— В выживании, — ответил Майкл и, сбросив ботинки и оставшуюся одежду, побежал в лес. Спустя какое-то время Кей увидела поджарого черного волка на опушке, тот издал протяжный вой, а затем также скрылся в лесу, как и остальные.

Вороны с громким карканьем поднялись в воздух и полетели на юг, вслед за волками. Кей вздохнула: она чувствовала себя потерянной, одна в лесу с горкой вещей, оставшихся от Майкла. Если это была часть практики, то она не понимала, чему могла научиться — разве что складывать вещи и относить их домой.

К слову о доме — она понятия не имела, где он находится, но, благодаря перемещению, дорога не заняла много времени.

День без Майкла тянулся медленно, да и заняться особо было нечем. Кей открыла злосчастную книгу и снова уставилась в бессмысленный текст. По сути, Дао говорил о том, что все, что он написал, обретет смысл только тогда, когда читатель постигнет природу пустоты, но сама же книга и являлась учебником для постижения пустоты. Круг замыкался, а ответов по-прежнему не было.

Кей захлопнула ее и попыталась ни о чем не думать, расслабилась и закачалась на волнах ветра, сливаясь с ним и вечностью, ничего не желая и не ожидая. Она снова была ничем и всем. Но для того, чтобы спасти Майкла, она должна была этого желать, кусочек бесконечной пустоты никак не мог ему помочь, и в этом заключалась очередная дилемма. Когда Кей становилась собой, она страстно хотела ему помочь, но была не в состоянии. Когда же она на краткий миг становилась частью пустоты, возможно, она и могла освободить его, но стоило ей только об этом подумать, как она снова становилась собой.

— Замечательно, — услышала она голос позади и обернулась: Майкл по-прежнему оставался голым, но его ноги и руки теперь были покрыты грязью, а кое-где к телу приклеились листья. — Я надеялся, ты попробуешь обратиться.

— Обратиться? Но ты же не рассказал, как.

— Разве я не говорил о внутреннем звере? Ты пыталась его отыскать?

— Не знаю, — смутилась Кей. Она никогда не ассоциировала себя ни с каким животным, никогда не увлекалась учениями племен и никогда не питала привязанности к какому-то определенному виду. — Ну, мне нравятся белки, — ляпнула она, и тут же залилась краской, глядя, как Майкл сдерживается, чтобы не расхохотаться.

— Белки нам не помогут, — улыбнулся он. — Потом, никогда не слышал, чтобы кто-то обращался в белку. И пусть ты у нас уникальна, все равно, не думаю.

— Хорошо, что мне нужно делать? — сдалась Кей.

— Для начала, подождать, пока я помоюсь и оденусь.

Кей улыбнулась и посмотрела на Майкла таким взглядом, что он все-таки рассмеялся.

— Ладно, я могу рассказать тебе теорию во время водных процедур.

— Вряд ли я смогу слушать — вода, наверняка, ледяная.

— Ты еще не все знаешь об этом месте, — ответил он и, захватив из дома полотенца, поманил Кей за собой. По тропинке, отходящей от дома, метров через сто вниз по склону горы они вышли к реке. Кей опустила руку в воду и тут же отдернула.

— Не здесь, — окликнул ее Майкл и по камням перебрался чуть правее. Небольшие водопады переливались из чаши в чашу, некоторые из них достигали размеров полноценной ванны или даже небольшого бассейна. На этот раз Кей не было надобности опускать руку в воду, чтобы понять, что она теплая. В прохладном воздухе от природных ванн поднимался густой пар.

— Термальные источники? — обрадовалась Кей. В их скромном жилище это было очень приятным дополнением.

— Да, я выбрал это место в том числе и из-за них, — Майкл подошел к широкой ванной и погрузился в нее с головой, затем вынырнул и поманил Кей.

Непривычно было раздеваться в лесу, на холоде, но вокруг все равно никого не было, кроме волков и воронов. С тех пор, как Майкл рассказал о них, Кей непрерывно ощущала близкое присутствие и тех, и других.

— Потрясающе, — прошептала Кей, окунаясь в теплую воду.

— Когда станет слишком жарко, перебирайся сюда, — произнес Майкл и перешел в бассейн пониже.

Кей не стала засиживаться и по очереди перепробовала все ванны. Они были замечательны, и каждая отличалась от других хотя бы на пару градусов, в некоторых из них вода имела белый оттенок от растворившегося известняка. Наконец, Кей спустилась к Майклу: его бассейн был самым прохладным из всех, но все же достаточно теплым, чтобы в нем было комфортно находиться долгое время. Кей, смешно бултыхаясь, подплыла к Майклу и остановилась перед ним, оплев его шею руками.

— Ты выбрал удивительное место, — прошептала она ему почти в губы.

— Верно, но я все равно не забуду о твоей учебе, — он нежно, но кратко коснулся ее губ и освободил шею, откровенно посмеиваясь над Кей.

— Тогда мне надо охладиться, — заявила она и под разразившийся смех наставника спустилась к реке и с разбега плюхнулась в ледяную воду. Вода обжигала, но разгоряченному после ванн телу это было приятно. Вынырнув, Кей быстро вскарабкалась обратно и вновь забралась в ванную к Майклу.

— Ну, волк — я понимаю, — проговорила Кей, — это сила и злость, но почему вороны?

— Вороны — крылья, свобода, кругозор. Да и волки — это не только то, что ты перечислила, а... даже невозможно объяснить, нечто на уровне ощущений, которые не поймешь, пока не побываешь в волчьей шкуре.

— Ты думаешь, я — тоже волк?

— Понятия не имею, тебе нужно самой заглянуть внутрь себя.

— Но там только ты, — безнадежно подумала Кей, но вслух ничего не сказала.

— Нужно расслабиться, как во время растворения в пустоте?

— Не знаю, — отозвался Майкл, — я ведь не растворяюсь в пустоте. Но ты должна достигнуть полной тишины ума.

— Тогда похоже, — прошептала Кей и отключилась. Тишины она теперь достигала почти что на автомате. Но прямо за тишиной следовало тихое покачивание на волнах проплывающих мимо и ничуть ее не тревожащих мыслей и растворение в пустоте. И никаких животных — вернее, они были, то тут, то там в лесу, части все той же пустоты, наделенные сознанием и заключенные в материальную оболочку тел: крохотных и побольше, но внутри Кей не было никого, да и не могло быть — ведь понятия внутри больше не существовало.

— Ничего не выходит, — произнесла Кей, вернувшись. — Я проваливаюсь в пустоту. Для меня состояние без мыслей означает лишь это, понимаешь?

— Ты говорила мне, что когда работаешь над второй книгой Дао, то выпадаешь из состояния пустотности не по своей воле. Попробуй применить тот же принцип, не позволяя себе полностью провалиться в нее.

— Так не получится, — вздохнула Кей. Мысли о Майкле едва ли помогут найти ей своего внутреннего зверя. Они ей и здесь не помощники.

— Хорошо, тогда попробуем иначе, — не сдавался Майкл, — представь, что внутри тебя заперт некий зверь, и попытайся его освободить.

Кей послушно закрыла глаза, прислушалась и обнаружила внутри только страстное желание Майкла, скрытое под всякой шелухой и огромным прессом чувства долга и обязанностей.

Глаза Кей распахнулись и опасно сверкнули. Она медленно приблизилась в воде к Майклу и потерлась низом живота о его бедро.

— Там только это.

— Тогда придется сначала накормить то, что ты нашла, — ответил он и легко подхватил ее под бедра. Губы их слились, а влажные волосы Майкла, торчащие ежиком, послушно сминались под пальцами Кей.

Небо потемнело и наполнилось звездами, его было хорошо видно в просвет между деревьями над горячей ванной, в которую они перебрались с Майклом. Он обнимал ее сзади, а Кей откинула голову на его плечо и смотрела на тысячи далеких огней.

— Здесь замечательно, — проговорила она, и ночь будто проглотила ее слова. — Никогда не думала, что быть в бегах — так здорово.

— Не заблуждайся на этот счет, — предостерег ее Майкл, продолжая нежно поглаживать ее руки под водой.

— Нас могут в любой момент схватить?

— Ну, не в любой.

— Да, сейчас мы бодрствуем и ощутим опасность, но что будет, когда мы заснем?

— Нас будут охранять.

— Кто?

— Волки и вороны, — улыбнулся Майкл в волосы Кей.

— А ты — романтик.

— Да, — согласился он, глядя на те же звезды, что и Кей, — иногда.

— Чем займемся завтра?

— Ты продолжишь искать внутреннего зверя, — невозмутимо заявил Майкл, и Кей, несмотря на романтичность обстановки, с досадой осознала, что ей все-таки придется кого-то найти, пусть даже белку, чтобы он, наконец, отцепился от нее с обращением.

Глава 7

Никакие методы и ухищрения Кей не помогали. Предприятие с обращением заглохло точно также, как и опыты со второй книгой Дао. Кей не ощущала никакого родства душ, по крайней мере, такого, которое привело бы ее к превращению в то или иное животное. Ее не тянуло ни к птицам, ни к хищникам, ни к грызунам. А об оленях и вовсе думать не хотелось, находясь в близком соседстве с волками.

Майкл время от времени покидал ее, и Кей понимала, что он снова бегает со стаей или машет крыльями в бесконечных просторах неба. Но даже желание быть с ним рядом не могло подарить ей ни лап, ни крыльев.

— Как твои мучения? — белозубая улыбка Майкла ясно говорила о том, что в отличие от Кей, он надежды на ее успех не теряет.

— Если я все-таки обращусь в белку, ты меня слопаешь и не заметишь, — проворчала Кей, — или заклюешь.

— Мне нужно отлучиться, — не обратил он никакого внимания на ее мрачную шутку.

— Снова? — огорчилась Кей. Она и так не видела его почти до самого вечера. Неужели он не наобщался со своими волками и воронами?

Но на этот раз Майкл даже не ответил, а просто исчез в глубине дома. Вибрация его энергии едва заметно изменилась, как отметила Кей. Не означало ли это, что его сила начала истощаться, и ему требовалось "питание"? Кей озадаченно посмотрела ему вслед и бесшумно пошла за ним.

Майкл порылся в сумке, вытащил костюм, который обычно носил в школе, и, придирчиво осмотрев мятую рубашку, слегка скривился, но надел ее на себя. Он вовсе не собирался обращаться, иначе одежда была бы ни к чему, скорее даже мешала. Кей с замиранием сердца смотрела на его приготовления, но спросить не решалась. Его нежелание обсуждать эту тему было слишком очевидным.

Когда энергия вокруг него начала сгущаться, и произошло характерное схлопывание, Кей не удержалась, и шагнула за ним, держась на максимально возможном расстоянии, чтобы он не ощутил ее присутствия, но при этом стараясь не потерять Майкла из виду. Они совершили несколько перемещений, прежде чем остановиться перед небольшим кафе на узкой незнакомой улочке. Кей тут же спряталась за углом, набросив на себя маскировку и пытаясь унять бешено бьющееся сердце. Никогда она еще не позволяла себе следить за Майклом. Судя по той легкости, с которой он проделал серию прыжков, Майкл не был голоден и по-прежнему находился в прекрасной форме. Значит, дело было в чем-то другом.

В темноте, нарушаемой лишь светом, падающим из окон заведения, к наставнику подошла несгибаемая фигура и, поприветствовав друг друга, они направились внутрь кафе. Кей осторожно приблизилась к окнам и заглянула в помещение. Гости устроились у маленького столика у окна. Свеча в пузатой чашке мягко освещала их лица — Майкла и Трентон. Кей замерла и переместила слуховое восприятие, как некогда в комнате декана.

— Какие новости? — Майкл сделал знак официантке, и та подошла к их столу, записывая пожелания.

— Ничего хорошего, — отозвалась Трентон, расстегивая плащ и снимая платок с шеи. — Родрику доложили о случившемся, и теперь все белые маги в курсе того, что Бали — никакой не трансформер, а черный маг, долгое время успешно маскировавшийся под белого, — в глазах Трентон сверкнуло восхищение, — не знаю, как тебе это удалось, — потом она тяжело вздохнула , — но теперь все кончено. Ее разоблачили. На Бали объявлена охота — как ты понимаешь, Родрик не мог снести такого оскорбления. — Трентон помолчала, но Майкл ее и не собирался перебивать. — О тебе речи не было, да им сейчас и не до того. Черная школа неофициально ликует, да и кого бы не порадовал тот факт, как ты лихо утер белым нос. Но официально, конечно, сохраняет неитралитет. — Трентон поблагодарила официантку и пододвинула к себе чашку с мокко.

— Я понимаю, что она — ценный инструмент, но тебе следует ее оставить и вернуться в школу. Бали уже все равно не спасти, а против объединенных сил белых не устоять даже тебе, Майкл, — Трентон нежно накрыла своей рукой руку наставника, — да и к чему? Черная школа нуждается в тебе, несмотря на отношение Стива. Но и он, поверь, еще сто раз передумает.

— Кто это был? — наконец произнес Майкл.

Трентон непонимающе взглянула на собеседника.

— Кто доложил Родрику?

— Один из белых выпускников, Дэниэл. Он видел, как ты исцелил ее.

Кей трясло — она услышала достаточно, слух вернулся в обычное состояние. Ее предали. Бывший друг, едва ли не близкий человек, снова протянувший ей руку во время борьбы со стихией. И продолжали предавать: молчаливое согласие Майкла, слова Трентон о "ценном инструменте", ее рука, накрывшая руку наставника. Что их связывало с Трентон на самом деле? Тут же в памяти услужливо всплыло воспоминание из Ипсы, когда Майкл со знанием дела говорил о нелюбви Трентон к гостиничным шампуням. Неужели Кей всего лишь была частью одного большого замысла? И все, в чем ошибалась Трентон — так это в том, для чего именно Майкл хотел использовать свой "ценный инструмент". Не для шпионажа за белыми магами, вовсе нет — судя по его осведомленности об их делах и событиях, происходящих в белой школе, у него и так было все в порядке с инфоматорами — а для собственного освобождения, в котором Кей так и не преуспела. В таком случае, ему действительно не было никакого смысла оставаться и дальше с ней, защищать ее от белых, подвергая себя смертельной опасности. Пришло время отойти в сторону и отвернуться, пока ее будет рвать на части обозленное белое сообщество.

Когда он собирался сказать ей о том, что уходит? И собирался ли вообще, или просто больше не намерен был показываться в их скромном убежище в горах?

Кей даже не заметила, как снова возвратилась в дом в лесу. Боль и ярость вынудили ее выскочить наружу и бежать прочь. Отчаяние и жгучее ощущение предательства, ядом разливающееся по телу, гнали ее все дальше и дальше, а бесполезные человеческие ноги то и дело заплетались и цеплялись за сучья и корни деревьев. Нестерпимо хотелось вырваться, освободиться, забыться, сбросить с себя невыносимый груз.

Передние пушистые лапы приземлились на камни, и ветер с миллионом ярких новых запахов ударил прямо в морду, заставив захлебнуться и едва не затормозить на месте. Сила, стремительность и слаженность мышц, удовольствие от движения захлестнули страдание, рожденное в человеческом сердце, и освободили волчье, бьющееся мощно и ровно. Волчица выскочила на огромный валун, задрала морду к ночному небу и завыла, обращая свой крик к тысячам далеких огней, которыми еще совсем недавно любовалась женщина. И стая ответила ей откуда-то слева протяжным воем. Но волчица не желала никого видеть — она должна была бежать, как можно быстрее, пока не захлебнется собственной слюной, пока не разорвутся огнем легкие, не откажут лапы, бежать.