. Вздохнув, он отпил бренди, посмотрел на сосредоточенно работающих ложками ряженых и решил попробовать. В конце концов, даже если его пошлют к Мордреду — не страшно. Он, в конце концов, был в Арнеме, а это куда хуже...
Поэтому он просто подошёл к предводителю ряженых, пожелал здоровья и спросил, можно ли задать ему пару вопросов.
— Я нехорошо знаю немецкий, — ответил тот, — и не всё можно сказать. Но вы спрашивайте — я отвечу или скажу, что это тайна.
Ряженые оказались калушариями — древним орденом разрушителей проклятий и борцов с нечистью. Министерства магии балканских стран старались как можно реже иметь с ними дело — их услуги обходились недёшево, но и стоили каждого кната. В подробности их командир — стариц — вдаваться не стал, зато с большим удовольствием продемонстрировал весь свой богатый арсенал экзорцизмов, о большей части которых Том даже не догадывался, а также снабдил "единственным правильным" рецептом цуйки... Словом, время было потрачено с пользой. Теперь оставалось только вернуться на базу и записать всё, что он сегодня узнал — кроме рецепта, конечно. Рецепт нужно пересказать Фарли — тот найдёт, как его реализовать, но и только.
Том Риддл был солдатом, а с точки зрения солдата самогон стоил любых тайн магии...
5. Attero Dominatus
Прищурившись, Том выбил из пачки сигарету, поймал её зубами и щёлкнул зажигалкой. По большому счёту, делать им тут было нечего, но...
Во-первых, дуэль двух сильнейших магов поколения — большая редкость. К счастью... Во-вторых, верить в честность Тёмного Лорда мог только законченный идеалист... Каковым и был Альбус Дамблдор.
Прежний Том ненавидел и презирал его — нынешний не видел причины для столь сильных чувств. Разумеется, Дамблдор будет против его идей... Но уважения он определённо заслуживал — уже одной этой дуэлью.
Затянувшись, Том достал палочку, закрыл левый глаз и вычертил на веке рунную связку. "Глаз дракона" продержится не больше часа и на целый день обеспечит добротной мигренью — но возможность видеть магию того стоит, а дуэль не будет долгой. Не тот уровень... Так, началось!
Первый взмах палочки — Гриндевальд явно рисуется — и пустырь, бывший когда-то парком, захлестнула магия.
В этой буре энергий почти терялся рисунок боя, а то, что удавалось разглядеть, было почти незнакомо — не английская школа, не немецкая или даже русская, а свой собственный стиль, выработанный годами сражений... То, что самому Тому только предстояло создать.
И, конечно, он оказался прав — долгой дуэли не получилось. Десять минут — и Гриндевальд лежит на изуродованной земле.
— Я всё же надеюсь, что однажды ты поймёшь свою ошибку, Геллерт... — произнёс Дамблдор. Взмах палочкой поднял тело над землёй, воздух с хлопком занял освободившееся место — и только тогда Том поднялся из-за остатков живой изгороди и резко свистнул.
Можно уходить.
Сержант Том Риддл неторопливо шагал по берлинской улице.
Десятое мая. Гитлер мёртв, Гриндевальд заточён в Нурменгарде, Германия капитулировала... Война окончена — Япония протянет максимум полгода, и хотя его отряд вскоре отправят в Бирму, сейчас можно сполна насладиться первым мирным днём.
Делать было нечего, а магический квартал Берлина во время штурма буквально стёрли в пыль, так что Том без особой цели бродил по городу, пока не вышел к Рейхстагу. Некогда величественное здание ныне смотрелось довольно жалко, покрытое копотью, выбоинами от пуль и снарядов... И надписями. Надписи, за редкими исключениями, были русскими, но попадались польские, чешские и даже английские (сделанные, правда, американцами). Особенно Тома восхитили две совершенно одинаковых надписи "Развалинами Берлина удовлетворён." Одна — русская, подписанная "Пискунов", вторая, английская, принадлежала американскому десантнику Т. Томпсону, скорее всего — тоже Тому.
Риддл хмыкнул, извлёк кинжал и нацарапал рядом: "С любовью из Лондона. Томми Аткинс". Просто, со вкусом и вроде как за всю армию...
На прогулку по Берлину ушёл весь день. Том несколько раз столкнулся с русскими патрулями, набрёл на чудом уцелевший пивной погребок и даже помог русским поймать мародёра.
Всё это никак не могло считаться нормальной мирной жизнью... Но это не было войной. И неважно, что будет дальше — для этих людей худшее уже позади. Они пережили войну — теперь им нечего бояться...
Как и ему самому.
Том не видел смысла бояться — но он по-прежнему оставался полукровкой со Слизерина, вдвойне хитрым, осторожным и циничным. Правда, истинный слизеринец никогда не доверился бы интуиции — а для Тома это было совершенно естественно. Мелочей на войне нет, а тем более — во вражеском тылу, и если ты не доверяешь себе или товарищам, ты труп...
Именно интуиция заставила его остановиться рядом со скамейкой, на которой усталая немка средних лет раскладывала книги. "Фауст" — кажется, самое первое издание, какой-то неизвестный Тому немецкий поэт, Гейне — тоже не самое новое издание, Шестая книга Моисея и венцом всему — "Преображения материи" Сен-Жермена.
