С привкусом пещерной соли

Еще через три дня о трагедии все забыли.

К тому времени Наташка научилась жить и со своим проигрышем. Вернее, она старательно научилась о нем не вспоминать, слепо закрыла глаза и затаилась в ожидании, когда же появится новый шанс.

К прежним причинам (если они действительно существовали), объясняющим желание непременно попасть в Ракушку, добавилось стойкое намерение утереть нос этим двум социопатам, которые в изоляторе так легко и непринужденно обломали все ее тщательно выстроенные планы. Увидеть их морды, случайно столкнувшись на пляже подземного моря. Небрежно поправить лямку бикини и демонстративно пройти мимо! Одно это стоило того, чтобы туда попасть!

На работу теперь Наташка ездила на метро. Так быстрее и проще, да и коробка передач в машине последнее время барахлила, ремонт стоил почти как половина новой, потому она поставила машину в гараж и перешла на метро. Смирилась с подобным положением дел Наташка только потому, что со стороны дома до станции всего-то десять минут хода, а у редакции оно вообще через два здания.

Каждое утро по дороге на работу Наташка останавливалась у газетной палатки и покупала какую-нибудь ненужную макулатуру по выбору продавщицы. Для нее это стало почти такой же традицией, как чашка кофе по утрам. Почему, объяснению не поддавалось. Просто оказалось приятно здороваться, обмениваться быстрыми улыбками, спрашивать, как дела и получать ответ: 'Хорошо', зная, что ответ не изменится независимо от того, что случилось в их жизни на самом деле.

Однажды Наташка даже поймала себя на желании сделать продавщице подношение в виде коробки конфет или сетки апельсинов, но поборола это желание, как недостойное.

О будущем Наташка старалась лишний раз не задумываться. Если уж неким высшим силам вполне доступен человеческий юмор и желание посмеяться, то с такой же вероятностью у них может возникнуть желание посодействовать ее планам. Журнал с фотографиями пещер она хранила в стопке достойных внимания журналов в виде некоего талисмана из серии: 'Пусть он принадлежит чужим богам, но на всякий случай помолюсь и ему — вдруг сработает?'.

Когда очередным утром Наташка остановилась у палатки и привычно купила толстый еженедельник, на этот раз по детской диете, вместе с ним женщина молча протянула ей небольшую полупрозрачную рекламку с белесым текстом, так что буквы на фоне бумаги выглядели практически неразличимыми.

— Это мне?

— Бери, бери, — тыкала в нее листком продавщица. Наташка послушно перехватила рекламу.

— Что это?

— Вчера приходил покупатэль. Сказал — раздавай. Сказал — но только тем, кому захочется. Денег дал. Ты пэрвая.

— Спасибо, — сказала удивленная и тронутая пояснением Наташка. Губы неожиданно дрогнули и ей пришлось выпрямиться и отвернуться.

Листовку она прочитала только в кабинете и, если честно, читала довольно долго, и так же долго разглядывала потом, уже переваривая текст. Выцветшие буквы гласили:

'Экскурсии в подземный мир. Звонить по будням после 12'. И внизу мелким шрифтом номер городского телефона.

Наташка открыла нижний ящик стола, засунула листок далеко в угол и со стуком ящик задвинула. А потом включила компьютер и занялась привычной работой.

На следующий день она хорошенько поскандалила со Свиридовой, которая прозевала время сдачи в номер интервью для своей колонки и потребовала от Наташки какую-нибудь консерву прикрыть дыру. И конечно, какую-нибудь шикарную, потому что достойная Свиридовой статья не может выглядеть дешево, как большинство Наташкиных текстов. О, Наташка с удовольствием объяснила, что та может проделать со своим требованием, как глубоко засунуть и сколько раз провернуть по часовой стрелке. И хотя, конечно, дыру пришлось затыкать, но вид побагровевшей и дрожащей от злости Свиридовой не мог не греть душу холодным и одиноким вечером. Одиноким, кстати, только потому, что полученное от нового фотографа приглашение совместно провести вечер Наташка, подумав, отклонила, как неразумное. Не настолько ей хотелось общества. Свяжешься сейчас, потом фиг отстанет. Не стоит, в общем, заводить роман с тем, с кем вместе работаешь. Живой мужчина, конечно, вещь в хозяйстве полезная, но вопреки распространенному мнению они все довольно болтливы, быстро привыкают к халяве и постоянно требуют внимания. Причем довольно скоро от простого внимания плавно переходят к ожиданию, что перед ними станут чуть ли не преклоняться. В данное время Наташка не была готова поклоняться ни единому мужику, пусть даже у него имеется теплое тело и всякие другие полезные для женского здоровья органы.

Рекламу на белый свет она вытащила только через два дня.

А позвонила из дома, когда уже темнело.

Через пять минут, отключившись, Наташка с сомнением осматривала листок, на котором сразу под печатным текстом записала адрес и время. Когда в субботу она выехала по указанному адресу, то все еще пребывала в полной уверенности, что это очередной мухлёж. Но не ехать не могла. Пусть очередной развод, но лучше убедиться лично, чем долгое время терзаться сварливой памятью, которая в самый неподходящий момент станет долбить в виски, зудя и утверждая, что объявление могло оказаться правдой.

От конечной станции метро Наташка добиралась еще полчаса автобусом. Нужное ей здание оказалось прилепленным к забору старой бумажной фабрики приземистым домиком, где центральный вход был крепко заперт навесным замком, а на ведущей в полуподвальное помещение двери красовалась табличка 'Агентство ПМ'. Внутри оказался небольшой пустой коридорчик, закончившийся древней деревянной дверью. Наташка для вида постучала, но ответа не ждала, а вошла сразу. Кроме кресла, стола, стула и небольшой тумбочки в углу в комнате ничего не имелось. Ну, разве что пожилой бородатый мужчина в непрезентабельном джинсовом костюме, читающий Экономическую газету.

Наташка молча прошла и села напротив стола. Сейчас он развесит по ее ушам завитую в спиральки лапшу, назовет сногсшибательную сумму, и можно будет со спокойной совестью отправить его по весьма распространенному направлению и уехать домой.

Мужчина молча сложил газету и так же пристально уставился на Наташку.

— Я хочу попасть в Ракушку, — наконец, сказала она, чтобы прервать это странное молчание.

— Зачем? — без особого интереса спросил мужчина.

Наташка встрепенулась. Обычно таких вопросов не задавали, обычно представителей турагентств волновало только, сможет ли она оплатить их услуги.

— Только правду говорите, — добавил мужчина. Наташка вдруг улыбнулась. Ностальгия...

— А как вы узнаете, что я сказала правду? Мысли умеете читать? — не удержалась она от провокационного вопроса.

— Может, и умею. Вам-то тоже не узнать, читаю или нет, верно?

— Логично, — улыбнулась Наташка. Странным образом этот человек ей понравился. Вернее, в его обществе не возникало желания закрыться в себе и замолчать. — Зачем хочу попасть? Знаете... не могу сказать. Понятия не имею! Сама бы хотела знать!

Интересно, и как он будет решать, подхожу я или нет, думала Наташка, с улыбкой ожидая ответа. Мужчина тем временем залез рукой в нагрудный карман пиджака и достал клочок плотной бумаги.

— В следующую субботу по этому адресу в семь утра, — толкнул картонку к ней по столу. Наташка автоматически поймала.

— Меня зовут Карл. Группу поведу я. Вам лучше взять отпуск, потому что вы пробудете в Ракушке как минимум месяц. Экскурсий на более короткое время не бывает, к вашему сведению. Родным можете рассказать о своей поездке правду, но малознакомым людям просьба лишний раз не распространяться. Клаустрофобией не страдаете?

— Нет, — машинально ответила Наташка, сбитая с толку потоком разнообразной информацией.

— С парашютом прыгали?

— Нет.

— А смогли бы? Не испугались бы?

Наташка облизала пересохшие губы. Все это не укладывалось ни в какие разумные рамки. Ни его поведение. Ни вопросы.

— Не знаю... Скорее всего, не прыгнула бы... добровольно.

Мужчина кивнул.

— Вещей не берите. Запрещено все, кроме пары сменной одежды, легкой, потому что там жарко. Запрещена любая техника, любые лекарства, если вы больны так сильно, что не можете без лекарств, вам придется отказаться от поездки.

— Я здорова.

— Ни еды, ни питья не берите. Ваши вещи тщательно проверят, потому не пытайтесь протащить что-то тайно. Косметика, духи тоже запрещены. Можете взять полотенце, мыло и шампунь. Вам понятно?

Наташка качнула головой и принялась ждать дальше, но мужчина молчал.

— И все? — уточнила она.

— А что еще? Вы хорошо слышали, что я сказал? Все запомнили?

— Да.

— Тогда до субботы.

Наташка еще немного подождала.

— Подождите... И вы не хотите получить за оплату своих услуг денежное вознаграждение?

Мужчина понятливо прищурился. Заботливо подстриженная борода зашевелилась от его смеха.

— Можете взять денег с собой. Заказы из верхнего мира вам придется оплачивать самостоятельно. Но все необходимое вам выдадут, так что все эти заказы — просто капризы неприспособленных обходиться без чрезмерных благ цивилизации людей. Я бы их отменил... Но не все так принципиальны.

— И все... — снова пробормотала Наташка, в голове которой не укладывалось, что это правда. Что она на самом деле нашла настоящее агентство. Что она...

— А как же собеседование? — от растерянности она так и сыпала глупостями. Столько искать... Казалось, препятствия на пути к цели должны возвышаться непроходимыми горными массивами, на грани человеческих сил и возможностей, а тут все так просто!

— Вы его прошли, — спокойно сообщил мужчина.

И поняв, что самостоятельно двигаться и что-то решать она неспособна, добавил:

— Идите. У меня назначено еще несколько встреч.

Потом Наташка, как ни старалась, так и не смогла вспомнить, каким образом добралась до дома.

Первыми мыслями, конечно, возникли подозрения, что ее заманивают в укромное место с целью выкрасть. С какой только стати? Богатых родственников и любовников у нее не имелось. Продажа за рубеж проституткой? К чему такие сложности, когда тысячи юных девчонок едут, куда только скажешь, стоит лишь пообещать в обмен на послушание отсыпать немного гламура? С ними проще договориться, зачем им не самая послушная и не самая глупая из женщин Наташка? Был еще вариант — месть кого-то, по чьему доброму имени Наташка прошлась в журнале, но она бы, наверное, знала своих врагов. Ведь знала бы?

Но, в общем, кого к чертовой матери, волнует такая лабуда? Никакие подозрения не способны ее остановить. Оставалось только хоть как-то обезопасить себя, хотя если это ловушка, то обезопасить однозначно не получиться. Разве что оставить информацию тем, кто захочет за нее отомстить. Таких людей, кстати, тоже нету. Ни друзей, ни врагов...

Ладно. Первый разговор состоялся с Пектусином. Точнее вначале это походило на разговор, но очень быстро переросло в ругань. Естественно, отпускать ее никто не собирался, осенью у населения интерес к жизни бомонда только начинает накаляться, подниматься прямо противоположно температуре воздуха, стремящейся к отрицательным величинам. Отдыхать надо летом, когда народ размяк и киснет по берегам океана, лежа на песке штабелями, как морские котики. И так далее, и тому подобное...

Совершенно неожиданно для самой себя Наташка сообщила, что тогда увольняется. Пектусинин жестко засмеялся.

Тогда она пообещала оставить себе приемлемую замену, одна из новеньких институтских Лиса очень даже подойдет. И еще попросит своих нештатных осведомителей таскать им свежие новости первыми. В конце концов, от нее зависит только общая тема, а журнал вполне способен обойтись тематическими рубриками. Одни помирашки можно растянуть на полномера! В общем, продержатся. И не надо свистеть, что это не так! А когда она вернется, то привезет кучу материала из... Ракушки. Всю правду об аквелях. И возможно, ради такой информации стоит рискнуть?

Конечно, Пектусинин отпустил. Он был совсем не так не глуп, как твердили по углам редакции. По Наташкиному твердому убеждению, основанному на наитии, не раз позволявшем обходить стороной подводные камни в общении с сильнейшими мира сего, на такую должность не может попасть дурак. Ну, разве что ему принадлежит компания, но Пектусинин выбился из низов. Наташке не хотелось знать, как и за счет чего, в ее жизни хватало вещей, которые мешают спать спокойно. Но что он далеко не глуп, так это без вариантов.

Всю неделю она потратила на подготовку помощницы Лисы, только-только закончившей институт. Юркая, хваткая девица легко перенимала маленькие, но эффективные способы добавить в пресную новость перцу и единственное, что действительно приходилось тормозить — ее тягу к матершине и сленговым словечкам. Как ни странно, читатели предпочитали, чтобы даже самые неприличные и шокирующие откровения описывались классическим литературным языком. Видимо, так создается впечатление, что читаемая жвачка на самом деле является изысканным деликатесом. Лично Наташке Лиса не нравилась, потому что пыталась подружиться сразу со всеми — с ней, со Свиридовой, с охранниками и посетителями. Причем делала это так неумело, что гнилой интерес налицо, но это не Наташкины проблемы. Даже то, что в ее отсутствие Лиса могла занять ее место так прочно, что не подвинется по возвращению, Наташку сейчас не волновало. В свое время она пробилась на свою должность всего за год работы и пробилась даже без постели, потому что, во-первых, сумела отгородиться и готовить именно то, что, по мнению Пектусина, желал кушать читатель, а во-вторых, не могли же все быть как Свиридова? Кому-то нужно и работать. И конечно, главное — ей очень сильно повезло оказаться под рукой редактора в момент, когда хозяин новообразованного журнала повесил на того подбор подходящих сотрудников. В общем, Наташка прикинула и решила, что Лисе пока не достанет хватки и решимости попытаться переплюнуть ни ее, ни Свиридову. Пусть пока сообразит, что разбазаривает слишком много сил на общение со всеми подряд, вместо того, чтобы копить их и тратить на действительно важные дела.

Только в пятницу вечером Наташка вдруг поняла, что неделя закончилась и уже завтра она окажется очень далеко от дома и... очень глубоко.

Последний вечер она потратила на парикмахерскую, подстригла волосы до плеч, подкрасилась в близкий своему натуральному, но более насыщенный шоколадный цвет и сделала легкую завивку, от которой лицо стало выглядеть куда круглее, чем было на самом деле. Зато глаза заиграли куда более ярким голубым цветом и открылась тонкая шея. Взглянув на себя в зеркало, Наташка осталась полностью удовлетворена увиденным. Потом зашла в магазин, где купила одно натуральное мыло и упаковку хозяйственного, а еще шампунь, пачку прокладок, полотенце и, не удержавшись, связку простых толстых свечей. Под землей же темно, верно? Оставалось надеяться, что она попадет в место, где имеются хоть какие-то удобства, иначе сложно представить, какой окажется жизнь в неблагоустроенной пещере, да еще среди кучи немытых, а следовательно, вонючих фанатиков. Вся надежда на их море...