Академия в подарок

— Я не целительница, но постараюсь помочь. Однако вы должны не заходить в комнату до наступления рассвета. Выбирай быстрее. Как только портал откроется, я должна быть начеку, или душа малыша ускользнёт в поток до того, как я сама окажусь на границе.

Перевёртыш повернул голову в сторону корзины, лицо мужчины исказила гримаса боли, словно в этот самый момент он прощался с малышом. Наконец хозяин дома кивнул и покинул спальню.

Едва дверь закрылась, я метнулась к сумке и вытащила из неё мешочек со злынь-травой. Как чувствовала, что она мне еще пригодится. Заморачиваться насчёт дозировки не стала, а сунула в рот весь стебель целиком и даже корешок проглотила, только земля да песочек с родного пляжа на зубах заскрипели. Подействовало сразу, я даже пританцовывать начала. Хорошо, что никто из родителей рысёнка не заглянул, а то весь ритуал бы загубили. Вряд ли вид довольно урчащей, пошатывающейся элементали, прижимающей к груди острый ритуальный нож из чароита, внушил бы им доверие.

Склонившись над корзинкой, погладила рысёнка:

— Держись, малыш, — прошептала я и создала в воздухе вихрь. Смерчик закружился, ударился о стену, и, отскочив по касательной, влетел мне в грудь, вбивая ритуальный нож в сердце.

Бездна! Как же больно-то! Я стиснула зубы, но всё равно не удержалась от протяжного всхлипа. Грудную клетку жгло огнём. Мир подернулся мутной пеленой и закружился. Уже падая на пол, увидела открывшийся портал и перекошенное лицо Даркана Шэлгара. Хотела поинтересоваться, что стало с моей лампой, но навалившаяся Тьма выдернула меня за Грань, в Сумеречье.

* * *

— Джинни Джай-Дайз, — тихий шелестящий шёпот вывел меня из забытья.

Я вскочила на ноги и тут же зажмурилась: от серовато-сиреневого света Сумеречья резало глаза. До границы рукой подать, но даже здесь чувствую себя препогано. Оно и понятно, нечего живым рядом с миром Мёртвых шастать, но некоторые упорно продолжают испытывать Судьбу. Так, Джинни, отставить нытьё, тебе рысёнка разыскать надо. С трудом разлепив веки, наигранно бодрым голосом объявила:

— Сумеречного вам дня, стражи!

— Тиш-ш-ше... — стоящая рядом полупрозрачная банши поморщилась. Вот кто бы возмущался, а то я не знаю, как эта любительница библиотечной тишины вопить умеет.

— Джинни, ты же обещала, — с явным укором произнёс бесформенный сгусток тумана. Неприметный такой, будто дымка, стелящаяся по земле в предрассветный час. — И кому в этот раз ты кости вправлять будешь?

— Никому я ничего вправлять не собираюсь. Я уже поняла, что стрелять из громобоя по бабочкам глупо.

— И десяти лет не прошло, — проворчал зеленоватый призрак.

— Я же не виновата, что из меня целитель вышел крайне узкоспециализированный.

— Целитель! — от визга банши души, прибывшие в Сумеречье и пытающиеся понять, куда их забросило и в какую сторону надобно двигаться, резко определились и полетели к границе.

— Тише, Харши, ты же умерших пугаешь. У них после твоих криков в следующей жизни неправильное распределение энергии произойдет.

Синюшные длинные пальцы банши скрючились и потянулись к моему горлу.

— Удавлю!

Её напарники самым бессовестным образом предпочли не вмешиваться, молча выражая солидарность со стражницей Мира Мёртвых.

Вполне возможно, что у меня с банши всё-таки дошло бы до пальцеприкладства, но на дорожку выскочил белый рысёнок и помчался к границе.

— Задержите его! — завизжала я.

— Так это из-за него... — глубокомысленно проворчал бесплотный туман.

— Хорошо бежит, — заметил призрак.

— Нет, поздно, — злорадно произнесла банши, и я поняла, что помощи от стражей в поимке рысёнка не дождусь. Подобрав полы длинной белой рубашки, так напоминающей саван, бросилась перевёртышу наперерез.

Я бы ни за что не успела, если бы путь малыша не лежал мимо клистницы. Вспомнив о родстве с сумеречным деревом, передала ему мысленный приказ задержать рысенка. Одна из ветвей дерева зашевелилась, склонилась к земле и ухватила пробегающего малыша за шкурку. То ли клистница меня не поняла, то ли я не четко сформулировала просьбу, но не успела я обрадоваться, как ветка раскачалась и отшвырнула рысёнка подальше от границы. Тот с жалобным мяуканьем пролетел у меня над головой и, ударившись о землю, превратился в симпатичного карапуза. Его звериная ипостась стала совсем прозрачной и отделилась от тела. Приподнявшись на задних лапах, лизнула кроху в щёку и снова заскользила к границе. Нет, мы так не договаривались! Малыш полностью разделял моё мнение, потому как сначала попробовал преследовать собственную ускользающую сущность на четвереньках, а потом уселся на землю, нахмурился и выдал такой рёв, что ни одной банши и не снилось. Кажется, стражи тоже поняли, что еще немного — и энергетический фон Сумеречья будет испорчен так, что ни один стабилизатор не поможет.

— Джинни, ты бы не могла попросить своего подопечного замолчать? — поинтересовался безликий, а голос у самого был такой туманно-обречённый, под стать внешнему виду.

— У малыша горе — ипостась в Изначальный Поток ушла, — я шмыгнула носом, чувствуя, что вот-вот разрыдаюсь не хуже детёныша перевёртыша. — У него же вся семья оборачивается, — тут я принялась загибать пальцы: — Папа-рысь оборачивается, у мамы тоже когти любой киске на зависть, и брат с сестрой шёрстку в момент рождения имели, а он, бедненький, теперь изгоем станет. Вот увидите, подрастет, и соседские дети станут считать его уро-о-дом!

Малыш чутко среагировал на безрадостную для него перспективу. Банши и та прониклась. Сияющая дева зажала уши ладонями, метнулась к границе и исчезла в туманности.

— Думаешь, успеет? — флегматично поинтересовался призрак.

— В Поток нырять точно не станет, — хмыкнул бесплотный.

Банши отсутствовала недолго, а когда вышла из-за завесы тумана, у неё на руках сладко посапывал призрачный рысёнок. Успела-таки!

— Привязку сама делай! — она сунула котёнка мне в руки и объявила напарникам. — Я за стабилизатором, а этих вы чтоб к моему возвращению спровадили! Джинни, я надеюсь, Повелитель Инферно лишит тебя чароитового клинка, или, слово банши: следующий раз, когда ты его используешь, чтобы залечить чью-то перебитую лапу, станет для тебя последним!

Я скромно опустила глаза, с трудом подавляя улыбку. Харши всегда отличалась предсказуемостью.

— И не стыдно тебе, да? — проворчал клубящийся туман и начал принимать очертания чьей-то фигуры. Я даже дышать перестала. Неужели ещё один из троицы стражей покажет мне своё истинное лицо?

— Может, мне ещё и имя истинное назвать?

Я пожала плечами:

— Банши же представилась...

— Минутная слабость, проявленная в отношении пятилетнего заморыша. Кто ж знал, что из него вырастет такое доставучее существо. Сколько ты тогда бродила вдоль границы? Сутки?

— Три дня... — прошептала я, отгоняя неприятные воспоминания.

— Харши всего лишь хотела, чтобы ты могла с нами связаться в случае необходимости. Поверь, она о-очень сожалеет о своем необдуманном решении.

Я промолчала, понимая, что у банши есть все основания для недовольства. Что поделать, я ни разу не целитель и не умею делиться энергией с пострадавшим или же лечить магией. Зато могу латать поражённые участки ауры в Сумеречье. Любая травма или болезнь, пусть даже и пустячные, отражаются на энергетическом поле живого существа. Вот поражения ауры я и залечивала во время пребывания за Гранью. В результате у пострадавших сращивались кости, затягивались раны и проходил кашель. От моих манипуляций у любого толкового целителя волосы вставали дыбом. Нет, навредить пациенту во время ритуала я не могла. Однако мой метод лечения напоминал не только уже упомянутую стрельбу из драконьего громобоя по бабочкам, но и гашение свечей дождевыми бочками. Больше всех моя нетрадиционная целительская практика возмущала стажей Мира Мертвых. При открытии выводящего портала я перекраивала привычное течение потоков у границы. После моего посещения стражам приходилось браться за стабилизаторы и не только латать саму точку выхода, но и восстанавливать общий энергетический фон. Так что моему появлению здесь были, мягко говоря, не рады, а требования отобрать ритуальный клинок у безответственной элементали не раз направлялись к Повелителю Инферно. Отчасти именно регулярные кляузы стражей Сумеречья и привели меня к заточению в лампу.

Опустившись на траву рядом с малышом, аккуратно положила рысёнка на колени. Карапуз тут же принялся теребить полупрозрачную шкурку, и её не то чтобы живой вид вовсе не смущал кроху. Перевёртышу вернули его ипостась, и он был безмерно счастлив. Довольный звонкий смех разнёсся по Сумеречью и вызвал у стажей очередной всплеск негодования.

— Джинни, а тебе разве не пора портал открывать? — процедил призрак.

— Сначала надо привязку создать. Я же не хочу, чтобы малыш потерял своего рысика на ближайшие несколько лет. Смотрите, какой он у него слабенький, сам на зов ответить не сможет ...

— Понял. Работай, — призрак застыл рядом, а у меня от такого пристального внимания нити в руках стали разбегаться. О какой концентрации может идти речь, если тебя сверлят немигающим взглядом да только и ждут, когда же ты допустишь ошибку?

— А не могли бы вы отвернуться?

— Синий виток малыша связываешь с красным его ипостаси, потом добавляешь нить сердца, только всё равно плетение распадётся, — призрак не ехидничал, а просто констатировал тщетность попытки. — У малыша энергии не хватит удержать ипостась, нужна помощь извне, — страж многозначительно кивнул в мою сторону.

Ещё чего! Мне только свою неустроенную судьбу с чьей-то сплести не хватало. Я же перевёртышу всю жизнь испорчу! Вот какой из меня стабилизатор? Скорее наоборот. Я повсюду хаос и разрушения сею. Не специально, но от этого никому не легче. А тут мне предлагают стать обережницей...

Такая ответственность! Я же не потяну! И потом, я джинн лампы и не имею права принимать на себя иные обязательства, пусть даже и отсроченные. Как только я начну создавать связь, так меня обратно в лампу и затянет. Я ныла, жаловалась рысёнышу, а руки между тем сплетали наши судьбы под одобрительный шелест клистницы. Как только мне удалось воссоединить кроху с его ипостасью, он звонко рассмеялся и исчез в открывшемся портале. Тут я выдохнула с облегчением. Хотя бы сейчас сделала всё правильно. Как представлю, что мне бы пришлось тащить малыша, потерявшего ипостась, назад силком, аж в дрожь бросает.

— Джай-Дайз, почему я всё еще наблюдаю твою мерзкую рожу в Сумеречье? — объявившаяся банши пребывала явно не в духе, но её недовольство и претензии меня не волновали. Пусть хоть триста донесений в Огненный мир напишет — плевать. Я смогла помочь рысёнку. На душе было легко, словно я нежданно отхватила первый приз в ежегодных Состязаниях Четырех Стихий. Поднявшись с земли, побежала к клистнице. Именно она каждый раз создавала для меня портал, ведущий из Сумеречья.

* * *

Пробуждение отозвалось сладкой дрожью во всем теле, что уже само по себе было странно. Я точно помнила, что для перехода в Сумеречье воспользовалась ритуальным ножом из чароита. Даже регенерация элементали не могла спасти меня от гадкой болезненной раны. Осторожно пошевелилась и уже хотела дотронуться до груди, чтобы ощупать место удара, как поняла, что опоздала. Грудь уже исследовали, причем не поинтересовавшись мнением владелицы. А у той оно имелось, вот только сформулировать его не представлялось возможным, потому что изучение раны и прилегающей к ней территории производилось чьим-то явно недокормленным в детстве ртом. Я лежала, стиснув зубы, раздумывая, то ли мне открыть глаза и попросить прекратить данное безобразие, то ли, притворившись спящей, тихо ожидать дальнейшего развития событий. Не вышло. Лежать неподвижно я не смогла. Гадкая спина сама начала изгибаться, да и с тихо тоже как-то не заладилось. Покрепче зажмурившись, задержала дыхание. Вдруг Даркан ничего не заметил?

— Да, Джинни, конечно не заметил, — прозвучал довольный мурлыкающий голос. — И подскочивший пульс не заметил, и участившееся сердцебиение, и даже твои стоны. Можешь и дальше лежать смирно, сладкая моя, и не отвлекаться. Ты так здорово притворяешься...

Распахнув глаза, попыталась сесть на кровати и заодно оторвать голову великовозрастного дитяти от груди. Недокормыш куснул, проворчал что-то насчет сумеречных дев, которые сами напрашиваются, и опустил голову ниже. Но в живот-то меня точно не ранили! Рана... Сердце... Ритуальный клинок!

— Даркан, где мой нож! — не хотела орать, но вопль вышел обеспокоенным, я бы сказала, слегка истеричным. Зря я ножичек упомянула. Даркан приподнял голову, в глубине черных глаз плескались алые всполохи.

— Зря, Джинни, зря ты напомнила мне, что я не так давно был вынужден наблюдать, как ты умираешь. Уточнить, почему, или сама догадаешься?

Шэлгар не повышал голоса, но каждое слово было подобно валуну, падающему с обрыва. Я помотала головой, понимая, что ещё немного, и придётся свалить в лампу независимо от того, прихватил ли Даркан её из леса, или она всё ещё валяется под ёлкой.

— Потому, Джинни, что меня так и тянет получить исчерпывающие доказательства, что ты жива, и мне глубоко безразлично, захочешь ли ты исполнять моё третье желание или же реализация ляжет целиком и полностью на меня.

Я так и застыла с открытым ртом. На лбу демона проступили рунические символы, на висках и скулах вздулись вены

— Лучше беги, пока можешь, Джинни! — в низком хриплом голосе ревел сам Хаос.

Дважды повторять Шэлгару не пришлось. Испуганно пискнув, я вернулась в лампу.

Глава 5

Ночь прошла беспокойно. Я ворочалась, постоянно просыпалась. Мне мерещились вспышки молний, рассекающие небеса, или огненные послания, зависшие в воздухе. Утром встала мрачнее тучи. Бесило абсолютно всё: от опостылевшего песка до шума прибоя и горластых чаек. Как же хотелось хотя бы одну ночь провести на нормальной кровати, искупаться в настоящей ванне и не видеть безумного розового в белую крапинку солнца над головой! Триста тридцать три раза пыталась сменить его цвет на привычный жёлтый, но лампа почему-то отказывалась вносить корректировки в пейзаж.

Я вышагивала по пляжу, не решаясь выбраться наружу. Ещё вчера горела желанием добраться до Северного Аравита, а сегодня что-то совсем расклеилась. И, что самое противное, прекрасно понимала, что вовсе не вынужденная прогулка за Грань тому причина...

Даркан не оставил лампу в лесу. Теперь я знала это точно. Артефакт покоился на подушке рядом с головой спящего демона. Вылетев из лампы, очутилась на кровати в доме перевёртышей. Ещё б сообразить, как бы мне слезть, не потревожив Шэлгара. За стенкой заплакал ребёнок, к нему тут же присоединился второй горластый малыш. Так, надо бежать из спальни, и как можно быстрее. А то вдруг Даркана спросонья потянет исполнение третьего желания потребовать?

Осторожно свесив ноги с кровати, прислушалась к тихому, размеренному дыханию демона. Даркан спал, зарывшись лицом в подушку. Рука сама потянулась пригладить разметавшиеся вихры. Демон не шелохнулся. Осмелев, убрала прядь с его щеки и облизнула пересохшие губы. Даркан слегка зашевелился, заворчал и притянул лампу к себе. Надо бы поговорить с Шэлгаром и постараться втолковать, что не дело артефакт в кровать тащить. Это же не любимый плюшевый мишка. Как представлю, что каждое утро, выбираясь из лампы, буду появляться рядом со спящим Дарканом... Пара таких пробуждений, и никакое желание загадывать не потребуется.