Сыщик и канарейка

— Похоже на то, — откликнулся Виктор.

— Вы не выглядите разочарованным.

— Потому что я не разочарован. На что вы пытаетесь намекнуть?

— Я думал, вы были бы рады, появись у вас возможность арестовать леди Гринберг. И, соответственно, не рады, не найдя для этого повод.

Виктор ухмыльнулся.

— Вы делаете из меня какого-то изверга. Я хочу узнать, какие секреты она утаивает, а не мечтаю бросить ее за решетку. И я говорю не про дело барона, — предупредил он вопрос. — Скорее про то, что заставляет ее раз за разом делать странный для нормального человека выбор.

— Если вы про фальшивую помолвку, то мне ее аргументация показалась вполне адекватной, — Роберт тоже достал портсигар. — Некоторые люди не мечтают о семейном счастье. На мой взгляд, в таком случае фиктивные отношения лучше созданных со скрытыми намерениями.

— Такие люди являются отклонением от нормы. А любое отклонение имеет причину.

— Вы преувеличиваете, — решил поспорить кузен. — Я, к примеру, не имею никакого желания вступать в брак, и никаких причин у меня нет.

Виктор с любопытством на него покосился. Он в самом деле так считал?

— Вы убеждаете себя в этом, потому что боитесь после женитьбы выяснить, что такой же тиран, как ваш покойный отец. Не обижайтесь, Роберт, об этом может догадаться любой, кто хотя бы слышал о Уильяме Альтманне, — ответом Виктору послужило оскорбленное молчание. — Но, поскольку леди Гринберг не является вашей сестрой, у нее должна быть другая причина.

Уличные часы пробили двенадцать. Затоптав окурок, Виктор повернулся к кузену:

— У нас есть полчаса до времени, назначенного нам мистером Коппингом. Заглянем кое-куда по дороге к нему?

— Куда?

— В городской храм. Мистер Ченг сказал, что барон жаловался на размер храмовых сборов. Посмотрим, не скажут ли там, кому лорд Фрейбург поклялся в вечной любви и верности.

ГЛАВА 8

ЭЙЗЕНХАРТ

В первую очередь главный городской храм предназначался тем, чьи духи-покровители жили на земле. Для тех, кто парил в небесах, на самом высоком месте Гетценбурга город построил Птичий павильон, у холоднокровных было свое святилище возле реки. Впрочем, Виктор не видел в них разницы.

Считается, что, когда в зал входит отмеченное духом дитя, вырезанные из обсидиана на стенах храма тотемы оживают. За Виктором они лишь следили с неодобрением и затаенной враждебностью.

— Что вы здесь делаете? — раздался под сводом купола возмущенный окрик.

Виктор дернул плечом: мало ему давящей атмосферы. Второй причиной, по которой он избегал храмов, были дрозды. Вечные служители духов, стоявшие одной ногой на мосту между мирами. Считавшие само существование Виктора оскорблением.

— Вы! — подошедший жрец практически ткнул Виктора в грудь костлявым пальцем. — Что вы здесь делаете?

— Пришел помолиться, понтифик. Что еще?

Неприязнь была обоюдной. Краем глаза Виктор заметил взгляд кузена: удивленный, изучающий. Наверняка Роберт гадал, чем вызвано такое отношение.

— Убирайтесь отсюда, — прошипел жрец.

— Это общественный храм, в котором может находиться любой желающий. Особенно, — Виктор скучающе продемонстрировал прикрепленный ко внутреннему карману пальто значок, — если этот желающий из полиции.

— Вы не имеете права!

— Я имею полное право, — заверил его Виктор. — Барон Фрейбург убит. Мне нужно знать, был ли он женат, и, если был, кто является его вдовой.

— Я ничего вам не скажу.

В самом деле? Казалось бы, даже у религиозных фанатиков должны оставаться зачатки благоразумия...

— В таком случае завтра я приду сюда с ордером на просмотр храмовых книг и обыск всех помещений. Который проведу собственноручно.

Служитель побледнел. Угроза возымела действие. Меньше всего дрозд хотел пускать Виктора в святая святых.

— Мне нужно время на проверку документов.

Виктор сомневался, что открыть книгу и пролистать последние месяцы может занять дольше, чем десять минут. Но не мог же многоуважаемый понтифик сдаться без боя.

— У вас оно будет, — пошел Виктор на уступку. Слишком сильно давить на жрецов все-таки не следовало. — Надеюсь, выходных вам для этого хватит? Пришлете копии до понедельника. И еще кое-что, — Виктор склонился к уху жреца, игнорируя, как дрозд дернулся от отвращения. — Я хочу увидеть метрику леди Эвелин Гринберг.

— Ее отцу это не понравится, — пробормотал жрец, подтверждая его подозрения.

— Все-таки ордер? А мне казалось, мы договорились. Жду посыльного от вас в понедельник. А теперь позвольте избавить вас от моего присутствия, — Виктор приподнял шляпу в знак прощания. — Пойдемте, Роберт.

Он ожидал, что кузен задаст вопрос сразу, как только они выйдут из храма. Но тот молчал. Пришлось Виктору самому начинать разговор:

— Гадаете, что я натворил?

— Пытаюсь понять, кто является вашим покровителем. Обычно это довольно легко угадывается...

Виктор метнул на него внимательный взгляд. Кузен оказался проницательнее, чем он сначала решил. Во всяком случае, формулировку подобрал верную.

— Никто. Я — бездушник.

— Простите?

— Бездушник, — повторил Виктор. — У меня нет покровителя. Нет души. Нет судьбы.

Он посмотрел на выбитую над входом надпись. "Габе и Лос". Дар и судьба, две основы жизни каждого в этом мире. Кроме него. У нормальных людей Судьба определяла, что с ними случится. Сплетала их путь еще до рождения, и духи, глядя на него, выбирали, кого одарить и взять под свою защиту. Выбирали подобных себе: отсюда появилось понятие инклинации, позволявшее по духу-покровителю определить склонности человека. Выбирали и подтверждали свое покровительство на церемонии имянаречения в храме.

Судьбу Виктора Лос сплести забыла.

— В день моего имянаречения ни один из духов не признал меня, — продолжил он. — У меня нет дара. Нет защиты. Когда я умру, я не воскресну и не попаду в мир духов. Я исчезну. Родись я пару веков назад, меня бы убили как ворона: помните поверье, что Лос не любит бездушников, и потому они притягивают несчастье? Но мне повезло, так что всего-то нужно перетерпеть их крики, когда приходится сюда зайти. У дроздов я как бельмо на глазу.

— И вы в этом так легко признаетесь? — вырвалось у Роберта.

Судя по выражению лица кузена, он сам был не рад, что задал вопрос.

— Все в курсе. Старший сын начальника полиции герцогства! На церемонию тогда собралась вся местная пресса. Только вы не знали, вы же не местный, — не удержавшись от соблазна, Виктор похлопал его по плечу. — Выше нос, Роберт! Я не болен и не умираю. Взгляните на это с другой стороны: что бы вы ни сделали, ваша жизнь уже написана Лос. Я свою судьбу пишу сам.

ГЛАВА 9

ЭЙЗЕНХАРТ

В особняке на Парковой аллее их встретил сам мистер Коппинг. Высокий статный мужчина проводил их в модно обставленную гостиную и теперь ходил кругами по комнате. Кончики его пшеничных усов горестно повисли, и всем своим видом он выражал страдание.

— Это такая трагедия... Я узнал о смерти Ульриха только вчера, когда вы прислали записку... Газеты почему-то не написали об этом...

— Из-за расследования мы пока не хотим афишировать обстоятельства его смерти, — подтвердил Виктор.

Он знал этот тип людей. Знал и не любил. Под утонченной, капризной даже красотой скрывались житейская сметливость и нюх на выгоду. Мистер Коппинг мог нервно заламывать руки, но смерть барона волновала его только потому, что могла она нанести урон его репутации.

— Подумать только, в тот день мы сидели в этой самой гостиной... Если бы я только знал! Я бы ни за что не отпустил его...

— Вы видели лорда Фрейбурга в среду?

— Он заглянул ко мне около семи, — рассеянно сообщил мистер Коппинг, вертя в руках каминные часы. — Миссис Рождерс! Велите подать господам чаю!

Неслышно появившаяся в дверях гостиной домоправительница так же тихо удалилась.

— Вы договаривались с ним о встрече?

— Да, мы собирались обсудить скачки. На следующей неделе начинается новый сезон... Если бы я только знал!..

Мистер Коппинг упал в кресло и в отчаянии обхватил голову руками. Виктор молча ждал, отказываясь участвовать в представлении.

— Простите, никак не соберусь... Ульрих был для меня как брат, которого у меня никогда не было, и потерять его...

— Это большая утрата, — повторил заученную фразу детектив. — Но все же, если вы сумеете ответить на несколько вопросов, вы поможете найти его убийцу.

— Разумеется, разумеется, — мистер Коппинг потер покрасневшие глаза и крикнул. — Миссис Роджерс, когда уже будет этот проклятый чай?!

Он снова встал и подошел к камину.

— Что вы хотели узнать?

— Вы сказали, что барон Фрейбург был у вас в среду. Во сколько он ушел от вас? — начал Эйзенхарт.

— Не помню... Может быть, около восьми? Уже стемнело и начался ливень, если это вам поможет.

— Дождь пошел в половине девятого, — подал реплику молчавший до того Роберт.

Виктор кивнул.

— Он говорил, куда собирается направиться после этого?

— Нет. Я предложил ему остаться в гостевой спальне, но он сказал, что у него еще назначена встреча на девять.

— Вы часто предлагали ему подобное?

— Да. Ульрих... — мистер Коппинг замялся. — У него были некоторые проблемы финансового плана... Иногда у него случались недоразумения с его домовладельцами... И не только.

— И вы таким образом помогали ему?

— Да.

— Но не предлагали ему деньги напрямую?

Мистер Коппинг отвлекся от статуэтки пастушки и поднял глаза на Виктора.

— Вы намекаете, что Ульриха убили из-за долгов, и в случившемся есть и моя вина? Потому что я не помог другу, когда тот во мне нуждался? — его взгляд потемнел. — Возможно, так и есть. Мы дружили с Ульрихом, но я ничем больше не мог ему помочь. Мой отец способен вытерпеть сына-бездельника, развлекающего себя мыслями о том, что его стихи когда-нибудь оценят по достоинству. Но если бы я начал давать Ульриху в долг, который, как мы все знаем, он бы никогда не вернул, отец прекратил бы меня содержать.

В комнате воцарилось молчание. Атмосфера в гостиной изменилась, мистер Коппинг, отстранился. Весь его вид говорил о неприязни и недоверии.

— Барон Фрейбург говорил, с кем собирается встретиться после разговора с вами?

— Нет.

Холодный тон мистера Коппинга указывал, что тот не собирается больше откровенничать с полицией. И был бы не против получить извинения. Не от Виктора. Постучав карандашом по листу с записями, он сменил тактику:

— Мистер Коппинг, мне очень неприятно говорить об этом, но кто-то подмешал в питье вашему другу снотворное и, пока тот находился без сознания, отпилил ему голову. Еще живому, — не обращая внимания на то, как меняется от его слов цвет лица мистера Коппинга, Виктор продолжил. — После этого кто-то сбросил тело барона в реку. Мы до сих пор не знаем, каким образом он избавился от головы: ее не нашли. Возможно, она все еще в реке, и лицо барона служит теперь кормом для рыб. Поэтому, как бы вы ни относились ко мне и к моим вопросам, если вы считаете барона Фрейбурга своим другом, ваш долг помочь нам найти его убийцу.

Тактика — правильное соотношение пафоса и тошнотворных для нежных творческих натур деталей — сработала. Несмотря на сквозившее в его голосе презрение, мистер Коппинг соизволил ответить.

— Когда Ульрих упомянул о встрече, мне показалось, — неудачливый поэт помедлил, — что здесь замешана дама, если вы понимаете, о чем я...

Еще бы она не была замешана. Виктор мрачно подумал об одной конкретной даме, сероглазой и насквозь лживой.

— Леди Гринберг? — спросил Эйзенхарт.

Мистер Коппинг снова замкнулся в себе.

— Как вы знаете, Ульрих с ней обручился, — сообщил он.

— Мы также знаем, что барон Фрейбург не был большим поклонником моногамных отношений, — отозвался Виктор. — Если вы скрываете что-то в попытке сохранить его репутацию, то делаете только хуже.

— Я ничего не скрываю.

— Но не думаете, что барон планировал встретиться в среду вечером с леди Гринберг.

Выражение лица мистера Коппинга подтвердило предположение Виктора.

— Мне неизвестно, с кем собирался встретиться Ульрих тем вечером. Возможно, и с леди Гринберг. В конце концов, нет ничего странного в свиданиях между людьми, которые собирались пожениться...

— Но вы сомневаетесь в этом.

— Да, сомневаюсь. Леди Гринберг, безусловно, очаровательна, — судя по виду, мистер Коппинг сомневался в этом так же, как и Виктор. — Но я всегда думал, что для Ульриха она была только кошельком. Способом оплатить долги.

Коппинг остановил свой рассказ, когда в гостиную вошла служанка с нагруженным подносом.

— Почему вы так считали?

— Когда Ульрих рассказал о помолвке, я очень удивился. Эвелин не в его вкусе, он всегда предпочитал женщин другого типажа. Но, полагаю, деньги остаются деньгами независимо от того, как выглядит их обладатель.

— Какие женщины нравились барону?

Хозяин дома пожал плечами.

— Блондинки. Такие, знаете... — он провел в воздухе волнистую линию, напоминающую очертания женской фигуры. — Где есть на что посмотреть. Сколько себя помню, его привлекали такие.

Звон разбившейся посуды заставил Виктора отвлечься от записей. За время беседы горничная успела расставить на кофейном столике чашки. Одна из них лежала неровной горкой фарфора на оттоманском ковре.

— Миссис Роджерс!

Покраснев от злости, Коппинг позвал домоправительницу. Виктор же продолжал смотреть на девушку, опустившую глаза в пол и вздрагивавшую от страха. Светлые волосы закрывали лицо, а форменная одежда не льстила фигуре, но даже так она была красавицей. И внешность ее относилась к тому самому, описанному Коппингом типу.

"Пресвятые заступники, — с тоской подумал Виктор, — что же вы так хреново защищаете своих детей?"

Неудивительно, что никто ему не ответил. Духи вообще предпочитали не замечать его существования.

Пока домохозяйка распекала служанку, а с ковра сметали осколки, разговор прервался. Когда беспорядок был ликвидирован, мистер Коппинг вновь повернулся к ним.

— Прошу прощения за этот конфуз, — в его голосе слышалось раздражение. Все-таки Виктор не ошибся в оценке. — В наше время так сложно найти нормальных слуг. Последняя приличная, если в наши дни еще можно сказать так о прислуге, горничная уволилась пару месяцев назад, и с тех пор агентство присылает таких... — он взмахнул руками. — Боюсь, скоро придется убрать всю мало-мальски ценную посуду, иначе ее лишусь. Понятия не имею, где их обучают...

Заметив, что третью чашку взамен разбитой так и не принесли, мистер Коппинг опять позвал домоправительницу, нажимая на висевшую у камина сонетку.

— Миссис Роджерс! Ради духов, разлейте хоть вы этот проклятый чай! И позвоните в агентство, скажите, чтобы прислали новую девушку!

— Вы говорили, что сомневаетесь, будто у барона была назначена встреча с леди Гринберг в вечер среды, — напомнил ему Виктор.

— Ах да. Но это только мои подозрения. И все равно я не знаю, кто это мог быть кроме нее.

— Вы не разговаривали с ним на эту тему? Многие любят обсуждать с приятелями свои связи.