Пещера Кибакиба

— А я? — вдруг спросила Джуди, которая до этого тихо хлопотала у плиты не встревая в разговор, как будто бы её не касающийся.

— Ты у меня вроде достаточно большая, чтобы самостоятельно прожить тут сезон. Всё равно всё хозяйство ведёшь ты. А от всяких излишне озабоченных органов попечительства, Оливер, надеюсь, тебя прикроет.

— Если ты, Джордж, считаешь что девочке опасно жить одной, могу поговорить чтобы её взяли в частную школу с пансионом. За счёт Конторы, разумеется.

— Ну что вы все! — надула губки Джуди. — Я с вами хочу. Через кроличью нору. Интересно же. И секретности не размывает, поскольку я ак в курсе всего. Даже наоборот. Здесь я может чего и разболтаю, а там я ничего разболтать не могу, поскольку никаких тайн нашего мира я не знаю.

— Ты уверена? — протянул профессор Мюррей. — Всё-таки Соломоновы острова, субэкваториальный климат. А ты — рыжая, бледнокожая с веснушками.

— Ага, Джек Лондон, на Гувуту пьют даже в промежутках между выпивками. Но мы же вроде отправляемся не на страшные Соломоновы острова времён Джека Лондона, и даже не воевать с японцами за Гуадалканал, а во вполне цивилизованное государство Аалинуи, про которое нам тут Женевьева столько замечательного рассказала.

Женевьева чуть не поперхнулась.

— Послушай, мелкая. Ты тут за время нашего знакомства столько раз пыталась шокировать меня своим цинизмом, что я тебе всё скажу открытым текстом. Ты попадёшь в Аалинуи как дочь официального посла. А это должность по тем меркам благородная. Как дочь благородного семейства ещё живущая с отцом, но уже вполне созревшая, ты просто просишься в наложницы любому местному аристократу. А ты ещё по тем меркам имеешь безумно необычную внешность. Это я там ничем из толпы не выделяюсь, а ты будешь первой и единственной белой женщиной на всё королевство. Соответственно тебя захотят поиметь буквально все. Оно тебе надо?

— А что? Судя по тому, что ты рассказывала про Аутиреа и Маэланиаа, должность наложницы у аристократа довольно непыльная. В гареме не запирают, в свет вывозят, да ещё и учат ведению домашнего хозяйства и прочим полезным вещам. Там где тебе на твоём месте рыбачки или лётчицы приходилось знания с боем выдирать, мне нужно будет просто спросить. И мне разжуют, понимая что я вообще-то из другого мира и могу элементарных вещей не понимать.

— Но, дочка… — попытался вставить слово профессор

— Что «но»? Ты хочешь сказать что мне придётся спать с каким-нибудь канаком твоего возраста? Ну не думаю, что меня это будет сильно напрягать. Ты правда думаешь, что я всё ещё невинная девочка? Что мы в нашей мотоциклетной компании только в океане купаемся и мороженное едим?

Профессор поперхнулся. Оливеру пришлось налить ему полстакана виски, не разбавляя, чтобы хоть как-то привести его в норму.

Разговор после этого увял, и Женевьева повела ещё не до конца пришедшего в себя профессора в спальню. А Джуди пошла провожать дядю Оливера, который засобирался домой.

В прихожей, стоя в дверях, тот сказал:

— Вот знаешь, Джуди, на месте твоего папы я бы после этого демарша точно воспользовался бы предложением насчёт частной школы с пансионом.

— Не бойся, дядя Оливер. Никуда он не денется и согласится взять меня с собой. А твоей Конторе, прежде чем платить за пансион стоило бы кое-какие сведения собрать об этих частных школах. Там такой разврат царит, что никаким меланезийским аристократам и не снилось.

Джуди хитро улыбнулась и закрыла за ним дверь. После чего вернулась на кухню и стала убирать последствия вечеринки.

Когда она уже покончила с этим делом, из отцовской спальни на кухню выпорхнула Женевьева.

— Ну что утешила? — негромко буркнула себе под нос Джуди, зная что слух у океанийки превосходный.

Глава XII Путешествие

Когда в Калифорнии наступает летняя жара, а в Новой Каледонии наоборот, прохладный сухой сезон, был намечен отъезд экспедиции.

На Земле XXI века с транспортом проблем нет, несмотря на всякие эпидемии, из-за которых отдельные страны закрывают то въезд, то выезд.

Поэтому с пересадками в Гонолулу и Сува наши герои прекрасно добрались до Нумеа чуть больше чем за сутки. Из Нумеа до острова Аар пришлось добираться на самолётике местной авиалинии. А там уже разговаривать с тахуна Леанги. Леанги был очень недоволен тем что Женевьева приволокла в сюда американцев. Французов — ещё куда ни шло, а англичан и американцев Леанги не любил и подозревал во всяких нехороших намерения. Джуди, которая под руководством Женевьевы уже давно учила океанийские языки, и довольно сносно уже болтала по-меланезийски, сделала всё возможное, чтобы произвести впечатление человека искренне интересующегося океанийской культурой. Впрочем, она таким человеком сейчас и была.

Однако Леанги не поддался её обаянию и везти американцев на моторке наотрез отказался.

— Ладно, — махнула рукой Женевьева. — Не хочешь денег по-лёгкому заработать, как хочешь. Отдавай мне мою надувнушки и сами как-нибудь доплывём.

Тут уж крыть Леанги было нечем. Он вытащил из сарая мешок из оранжевой прорезиненной ткани, похожей на тонкую клеёнку, из которого торчали несколько алюминиевых трубок.

Впрочем, задача привести в рабочее состояние надувную лодку оказалась не так уж проста. Баллон со сжатым воздухом, прилагавшийся к спасательному комплекту специально для надувания лодки, Женевьева истратила ещё по дороге сюда. А надуть лодку ручным насосом, который удалось добыть в деревне, оказалось не так-то быстро.

Но вот наконец бесформенная прорезиненная тряпка превратилась в изящную четырёхметровую пирогу с полутораметровым балансиром, была вставлена на место мачта и приготовлен к опусканию шверт.

Леанги подошёл и попинал ногами надутый баллон.

— Слабовато накачала, — буркнул он. Тут надо две атмосферы минимум, чтобы балки балансира как следует зажало и на волне они не разбалтывались.

— Знаю, — вздохнула Женевьева. — Но недалеко же. Не в Ауки я собралась плыть.

Для трёх человек это каноэ было откровенно маловато. Женевьева усадила профессора на дно рядом с основанием мачты, на носу под фартук втиснула рюкзаки. А потом подумала, и отправила Джуди сидеть верхом на аутригере. Мол, когда пойдём левым галсом, откренивать будешь.

Несмотря на все эти сложности, дошли до острова Потт они за час. Там Женевьева сдула и упаковала свою лодку, и они полезли через кусты к пещере.

Женевьева слегка опасалась, что профессору будет тяжело пробираться по узкому ходу, но он оказался в достаточно хорошей спортивной форме.

И вот они выбрались на другой стороне пещеры и спустились к тому же пляжу, к которому полтора часа назад причалили на надувном каноэ.

Здесь, в отличие от той стороны стоял, скрытый от взгляда с моря кустарником, большой сарай, собранный из циновок, сплетённых из пальмовых листьев, на деревянном каркасе.

— Это что?

— Это мой ангар, — пояснила Женевьева. — Тут любят такие быстросборные конструкции из циновок на деревянном каркасе. Всего за три рейса с Эфате привезла. Вот в нём мы и переночуем, а завтра с рассветом вылетим. И отперла вполне индустриального вида висячий замок на цепи, запиравший совершенно несерьёзные ворота из циновок.

В ангаре стоял самолёт, крылья у которого были сложены назад, как у жука. Джуди украдкой постучала по обшивке крыла — покрытая лаком ткань.

От Женевьевы её интерес не укрылся.

— Да, эта машина сделана из фанеры и перкаля. В нашем мире тоже лет сто назад так строили. И ничего, летали, и через океан, в том числе. Но вообще уровень этого самолёта соответствует скорее сороковым годам, чем двадцатым. Вот смотри, какой профиль крыла, какое качество обработки поверхностей.

С рассветом вылететь им не удалось. Нужно было выкатить самолёт вручную из ангара и привести в рабочее состояние сложенные крылья. Потом перекачать топливо из бочек, стоявших в углу ангара, в баки.

— Ты всё это одна ворочала? — удивился профессор Мюррей, с трудом перекатывая очередную двухсотлитровую бочку.

— Одна. Если никуда не торопиться, это нормально. Лебёдка, полиспаст, блоки закрепить под коньком крыши, и слабая девушка лёгким движением руки разгружает из самолёта тяжеленную бочку. Тут же смотри, задняя часть фонаря кабины откидывается вбок, и очень удобно сверху грузить тяжёлые грузы краном.

Наконец, часам к десяти утра приготовления были закончены, самолёт скатили с пляжа в воду и подняли колёсное шасси.

Самолёт коротко разбежался против ветра, шлёпая по волнам реданом, и оторвался от воды. Плавной дугой, огибая остров с запада Женевьева направила машину на север.

В кабине было на удивление тихо. Гудение мотора, конечно было слышно, но, вообще разговаривать можно было не повышая голоса.

— Далеко нам лететь? — поинтересовался профессор.

— Больше шести часов, — ответила Женевьева — Тут до Малаиты три сотни местных лье. А лье в Аалинуи это почти точно четыре километра. То есть французы в своё время поделили на десять тысяч частей дугу от экватора до полюса, а здесь на десять тысяч частей поделили всю окружность Земли. А скорость этой машины не больше полусотни лье в час. Хотя час тут и покороче, чем у нас, на эту разницу можно не обращать внимания, где двадцать четыре, там и двадцать пять. Вот местные минуты, сотые доли часа, почти вдвое короче наших.

Под крылом расстилался океан. Он бесконечно разнообразный, живой, вода постоянно меняет цвет, волны рисуют на поверхности какие-то узоры. Похоже, для Женевьевы эти узоры что-то значили, поскольку она уверенно вела машину куда-то на север, примерно так же как Джуди вела бы свой мотоцикл по знакомым улицам. А Джуди просто любовалась расстилающейся внизу бескрайней синевой. Её это зрелище просто завораживало.

Часа через два Женевьева вдруг повернула голову к пассажирам и сказала:

— Джуди, свари, что ли чаю.

— А как? — удивилась та.

— Справа от заднего пассажирского сидения есть ящик в борту, там примус, посуда и всё такое. Нажми вот на этот рычаг, — она оторвала одну руку от штурвала и ткнула под кресло Джуди, сидевшей справа от неё, — и твоё кресло станет поворачивающимся. Развернись к Джорджу и занимайтесь там.

Профессор извлёк из ящика металлическую коробочку и, к удивлению Джуди, быстро разобрался как сделать, чтобы загорелось ровное синее пламя.

— Папа, а откуда ты знаешь, как с аалинуйским примусом обращаться? — спросила она.

— Знаешь, Джуди, во времена моей юности подобные устройства встречались и в нашем мире. А во всякой глуши, где мне приходилось бывать в экспедициях, сохранились и сейчас.

Глава XIII Порт Ауки

Всему когда-нибудь приходит конец, и многочасовому перелёту над океаном тоже. Вот вдалеке по правому борту зазеленел, постепенно приближаясь, берег острова Малаита, и, наконец, перед пассажирами самолёта открылась бухта Ауки.

Уже, наверное с час чувствовалось что машина подлетает к цивилизованным местам. Проплывали под крылом маленькие, будто игрушечные кораблики, в зелени приближающегося берега мелькали белые постройки из кораллового известняка, Женевьеве то и дело приходилось вступать в переговоры с диспетчером, разводившим её с другими бортами. Потом круг над городом и бухтой. Джуди напряжённо всматривалась вниз, пытаясь понять что это, чем этот город отличается от других, через которые им пришлось пролететь, добираясь от родного Лос-Анджелеса до пещеры.

Пока непонятно. Вроде меньше, чем Сува, больше чем Нумеа.

Но вот наконец дно летающей лодки коснулось воды. И ещё через несколько минут нос машины ткнулся в бамбуковый пирс. Засидевшаяся Джуди бросила вопросительный взгляд на пилота, и после короткого разрешающего кивка Женевьевы выскочила на нос, чтобы пришвартовать машину.

Женевьева отвела своих пассажиров с пирса к скамейке, которая была укрыта в тени панданусов.

— Посидите здесь, здесь на вас никто не обратит внимания. А я сейчас сбегаю, организую вам встречу.

Она действительно почти бегом двинулась в сторону портовой конторы.

— Известите Маэланиаа, что я привезла пришельцев из иного мира, — попросила она дежурного, сидевшего за столом с телефонами.

— Маэланиаа сам уже два месяца как отошёл в мир иной. Так что ему твои пришельцы без надобности.

— О, черт. А кто у нас следующий по команде? Аутиреа. Вот ей и звони.

— Что?! — изменился в лице дежурный. — Вот я прямо так сниму трубку и позвоню в королевский дворец?

— Номер у тебя в справочнике есть?

— Ну есть.

— Ну так набирай. Ещё премию получишь за расторопность.

После короткого разговора по телефону дежурный сказал:

— Ну транспорт за вами сейчас выедет. Где вы будете ждать?

— Знаешь у выхода с Пирса Лиловой Актинии скамейка под панданусами, которую с дорожки почти не видно? Вот там.

И Женевьева, уже не спеша, направилась к этой скамейке.

Не прошло и десяти минут с момента её возвращения, как по дорожке затарахтел трицикл, вроде грузового мотороллера.

За рулём его сидела девушка, примерно ровесница Джуди. Одета она была в узкую юбку из чёрного полотна, на ладонь выше колена и белый топик, больше похожий на расширенный бюстгальтер. Она спрыгнула с водительского места, заглянула за кусты, где пряталась скамейка.

— Это вы тут что ли из иного мира?

Джуди подняла голову от книжки, и посмотрела на девушку своими голубыми глазами из-под рыжей чёлки.

— Ой, и правда из другого мира. Будем знакомы, я Лекулаани.

— Джуди.

— Джордж.

— А ты чего не представляешься?

— А я-то тут причём Ваше Высочество? — пожала плечами Женевьева. — Я просто воздушный извозчик. Вот их привезла, и полечу дальше пассажиров возить. Но если интересно, то я Женевьева те Роа.

Джуди и её отец уселись в кузове, где вдоль бортов были оборудованы вполне удобные скамейки, Лекулаани запрыгнула на водительское место, и машинка затарахтела по улице.

— Лекулаани, а ты правда принцесса? — спросила Джуди, надеясь что для пришелицы из иного мира подобная фамильярность извинительна.

— Да, конечно. Или там в вашем мире королевских дочерей по улице только на носилках носят, как у ханьцев?

— Ни разу в жизни ни одной королевской дочери не видела. У нас страна уж триста лет как управляется советом избранных. — Джуди, как могла, перевела на местный язык описание понятия Палата Представителей.

— А ты послу кто, Джуди, — в свою очередь поинтересовалась принцесса. — просто секретарша или наложница?

— Я ему дочь, — с некоторой обидой в голосе ответила Джуди. — что, семейное сходство не заметно? А куда мы едем?