Космофауна. Контрабанда

— Разрешите присоединиться? — предложил робот, но Арсен покачал головой.

— А чего бы нет? — спросил я. — Втроём веселее.

— Знаем мы его, — пробурчал Арсен. — Вечно выигрывает, а потом трудочасы на нужды профсоюза списываются.

— Мы что, на трудочасы опять играть будем? — вздохнул я. — Я думал — на печенье, или болтами. Ну, хорошо. До скольки побед?

— Давай до... до семи! И ставим по ноль-одному трудочасу.

Ну, хотя бы не пол-трудочаса — и то хорошо. Ноль-один трудочас был примерно стоимости стакана чая в орбитальной столовке.

Игра была простой. На большинстве карт были нарисованы предприятия и пузатые капиталисты, нужно было набрать по шесть карт в руку и скидывать или того же числа, или той же категории. Если нечего кидать — берёшь карту. Если замешкаешься дольше чем на три секунды — берёшь две. Выигрывал же тот, кто 'взорвался', то есть обанкротился быстрее.

В первой 'катке' карты пришли не очень удачные.

— Шесть макаронных мануфактур! — начал Арсен.

— Пять макаронных мануфактур!

— Пять грабительских банков!

Я хмыкнул — не было ни грабительских банков, ни чего ещё с цифрой 'пять', пришлось взять карту.

— Пять рабских банановых плантаций!

— Одна рабская банановая плантация, — кинул я.

Арсен хитро прищурился.

— Капиталист-камикадзе! — рявкнул он и врезал ладонью с картой по столу.

Это была специальная карта. Тот, кто хлопнет по столу последним — должен будет брать три карты. Много копить карт в руке было плохо, но пришли неплохие, в том числе две специальных — 'картельный сговор' и 'спекулянт-казнокрад', их я решил приберечь напотом.

— Три плантации, — Арсен приземлил карту на столик, пододвинув мизинцем расползающуюся колоду.

— Четыре плантации, — кивнул я.

— Четыре чернильных заводика!

Я молча положил в ответ 'картельного сговора', подходящего по цвету. На карте было нарисовано три карикатурных мужичка в имперских ливреях, заговорщически прикладывающих палец ко рту — после такой карты полагалось три круга молчать. Обычно Арсен в этих случаях попадался и что-нибудь говорил, но тут не попался. Кивнул и молча взял карту. Я ответил семью чернильными заводиками и приготовился уже следующим ходом скинуть 'спекулянта-казнокрада', чтобы отдать две карты в руку сопернику. Но Арсен снова хлопнул ладонью по столу, оставшись всего с двумя картами, а я распрощался с надеждой выиграть этот раунд.

— 0,1 трудочас.

Накоплено трудочасов: 192,75

В следующей партии я отыгрался — ни разу не брал карты, а Арсен мало того, что трижды брал лишнюю карту, так ещё и замешкался и словил за это пару карт.

Получен 0,1 трудочас от Винникубова Арсена Артуровича.

Накоплено трудочасов: 192,85

Третья партия вышла сложнее — шли почти ноздря в ноздрю, постоянно не попадали в масть, но в конце удалось сыграть 'спекулянта' и избавиться от двух карт сразу

Получен 0,1 трудочас от Винникубова Арсена Артуровича.

Накоплено трудочасов: 192,95

— Так, ещё четыре осталось? — с надеждой сказал Арсен, тасуя колоду, когда наши браслеты вдруг синхронно пискнули:

Обнаружено занятие азартными играми в рабочее время!

Штраф: 1 трудочас.

Накоплено трудочасов: 191,95

— Вот же ж с...! — нахмурился Арсен и тут же хлопнул по рту ладонью.

Я уже знал, что написано в его браслете — 'Штраф на нецензурную брань — 1 трудочас'.

— Ладно, не печалься, ты хорошо играл, — попытался я приободрить старпома.

— Пойду отчёты железок на пульте посмотрю, — кивнул он.

Дожевав сухпаёк, я стал думать, чем себя занять. Мысль о том, что на корабле есть ещё один пассажир, да ещё и женского полу, никак не выходила из головы. Первой идеей было спросить у Арсена, что он думает по этому поводу. Но потом я подумал, что он запросто может об этом ничего и не знать. Что, если это задание, которое никак не согласовано с нашим Куратором? Контрабанда, которая контрабанднее всех контрабанд? В таком случае, хранить эту информацию в тайне для получения различных 'плюшек' от бати — это вполне разумно и интересно.

Был и ещё один, совершенно безумный, но вполне рабочий вариант — что это часть какого-то безумного социалистического соревнования с конкурирующей контрабандной бригадой. Таковых на нашем Четвёртом направлении было не менее трёх — из тех, про которые знал батя, я же был знаком только с бригадой моего одногруппника, Бальтазара Селассие, который служил на новеньком контрабандном сухогрузе 'Полковник Чур'. Противнейший тип, успевший обогнать меня на целый разряд!

Батя рассказывал ещё год назад про задание, в котором нужно было первым из двух бригад выйти на заданный квадрат и подобрать нелегала-разведчика. Цсофика тоже весьма походила на разведчика, но момента, когда её жилой модуль могли незаметно воткнуть в борт за почти три месяца службы я вспомнить не мог. И зачем тогда скрывать это от команды?

В общем, вопросов было много, и никому, кроме как самой Цсофике, я задать их не мог.

— Сбегаю на склад, — соврал я Арсену и тут же упёрся в грудь 'Ильичу'.

Робот преградил проход в коридор, ведущий к складу-балкону.

— Твои показатели психологического возбуждения превышены. Я рекомендую тебе совершить кратковременный отдых.

Я напрягся — поведение робота было нетипичным. Неужели узнал?

Глава 6. Билли, Вилли и Милли, которая оказалась самкой

И вдруг я подумал, что могу идти ва-банк.

— О, Ильич. Ты же можешь выполнять роль бортового психолога? — спросил я вполголоса, предложив пройти роботу в свою комнату. — Мне нужна твоя консультация.

Робот согласился, мы вошли внутрь. Каюта у меня была тогда достаточно просторная. 'Ильич' взглянул на стену, тускло освещённую лампочкой, которую батя почему-то всегда называл в честь нашего механического друга. Там висели пин-ап постеры,

— Если ты про просмотр порнографических материалов в нерабочее время — то мои аналитические модели посчитали это допустимым даже для персонала твоего возраста.

— Да нет же! Скажи, ты можешь всё сохранить в секрете?

— Да, конечно. Если ты помнишь, ты уже занял три слота секретов у меня в голове. Открыть четвёртый?

Я попытался вспомнить, чем могли быть заняты предыдущие слоты. Первый слот я занял в девять лет совершенно безобидным секретом о том, как залез в погребок в поисках чего-то сладкого и разбил банку варенья из дорогих цитрусов-декапонов, которых в саду было всего два деревца, предварительно слопав половину содержимого. Я порезался, когда прятал улики, а после у меня болел живот, и медблок никак не мог определить причину происходящего, из-за чего пришлось вызывать весьма недешёвого живого доктора, потратив пару десятков трудочасов. Истинные причины происходящего от родителей я, разумеется, скрыл.

Второй слот был занят историей более щепетильной. Мне было одиннадцать или двенадцать лет, и меня отправили в летний пионерский лагерь — в соседнем Военном округе, на берегу, в недавно зачищенном от жуков квартале. Очень скоро я научился сбегать из палатки. И обнаружил, как каждую полночь, когда звучал отбой, одна из воспитательниц, девушка весьма молодая и привлекательная, раздевалась догола и купалась в океане. Вскоре она стала приходить туда не одна, к ней приходил какой-то парень, и они занимались любовью, а я прятался за пальмами и смотрел за этим таинством, наверное, вечеров пять, пока меня не поймал за этим занятием мой вожатый. Он отпустил пару сальных шуточек на тему моего полового созревания и строго-настрого запретил кому-либо об этом рассказывать. Впрочем, я всё же рассказал эту истории не только 'Ильичу', но и паре двоюродных братцев.

Чем занят третий слот я так и не вспомнил.

— Три слота?!... Давай, ок. В общем... я знаю про секретное отцовское задание.

Ильич холодно кивнул.

— Расскажи о том, что ты знаешь.

— Что у нашего аварийно-спасательного челнока нет блока двигателей.

— Внимание! Тревога! Отсутствуют блоки двигателей у аварийно-спасательного челнока! — робот вскочил и бодро зашагал в сторону секретного отсека.

— Стой! — я схватил его за рукав. — Тихо, замолчи, ты так раскроешь секрет бати, то есть, Шона Рустемовича! Блин, погоди. Вероятно, это произошло уже очень давно, так? Когда?

Робот остановился и кивнул.

— Да. Блоки аварийно-спасательного челнока демонтированы восемь месяцев назад и помещены в ангар службы снабжения Четвёртого Направления, планета Златоуст.

— Получается, мы все находимся в ситуации, что не сможем двигаться при аварии?

— Именно так.

— Куратор знает?

— Именно так.

— И... Что вместо них?

— Данная информация является служебной тайной, — Ильич приосанился. — Твой ранг пока не позволяет получать к ней доступ. Продолжим, ты находился в процессе сеанса психотерапии путем раскрытия секрета. Чем еще хочешь поделиться?

— Ну... Скажи, как соблюдаются протоколы безопасности, если на борту содержится незарегистрированный пассажир?

— Если нелегальные пассажиры находятся на борту в ходе выполнения миссии, и об этом извещены капитан и Куратор — то статус пассажира приравнивается к очень ценному грузу.

— Ясно... значит, у нас на борту находится очень ценный груз. Всё, в целом, я закончил, спасибо за то, что дал выговориться. А, да, Ильич, посмотри, что у нас с краном в грузовом? Его в прошлый раз клинило, а скоро разгружаться.

— Хорошо.

Маневр сработал, робот закончил диалог и вышел из комнаты. Выждав пару минут, я схватил пару мандаринов из темпорального холодильника — весьма редкий продукт на корытах, подобных нашему, и направился на склад.

Отодвинул шкаф, скрипнул дверцей. Внизу было темно — за исключением странного красного света под кроватью. Затем загорелся свет.

— Чего тебе? — Цсофика лениво потянулась в кровати, сверкнув пластиковым запястьем. — Я ваще-т спать легла.

— Хочешь это? — я показал первый мандарин. — В обмен на информацию.

— Ну... окей, — лицо девушки изобразило ленивую гримасу. — Но у тебя право только один вопрос.

Я задумался, какой вопрос задать первым.

— Ты... всё же пленница или, типа, гостья, нелегал, беженец?

Она села на кровати и странно, даже очень по-мужски почесала затылок. Ночная сорочка почти не скрывала подробностей внешности, и я снова отвёл глаза, чтобы не вызывать подозрений.

— Ну, твой батя убеждён, что больше как гостья, а он — мой спаситель. Но если бы я могла сбежать — сбежала бы не раздумывая.

— Куда... то есть, ты откуда?

— Я ответила на один вопрос — кидай мандарин! — он протянула руку. — Иначе скажу бате твоему, что ты меня грязно домогался. Я ж вижу, как ты пялишься, подросток!

— Я... не домогался, — грустно покраснел я и кинул мандарин на кровать.

— Пока батя спит, пристаёт тут к женщинам вдвое старше себя! Спит же батя, да? Вот. Ладно, спасибо, съем завтра. Зубы почистила уже. Давай спать.

Она выключила свет, за исключением странной подсветки внизу кровати.

— Второй вопрос... — я достал второй мандарин. — Что под кроватью, что там за свет?

Свет слова включился.

— А ты не так прост, как я подумала! Ладно, окей. Так тебе про свет или про то, что под кроватью?

— Про то, что там лежит, и для чего там свет?

Она встала на кровати в полный рост, потянулась, еле слышно хрустнув не то костями, не то чем-то кибернетическим. Я на всякий случай отшатнулся — с учётом роста она была теперь очень близко.

— Ладно, ты всё равно узнаешь. Там у меня две... скажем, вещи, я назову одну — и ты кидаешь мандарин. Тогда назову вторую, идёт?

— Да.

— Итак, под моей кроватью живут домашние питомцы. Экзотические домашние питомцы, с которыми я вынуждена путешествовать. Ну, давай? — она протянула руку.

Нас разделяло меньше метра. Я машинально наклонился в люк, чтобы точнее кинуть мандарин ей в ладонь, и в следующий миг случилось то, чего я боялся больше всего.

Цсофика махнула свободной рукой откуда-то из-за спины. Мою руку оплела удавка, сделанная, как я понял мгновением позже, из чёрного бюстгалтера. Меня дёрнули вниз с такой силой, что я инстинктивно отпустил вторую руку, которой держался за шкаф — чтобы не заработать вывих плеча. Вторая рука киборга схватила за ворот рубашки, и я свалился вниз, на край кровати.

Я и забыл, что она только выглядит хрупкой девушкой — против кибермускул вряд ли смог тягаться не то, что батя — даже Арсен. Разве что Ильич был сильнее, если не считать разные слабые места.

Браслет мигом ушёл в режим невидимости. Моя рука дёрнулась к нему, но Цсофика ловко заломила её за спину.

— Пусти, дура! Бате не понравится!

— А вторая вещь — массажное кресло-тренажёр! — громко прошептала она мне на ухо. — Трансформер, программируемый! Я тебе сейчас покажу его в действии. Ты только не дёргайся!

Она столкнула меня вниз, с кровати — я ударился о ножку стола с игровой консолью, но было невысоко, и с учётом уменьшенной гравитации — почти не больно. Прыгнула и придавила сверху, не давая опомниться и извернуться. Сначала я ощутил пикантность момента — наверное, ни разу до этого на мне не сидела полуголая женщина в ночной сорочке. Но примерно в этот же момент стало по-настоящему страшно. Я понял, что, во-первых, рискую стать заложницей у заложницы, которой, возможно, нечего терять. А это — ситуация дрянь. И во-вторых, страшно от того, что я своим безрассудным поведением сейчас рискую дать ей возможность сбежать и сорвать миссию — несомненно, дорогую миссию и ответственную.

Получается, не зря всё это хранилось в тайне. Получается, она всё просчитала заранее и догадалась про мой второй мандарин. Вот так бывает часто — кажется, что батя просто вредничает, а, на самом деле, оберегает меня и экипаж от совершения глупостей. Я решил действовать — всё же извернулся и совершенно не галантно врезал ей в челюсть кулаком. Она лишь слегка мотнула головой и дала пощёчину, от которой я ударился о ножку кровати, и голова неслабо заныла. Удерживая руку с браслетом — знала ведь, что таким образом отключается микрофон! — она потащила меня под кровать. Правильнее было назвать кровать мезонином, потому что потолок там был почти в моё рост, но таких слов я тогда не знал.

Я извернулся и скосил глаза. Там стоял странный агрегат, обтянутый искусственной кожей — он выглядел как большой трон с какими-то отцепляющимися штуками, в котором угадывались педали велотренажёра. Я видел не так много массажных кресел, но было похоже на то, что Цсофика не врёт, и на какое-то пыточное устройство аппарат не походил. На какой-то момент я расслабился и даже выдавил из себя:

— Больно хоть не будет?

— Не, не особо, — ответила киборг. — Только не пикай мне тут!

Её сильные руки протащили меня до кресла, хлопнули в ложе. На теле щёлкнули ремни — непонятно, то ли штатные, то ли какая-то хитрая доработка Цсофики. Я попытался осторожно перехватить освободившийся на миг браслет, но снова не успел — руку припечатали к подлокотнику и заправили в ремень, икры обхватили мощные захваты. Браслет снова оказался закрытым широким ремнём — в этом случае микрофон остаётся выключенным.