Факультет ведьм. Как достать ректора

Ощущения надо вспомнить... Неожиданность, удивление, страх, паническое желание подчиниться... Ах Вы, лорд Линер, ушлый ректор. Решили эмоциональным внушением воспользоваться. Хорошо, в эту игру могут играть двое. Эмоциональное внушение в некоторых случаях имеет так называемый "откат". Обычно откат сопровождается внезапным любовным влечением к тому, кто делал внушение.

После такого Вы обязаны будете меня отчислить, ректор лорд Линер. Осталось только Вас найти.

Начну с банального — кабинет.

На пути в административный корпус мне попалась одна парочка эльфов, очень друг другом увлеченная. Словила их эмоции для правдоподобности отката, собралась с духом и без стука вошла в кабинет.

За столом никого не наблюдалось и я уже хотела расстроиться, как на диванчике, под тенью шкафа, узрела увлекательнейшую картину. Ректор, в наполовину расстегнутой рубашке, прижимает к себе... эльфийку, сидящую у него на коленях. Это в мои планы не входило... Прыгать к нему на шею теперь уже глупо, а вот сыграть обманутую невесту — это пожалуйста.

— Вот значит как, да... — Самым разочарованным дрожащим голосом протянула я. — Пока я дом наш в порядок привожу, ты тут девушек... зажимаешь? — Еще и носом хлюпнула для правдоподобности.

Эльфийка глазки в изумлении вылупила, на лорда фон Линера смотрит, а тот на меня... Таким взглядом... Жутко от которого, в общем, но я виду не подала. Эльфийка, до этого в немом шоке на ректора взиравшая, голоском молвила:

— Вилмар, это кто? — А я в роль вошла и скрывающимся якобы от слез голосом:

— Кто я? И она тебя называет по имени? — На счет последнего я точно пожалею. К ректору, лорду, и вообще взрослому мужчине на "ты"... Но зато быстрей отчислит.

— Подожди... за дверью. — Сквозь зубы процедил ректор и подтолкнул возмущающуюся красотку к двери. Я бы тоже на ее месте возмущалась.

Она вышла, дверь с грохотом захлопнулась, щелкнул замок... Так, а замок зачем?

Ректор сидит, кулаки сжаты, аж костяшки побелели, глаза золотом пылают... Точно, перегнула. И теперь уже стопроцентно. Нет, я знала, — моя выходка выведет, но не входило в мои планы оставаться один на один с разъяренным демоном. Бежать бесполезно и крайне глупо. Он в гневе еще поджарит меня на ходу. В идеале лучше слиться со стеной, но я не хамелеон...

— Я пойду? — Невинно поинтересовалась, указывая на дверь.

— Куда это ты, женушка, от мужа блудного собралась? — А голос такой ехидно-язвительный, и мне бы смолчать...

— Как куда, так это, домой. Домой, да. Там пирожки... — Какие, к лешему, пирожки? Владлена, что ты несешь? — Чай, друзья там всякие...

О, мать-природа, и почему я просто не заткнулась?! Ректор бровь заломил и вкрадчиво так:

— Выходит, не один я, женушка, погуливаю. — Лорд фон Линер встал напротив меня. — Но я мужчина, мне можно, а тебе...

Что значит "я мужчина — мне можно"? Как это можно? Очень даже нельзя.

— Вот как. Можно, значит. Это жена готовь, стирай, убирай, а он по бабам ходить будет! А потом выясняется, что на супружеский долг сил у нас нет! Так где ж им быть, когда тут эльфийки направо — налево ходят!

Фух... Сказать то сказала, только зачем я эту тираду ректору высказала, а? Владлена, мозги у тебя где?

Ректор, кстати, молчал. Молчал и... офигевал. Потому как чего-чего, а такого точно не ожидал. Я и сама не ожидала! А ведь где-то я эту тираду уже слышала... Бабуля! Бабуля дедуле вот слово в слово говорила. То-то я думаю моей фантазии на такую речь не хватило бы.

— Простите... — Выдохнула я, поднимая виноватый взгляд. — Это как-то само вырвалось.

Ректор молчал.

— Лорд фон Линер, просто отчислите меня и никто Вас с эльфийкой больше не побеспокоит, незаслуженный скандал абы кто не закатит.

Ректор молчал. А вдруг у него психика после моего высказывания пошатнулась? Не каждый день студентки "блудным мужем" называют.

Молчит, хоть бы хмыкнул чего.

— Лорд Линер, — я поводила рукой у него перед глазами, — Вы меня слышите?

Мало ли, вдруг в кому впал, или еще какая-нибудь беда приключилась. Я в этих лекарских штучках ничего не смыслю.

Лорд Линер пребывал в полнейшей прострации. Студентка мало того, что вломилась в кабинет без стука, назвалась женой, устроила скандал! Так еще и отчитала мага Высшего порядка как мальчишку последнего. А теперь стоит глазками хлопает, нервничает.

Мужчина тоже нервничает. Нервничает из-за того, что терпит ее откровенное хамство. Но и понимает, что раз мисс Зельсберг чувствует за собой вину, значит, не безнадежна, и из нее еще можно вылепить что-то стоящее.

Только заниматься "лепкой" лорда фон Линера совсем не привлекает. У него помимо Академии полно дел. Он советник Правителей, негласный, многие вопросы касаемо государства решаются через него, и нянчиться с расшалившейся Владленой у него нет ни времени, ни желания.

С другой же стороны, непокорность этой девчонки чем-то привлекает.

Взять ту же леди Милрис. Она готова если не на все, то на многое. А легкая доступность не привлекает такого мужчину, как ректор. Он привык брать крепости штурмом, если понадобится — осадой, но никак не ждет победу в первый же день.

Хотя, о какой победе может идти речь? Она студентка, а отношения со студентками чревато последствиями, которые не нужны лорду Линеру.

Возможно, когда-нибудь он подумается о захвате крепости под именем Владлена, но не сейчас. Зачем ему маленькая девочка, у которой детство еще из одного места не вышло?

И все-таки надо ее проучить. "Затеяла такую игру — я подыграю, с меня не убудет", — подумал лорд Линер и мысленно усмехнулся.

— Необоснованные обвинения предъявляешь, жена, — и к себе притянул, — я супружеский долг и днем и ночью исполнять могу.

А я стою, забыла как дышать. Теперь то действительно страшно стало. Голосом ведь серьезным говорит.

— Вы, лорд Линер, все не так поняли... — Я предприняла попытку оттолкнуть лорда — тщетно.

— Что же я не так понял? — А голос такой — сплошное удивление. Да, я так предельно четко сказала, что не понял бы либо глухой, либо тупой. Ни к одному из них ректор не относится.

— Нет, Вы все правильно поняли, но я не хотела этого говорить и даже извинилась. Отчислите Вы меня уже, ректор Вы или кто? — Этот самый ректор явственно хмыкнул, меня отпустил и с самой нахальной улыбкой как выдаст:

— Одна ночь проведенная с Вами, и я Вас отчислю.

Мне послышалось? У меня слуховые галлюцинации? Да, я хитрая пакостница, но с высокими моральными принципами, и предложить мне такое — чистой воды оскорбление.

— Нет. — Только и смогла сказать я, ошарашенная ректорским заявлением. А он довольно улыбнулся и радостно так:

— Нет — так нет. Тема об отчислении закрыта. — А после серьезным тоном добавил:

— Завтра с утра жду Вас здесь.

— Зачем?

— Сейчас мне в голову ничего интересного не идет. — Небрежно бросил он. — А до утра у меня достаточно времени придумать Вам изощренное наказание за Вашу выходку.

Ректор вернулся на диван, замок на двери щелкнул и мне вежливо так:

— Свободны, мисс Зельсберг.

В комнату я поднималась медленно, уныло и... Провал! Полный провал! Как, как я могла довести до такого условия? Остановись я перед его кабинетом да подумай мозгами, а не задетым самолюбием, и ничего бы этого всего не было. Сделала бы ему еще пару пакостей в Академии и отчислил бы меня. А теперь что? А теперь ничего! Облажалась ты, Владлена, и это пора признать.

— Ну что, Владленушка, как первый день? — Котэн отложил книгу только я вошла в комнату.

Я села на кровать и полным грусти-печали голосом поведала:

— Это худший день в моей жизни. Сначала ректор зачислил меня на факультет ведьм, потом отчитал за то, что я якобы сорвала урок мадам, а я его не срывала. Ну... а потом я уснула, и опять же ректор меня отчитал, сказал "отца вызову, пусть он с Вами разбирается". Дальше меня заставили убрать кабинет, я осознала, что не по своей воле его убирала, разозлилась, пошла к ректору, а он мне, мол, хочешь, чтобы я тебя отчислил — прыгай ко мне в койку.

Котэн ахнул. Приукрасила чуток, но смысл ведь тот же!

— Владленушка, а может ну его, отчисление, и учись спокойно? — Я мрачно глянула на Котэна, он книгу поспешно за спину спрятал. Снова "Грязную любовь" почитывает? Ну да ладно, пусть читает, я не против.

Отчисления я все-таки добьюсь, хотя бы из принципа, только тактику менять надо.

Не понимаю я, почему он терпит? Я помню директора школы, и хоть у меня не было цели быть отчисленной, пакости делала уже тогда. Так вот директор рвал и метал и раз десять готовил документы о моем отчислении. Правда, потом приходил папа, мне попадало, а с директором он договаривался. Но вот директор у нас был не маг Высшего порядка, с Правителями в дружеских отношениях не состоял и вообще это был не всем известный лорд фон Линер.

Ректора как минимум должно бесить мое поведение, это же удар по самолюбию! А он ухмыляется, шутки шутить изволит и не желает меня отчислять. Почему? Леший его знает. Но уж точно не из большой симпатии к одной "зарвавшейся студентке".

— Котэн Мурмяукович, скажи мне, любезный, в этой Академии вообще что-нибудь интересное происходило за последние два года? Шалун может какой есть, играющий на нервах ректора, или еще кто?

— Шалун... — Котэн задумался. — Нет, Владленушка. Помнится, был один эльф, любил фейерверки разные устраивать. Дело молодое. Но как-то увлекся слишком. Лорд фон Линер запретил фейерверки на территории Академии, а тот возьми да сделай из этих самых фейерверков надпись бранную в адрес ректора.

Занятно. Интересно было бы познакомиться с этим эльфом, любителем огоньков и бранных слов.

— И где он?

— Так его в этот же день отчислили. — Сказал Котэн так, будто это было очевидно.

Значит, за бранную фразу отчислил, а за скандал, который ему какая-то студентка устроила — не отчислил. Я ничего не понимаю. Где тут логика? И вообще есть ли она здесь, логика эта...

— Вот объясни мне, Котэн, почему он меня до сих пор не отчислил? Я ведь не фразу бранную в адрес ректора пустила, а уже... много чего сделала, за два неполных дня.

Котэн лапой усы потеребил, вздохнул и сказал:

— Не знаю, Владленушка, не знаю.

Вот и я не знаю. А ректор знает, и это еще больше раздражает. Мне надо расслабиться, расслабиться, чтобы подумать.

— Котэн Мурмяукович, а из Академии можно выбраться в город без разрешения ректора? — У Котэна глаза расширились. Я поспешила заверить, — Я не собираюсь сбегать. Я хочу отдохнуть, вместе с тобой, если ты не против.

Котэн недоверчиво смотрел на меня, потом прошелся по комнате, остановился, еще раз внимательно на меня посмотрел, еще раз прошелся туда-сюда, остановился, и неуверенно начал:

— Вообще-то есть один лаз, но... Если нас поймают...

Я махнула рукой даже не вникая в смысл этих слов. Отчислять меня не хотят, значит, фактически ничего мне за это не будет. Котэну тем более. Он кот и может здесь делать все что хочет.

В общем, Котэн ушел готовиться к вылазке, я тоже начала собираться. Кудри в хвост аккуратный на макушке собрала, легкий макияж, платье ситцевое, все-таки еще лето, босоножки открытые...

— Ма-а-ать-природа...

Котэн явился предо мной в черном костюме, белой рубашке, галстук бабочка на шее повязан, в левой лапе трость, в правой сигара и черные очки.

Честное слово, я рядом с ним — белая ворона.

— Котэн Мурмяукович, а позвольте полюбопытствовать, куда мы идем, коль Вы так принарядились?

Котэн ухмыльнулся... Кот — ухмыльнулся! Я в шоке.

— Мы идем культурно отдыхать, о, прекрасная мисс!

Глава 2. "Не будите спящего дракона или не нервируйте КэВ"

Все в зале, двигайтесь с нами,

чтоб сотрясались,

сами мы, стены и пол.

Лорд фон Линер стоял на крыльце Академии, дышал свежим воздухом... Да сдался он ему посреди ночи, воздух этот.

Он размышлял о великом. О великой проблеме, свалившейся на еще не седую, но уже больную голову. За каким... лешим ему эта каштановая проблема перепала? Боги мстят? За что? За какие проделки понадобилось ТАК мстить?

Студентка сбежала из Академии. Надо было додуматься сбежать из его Академии! Никто и никогда не убегал с этой территории. Нет, находились смелые, или глупые, но их все равно возвращали, устраивали показательную "порку" и отчисляли. Случались такие эксцессы редко, а сейчас некоторые могут последовать примеру мисс Зельсберг, чего категорически нельзя допускать.

На часах уже три часа ночи, у ректора утром запланирована важная встреча с Правителями, на которую он явится не выспавшимся, усталым и нервным. И все из-за кого? Из-за дочки демона, чтоб у него рога отсохли.

Где искать эту бедовую? А уже не надо никого искать. Пропажа сама нашлась.

— Котэнчи-и-ик... — Меня понесло куда-то в сторону, Котэна, естественно, тоже. — Давай песенку — ик — споем.

— А дава-а-а-ай! — Нас понесло в другую сторону.

"Напила-а-а-ася, я пья-я-я-яна. Не дойду-у-у я до до-о-ому-у-у. Довела-а-а меня тропка да-а-альняя до вишнёво-о-о-ого са-а-ада". И пели мы что есть мочи, ибо настроение прекрасное.

— Котэнчик, а хошь, я тебе фонтан наколдую? — Для пущего эффекта руками по воздуху провела, мол, такой большой. И понесло нас влево... или вправо...

— А давай! — И понесло нас... снова.

— Сейчас... стой. — Я Котэна остановила, сама встала... Вроде ровно, только земля как-то шатается.

Фонтан из земли,

Мне подыми.

Слово мое...

— Котэн, что-то не получается у меня... — Я сфокусировала взгляд, и...

— Котэн, — шепотом позвала я, — Котэн, ты это видишь?

Котэн очки, и так криво висевшие, скинул, глаза в кучу собрал и смотрит.

— Вижу. — Шепотом ответил он мне. — А ты можешь его убрать?

А почему нет? Я все могу!

С глаз уйди,

С прохода сгинь,

Мое слово...

— Нет, не могу... Рифма не идет, понимаешь?

— Понимаю. — Все так же шепотом.

— А может это галлюц... галлюцина... галлюцная? — Кое-как выговорила и, протянув руку, пощупала стоящее перед нами тело.

— Нет, не галлюц... в общем, он теплый.

"Он" стоял, переводил взгляд с меня на Котэна, а посмотреть было на что.

Кудри из хвоста выбились и теперь торчали как антенны в разные стороны, платье и без того не слишком длинное неприлично задралось, но разве в таком состоянии о приличиях думают? У Котэна бабочка не на шее была, а на голове как бантик повязана. Трость мы еще на половине пути потеряли.

Тело начало мелко подрагивать, а на лице его, взгляд упорно не хотел добавлять четкости, уголки губ дергались то ли от смеха, то ли от чего еще, непонятно.

— И чего смешного — ик — уважаемый? — Я как можно серьезно произнесла, еще и ногой топнула. Вроде топнула, но походу просто переставила.

"Уважаемого" уже очень заметно трясло, однако беззвучно, поэтому с уверенностью сказать, что происходит с "уважаемым" я не смогла.