Overlady_part.5

Её цепочка Злых расчетов была прервана видом Генриетты и Джессики, ожидающих её.

О боже. Джессика явно ждет ответов.

— Я просто не могла ему доверять, — сказала Луиза, получившая время на придумывание оправданий и решившая начать первой. — Он был галлийцем. Все знают, что нельзя доверять галлийцу. Они такие же ненадежные, как и ромалийцы, и чуть более надежны, чем вероломные альбионцы. Я не могла рисковать.

— Луиза-Франсуаза! — возмутилась Генриетта. — Не все альбионцы вероломны.

— Но большинство, — возразила Луиза, слезая с трапа и входя с остальными в башню. — Целая страна омерзительных жестоких предателей! А писатели тамошние? Чем меньше про них вспоминаешь, тем лучше! Нас заставили изучать некоторые их работы — к счастью, переведенные — в Академии, но и этого было недостаточно! Нельзя полностью вычистить порчу альбионского языка! И хуже всего, что некоторые считают их умными! Я получила несколько сильно заниженных оценок за эссе, в которых описывала, насколько они ужасны!

Джессика и Генриетта недоумевающее смотрели на неё.

— Ах... Луиза-Франсуаза, может, это только тебе так кажется, — решилась Генриетта. — Конечно же, я уверена, что это обдуманная и эрудированная позиция, но возможно... она не слишком продумана, в связи с некоторым предубеждением, которое влияет...

— Лу, ты бухтишь, и не думаю, что это кому-то интересно, — закончила Джессика.

Генриетта стиснула руки.

— Я бы не сказала прямо так, — попыталась она.

— Ага, еще бы, — ответила надувшаяся Джессика. — Я правда хотела, чтобы ты стала королевой пиратов. Это был бы новый источник доходов, и ты видела его? — Она начала обмахивать себя. — Горяч!

Луиза мрачно ухмыльнулась:

— Ну да, был. Особенно когда с ним закончили красные.

— Скучная ты, — обиделась Джессика.

— Ах, ваша злобность, — нервно произнес Гнарл, шаркая ей навстречу. Луиза пошла рядом с ним. Чем быстрее она с этим закончит, тем быстрее она попадет в ванну и в постель. — Я должен извиниться за то количество времени, потребовавшееся, чтобы подключить передающую башню к основной, но как я уже упоминал ранее, сейчас башня может поддерживать только одно соединение. Мы были вынуждены деактивировать другие башни, чтобы подключить эту. Мне придется подокучать отцу госпожи кузницы, чтобы выяснить, не нашел ли он другие осколки Сердца Башни.

— Всё в порядке, Гнарл, — ответила Луиза — Миньоны доставили награбленное в сокровищницу? — Она бы не ожидала от них этого, если бы они были людьми, но миньоны прекрасно справлялись с перемещением больших сумм и проделывали это с большой скоростью.

— Конечно же, ваша зловещесть, — сказал Гнарл, его фонарик весело болтался. — Убив этого пирата, мы полностью очистили это место. Пусть и новый источник доходов не помешал бы. Ну, ладно. Сокровищница выглядит намного лучше. Еще несколько таких рейдов, и вы будете на прекрасной позиции для атаки Амстрелдамма.

Луиза кивнула. Она облизнула губы, размышляя, пока они шли в Главный Зал, где она с облегчением свалилась в свое кресло.

— Там... там было магическое оружие или что-то вроде? — спросила она, когда её нагнала эта мысль. — Что-то, что мы можем использовать против де Монтеспан?

— Х-м-м. Ну, там оказался шлем, сделанный для некромансера, — сообщил Гнарл. — Даже если ауры недостаточно, чтобы это понять, то за намёк сойдет то, что он выполнен в виде черепа. Конечно же, полное исследование еще не закончено, но магические артефакты обычно довольно очевидные штуки, ваша злобность.

Луиза уставилась на него.

— Боже, ну почему там нашелся некромансерский шлем? — с сарказмом поинтересовалась она. — Потому что пираты такие знаменитые некромансеры, верно?

— Думаю, они его где-то украли, — заметил Гнарл.

— Нет, вечно для меня ничего нет полезного, — продолжала Луиза, повышая голос. — Нет, обязательно, должен найтись какой-то... хлам. Серьезно! Нет, меня совершенно не интересует путь некромансера, это я говорю до того, как ты что-то скажешь Джессике. Это... нечистое искусство!

Джессика кашлянула, подперев колонну.

— Ну, да. Грязно, еще и пахнет плохо, — согласилась она. — Мертвые тела вообще негигиеничны. Но нельзя отрицать их полезность.

— Меня не интересует, насколько оно полезно, — заявила Луиза, со скрежетом стали скрестив руки на груди.

— Твоя потеря, — ответила Джессика, пожав плечами. — Но знаешь, я его поставила в коллекцию, рядом с тем посохом, что ты раньше нашла. Там довольно пустынно. Конечно же, если найдешь мне редких металлов, я смогу сделать тебе что-то, что будет обалденно смотреться в журналах.

— И прикроет мои органы? — подозрительно уточнила Луиза.

— Ну, такое обойдется дороже, — без стыда уточнила Джессика. — Понадобится намного больше драконьих зубов, если хочешь покрытый ими доспех, закрывающий твой живот.

— Неплохо бы смотрелось, — произнесла Генриетта, сжав плечо Луизы.

— Доспех прикрывает тело, — прямо заявила Луиза. Она тряхнула головой, пытаясь прочистить мозги. — Вот для чего их делают. И поскольку я засыпаю, я ухожу. Завтра поговорим. Или может быть, сегодня. Когда проснусь, в общем. И раз уж башню подключили, я смогу достигнуть Амстрелдамма. Да. Почти там. До неё рукой подать.

И под звяканье металла она ушла.

Джессика выждала, когда Луиза выйдет за пределы видимости и слышимости — последнее заняло немало времени — перед тем как раздраженно рыкнуть.

— Она такая нудная, — простонала она.

— О, даже и не знаю, — сказал Гнарл, шаркая к своему креслу, стоящему возле трона повелительницы. — Я думаю, что она сегодня поступила довольно злобно. Потери миньонов были удивительно небольшими, особенно с учетом плана, где их сбрасывают с воздушного корабля и они разбиваются насмерть.

— Эм, — начала Генриетта — в том смысле... эм, другие повелители и повелительницы уже пробовали это?

— Ну конечно же, — счастливо ответил Гнарл, закинув ноги на стул. — Зачастую просто для развлечения. Даже я помню свой первый прыжок! Земля так быстро приближается.

Джессика скрестила руки и уставилась на него, на её лбу появились небольшие рожки.

— Я не про это, — настаивала она. — Мне она нравится, но она такая... урх! Такая зажатая! Она убила знаменитого пирата и любовника, а ведь он был известен тем, что работает на тех, кто победил его, пока не соберет денег на свой выкуп! Зачем такие растраты? Особенно с учетом того, что он был великолепен! И она продолжает отказываться от намазанных маслом парней, расставленных тут и там! — Она надулась. — Совсем она скучная! Я так рада, что ты тут, Генри! Я бы с ней с ума сошла.

— Я думаю, это просто от стресса, — заверила её Генриетта. — Я должна устроить ей хороший день рождения. Он скоро настанет.

— О? — встрепенулась Джессика. — Она о нём не упоминала.

Генриетта вздохнула, разглядывая зал и драпировки, свисающие с выбеленных стен.

— Ну, нет. Она остается допоздна, всегда работает. Она в библиотеке сидит заполночь каждый день. Она одержима местью мадам де Монтеспан — и через неё -виконту Варде. Я хочу помочь ей, потому что Основатель знает, я тоже ненавижу эту ужасную женщину, но она мне не позволяет. Она говорит, что я должна оставаться чиста. Потому что я её пленница. — Генриетта провела рукой по стене. — Вечеринка ей не поможет так... так, как я хочу, но это самое большее, что я могу сделать. Поэтому я выложусь на все сто!

Глаза Джессики вспыхнули, в них засияло пламя ада.

— О-о-ооо... Я слушаю...

Часть 8-3

"Ах, былинная ирония. Несмотря на их попытки избегать поэзии во всех её формах, маленькие дорогуши предпочитают поэзию действия и насилия. Конечно же, они понятия не имеют, что такое ирония — разве что те, кто имел дело с альбионцами, могут подумать, что это что-то железное. Ну, Максимилиан может знать. Хм. Возможно, мне стоит присмотреть за ним. Не хочу, чтобы у него возникли мысли насчет занимаемого им места.

О, ничего, ничего, просто размышляю вслух"

— Гнарл.

Тело влажно шмякнулось о стену, потом упало, лязгая доспехами. Кровь, залившая его шею, блестела под лунным светом.

— Катт! -Луиза с упреком тихо окликнула свою сестру. — Ты промазала.

Каттлея убедила её, что было крайне необходимо убрать стражника тихо — и что ей срочно надо перекусить — чтобы они могли пробраться на территорию завода, и то, что она шумела, нарушало её собственный план.

— Прости, прости! — извинилась Каттлея с гребня стены, вытирая рот. Она лениво подошла, подобрала тело и снова его швырнула. В этот раз оно перелетело через стену и плюхнулось в реку, где быстро затонуло, не оставив и следа.

— Так-то лучше, — заявила Луиза, уперев руки в бока. — Помни! Нам нужно заметать за собой следы. Мы не можем оставить даже намека на наше присутствие. — Тут она задумалась и переформулировала свое заявление — По крайней мере, пока мы не вынесем отсюда всё, что сможем, и не взорвем остальное, и не подожжем всё, что осталось — скрупулезно перечислила она. В конце концов, это была собственность Совета, который был злом, а огонь очищает от греха. Это, между прочим, было официальным учением церкви.

— Да! — обрадовался Скил. — Убери за собой, Феттид! Ты свою шапку ронять!

Феттид перерезала ему горло, затем задумалась, ощупывая свою голову

— Да, — начала она, — я говорить пасибы этому доброму джынтилимену, который — тут она собралась — помог бедной юной блародной женщине?

— Очень хорошо, — поощрила её Каттлея, хлопнув в ладоши. — Только произносится "благородной", а не "блародной".

Луиза любила сестру, но она не понимала, зачем та учит миньонов культуре. Это как крестьян всяких учить культуре. Только еще более бессмысленно. Каттлея слетела вниз и подняла её на стену, после чего они сбросили веревки для миньонов.

Пусть стояла ночь, но королевские заводы не гасили своих огней, и их механизмы грохотали в ночи. Работающие от водяного колеса молоты ни на секунду не прекращали своих движений. А перед ними была их цель. Новенькие заводские постройки нависали над ними, по высоте они превосходили даже окружающие стены.

Луиза понятия не имела, как работают механизмы внутри. Однако она прекрасно поняла из доклада, сколько доспехов и пушек тут будут делать каждый год. Совет использует их для усиления армии и сокрушит всех, кто выступит против него. Вроде неё. А если они ощутят себя достаточно сильными для этого, они смогут даже выступить против её родителей.

Она им этого не позволит. Никогда.

За ней тяжело вздохнула Каттлея.

— Я бы хотела взять моих щеночков. Маленькие дорогуши очень хотели на них покататься, — грустно сообщила она.

— Щеночки — это взрослые вампирские волки-людоеды? — уточнила Луиза, просто на всякий случай, если Каттлея снова расширила свою коллекцию. Она до сих пор не забыла "ласковых маленьких птичек", которые получились после того, как Каттлея встретилась со стаей ворон, сожрала их, а затем оживила.

— Ага! Она так прелестны!

У Луизы нашлось бы много слов для описания этих её ходячих кошмаров, которые оскорбляли саму жизнь своим существованием, но слово "прелестный" среди них не числилось. Она проверила, как там дела у миньонов. Дела шли медленнее, чем ей хотелось, потому что Маггат в данный момент лупил троицу миньонов, решивших, что по горящей веревке карабкаться выйдет быстрее.

По крайней мере, она тут со своей сестрой. И по дороге сюда она набиралась храбрости, чтобы спросить её кое о чём. Старшая сестра может знать, а больше ей спросить некого. Она больше никому не доверяла. С Джессикой об этом говорить не стоило, она боялась ответов полудемона, Генриетта была... эм, слишком уж сильно вовлечена в данное дело, и Гнарл... нет. Просто нет. Луиза сделала глубокий вдох:

— Эм, Катт, — тихо начала она. Ей нужно было спросить сейчас, или она растеряет остатки храбрости и не сможет.

-Ага?

Луиза завела руки за спину и сцепила пальцы.

— Мы... можем поговорить?

Каттлея оглянулась. Принюхалась к воздуху.

— Никого рядом, — уверенно сообщила она.

— Х-хорошо, — Луиза сделала еще один вдох и начала расхаживать туда-сюда. — Ты... когда-нибудь замечала... что у тебя сердце скачет, как сумасшедшее? — скороговоркой выдала она.

Её сестра нахмурилась.

— Нет, не думаю. Оно у меня почти не движется. — Она задумалась — Ну, в том смысле, что оно бьется немного, когда я выпью крови, но довольно быстро останавливается! А ты себя плохо чувствуешь? Волнуешься, что у тебя проблемы с сердцем? Потому что это очень плохая новость! Нам нужно найти целителя и...

Луиза скривилась.

— Я не в этом смысле, — выдавила она — Не... про твое настоящее сердце.

— Не думаю, что у меня есть другие, — с непониманием, написанным на лице, ответила Каттлея. Она пригладила свои распущенные волосы. — Я не их тех де ла Вальер! Я не такая, как Элеонора с её коллекцией вырезанных органов животных.

Луиза вспомнила, почему она сомневалась, стоит ли спрашивать об этом Каттлею.

— Эта штука с сердцем относится к любви, — твердо заявила она. — Я... ты когда-то что-то ощущала к... мальчикам?

Каттлея непонимающе смотрела на неё.

— Чувства к мальчикам? — переспросила она. — Нет. А зачем? О! Я медленно соображаю! Ты же про себя спрашиваешь! — Она стукнула себя по голове. — Вот я дурочка!

Луиза дернулась, её доспехи звякнули.

— В смысле.. мне... мне понравилось проводить время с императором Катая. Он... он красивый, в как бы... эм, экзотическом смысле. И он.. он н-не особо пытался меня убить. И говорил мне приятные вещи. Но... этот король пиратов. У меня... у меня и на его счет были всякие мысли, тоже. Перед тем как... эм, я его убила. — Она решила не упоминать своих чувств к Генриетте — это, конечно же, было небольшим умопомрачением, которое пройдет со временем и несомненно является продуктом Злого наследия её семьи, которое отреагировало на пленённую принцессу и решило, что она хочет жениться на ней, что, конечно же, смехотворно, потому что девушки не могут жениться на девушках. Луиза в уме сделала глубокий вдох. Да. Вот так.

— С этим то же самое, — серьезно заявила Каттлея, кивая. — Крутить романы с трупами — это грех. Технически я живой труп, но Церковь официально заявила, что романы с трупами-нежитью — хоть и ужасны, неправильны и греховны — все же не настолько ужасны, неправильны и греховны, как романы с трупами, которые... ну, не живые трупы. Или неживые. Это.. эм, немертвые которые, которые не... мертвые. Хотя в обоих случаях они мертвы, но чем мертвее, тем неправильней.

— Эм, — неопределенно промычала Луиза. Она не это хотела узнать. — Спасибо, Катт, и... эм, откуда ты это знаешь?

— Я изучала этот вопрос, потому что хотела узнать, могу ли я выйти замуж за принца, — радостно ответила Каттлея, чьи красные глаза сияли в лунном свете. — Мне было... двенадцать в то время. Хотя сейчас я уже не хочу выходить за принца. — Она элегантно содрогнулась. — Эта мысль отвращает меня. Почти как святой символ! Но я не могу выйти замуж за принца, потому что они женятся в церквях, а я подхвачу огонь, если зайду в церковь или часовню.