Атом Рпг Читер

Новым неприятным сюрпризом для меня стало нападение здоровенного мутировавшего паука, охранявшего ещё один гриб.

Прикончив ещё одного паука и осу, я получил новый уровень и двадцать пять очков для улучшения своих навыков.

Так как я получил этот уровень благодаря холодному оружию, решил поднять именно этот навык, доведя его до 174 пунктов.

[Холодное оружие — это навык обращения с одноручным холодным оружием (ножами, заточками, топорами).]

Только вот моё оружие развалилось у меня в руках при последнем ударе, так что дальше я мог рассчитывать только на свои кулаки или же на кирпич в кармане.

Как показал дальнейший бой, кирпич так же оказался весьма смертоносным в моих руках. К тому же, его можно было ещё и бросать.

Последний мухомор охранял огромный муравей, размером с откормленную крысу.

Раздавив кирпичом и эту тварь, забрал последний гриб и уже собирался вернуться в поселок, как заметил небольшой тайник, присыпанный землей. Раскопав его, забрал от туда один патрон для винтовки, пачку Каспарамида, металлолом и изоленту.

[Каспарамид — довоенное лекарство "от всего". Его находят в разных уголках Пустошей и очень ценят!

Применение:

7-11 здоровье

50% Эффект: 30 мин.

-1 Сила

Может вызвать: Наркоман

Весит 0.03кг]

[Изолента — изначально изолента предназначена для обмотки проводов и кабелей с целью их электроизоляции. По факту, используется для обмотки Всего в мире.

Весит 0.07кг]

Собрав необходимое количество грибов, вернулся в харчевню и обратился к Катеньке.

— О, привет. Ну, как дела собирательские? Удалось набрать грибов? — с улыбкой спросила меня девушка.

— Да, собрал. Держи! — переда я ей свою добычу.

— Ого! Молодец, настоящий ленинец! Спасибо тебе за помощь! — обрадовалась Катя, внимательно осматривая мою добычу.

[Вы передаёте грибы девушке. Она со знанием дела осматривает каждый на червивость и, удовлетворившись осмотром, улыбается Вам]

— Ой... Ну, это хорошо всё, конечно... да только ох и умаялся я! Не такая уж простая задачка-то оказалась! Чуть жизни я своей не лишился... В самое пекло за неприхотливыми фунгусами полезши... Как скажете, мадам, не заслуживает ли Ваш рыцарь поощрения за такие дела? — используя всё своё красноречие, сказал я.

— Ой... Ну просто герой мой... Настоящий сэр Борс! Вот, держи двадцать рублей. На моральное и физическое восстановление, — поддалась на моё обаяние девушка.

— Благодарствую. А теперь, как там насчёт председателя?

— Всё по-честному! Давай я прямо сейчас весточку товарищу Ковалёву и чиркну, что рекомендую тебя для работы. Занесёшь ему, заочно и пообщаетесь. Он квартируется справа от бара. Удачи! — чиркнув записку и передав её мне, сказала Катя.

— Спасибо! Пойду я тогда, — получив желаемое, попрощался я.

Выполнив своё первое задание в этом странном мире игры, я почувствовал удовлетворение. Пусть задание и оказалось сопряженно с риском, но я всё равно с ним легко справился, сумев тем самым заработать свои первые деньги. Таким образом я стал чувствовать себя более уверенно и у меня появилась надежда найти своё место даже в этом страшном мире.

Глава 3. Подвал щелкунчика

Получив рекомендации, отправился изучать поселок. Так как указателей и адресов вокруг не наблюдалось, пришлось обходить каждый дом в поисках пресловутого председателя.

После повышения уровня у меня появилось одно очко навыка для получения нового умения. Вызвав древо умений, после тщательного обдумывания и взвешивания всех вариантов, взял Доспехи Бога.

[Доспехи Бога— Сила воли позволяет сохранять баланс даже в тяжёлых ситуациях!

20% к шансу устоять на ногах.]

Оставаться на ногах мне показалось самым полезным умением в этом опасном мире, наполненном бандитами и мутировавшими животными. Как минимум это позволит мне вовремя убежать, а не валяться беспомощно на земле.

Начал свой обход города с первого же дома после ворот, где в довольно уютной остановке на диванчике сидел старый дед.

[Перед Вами сидит глубокий старик в тюбетейке. При виде Вас он подслеповато щурится и широко улыбается своей почти беззубой улыбкой]

— Ааа, шынок! Ждорово, тебе подшказать што-нибудь? — добродушно прошепелявил он.

— Да я тут недавно, знакомлюсь с местными жителями, — сообщил я.

— Ашь? Ааа... ш мештными жителями! А вона я! Шамый што ни на есшть мештный житель! Хе-хе! Тебя пришлали мне помочь, так ведь?

— Нет... но что тебе нужно сделать?

— Да штыдно прошить, шынок! У меня за домиком небольшая такая кукурузная делянка. Шам бы шобрал уже давно... Да штарый штал... Эээх... Ещё и шпина прихватила, ревматижм проклятый. Куда мне такому урожай шобирать.

[Старик горестно вздыхает и опускает глаза. Ему явно неловко, что-то у кого-то просить...]

— Хорошо, отец, я всё сделаю. Зайду позже, — быстро соглашаюсь я помочь старику.

Пройдя за дом, нахожу небольшой огород, где растет кукуруза. Быстро собираю кукурузу, попутно забрав воткнутую в землю лопату. За городом я видел небольшое кладбище. Возможно, кто-то из мертвецов захочет поделиться со мной ценными вещами.

Возвращаюсь к старику с урожаем.

[Старичок в тюбетейке занимается своими делами. Он шамкает беззубым ртом, насвистывает какую-то старую, уже забытую мелодию. Заметив Вас, он улыбается и машет Вам рукой]

— Собрал я твою кукурузу, отец! — передавая скудный урожай, сказал я.

— Ооо! Тимуровец, помог штарику! Токмо...

[Старик в смятении ощупывает свои карманы, оглядывает домик... И, наконец, поворачивается к Вам. В его глазах застыло отчаяние]

— Токмо... У меня шовсем нет шбережений, чтобы тебе как-то жаплатить. Какой пожор... Вот в былые годы, когда я промышлял охотой, водилашь у меня деньга. А шейчас... Эээх, да что там говорить... Пожор штарику. Как экшплуататор на плантациях шебя повёл...

— Да ладно, не страшно. Рад был помочь! — смущенно улыбнулся я, помня об украденной лопате.

[Старичок не слушает Вас. Внезапно его лицо озаряет улыбка и он хлопает себя по лбу]

— Вот же ж дурак штарый! Охотой же промышлял! Шам говорю и шам шебя не понимаю! Подожди тут, шынок!

[Он с кряхтением опускается на колени и начинает шарить под своей хлипкой койкой. Наконец старичок довольно хе-хекает и выуживает на свет старенькое ружьё. С довольной улыбкой он протягивает его Вам]

— Вот! Оно мне шейчас ужо ни к чаму... Так, ворон хонять... А тебе может и пригодиться! Так што дарю!

— Ого, ну спасибо, отец. Как раз то, что мне было нужно сейчас, — с благодарностью принимаю я щедрый подарок.

[Вы берёте ружьё из рук старика и не без интереса осматриваете его. Это старенький охотничий карабин, на цевье которого нацарапано небольшое сердечко, пробитое стрелой]

[Охотничья винтовка

Старенькая, пережившая немало починок охотничья винтовка. На прикладе вырезано пробитое стрелой сердце.

Навык: Ружья и винтовки

Особенности:

Шанс заклинить 10%

Штраф 10% к попаданию в упор

Урон: 8-10

Дальность: Средняя дистанция

Магазин: 7.62х39 мм 0/1

Очки действия: 3/4/3

Рекомендация:

5 Сила

35 Ружья и винтовки

Весит 3.50кг]

Бережно неся винтовку в руках, покидаю щедрого старика. Потом заряжаю единственный у меня патрон нужного калибра и расслабленно выдыхаю. Теперь у меня появился аргумент для любого спора. Это знание делает меня более уверенным.

Продолжаю свой обход.

[Перед Вами стоит хозяйственная женщина с суровым крупным лицом. Она одета в платье и фартук]

— Здравствуйте! Можно вам несколько вопросов задать? — вежливо обращаюсь я.

[Женщина упирает кулаки в бока и чуть наклоняет голову]

— Только поскорее, — недовольно бурчит она.

— Расскажите о себе, — осторожно прошу я, стараясь наладить контакт.

— Ох, какой вы любопытный. Я хозяйство веду, мой муж деревенскую казну охраняет. Что ещё?... Ну, до войны я была хозяйкой собственного поля и сада. Теперь предпринимательская искра во мне немного поутихла (возраст уже не тот), но любовь к работе осталась, — успокоившись, ответила старуха.

— Как вы тут поживаете?

— Что это за вопрос такой? Как всюду. Работаем, работаем и ещё раз работаем. Не хуже других живём. Может, даже лучше многих. Тут любой, если спросить, то же самое скажет, — снова начала раздражаться труженица.

— Что нового в деревне?

— Да ничего. И это главный минус... Если что, я этого не говорила — но пора бы уже нашему председателю, товарищу Ковалёву, в отставку. На заслуженную пенсию. Он, в своё время, очень энергичным мужиком был. Нашу деревню, считай, лично отстроил, да вот только возраст уже даёт о себе знать...

Перестал он справляться. Ещё несколько лет назад хотел виноградники у нас сделать! У прохожих торговцев купил семян, оранжерею планировал построить... А потом всё как-то заглохло. Новые проблемы навалились, засуха, бандиты.

Выборы нам нужно провести. Или пусть уж кого назначит на своё место. Долго это продолжаться не может. Моё мнение, — начала жаловаться мне старуха.

— Какие слышны слухи? — продолжил я свой опрос.

— Слухам я не доверяю. Особенно про радиацию, как тут многие распускать любят. Радиация — враг. Врагов знать надо, а не домыслы о них подпитывать. Взять хоть Виктора Пельменьева из посёлка "Госпланск".

У него то муравьи разговаривают, то шестипалого цыплёнка он якобы повидал. Кто поверит — в страхе жить будет. А кто увидит за всеми этими россказнями душевнобольного человека — трезвее станет. И это хорошо.

— Ну да... Ладно, пойду я.

Следующий дом оказался пустым, так что я осторожно порылся в шкафчике и украл пару столовых приборов, из которых потом сделал новую заточку. Убрал кирпич обратно в инвентарь и взял вместо него заточку.

Зашел в просторный дом с множеством коек, в центре которого стоял солидного вида мужик.

[Перед Вами стоит мужчина лет пятидесяти. Его прямая, даже горделивая осанка немного контрастирует с бегающими, жуликоватыми глазами. Возможно, что до войны он был мелким чиновником]

— Товарищ, товарищ! Вы случайно не нашу водонапорную башню чинить пришли?

— Нет, а что с ней не так? — удивленно спросил я.

— Да опять двигатель барахлит, а наш механик или пропал, или снова в запой ушёл. Вот такая вот беда.

— Ладно, сейчас поглядим, что у вас случилось, — легко согласился я помочь.

— Отлично! Местные пролетарии не забудут Ваш вклад в нашу каждодневную борьбу за выживание! Водонапорная башня тут поблизости. Посмотри, что с ней такое. Уверен, что всё у Вас получится, товарищ! — тут же воодушевился мужик.

— Я рад, что народ меня не забудет, но бессмертную память в карман не положишь..., — спустил я мужика с небес на землю.

[Мужчина недовольно приглаживает свои жидкие волосы и как будто приглядывается к Вам]

— Подобное спекулянтство на родном горе не делает вам чести, товарищ... Но, если вас так уж волнуют шкурные интересы — мы вам заплатим. Я вам заплачу. Из бюджета нашего поселения, — с трудом выдавил из себя скупердяй.

— Да, конечно, придётся ограничить себя в чём-то... Детям придётся идти спать голодными, родителям отводить взгляд и выдумывать истории, почему сегодня ужина (возможно, обеда и завтрака) не будет... Но риск умереть от жажды... Он страшней..., — патетически заламывая руки, продолжил давить на жалость местный председатель.

— Хорош на жалость давить, актёр большого и малого театров. Я погляжу, что у вас с этим двигателем, — сдался я.

Выйдя на задний двор, нашел водонапорную башню. Под ней оказался сломанный двигатель. Починить его оказалось очень просто, при моих-то прокаченных навыках. После чего вернулся к председателю с докладом.

[Этот мужчина лет пятидесяти постоянно оглядывается по сторонам. Кажется, что он ищет кого-то. Заметив Вас, он щёлкает пальцами, будто пришёл к какому-то решению]

— А! Товарищ! Ну, как успехи с двигателем?

— Починил. Готово дело.

— Что, правда, товарищ? Да не верю, да ни в жизнь. Неужели кому-то из этого жестокого, изменённого войной мира хватило прочности, этого пресловутого внутреннего стержня на то, чтобы протянуть руку помощи страждущему товариществу? — снова принялся за свою шарманку председатель.

— Это всё приятно, конечно. Но что ты мне заплатишь? — продолжил стоять на своём я.

— Эх, товарищ, а создавали ведь впечатление человека порядочного. То есть такого, который не будет барыш требовать за оказание посильной помощи коллективу, — расстроился этот жадюга. — Ну и чем вы хотите, чтобы я ваш труд компенсировал? Могу, разве что, денежную сумму предложить. Небольшую, но и не маленькую. Или берите, или ступайте дальше. Дураков на свете много. Вот, пятьдесят рублей, — нагло заявил этот тип.

— Так вот как у вас народ трудовой жалуют? Я бы на месте Вашего механика тоже слинял, — усмехнувшись, сказал я.

— Вот благодаря таким, как вы, капитализм свою голову и подымает... Держите ещё двадцать пять. От себя отрываю, — нехотя добавил денег жадный председатель.

— Спасибо. Пойду я, — в качестве дополнительной компенсации спер из книжного шкафа стоящую там книгу.

[Книга: "Боевые заслуги" Скобов М.Я.

Потрепанная довоенная книга, на обложке которой отпечатано: "Боевые заслуги" Скобов М.Я.]

Найдя тихое место, приступаю к чтению.

[Золотой диск щедрого августовского солнца неспешно погружает в золотое море пшеницы. Свеклов, студент по роду занятий, обменявший этим летом отдых на труд, стоял в свежем жнивье и смотрел на колхозный закат с прищуром и лёгкой улыбкой на пересохших губах. Любы они были ему — колхозные вечера. Любы совсем не за право на отдых, не за спасенье от зноя и даже не за освежающий ветерок, который уже сейчас гуляет в его густых волосах, выгоревших за лето до светло-соломенного. Работы Свеклов не боялся. Да и погоду любую терпел. Вечера были ему так милы за другое — за ту особую радость... трудовую радость, которой они его наполняли, под ноющий зуд перетруженных мышц. За ту трудовую радость, которая преображала весь окружающий мир.

Нужно говорить без утайки — ни сарай для сена, наспех оборудованный под жильё для сезонных работ; ни тюфяки с прошлогодней соломой, отведённые им под постели; ни приколоченный к внешней стене сарая проржавевший умывальник — не представляли собой никакого удобства. Не представляли, пока их не меняла, как щепотка соли меняет вкус блюд, трудовая радость Свеклова. С ней, с этой радостью, родившейся из пролитого за день пота, из затраченного в полевых работах добросовестного труда, пыльный тюфяк превращался в добротный матрас, устроенный будто бы и не на дощатом сарайном полу, а на удобной кровати. С этой радостью каждая тонкая струйка, выжатая из проржавевшего крана умывальника освежала и оживляла не хуже всякого душа. С нею скромная еда, которую в вышитом полотенце приносила "своим работникам" пожилая Бабушка Галина, превращалась в настоящий деликатес. С нею всякая песня приходилась по сердцу. С нею всякая шутка вызывала искренний смех. С нею любой разговор брал за душу... и уводил четвёрку работников, незаметно для них самих, из золотого колхозного вечера в ясную звёздную ночь у костра.