— Как я и сказал, "будь я проклят, куда бы я ни повернулся". — Он бросил взгляд на дверь, как бы ища путь к отступлению. — Последний раз, когда я обращал на это внимание, наши дочери, Хелен и Берри, уже стали женщинами. Как и принцесса Рут. И никто из них не упаковывал свои вещи лично уже много лет.
— Ну, конечно, нет. Хелен военнослужащая, так что волей-неволей она была запятнана мужским отношением. Берри росла без ночного горшка, и она по-прежнему копит личные вещи, как если бы у нее был бюджет крысы в норе. А Рут просто ненормальна. Единственный член королевской семьи, в которой... о, черт, никогда не было желающих стать шпионом.
Она выпрямилась и расправила плечи.
— Я, с другой стороны, сохранила нормальные женские обычаи и взгляды. Так что я прекрасно знаю, что никакой гребаный робот не соберет мой чемодан должным образом. Оставаясь честной по отношению к неживым тварям, я все еще сама решаю, что положить в чемодан, пока он не закрыт.
— Ты же одна из самых богатых женщин в Звездном королевстве, Кэти. Черт, в Звездной империи — как, впрочем, во всей этой чертовой галактике, поскольку богатство мантикорской верхушки общества поспорит почти с любым в Солнечной лиге, проклятье на их черные и злые аристократические сердца. Так почему бы тебе не попросить кого-нибудь из слуг упаковать чемодан?
Монтень выглядела смущенной.
— Это кажется неправильным, — сказала она. — Некоторые вещи человек должен делать сам для себя. Пользоваться туалетом, чистить зубы, собирать свой собственный чемодан. Было бы нелепо, чтобы ими занимался слуга.
Она смотрела на чемодан в течение нескольких секунд, а затем вздохнула.
— Кроме того, упаковка моего собственного чемодана позволяет мне оттягивать время. Я буду скучать по тебе, Антон. Очень.
— И я буду скучать по тебе, любовь моя.
— Когда я увижу тебя снова? — Она повернула голову, чтобы посмотреть на него. — Лучшая оценка. Ты можешь обойтись без лекции о временной неопределенности разведывательной работы.
— Честно говоря, это нельзя узнать. Но... я думаю, несколько месяцев как минимум, Кэти, и они легко могут растянуться на год и более.
— Да, я так и поняла. Черт возьми, если бы я могла...
— Не глупи. Политическая ситуация для либералов на Мантикоре слишком важна, чтобы ты оставила Звездное королевство сразу по возвращении домой. Как бы то ни было, ты, вероятно, только оттянула ее, оставаясь здесь на Факеле на протяжении стольких недель после коронации Берри.
— Все же я не жалею об этом. Ни одной минуты.
— Я тоже, и наверняка Берри оценила это. Но хотя я полагаю, что ты могла позволить себе один длительный отпуск, — он улыбнулся так же криво, как и она раньше, — учитывая, что этим поводом была коронация твоей дочери — ты никак не можешь сделать это вновь. До тех пор, пока политическая неразбериха не прояснится.
— Было бы лучше сказать "политическая возможность". К настоящему моменту уже успеют проявиться последствия той быстрой поездки, когда мы слетали домой несколько недель назад.
В промежутке между тем, как Антон вернулся на Эревон с Курящей Лягушки с критически важной информацией, найденной им по Джорджии Юнг, и его участием в освобождении Факела, он успел — едва-едва — вернуться на Мантикору, вместе с Кэти встретиться с Юнг и вынудить ее отправиться в изгнание. Они также заставили ее уничтожить пресловутый архив Северной Пустоши, который сыграл такую скверную роль в политике Звездного королевства, прежде чем она бежала.
— Да уж, они будут, — сказал он. — Они точно будут.
* * *
Когда она, наконец, упаковала огромный чемодан, Антон начал было вызывать бытового робота. Но Кэти покачала головой.
— Ни в коем случае, приятель. Я не собираюсь рисковать своими ценными вещами при их перевозке глупой машиной, когда к моим услугам есть личный тяжелоатлет. — Она одобрительно осмотрела фигуру Антона, похожего на короля гномов. Он был на несколько сантиметров ниже ее, но, казалось, по меньшей мере, на метр шире.
Когда-то Кэти услышала, как кто-то на званом вечере заметил, что плечи Антона могут, в крайнем случае, использоваться в качестве парковки для наземных транспортных средств. Все присутствующие поставили под сомнение это заявление, указав, что это был абсурд. Но не раньше, чем они провели несколько секунд, изучая ширину плеч.
Он взял чемодан за ручку на конце и взвалил его на плечо. Движение было таким плавным и легким, как если бы он взял в руки веник вместо чемодана, весившего больше пятидесяти килограммов.
Кэти скользнула своей рукой вокруг его талии со стороны, противоположной чемодану.
— Теперь давай отправимся, пока наша благословенная дочь не ввела еще одно новшество в королевские обычаи Факела. Восьмичасовая прощальная вечеринка для королевской матери, которая оставит меня набитой едой, как гусыня, и шатающейся от выпивки.
Когда они выходили за дверь, выражение ее лица стало задумчивым.
— До сих пор я не думала об этом. Согласно протоколу Факела, я вдовствующая королева или что-то в этом роде?
— Я сомневаюсь в этом, милая. Практически никакого королевского протокола на Факеле нет — и, учитывая Берри, это вряд ли сильно изменится, пока она будет сидеть на троне.
— О, это такое облегчение. В тот момент, когда я говорила слово "вдова", я почувствовала, что прибавила тридцать килограммов.
* * *
В данном случае "официальное королевское прощание" было настолько неформальным, насколько Кэти могла бы пожелать. В зале для аудиенций Берри присутствовало лишь несколько людей, чтобы проводить ее. Сама Берри, принцесса Рут, Веб Дю Гавел, Джереми Экс и Танди Палэйн. Веб и Джереми были ее старыми друзьями, в то время как Рут она почти не знала — до этой поездки на Факел Кэти обменялась с ней лишь несколькими словами на королевских торжествах на Мантикоре — но считала хорошей знакомой из-за своих давних связей с династией Винтонов. С годами эти связи стали политически напряженными, но в личных отношениях оставались по-прежнему свободными.
Танди Палэйн была единственной по-настоящему чужой для нее в этой группе. Кэти никогда не встречала ее до этой поездки. Она знала многое о мирах Мфекане, где родилась Палэйн, из-за их связи с генетическим рабством. "Рабсила" во многом использовала генофонд Мфекане, чтобы создать свои линии для тяжелого труда. Но она также прекрасно знала об отсутствии у нее реального знания о том, что значило вырасти на Ндебеле.
До определенной степени она узнала эту крупную женщину в ходе своего пребывания на Факеле после коронации Берри. Все же она не могла считать ее настоящей "подругой". Палэйн была, конечно, дружелюбна, но во всех ее отношениях с Кэтрин Монтень присутствовала определенная сдержанность.
Это не расстроило Кэти. Во-первых, потому, что она узнала этот синдром. Она встречала его много раз у недавно бежавших или освобожденных из лап "Рабсилы" генетических рабов. Как бы хорошо ни рекомендовали Кэти другие бывшие рабы, и неважно, какой была ее политическая репутация, просто любой недавно вышедший из глубин генетического рабства не мог чувствовать себя непринужденно в присутствии богатой аристократки. И хотя Танди Палэйн не прошла через генетическое рабство, то, что она родилась и выросла на Ндебеле как обычный пеон, создавало ту же сдержанность.
Но в любом случае все это не имело значения. Другой причиной для Кэти была ее немалая благосклонность к Палэйн, несмотря на отношение этой женщины к ней самой, поскольку она решила, что Танди Палэйн была единственным человеком во вселенной, кто в ближайшие годы, скорее всего, сохранит Берри Зилвицки живой и достаточно целой. Эта женщина была главой молодых войск Факела, она была тесно связана с Берри, и...
Совершенно свирепой, когда это было нужно.
Кэти оглядела комнату. "Зал для аудиенций" Берри был фактически просто наспех отремонтированным офисом в большом здании, которое "Рабсила" когда-то использовала для своей штаб-квартиры на Факеле — известном ранее как "Вердант Виста" — и которое повстанцы захватили и превратили в комбинированный "королевский дворец" и правительственный центр.
— Где Ларс? — спросила она.
Берри усмехнулась.
— Он прощается со своей новой подругой. Не спрашивай меня, какой именно. Если он доживет до юности — а ему осталось несколько месяцев — у него впереди верная карьера плута.
Кэти немного печально усмехнулась. Достигнув в недавнем прошлом полового созревания, младший брат Берри Ларс превратился в кого-то вроде Лотарио. Для Кэти оставался непостижимым секрет его привлекательности для молодых женщин. Ларс был приятным на вид мальчиком, но на самом деле его трудно было назвать "красивым". И хотя он, конечно, не был застенчив, он также не был особенно энергичен в том, как он подходил и обращался с девочками-подростками. На самом деле, он был, по мнению большинства людей, в том числе и самой Кэти, "очень милым мальчиком".
Тем не менее, независимо от причины, он, казалось, был магнитом для девочек-подростков, и даже более чем нескольких женщин, которые были старше его. В течение недели после прибытия на Факел с Кэти ему удалось завести двух подруг своего возраста и даже привлечь полусерьезное внимание женщины, которой было не менее тридцати лет.
— Будем надеяться, что нам удастся выбраться отсюда без скандала, — почти пробормотала Кэти.
Джереми Экс усмехнулся. Озорно, как он обычно делал.
— Не будь глупой. Все подразумеваемые женщины являются бывшими генетическими рабами. Так же, как и их родители, — а у двоих из них таких нет — и каждый из их друзей. Здесь "скандал" просто не является проблемой. Тебе лучше побеспокоиться о том, сможет ли Ларс сбежать с планеты в комплекте со всеми своими частями тела.
Едва он произнес последние слова, как в зале появился обсуждаемый ими паренек. На самом деле никто не видел его входящим.
— Привет, мам. Пап. Берри. Все. — Он пожаловал их всех несколькими быстрыми кивками. Потом, глядя немного взволнованно, сказал: — Как скоро мы уезжаем? Я голосую за немедленно. Без обид, сестр... я имею в виду, ваше величество. Я просто не вижу смысла тянуть с этим.
Его мачеха строго посмотрела на него.
— В чем проблема, Ларс?
Он поерзал в течение нескольких секунд.
— Ну, Сусанна. Она очень взбешена. Она сказала, что хотела бы... — Он поерзал еще немного, оглядываясь на вход в зал. — Это было довольно мерзко.
Кэти закатила глаза.
— О, замечательно.
Веб Дю Гавел тихо рассмеялся.
— Правда в том, Кэти, что я сам никогда не был поклонником затянувшихся прощаний.
— Я тоже, — сказал Джереми.
Итак, она быстро обняла их обоих. Затем пожала руку Танди Палэйн. Затем подарила Рут другое быстрое объятие, а за ней подарила Берри очень длинное.
— Береги себя, дорогая, — прошептала она на ухо падчерицы.
— Ты тоже, мама.
* * *
По настоянию Кэти Антон затащил чудовищный чемодан в шаттл, который ожидал ее, чтобы унести на орбитальную яхту.
Последовало очень долгое объятие, даже более продолжительное, чем подаренное Берри, сопровождаемое всякого рода интеллектуально бессмысленными, но эмоционально важными словами, которыми муж и жена — какими они были на деле, даже если не официально — обменялись при расставании перед тем, что, как они оба знали, будет очень долгой разлукой.
* * *
К тому времени, как Антон вышел из шаттла, прибыла Сусанна. Она прихватила с собой сумку с камнями.
Антон оглянулся на шаттл Кэти. По сравнению с любым настоящим звездным кораблем, он был крошечным, лишь слегка больше докосмического громадного авиалайнера, какими и должны быть большинство судов поверхность-орбита. По общему признанию, он был немного больше, чем остальные. Он должен был обеспечить роскошные — можно даже сказать "греховно роскошные" — условия, по одному праву ожидаемые от обслуживающей команды яхты, лично зарегистрированной на одну из самых богатых женщин в исследованной галактике. Кэти всегда называла ее своей "вспомогательной вакханальной площадкой", и Антон почувствовал себя более, чем немного тоскливо, когда вспомнил некоторые из вакханалий.
Несмотря на свой небольшой размер по сравнению со звездным кораблем, однако, он был все еще достаточно велик ("огромен", возможно, на самом деле, не слишком выразительное прилагательное) по сравнению с любым обычным человеком. Даже таким надувшимся и возвышающимся от праведной подростковой ярости, как Сусанна.
— Его мать до безобразия богата, знаешь ли, и этот шаттл был построен верфью "Палладиум" картеля Гауптмана, — сказал Антон блондинке-подростку. Она была довольно привлекательна, коренаста и спортивного вида. — Они строят для флота [в оригинале "Navy", буквальный перевод которого "военно-морской флот" неприменим к вооруженным силам, действующим в космосе] много штурмовых шаттлов и судов для наземных атак. В действительности, зная, какая броня у кораблей, сделанных на верфи "Палладиум", сомневаюсь, что они экономили по расходам на ее шаттл. На самом деле, знаю, что они не делали этого, так как я лично писал конструктору об этом. Дело в том, что, как я думаю, эти булыжники не оставят даже вмятины на корпусе.
— Конечно, я знаю это, — Сусанна порылась в сумке. — Это дело принципа.
Как и предсказывал Антон, корпус не был даже помят. Тем не менее, ей удалось попасть в него дважды. У девочки была чертовски сильная рука.
Глава 4
Танди Палэйн закрыла за собой дверь собственных апартаментов во дворце, а затем подошла и встала рядом с мужчиной, который сидел за большим столом у окна с видом на сады внизу. Казалось, он пристально изучал сады — и это было странновато. Сады были совсем новые: там было больше перекопанной земли, чем зелени, а та зелень, что была, явно боролась за выживание.
Большую часть растений привезла с Мантикоры Кэтрин Монтень. Как она утверждала — подарок от мантикорской королевы Элизабет, собранный в ее обширных личных садах.
Берри высоко оценила подношение. К сожалению, большей частью климат Факела был тропическим или субтропическим, и у планеты была своя пышная и разнообразная биота, большая часть которой была довольно агрессивна. Только усердие дворцовых садовников помогло сохранить привезенные растения живыми в течение нескольких недель после прибытия Монтень. Теперь, когда она уехала, Танди была уверена, что Берри спокойно посоветует своим садоводам предоставить мантикорские растения их естественной судьбе.
Это зрелище вряд ли могло привлечь пристальную концентрацию человека, сидящего за столом. Но, как находила Танди, ум Виктора Каша часто двигался в собственном мире. Было довольно странным, что такое квадратное лицо, казалось бы, обычного человека — которым он, по сути, был во многом — может видеть вселенную с таких нетрадиционных углов.
— И что такого очаровательного в этих бедных растениях внизу? — спросила она.
Его подбородок покоился на руке, которую он теперь убрал.
— Им здесь не место. И чем дольше их изучаешь, тем это кажется очевиднее.
— Не могу сказать, что я не согласна. И ты считаешь это интересным, потому что...?
