Год 2077-й

     А причина сбора была весьма необычная.

     Серёга Хмурый, искатель из Свободного, ходивший за каким-то делом в район Тихорецка вместе с махновцами, утром 21-го числа прилетел к Кувалде, весь в мыле, на своём «коне педальном» (так среди искателей было принято называть велосипеды, на которых они перемещались по Пустоши) и сообщил о замеченном им на трассе М-29 отряде, состоявшем сплошь из каких-то неместных лысых мужиков в одинаковой серой одежде.

     За лысыми установили наблюдение. Выяснилось, что лысые эти идут откуда-то из-под Ростова-на-Дону или даже дальше, и путь они держат не куда-нибудь, а в Краснодар.

     Но не интерес пришельцев к Краснодару, и даже не то, что эти лысые все одинаковые, как братья-близнецы (то, что это подразделение, слаженное по типу армейского, было понятно сразу), а их средство и способ передвижения привлёк интерес искателей. Передвигались те на... «паруснике». Сухопутном.

     Это было нечто среднее между трамваем и парусным кораблём. Стоявшее на широко расставленных в разные стороны авиационных шасси, по четыре с каждой стороны, «судно» передвигалось под самыми настоящими парусами! На носу «корабля» был установлен устрашающих размеров пулемёт на станке, который один из махновцев опознал как «Утёс» калибра 12,7 миллиметра. Количество лысых разведчики определили как: «не меньше тридцати рыл». Вооружены эти подозрительные гости были «автоматами, арбалетами, мечами и хрен знает чем ещё».

     Махновцы заметили их ещё 18-го числа днём. Двигались лысые в направлении Кропоткина и, если бы не вставший тогда на несколько дней штиль, числа 21-22-го могли бы быть уже в Краснодаре. Наблюдателям штиль оказался очень на руку... вернее, на ногу, — педали-то крутить отсутствие ветра не мешает, а вот чудо-техника лысых без ветра — что любой мёртвый довоенный транспорт, стоит на месте...

     На Сходе в Свободном решили послать товарищей в Октябрьский, Красный хутор и в Вольный. Махновцы уже были в курсе дела и обещали поставить в известность соседей. То, что эти лысые приедут со стороны Усть-Лаби́нска, было ясно как божий день, и потому под наблюдение решили взять именно это направление.

     Свои базы в Краснодаре имели не все поселения Содружества, потому некоторые помещения использовались совместно, — в этой квартире, помимо свободненских, останавливались ещё и махновцы (искатели из деревни Махновки), реже — товарищи из Октябрьского. Оставленное в кладовке барахло никто не трогал, — это закон. После себя обычно оставляли что-нибудь из еды: сало, крупу, сухари, — это традиция.

     Дом стоял на заросшем кустарником и утыканном ещё прошлогодними колючками пустыре, бывшем когда-то пригородным посёлком. После того как «Краснодарское море» — огромнейшее искусственное водохранилище — вышло из берегов, а точнее было выпущено из берегов при помощи одной из четырёх ударивших по Краснодару боеголовок, посёлок превратился сначала в болото, а после — в пустырь. Основная масса воды ушла расширяющимся клином на юг, лишь подтопив при этом Па́шковский, но встретившиеся здесь две взрывные волны (одна пришла со стороны аэропорта, другая со стороны разрушенной дамбы) превратили посёлок в сплошной пустырь с разбросанными по нему холмами из обломков зданий разной величины. От устоявших тогда при двойном ударе многоэтажек остались лишь редкие руины в один-два этажа высотой, две кирпичные пятиэтажки и этот вот девятиэтажный уродец, который даже спустя почти шестьдесят лет не собирался падать.

     Дочитав главу, Витёк отложил книжку и, посмотрев на Кувалду, спросил:

     — Как думаешь, дядь Вань, нахрена лысые сюда едут?

     Кувалда пожал плечами:

     — А хрен его знает... — Искатель начал собирать автомат. — Мы здесь чтобы узнать это наверняка. Чего гадать-то?

     — Ну, анализ типа...

     — Анализ... — усмехнулся Кувалда, пристраивая затворную раму на место. Он помолчал, собираясь с мыслями. — Ну, вот смотри... — произнёс он, подумав. — Воинское подразделение, одетое в форму, это — фактор номер раз. Вооружение — автоматы и пулемёты у всех... тридцать, а то и сорок стволов, не меньше... это — фактор номер два. Техника эта ихняя... Покажи мне колхоз, который подобную штуку, какую Хмурый описывает, сделать может! У нас в Содружестве таких нет. Хотя мы, Витя, лаптями щи не хлебаем... Это, значит — фактор номер три... — Кувалда накрутил на ствол дульный тормоз, потом оттянул затвор, придирчиво заглянул в коробку. Отпустил. Клац. По привычке отвёл ствол в сторону окна, нажал на спуск. Щёлк. — Значится, что мы имеем? — продолжил анализировать Кувалда. — Крупное поселение, с развитыми производственными мощностя́ми, с инженерáми, конструкторáми, с армией, заинтересовалось чем-то, что есть здесь, у нас, на Кубани, на нашей земле. Что это может быть такое интересное? Довоенная техника? Возможно. Но какая техника? Строительная? Не думаю, что кто-то станет тащить за сотни километров какой-нибудь кран или бульдозер. Самолёт? Нахер кому сегодня нужен самолёт!.. Да и, опять же, можно всё найти рядом, а не переться за сотни километров. Что ещё? Станки с какого-нибудь завода уникального? Это да. Могут понадобиться. И за ними можно и за тысячу километров сгонять. Но вот только не было здесь до Войны уникальных производств, Витя. Не было. Все уникальные производства попилили и продали ещё в девяностые... Оружие они ищут, Витя.

     — Хм... в Краснодаре-то? — с сомнением посмотрел на Кувалду Витёк.

     — Сам Краснодар им может и без надобности. Может им поблизости надо?

     — Но ведь тут нихрена нет, — возразил Витёк. — Были бы тут военные склады, мы бы их давно нашли и вынесли... Даже не мы, а ещё первые искатели...

     — А вот это мы скоро и узнаем, Витя, — произнёс Кувалда.

     Пока они анализировали, по квартире распространился ароматный запах пшёнки с мясом. Запах усилился, когда в комнате появился сам кашевар.

     — Товарищи аналитики! — обратился кашевар с порога к Кувалде и Витькý. Ему на кухне были слышны анализирования командира. — Товарищ Ящер! — добавил он, обращаясь к дежурному, не проронившему за время разговора ни слова. — Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста!

     — Ну что, пошли, пожуём! — Кувалда встал с дивана и направился на кухню. Выйдя в прихожку, постучал увесистым кулаком в дверь, из-за которой раздавался размеренный храп. — Эй, пожарные! Подъём! А-то мясо всё сожрем, вам не достанется!

     Там же, тремя часами позже

     Заступивший час назад Олег сидел на стуле у окна и смотрел в ночь. Луна освещала своим бледным светом Пустошь с торчавшими метрах в трёхстах впереди «близнецами» пятиэтажками. Условный знак: три коротких — одна длинная вспышка фонаря со стороны «близнецов» Олег заметил сразу.

     — Эй, командир! — позвал он.

     Дверь спальной комнаты открылась через несколько секунд.

     — Что там? Идут? — спросил Кувалда.

     — Да, маякнули как положено.

     — Витя, Коля! — Кувалда обернулся назад, где дрыхли эти двое. — Собирайтесь! Пойдём махновцев встречать.

     Спустя десять минут трое стояли у входа в подъезд. Двери у подъезда не было, — она была вырвана «с мясом» ещё полвека назад. Уровень земли поднимался до окон первого этажа, и проход в подъезд издалека был незаметен. Только подойдя к дому можно было увидеть прокопанный к входу спуск. Можно было залезть и через окна квартир, но для этого нужно было корячиться, так как внутри глины, ила и всякого хлама было местами под потолок.

     Снаружи было тихо. Только где-то далеко в городе лаяли дикие собаки. Иван коротко свистнул, и ему ответили условным свистом. Через пару секунд послышался окрик:

     — Кувалда, ты что ли?

     — Я! — ответил Кувалда. — Длинный, ты?!

     — Я! — Из-за ближнего бугра, бывшего раньше какой-то постройкой вроде электроподстанции, стали появляться человеческие фигуры, — всего восемь человек.

     — Колёса в «близнецах» спрятали? — спросил Кувалда подошедших.

     — Да. Там оставили, — ответил Длинный.

     Искатели обменялись рукопожатиями. Последним из тени вышел Серёга Хмурый и тоже пожал товарищам руки.

     Высокий, масластый мужик, тридцати пяти лет, Леха Длинный — старший группы искателей из Махновки, имел вид взъерошенный.

     — В Старокóрсунской эти лысые со своей херовиной стоят, — ответил Длинный на незаданный вопрос. — Завтра прямо сюда выйдут. Если бы ветер не затих, уже бы здесь были. Мы за ними с Васюринской шли...

     — Не заметили вас?

     — Если бы заметили, хрен бы мы до вас целыми дошли. На них там местные упырьки рыпнулись, так лысые их всех нахер постреляли. Мы конечно не упырьки, не выродки какие, можем и в обратку дать нехило, но нас восемь, а их там целый вагон... на колёсах.

     — Зачастили что-то выродки... — Кувалда переглянулся с Витьком и Кольком.

     — Что, тоже заметили? — поинтересовался Длинный.

     — Угу, — качнул тяжёлой головой Кувалда. — И откуда только эта мразь берётся...

     Длинный почесал колючий подбородок, посмотрел на товарищей, пожал плечами.

     — Я ребят в Красный хутор послал, — сказал Длинный. — Они скоро сюда должны подтянуться. Да и Молотов тоже, вроде как сюда собирался. Отряд собрал, пулемёт достал... Короче, целая Красная Армия! — Длинный широко улыбнулся, продемонстрировав прорежённый кем-то пару лет назад в двух местах штакетник довольно крепких, как у коня, зубов. (Сам Длинный на вопросы о том, кто его так отделал, предпочитал отмалчиваться, но слухи ходили разные. По одной из версий, в роли «стоматолога» выступил муж одной из многочисленных подруг Длинного, к которой тот захаживал в Октябрьский; по другой — Длинному перепало от выродков). — Так что, — продолжал Длинный, — этой ночью народу ещё прибудет. Нужно будет размещать...

     — Разместим, — сказал Кувалда. — Ладно, идёмте наверх... там каши целый котёл.

     Ранее тем же днём, Кубанская область, станица Староко́рсунская

     Дул попутный ветер, наполняя паруса «Сварога», разгонявшегося местами до тридцати километров в час, — приличная скорость для разбитой, многократно размороженной, заросшей в щелях кустами и травой по пояс дороги. Шасси, когда-то давно предназначавшиеся для огромной железной птицы, а теперь несущие на себе многотонный сухопутный корабль, подминали дорогу километр за километром.

     Обочины и кюветы, местами, заросли лесом. Местами в кюветах валялись скинутые прошедшей по дороге когда-то давно бронетехникой догнивавшие легковушки. Но иногда приходилось притормаживать парусник, чтобы аккуратно объехать замершие на дороге скелеты фур и автобусов.

     Несмотря на свои размеры (шестнадцать метров в длину, и вынесенные на два метра в сторону от корпуса шасси), «Сварог» мог совершать достаточно сложные манёвры. Передние и задние колёса парусника поворачивались синхронно (если передние выворачивали вправо, то задние — влево, и наоборот), что позволяло «Сварогу» разворачиваться практически на месте. Кроме того, при необходимости корабль мог двигаться боком и по диагонали (в таком случае все четыре колёсные пары выворачивались в одну сторону) и вести шквальный огонь с борта. Корпус корабля возвышался на полтора метра над землей, что не только повышало его проходимость, но должно было служить препятствием при попытке взятия корабля штурмом. «Сварог» имел две выдвигавшиеся на высоту до восьми метров телескопические мачты, которые при необходимости (например, при проезде под мостом или путепрово́дом) убирались полностью в корпус. Во избежание несчастных случаев, на верхней палубе корабля — на крыше бывшего трамвая — имелись специальные перила, а в стороны от перил расходились трёхметровые трубы с натянутой между ними прочной сетью из конопляной верёвки, которую можно было использовать как для дополнительной страховки, так и для перевозки различных лёгких грузов.

     «Сварог» был рассчитан на длительные походы по равнинной местности. Внутри его корпуса, переделанного из обычного городского трамвая, располагались: кабина управления, радиоузел, казарма-каюта на двадцать пять мест, кухня и склад с арсеналом. Склад занимал треть всего пространства кузова в хвостовой части «Сварога». В этом помещении хранили оружие и боеприпасы, а также двухнедельный запас продовольствия. Запас пресной воды (тоже на две недели) хранился снаружи в закреплённых по бортам баках. Примерно четверть помещения склада занимали частично разобранные и упакованные в деревянные короба пять железнодорожных тележек-дрезин с ручным приводом на мощных редукторах грузоподъёмностью до тонны.

     Управляли кораблём посменно штурман и рулевые из защищённой бронестёклами кабины, посредством руля, рычагов и педалей, отдавая команды по переговорным трубам дежурившим на верхней палубе помощникам, которые следили за парусами и командовали ответственными за паруса бойцами. И рулевые, и их помощники специально отбирались командованием ВС НСР из сотрудников Инженерно-технического департамента Рейха и в течение года готовились для спецопераций, — это были не просто широкопрофильные технари, но и хорошо подготовленные бойцы. Но были в числе команды «Сварога» и специалисты другого профиля, далёкие от инженерии — штурмовики, истребители, чья наука заключалась в умении убивать врага. И сам «Сварог» предназначался именно для этого.