| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Маг является неким медиумом, который лишь научился воплощать волеизъявления высшей воли, способность к чему развивается посредством многочисленных практик. И если вы вдруг перестаете замечать этот порядок, а начинаете творить заклинания так, как вам захочется, не задумываясь ни о чем, то можно перестараться в этом деле и просто напросто сгореть.
— Хочешь послушать эту лекцию? — Спросил Сольнир.
Я лишь кивнул головой.
— Пойдем. — Сказал он.
— Но как это возможно?
— Никто в академии не станет порицать благородное стремление учеников заниматься магией, к тому же этот лектор мой старый друг.
В аудиторию мы вошли вместе с Сольниром. Его появление вызвало такой восторг у некоторых адептов, что те радостно завизжали. Оказывается, для нынешних учеников академии Сольнир был личностью полулегендарной. Профессор читал лекцию, но как только увидел нас с Сольниром, улыбнулся и замолчал.
— Разреши нам с моим учеником послушать твои мудрые речи, Стурикс.
— Вот так новость, у Сольнира на старость лет появился ученик. Последнее время случаются события, которые не иначе как плохим предзнаменованием трактовать нельзя. — Затем лектор обратился к классу:
— Ну что, позволим великому Сольниру и его ученику послушать вместе с нами лекцию?
Класс радостно завизжал, чему я был несказанно рад. Мы с Сольниром уселись на стулья, а Стурикс продолжил вести урок.
— Маг старается аккумулировать магическую энергию-ману и не растрачивать ее понапрасну. Поэтому так важно контролировать свои эмоции, не тратить силы по пустякам, уметь закрыть глаза на все и не поддаваться страстям.
Спустя пять минут Сольнир ушел, заявив, что у него есть дела и поважнее. А я остался дослушать лекцию до конца. Из той лекции я узнал, что магия так же естественна для человека, как и сон. Во сне нет ограничений, которыми мы связываем себя, и умение видеть жизнь как сон — один из ключей к волшебству. Слова Стурикса поразили меня своей простотой. Благодаря им магия казалась мне доступнее, чем когда-либо. Я хотел лишь только начать колдовать. И желательно, как можно скорее.
Из аудитории я вышел с чувством невероятного облегчения, с ощущением того, что я теперь свой. Только что я попал в дверь, которая всегда была закрыта для меня на тяжелый амбарный замок. Теперь моя жизнь полна неизвестности и мистики. После лекции я с трудом нашел выход из бесконечных коридоров школы магии. У больших ворот все так же стоял старина Балтазар.
— Ну что, малыш, твой первый день не станет последним?
— Надеюсь, что нет, Балтазар.
— Ты уже определился, магию какой школы ты будешь изучать?
— Что это значит?
— Это значит, что тебе предстоит выбрать одну из четырех стихий, в которой ты будешь совершенствоваться. Ты, конечно, можешь выбрать несколько, но такой выбор зачастую не приводит ни к чему хорошему, а маг, знающий несколько школ магии, но ни одну из них хорошо, представляет собой жалкое зрелище.
— Да, пожалуй, стоит сконцентрироваться на одной школе. Может, подскажешь какой мудрый совет, Балтазар?
— А знаешь ли ты, что такое мудрость, сынок?
— Никогда не задумывался, если честно.
— Позволь же мне рассказать тебе, что такое мудрость. Понятие мудрости свойственно не только тем, кто живет в Штормхолде, но и остальным городам от болотных низин до Некрополиса. И почти нигде мудрость не определяется как количество прочитанных книг. Давно-давно королевством Пустоши правил один легендарный король — Крзыс. В его правление почти не было недовольных, а те, что были, пропадали без вести или погибали от неизвестной болезни. Один воин-маг захотел усмирить короля, ни в грош не ставившего жизни своих братьев. И, придя к нему, напророчил, что тот будет проклят богами Пустоши, если не прекратит нещадно убивать своих братьев. Король внимательно выслушал мага и спросил у него, как же cложится судьба самого мага? Маг почти моментально заявил, что станет великим магом и будет повелевать Пустошью, а его правление войдет в историю, как одно из самых добродетельных и благодатных. Ничтоже сумняшеся, король вытащил свой боевой топор и отрубил магу голову. Все приближенные еще раз поклялись в верности королю, а сам он вошел в историю как Крзыс Мудрый.
— Да уж. Воистину мудрый король. Если ты позволишь, Балтазар, то я пойду.
— Конечно, иди, дома хорошо.
— А ты, Балтазар, будешь тут допоздна стоять?
— Нет, конечно. Пора бы и дома посидеть. Что я, дурак — здесь допоздна торчать?
— Очень мудрое решение, Балтазар.
— Мне нравится, что ты понял, что такое мудрость, малыш.
По пути домой со мной случилось одно не самое приятное событие. Возле моего дома меня поджидал отец Роксан с явно недобрым намерением. Я решил не дожидаться его первой фразы и сразу попытался улучшить свое незавидное положение в меру этикетной упреждающей фразой.
— Милейший, — замямлил я, забыв, как его зовут, — Возможно, вы считаете меня человеком неблагородным, но это не так.
— Послушай меня сюда, Эльсинор. Говорят, будто бы ты нацелил свое поганое копье в сторону моей драгоценной дочери. Я знаю тебя давно, ты славный малый, но ты не доказал, что достоин моей дочери. Она — королева, а ты всего лишь мелкий торговец. Так что без обид. Понял?
— Уважаемый, не беспокойтесь, я отдам Вам свой долг в ближайшее время. Будьте во мне уверены, ведь это в моих же интересах.
— Ты мне ничего не должен. Понял? От тебя лишь требуется смириться, что Роксан не для тебя. Она вообще не для таких, как ты. Ей нужен высокопоставленный человек.
— А кто это такой? — C любопытством спросил я.
— Это тот, у которого все есть и все будет.
Домой я пришел очень злой. Кто же такой я с точки зрения отца Роксан? Кусок говна по сравнению с высокопоставленным человеком? Не больше. Но ведь если я — кусок говна, а я ничем не хуже и не лучше отца Роксан, всю жизнь торговал на рынке, никогда не держал огромных денег в руках, никогда не был наделен властью, то получается, что и сам он — дерьмо. Хотел бы я знать, почему люди так не уважают, не ценят и не любят сами себя? Хотел бы я думать, что деньги — не главное в этой жизни. Что сказки, которые мне рассказывали в детстве про бескорыстных, смелых, богатых не деньгами, а духом людей, сбываются. Сегодня же умерла последняя моя надежда, растаяла последняя иллюзия о жизни. Встреча с такими ничтожными людьми, испытывающими трепет перед 'высокопоставленными людьми' была как пощечина мне в лицо, как длинная игла, проникающая прямо в сердце, как жирная оплеуха исподтишка. Как можно вообще жить с такой логикой, с желанием подороже продать себя, свою дочь, лишь бы стать чуть богаче, чем остальные? Я очень любил деньги и, как и всякий торговец, пытался вытянуть последний золотой из покупателя, оставить его в трусах, но с моим товаром, а желательно и без трусов и без товара. Но при этом я всегда помнил, что здоровье и счастье за деньги не купишь. Что деньги нужны, но лишь для того, чтобы проще было себя уважать. Я решил, что, во-первых, как можно скорее отдам ему долг, и, во-вторых, докажу ему, что он зря обошелся со мной так. Счастье не для высокопоставленных людей. Счастье для всех.
Интересно, о чем думают те, кто просыпается посреди ночи и не может потом заснуть? Когда у тебя столько бесполезного свободного времени, необходимость о чем-то думать просто обязательна. Той ночью я глядел на дверь своей комнаты. Она была слегка приоткрыта, и из нее шел тусклый свет. Я вспомнил о полуоткрытой двери в зал изучения природы магии и подумал, что, по меньшей мере, две двери для меня незакрыты. А за окном в холодном городе стояла метель, и было очень темно.
Глава 4. Магическая стрела
Как часто желаемое не совпадает с тем, что происходит на самом деле. Я был бы и рад отдать свой долг семье Роксан, который тяжелой ношей висел на мне, но это было невозможно. На следующий день я опять пошел в школу и слушал лекции о природе магии.
К счастью, маги — одни из самых ленивых созданий в Штормхолде. Как удобно считать себя лучше остальных и объяснять свою лень, свое безделие, неумение вовремя собираться, нежелание заниматься домашним трудом, например готовкой или уборкой, как нежелание тратить свое драгоценное время на вещи недостойные, неблагородные и даже низкие. Благодаря этому быт большинства чародеев порой был еще отвратительнее, чем у последнего выпивохи. Доподлинно известно, что некий маг по имени Сибвал был настолько ленив, что никогда не думал встать со стула, чтобы открыть дверь, если в нее стучали, не считал нужным выходить из комнаты, дабы справить нужду, и терпеть не мог Штормхолд, но никогда не покидал его пределов, потому что ему было не досуг.
Сольнир был настоящим магом, а значит, не утруждал себя ничем, кроме магии. А чаще всего он просто ничем себя не утруждал. Когда-то ему за особые заслуги предлагали высокий пост в академии и большое жалование, но единственная проблема заключалась в том, что приходить нужно было очень рано. Сольнир сказал, что скорее будет сидеть дома и рисовать картины со священными Граалями, чем работать на этих петухов, что встают ни свет ни заря. Видимо, его не очень привлекало обывательское благоденствие.
Однако такая жизнь магов очень подходила моей бессоннице. Занятия в школе начинались поздно, поэтому до их начала я мог себе позволить хорошенько выспаться и делать все, что хотел. А точнее, не делать ничего. Единственное преимущество от пробуждения днем в большом количестве снов, видимых утром.
'Это сумасшествие — то, в чем я оказался', — была моя первая мысль, когда я проснулся в очередной раз очень поздно, но, к счастью, события разворачивались настолько стремительно, что у меня не было времени хорошенько все обдумать. Мне лишь жадно хотелось знаний и тянуло в академию. Раньше, стоя на рынке, я делал все, не задумываясь ни на секунду, руководствуясь лишь привычкой и стремлением заработать как можно больше. Теперь же я словно заново учился ходить, все начинал сначала, мечтал об обучении, и мне это нравилось.
В тот день я снова пошел в школу вместе с Сольниром, хотя он сильно противился и кричал, что в его годы по школам уже не ходят, а подметают листья в храмах магии. Благодаря нему я узнал о других помещениях в академии. Помимо учебных аудиторий, здесь были: мастерская магических изобретений, комната промывания кистей, зал иллюзий, зал концентрации маны, где начинающим магам было легче колдовать, места сакрального уединения, где можно было поспать, оранжерея, бассейн с водными тварями, каминный зал для созерцания огня, винтовая лестница в высокую башню, где трудился Верховный маг, и многое другое. Говорили, что маги воды сначала учатся плавать. Те, кто изучает огонь, исследуют все виды огня и даже прислуживают алхимикам, стеклодувам и кузнецам, чтобы узнать различие в его типах. А маги земли не приступают к волшебству, пока не научатся выращивать растения. Поэтому наличие всех этих залов в бесконечных коридорах на первом этаже было оправдано. Выше находились другие помещения, куда мы не стали подниматься.
Первым делом Сольнир показал мне мастерскую магических изобретений, где было создано говорящее зеркало. В мастерской маги — и ученики, и учителя — пытались соединить магию и ремесло, изобретая всевозможные магические устройства. Как оказалось, волшебники в Штормхолде были большие выдумщики. На многочисленных постаментах здесь стояли непонятные штуковины, а рядом располагались еще более непонятные чертежи к ним. Большинство изобретений напоминало бесполезный хлам, но некоторые заслуживали внимания. Среди них стоит отметить магический колодец, в котором исчезали предметы, которые ты туда клал, и появлялись в другом месте, шарик, который собирал все, что плохо лежит и сам становился все больше и больше, двери, открывающиеся самостоятельно и сапоги, не проваливающиеся в снег. Меня особо привлекла кисть, которая писала сама по себе.
— И почему, интересно, никто не догадался до сих пор придумать кисть, что пишет слова, которые ей диктуешь ты? — Глядя на кисть, спросил я у Сольнира.
— Это магия, сынок. Если ты думаешь, что создать какое-нибудь изобретение настолько просто, то милости просим в мастерскую. Да и потом, куда ты денешь тогда пройдох из скриптория, которые ничего не умеют, а только целыми днями переписывают книги?
Но больше всего жители города были благодарны мастерской из-за того, что в ней делали волшебные потешные огни, которые выпускали по праздникам, и все горожане радовались фейерверку, собираясь на центральной площади или наблюдая за ним из окон своих домов.
Сольнир говорил, что я могу зайти в любую аудиторию, если ее дверь открыта. Это было одно из самых древних правил школы, которое ввел еще великий Алфон, ее основатель. Тогда идеалом академии была возможность реализации потенциала всех учеников, общее стремление к просвещению, к приручению магии, к поиску истины в нашей 'науке' и взаимопомощи. Это потом уже маги стали думать о себе, как о каком-то элитарном классе 'сверхлюдей', выше и благороднее простолюдинов, или немагов, как смешно называли они остальных, и даже среди самих магов появились те, кто считал себя лучше других братьев.
Поочередно мы заходили с Сольниром в помещения на первом этаже. В открытой оранжерее, где выращивали различные виды растений и заодно проводили занятия по основам магии земли, постоянно была высокая температура и в целом комфортные условия не только для растений, но и для людей. Солнце проникало сквозь стеклянный купол и освещало зал. Никогда, кроме как на картинках, я не видел столько деревьев, цветов, трав, да что там, незаснеженной земли, как в оранжерее. Тут распускались цветы, почки, ползали, прыгали и летали вездесущие насекомые, плодоносили, опыляли, цвели растения, грибы, мхи и все, что умеет цвести. Считалось, что овладеть магией земли можно только сперва выучив земледелие. По-другому магию земли иногда называли магией жизни, кажется, я начал понимать почему.
В каминном зале проходили занятия по приручению огня. Вообще магия огня была одной из наименее почитаемых в Штормхолде. Несмотря на то, что в заснеженном городе огонь был жизненно необходим, а очаг в доме считался священным, среди наших магов огонь не воспринимали как что-то благородное и ему обучались в основном так, заодно. Магия огня считалась суетливой, наименее интересной и наиболее глупой из всех.
Нельзя сказать, что учеников в школе было очень много, но и малым их число тоже назвать нельзя. При этом женщин было гораздо меньше, чем мужчин. Традиционно в Штормхолде считалось, что магия — это занятие, скорее, мужское, чем женское, хотя в некоторых королевствах, на сколько я знаю, было такое, что магией занимались только женщины. Те девушки, что учились в академии, были в большинстве случаев скорее инфантильны, чем женственны, да и адептов, как мне казалось, больше привлекали девушки-простолюдинки, которые привыкли работать руками и могли даже, в случае чего, защитить мага от побоев. Голубой мечтой каждого адепта была сказочная фея или охотница с луком. Сольнир пренебрежительно относился к женщинам, занимающимся магией. Он твердил следующее:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
