Пестрая орхидея

— Ну не всем сиськи вываливать, как тебе, Сонечка, — язвительно ответила я. — Иногда надо шевелить и мозговой извилиной.

— Шевели-шевели, что тебе еще остается, страшилка, — Памферова считала себя писаной красавицей, у ног которой нынешняя Мисс Мира просто обязана валяться в ногах, ибо на большее не годна.

— Памферова, твоя красота неликвидный товар, дешевеющий с каждой прожитой секундой, а мои мозги будут приносить с каждым днем все больше и больше прибыли, в отличии от твоих, — тут я заметила, что дверь в аудиторию открывается и в нее входит Елецкий и незнакомый мужчина.

— Да кто же на тебя позарится, — бросила обиженная девушка.

— А вот и не правда, Семенихина очень даже ничего, — мужской голос с галерки поднял мою самооценку на три пункта вверх.

— Ничего — пустое место, — блеснула эрудицией Сонечка.

-Тишина в аудитории, — сухим, лишенным эмоций голосом отдал приказание Елецкий.

Все разом замолчали, словно воды в рот набрали. В аудитории стало тихо, что вздумай кто-нибудь выпустить паука из банки, а одно время у студентов было подобное развлечение, то было бы слышно, как он перебирает лапками по столу.

Хорошо, что я не надумала сесть, как мне показывала знаками Алевтина. Что-то меня остановило от подобного шага.

— Вы просили адвоката. Вот, пожалуйста, Илья Васильевич Перегуда, практикующий адвокат, читает лекции на пятом курсе, — мужчина кивнул.

— А удостоверение у него есть? — упавшим голосом выдавила я из себя.

— Конечно, — мужчина полез во внутренний карман пиджака и достал красную книжечку, которую и протянул мне. Я дрожащими руками взяла. Очень внимательно рассматривала на протяжении нескольких минут.

— Решили провести на коленях экспертизу подлинности удостоверения? На зуб пробовать будете? Или ДНК распознавать? — обманчиво мягко поинтересовался Елецкий. Он просто надо мной издевался как еще недавно пыталась я, вот только мне крыть было нечем. Мое условие было выполнено

— Нет. Время тяну, — честно ответила я, чем заслужила внимательные взгляды со стороны обоих мужчин.— Звонок то не за горами.

— Еремей Гордеевич, чистосердечное признание смягчает наказание, — подал голос Илья Васильевич, стараясь скрыть усмешку.

При этом декан оставался совершенно спокойным, впрочем, как и всегда. Чем меня несказанно бесил. Будто не человек, а андроид с вложенной памятью и матрицей. Не пробиваемый тип.

— Госпожа Семенихина переживала, что словесная порка будет долгой и чувствительной в связи с чем затребовала адвоката. Я его предоставил, — затем декан посмотрел на меня. — Вы удовлетворены? Готовы отвечать? Или нет?

— Я? — у меня глаза стали круглыми как блюдца. И тут в меня какой-то бес вселился. — Нет. Порите уже. Чего медлите.

И я легла животом на парту, выставив ягодицы, обтянутые трикотажной юбкой. Я то совершенно не подумала, что при наклоне юбка подскочит и оголит ноги выше чем от середины бедра. Хорошо хоть попа осталась прикрытой.

Сзади раздалось сдавленное покашливание, словно человек пытался спрятать смех, рвущийся наружу. Вначале, кроме этого звука больше не было никаких других, но потом грохнула вся аудитория.

— Госпожа Семенихина, будьте добры подняться со стола, — я услышала негромкий голос Елецкого, в котором явно проскакивали нотки ярости.

Понимая, что натворила дел, сразу же выпрямилась и повернулась к преподавателям отличавшимся друг от друга колером.

Илья Васильевич Перегуда был красный как рак от душившего его смеха, который он старался скрыть от студентов и ему это плохо удавалось, а вот Еремей Гордеевич, наоборот, сиял белизной, то ли от злости, то ли потому как кровь отлила куда-то в другое место. Если бы можно было пригвоздить к полу взглядом, то наверняка он бы это сделал. Кажется, я нажила себе огромную проблему в лице декана. С запозданием пришла в голову мысль, что я могу, вообще, не доучиться, даже если найду деньги, чтобы заплатить за этот год.

— Итак, цирк окончен, госпожа Семенихина злоупотребила предоставленными ей правами. Судя по всему, в услугах защитника она не нуждается, а прекрасно обойдется собственными силами. У нее очень богаты арсенал средств. Илья Васильевич, спасибо, что уделили минутку вашего времени. Думаю, что ваша помощь нам не понадобятся больше. Тут налицо нуждаемость в другом узко профильном специалисте.

Это на что он намекает? Что мне нужен психиатр?

— Да. Да. Еремей Гордеевич, пойду-ка я к своим архаровцам. Господа студенты, всего доброго. Буду с нетерпением ждать вас на своих занятиях, — и мужчина стрельнул в мою сторону глазами.

Ну вот. Кажется, кое-кто оценил мою эскападу. И во что мне все это выльется?

Илья Васильевич, проходя мимо меня, подмигнул одним глазом, из-за чего сразу же стал мне неприятен как человек. Ну ладно я выставила себя на посмешище от дурости и безысходности, но он то преподаватель, а ему положено соблюдать субординацию со студентами. Вон как Еремей Гордеевич держится, даже ухом не ведет, а студентки к нему липнут как мухи на мед.

— И что мне с вами делать, госпожа Семенихина? — поинтересовался декан, когда Перегуда ушел, а студенты затихли, опасаясь монаршего гнева.

На языке крутилось — "поцеловать", но я осознавала, что еще одна такая выходка с моей стороны и я буду отчислена без объяснений. Эпатировать специально я не собиралась.

— Могу полы помыть. В качестве отработки за недозволенное поведение на занятии, — теперь вся аудитория смотрела на меня с интересом.

— И даже стыдно не будет? — декан поправил свои очки, блеснув стеклами.

— А чего стыдиться? Я же не воровать собираюсь.

— Отлично. Я как раз планировал провести генеральную ревизию бумаг в деканате. Вот вы ее и сделаете. Полы мыть не надо, для этого уборщица есть, а помощница мне не помешает. Ступайте, госпожа Семенихина, на свое место, вы сегодня достаточно много солировали. Думаю, достаточно, — декан позволил мне удалиться. — Итак, кто все же готов решить поставленную на прошлом занятии задачу?

Я, проходя между рядами, слышала шепотки.

— Ну, Катрин, ты даешь...,— мужской голос с дальнего ряда.

— А попа у тебя что надо...

— Дура, устроила тут черти что, — Сонечка была в своем репертуаре.— Еще бы юбку задрала и штаны спустила.

Усевшись рядом с Алевтиной посмотрела на подругу. Она явно не одобряла моего поведения перед всей группой. Штраус была девушкой серьезной, ответственной, а я тут такое устроила.

— Неужели нельзя было вести себя поприличнее? — зашипела она мне на ухо.

— Алька, вот никогда ты меня не поддержишь, — буркнула в ответ, зная, что она права на все сто процентов.

— Да я бы тебя поддержала, но не в подобном.

— Ну прости меня, бес попутал, — попыталась перевести все в шутку. Хоть бери да посыпай голову пеплом, чтобы показать свое раскаяние.

Однако Алевтина была серьезна, как никогда.

— Ты не знаешь чем тебе все это обернется.

— Поздно, подруга. Дело сделано. Слово не воробей, вылетит — не поймаешь, — пришлось признать очевидное.

— Будем надеяться, что ты замолишь свои грехи самоотверженным трудом.

— А то. Буду стараться в поте лица и не щадя живота своего, — успокоила я Алевтину и тут взглянула вперед, перехватив, устремленный на себя взгляд декана. Тут же угнула голову в плечи, прячась за впереди сидящего студента. Было стыдно смотреть ему в глаза.

К моей радости в скором времени прозвенел звонок. Все повскакивали со своих мест.

— А я вас не отпускал,— раздался спокойный голос Елецкого. — Запишите задание на следующее занятие.

И мужчина начал диктовать. Студентам ничего не оставалось как сесть на свои места и выполнить требуемое. В этот раз я не позволила спустя рукава отнестись к требованию декана, понимая, что мое имя теперь на контроле у Еремея Гордеевича.

— Госпожа Семенихина, — услышала я.

— Да, — поднялась из-за стола.

— Жду вас во вторник у себя.

— Хорошо, — промямлила я.

— Занятие окончено. До скорой встречи, — декан попрощался со студентами. А мне показалось, что последняя фраза относилась ко мне лично.

Студенты потянулись прочь из аудитории, надо было переходить в другую.

-Что-то Ростроповича сегодня не видно, — заметила Аля, когда мы шли по коридору.

— Да? А я даже и не заметила его отсутствия,— неужели все же что-то случилось?

— Когда тебе было замечать. Ты у нас сегодня блистала, аки звезда на небосводе.

— Аль, да ладно тебе. Хватит уже. Самой стыдно, а еще ты как курица-наседка позоришь меня, — отмахнулась я от подруги, думая как буду выкручиваться с подработкой в качестве официантки и заданием декана.

Решила, что следует решать дела в порядке их очередности.

* * *

— Эй, Семенихина, притормози, — Сонечка Памферова поймала меня на выходе из столовой.

— Чего тебе? — я поправила сумочку на плече, ожидая когда девушка со мной поравняется.

— Ты сегодня хорошо выглядишь, — начала разливаться она соловьем. Может быть я бы ей и поверила, да только знала, что она меня терпеть не может.

— Спасибо, твоими молитвами, — я гадала что же ей от меня надо.

— Какая ты колючая сегодня. Устала, дорогая? — приторно-участливо поинтересовалась девушка.

— Не сильнее обычного. С чего бы такая забота о моем здоровье?

— Слышала, что ты и учишься, и подрабатываешь.

— А тебе то какое с этого дело? — поинтересовалась у Сонечки, специально поглядывая на часы, как бы говоря, что мне некогда и она меня задерживает.

— Помочь хотела, — и глазками с килограммом туши на накладных ресничках хлоп-хлоп. Ну вылитая Русалочка из одноименного мультика. Даром, что хвоста не хватает.

— Чем? Неужто решила заняться благотворительностью?

— А вот и собралась! — с важным видом ответила девушка.

— Да ты что? — в притворном ужасе я всплеснула руками.

— Вот ты смеешься, а я на самом деле хочу тебя разгрузить от дополнительной работы.

— Это еще от какой? — я была в полнейшем недоумении. — Неужели лекции за меня будешь писать? — слабо верилось в подобную доброту.

— Нет. Что ты. Лекции мне самой тяжело даются.

— А что же? — аж самой стало интересно. — Контрольные делать? — в надежде спросила у девушки, зная, что услышу отказ.

Где это вы видели корыстную самаритянку? Вот и я не видела.

— Я за тебя пойду Елецкому порядок наводить, — выпалила Сонечка с гордым видом.

Облагодетельствовала, называется. Да я то может быть и с радостью переложила бы на чьи-то плечи внезапно свалившееся на меня "счастье", но только умом понимала, что отправь я кого-нибудь вместо себя и ... можно будет попрощаться с университетом. Еремей Гордеевич был не тот человек чьи распоряжения стоило выполнять с точностью до наоборот. А тут я такое учудила, что на голову не натянешь, потому как не налезет.

— Я бы была не против..., — начала я.

— Спасибо. Спасибо. Спасибо, — Сонечка схватила меня за руку и начала трясти. Да она бы еще на шею кинулась целоваться. С нее станет.

— Но я не могу, — закончила предложение.

— Почему? — с девушки сползла маска несказанной радости.

— Потому как Елецкий приказал мне, а не кому-то еще. Понятно?

— Но ты ведь можешь сказать, что занята, что не можешь, что работаешь, да мало ли чего. А в качестве замены приведешь меня.

— Соня, пойми ты...

— Нет. Я не понимаю. Неужели тебе работать хочется?

— А тебе?

— Мне? Да. Я прямо пылаю. Я горю. Я рвусь, — знаю отчего она горит и пылает. Течка у нее. Не иначе. К кобелю тянет, аж мочи нет удержаться.

Кажется, Соне проще дать что она хочет, чем объяснить почему я не могу выполнить ее просьбу.

— Хорошо, — дала я согласие и тут сразу же добавила. — Мы пойдем вместе, но если Елецкий не разрешит, то ты уйдешь.

— Он будет только рад, что я буду ему помогать, — девушка уже разрабатывала план покорения неприступной вершины по имени Еремей Гордеевич.

Ну-ну. Посмотрим. Я была в предвкушении представления в исполнении Сони Памферовой.

Девушка покинула меня, окрыленная ожиданием рандеву с деканом.

Я покачала головой, глядя Сонечке вслед. Еще и не такие на мужчину зарились да только зря все было. Врагу не сдается наш гордый Варяг. Это я про нашего декана.

С Алей мы договорились встретиться у доски с расписанием. Я летела на всех парах, зная, как подруга не любила опаздывать и подобное требовала ото всех остальных, меня в том числе.

Мне было радостно оттого, что судьба меня свела со Штраус, поскольку у нее можно было многое перенять, а прежде всего основательность с которой девушка подходила к тому или иному вопросу, чего мне всегда не хватало.

Алю заметила издали и ускорилась, она же мерила шагами коридор, что говорило о ее недовольстве вынужденным ожиданием. Сейчас мне влетит по первое число, подумала я. И точно. Оказалась права. Подруга отчитала меня за безалаберность, за наплевательское отношение к ее персоне. Ну точно старуха Шапокляк из детского мультфильма. На прозвище она обиделась, но все же спросила почему я задержалась. Я ей в красках рассказала о встрече с Сонечкой. Штраус нелицеприятно отозвалась об умственных способностях нашей знаменитой блондинки, посетовав, что аммиак вытравливает не только цвет волос, но и последние мозги. Я созналась, что решила взять Соню с собою к декану, ожидая, что Аля меня отругает. Однако она рассмеялась и похвалила за находчивость, попросив ей место в первом ряду, когда мы пойдем вместе сдаваться к Елецкому. Поскольку представление обещало быть занимательным.

— Слышали? — к нам подбежала Лада, девушка из параллельного потока.

— О чем? — мы с Алей обернулись к подошедшей, прервав свой разговор.

— Как? Разве вы не в курсе, что ваш Ростропович в больнице, — у нас с Алей отнялся дар речи.

— Почему? — в два голоса отмерли через мгновение.

— А я почем знаю? Говорят в аварию попал. Я хотела у вас подробности уточнить, а вы ничего не знаете. А еще однокурсницы называетесь.

— Да мы как-то за Мстиславом не следим и за углами не караулим, — намекнула я на поведение самой Лады, застуканной не единожды за подобным занятием.

— А зря, — девушка прикусила язык, поняв, что сболтнула лишнего, но тут же решила реабилитироваться. — Нельзя только собственными персонами интересоваться, вы же среди людей живете.

— Ладно учить нас. Скажи лучше, что знаешь? — перебила Ладу Аля.

— Да ничего кроме того, что Месть участвовал в гонках. Вы же знаете что он состоит в клубе стритрейсеров, вот там и подломался.

— Машина что ли? — спросила я.

— Да нет. Вернее, и машина, и он сам. Говорят на дорогу, где проходили гонки, внезапно собака большая выскочила, а он чтобы уйти от столкновения ...

— Что? — поторопила Ладу.

— В столб. На всей скорости. Или в стену. Не знаю— Лада в подтверждение покачала головой..

— Так хоть живой? — не выдержала Аля.

— Да живой, живой. В больнице, — перевела Лада дух, а потом добавила. — А если я к нему схожу, то как это будет выглядеть? Нормально? А?— по-видимому ее всерьез мучил этот вопрос, причем давно.