| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Тем временем ужасная буря обрушилась на Соединенные Провинции Голландии и угрожала самому их существованию. Людовик XIV по тайному договору, заключенному в Дувре в мае 1670 года, купил услуги распутного Карла II, который все еще позорил английский престол, и объявил войну Республике; но голландцы, возглавляемые молодым Вильгельмом Оранским, встретили опасность с неукротимым мужеством, которое всегда характеризовало этот народ в моменты испытаний. В марте 1672 года большой французский флот под командованием адмирала де ла Хэй, с которым был неугомонный Франсуа Каррон, появился в Тринкомали и захватил остров у входа во внутреннюю гавань. Затем ко двору было направлено посольство и дружелюбно принято Раджа Синхой, который подарил всю бухту французам, после чего адмирал занял Коттиар, который покинули голландцы. Следом на сцене появился флот последних, в то время как королевские войска собирались на побережье. Однако в рядах французов вспыхнула болезнь, и 9 июля де ла Хэй отплыл, оставив гарнизон в Коттиаре. Вскоре он был вынужден сдаться голландцам, в то время как французский флот с трудом ушел на Коромандельское побережье.
Перед отъездом де ла Хэй отправил ко двору нового посла, графа де Ланароля, дворянина-гугенота. Выбор был неудачным, поскольку граф, несомненно, противопоставляя великолепие величайшего двора в Европе убожеству того, к которому он был приписан, держался с такой степенью высокомерия, которая вряд ли могла способствовать облегчению хода переговоров. Он выехал верхом из Коттиара и, прибыв в Хангуранкету, настоял на том, чтобы проехать мимо дворца, несмотря на возбужденные протесты сингальских придворных, ужаснувшихся нарушению этикета. Король, однако, не обратил на это внимания, и дал послу аудиенцию. Де Ланароля провели во дворец ночью с обычным церемониалом, но он был так раздражен задержкой с его представлением королю, что повернулся спиной и вернулся в свои покои. Король пришел в ярость и приказал наказать посла и его свиту, чтобы научить их поведению, которого следует придерживаться в отношениях с восточными монархами. Посла держали в цепях шесть месяцев, и члены его свиты, нервничая по поводу последствий высокомерного нрава своего главы, умоляли содержать их отдельно от него. Поэтому их приняли на службу к королю, и трем из них поручили ухаживать за его любимой лошадью, в то время как остальным было разрешено поселиться в городе, где они зарабатывали на жизнь, как и многие португальцы, которые там тоже находились, путем перегонки араки и открытия таверн.
Де Ла Хэй так и не вернулся, и де Ланароль был впоследствии помилован королем, который назначил его одним из своих мохоттал, и он женился на сингальской даме при дворе. Их потомки были хорошо известны в разных частях острова.
Эти события очень взволновали голландцев. Они опасались, что мир, к которому они так упорно стремились, все-таки будет нарушен, и поспешили укрепить гарнизоны своих застав. На юге велись боевые действия, но Раджа Синха хранил спокойствие до 1675 года. В апреле того же года ван Гунс передал свою должность сыну Рейклофу ван Гунсу-младшему, который родился в Батавии. Четыре месяца спустя сингальская армия появилась перед фортом, воздвигнутым Компанией в Бибилегаме, и осадила его. Вскоре им удалось отрезать гарнизон от снабжения водой, а затем собрать огромную груду хвороста, которую они подтолкнули к самым стенам, угрожая сжечь весь форт. О дальнейшем сопротивлении не могло быть и речи, и девяносто голландцев и их четыре пушки с триумфом были доставлены Радже Синхе. К первым относились со всем любезностью, и было предпринято несколько попыток убедить их командира поступить на королевскую службу, а орудия были установлены на покрытых богатой резьбой лафетах и оставлены во дворце в качестве трофеев победы.
В Коломбо это нападение вызвало большое беспокойство, поскольку, как сообщалось, сингальцы угрожали Руванелле. Клемент Магеллиан, чалия выдающейся храбрости и неординарных способностей, который был отправлен в корал Белигал, был оставлен своими людьми во время стычки и убит, а его отрубленную голову доставили в качестве трофея королю. Этот человек получил образование у португальских священников и в 1663 году был назначен Маха Виданом над своей кастой вместо Антони Мендиса. Он попытался собрать отряд ласкаринов среди своих сородичей, но попал под подозрение в ведении изменнической переписки с королем, и его предали суду. Он был с честью оправдан и в качестве компенсации назначен мудальяром над всеми ласкаринами из касты чалия, в то время как они завоевали такую ??репутацию в военных действиях против короля, что ему было разрешено увеличить число этих ласкаринов до пятисот человек; однако они подвели его в час нужды. Его смерть стала большой потерей для Компании.
Теннекон, в то время Дисава Семи Коралов, кружил возле Калпитии со своими людьми. На юге дисавани Матара подвергалась угрозе со стороны Сабарагамувы. Говорили, что Баттикалоа восстал, а Арипо, владение которым имело такое значение для защиты мест ловли жемчуга, находился в опасности из-за беспокойства Кайлы Ванниа, действовавшего совместно с Теннеконом. Военные действия свели на нет всю работу, которую Компания столь терпеливо выполняла в мирные годы, и гарнизоны были поспешно выведены с находящихся под угрозой форпостов.
За несколько лет до этого в Семи Коралах появилась загадочная личность, заявившая, что у него есть миссия проповедовать религию Безымянного Бога, уничтожить девалы по всему королевству и утвердить эту новую религию. Король смотрел с угрюмым весельем, пока самозваный пророк обогащался богатством девал, но когда начали шептаться о том, что он был сыном его покойного брата Виджаяпалы, принца Матале, он начал внимательно следить за его действиями, что привело в смущение самозванца. Поэтому последний бежал в Коломбо, где был хорошо принят и жил в свое удовольствие за счет Компании. Там своей проницательностью он приобрел под именем Амбанвела Рала репутацию чародея, которая сохранилась до наших дней. Голландцы сочли, что настал подходящий момент использовать его огромное влияние среди его соотечественников, и в Семь Коралов были отправлены эмиссары, чтобы отвлечь короля, создав движение в пользу самозванца. В то же время по указанию из Батавии королю было отправлено почтительное письмо с просьбой вернуть все округа, которые были заняты Компанией с 1665 года, освободить захваченных им голландцев и снова установить дружеские отношения с Компанией.
Вслед за этим посланием прибыл посол, который взял с собой живого льва в качестве тонкого комплимента королю, чье имя означало "Король-лев". Раджа Синха, однако, не был удовлетворен привезенным ему описанием внешнего вида животного, и не соизволил посмотреть на него. Посла продержали в глухой деревне, пока лев не умер, а затем его вызвали в Хангуранкету. Прошло несколько месяцев без приглашения на аудиенцию, пока, наконец, посол, потеряв терпение из-за долгой задержки, не попытался прорваться во дворец. Он был арестован охраной у входа и по приказу короля задержан на месте на три дня, чтобы научить его терпению, а затем отпущен.
Король проявил большое чувство юмора в своих отношениях с голландцами, и впоследствии послал в качестве ответного подарка за презренного льва свирепого слона гигантских размеров, который когда-то использовался в качестве палача и вышел из-под контроля. Пренебрежение этим подарком посчиталось бы оскорблением для короля, и Компания была вынуждена приобрести двух других слонов, чтобы ухаживать за ним и нести все расходы по его содержанию.
Эти шутки не отвлекали внимание короля от его решимости вести себя как можно более неприятно. Теннекон находился на границе округа Калутара и все его население ушло в королевские владения, в то время как форпосты Компании пришлось покинуть. Серьезно пострадал сбор корицы; в течение восьми лет не производилась ловля жемчуга, и встревоженные торговцы пытались успокоить короля, подарив ему двух прекрасных персидских лошадей. Никто, однако, не явился от имени короля, чтобы принять их, а с другой стороны, был веский повод опасаться, что на границах Трех Коралов готовится враждебная демонстрация. Затем форпосты здесь были эвакуированы, оставив гарнизон в Ситаваке, и вскоре после этого Теннекон появился в корале Сияне, угрожая Мальване.
Он имел репутацию самого способного из королевских военачальников, и считалось, что король с завистью относился к его дарованиям. Во всяком случае, Теннекон вступил в тайную переписку с чиновниками Компании, и 30 октября 1673 года дезертировал в Коломбо со своей семьей и тремя сотнями своих людей. Ван Гунс был в восторге; ренегата ожидал торжественный прием, ему на шею надели большое золотое ожерелье, и предоставили земли для его содержания до тех пор, пока его услуги не могут быть эффективно использованы. Король не выразил никаких чувств по этому поводу и позволил всему имуществу предателя, которое перешло в собственность короны, сгнить на месте.
В следующем месяце Амбанвела Рала бежал обратно к королю; но он не считался очень ценным и вскоре после этого был казнен. Жители Ванни все еще пребывали в беспокойном состоянии, и когда дон Филипп, в то время их самый влиятельный вождь, умер, они избрали его преемника, не обращаясь к властям Джафны. Дела выглядели настолько угрожающим, что было признано необходимым направить в округ военную экспедицию, и этой демонстрации силы оказалось достаточно, чтобы испугать жителей.
Именно в эти тревожные времена немец Пауль Херманн из Галле, врач на службе у Компании, а затем профессор ботаники в Лейдене, заложил основы европейской ботаники на Цейлоне, собрав гербарий, которым впоследствии пользовался Линней. В то же время швед Гримм занимался изучением туземной медицины и лекарств.
К концу 1679 года ван Гунс, которому тогда было всего тридцать семь лет, передал управление Лоренсу Пилу, опытному командиру Джафанапатнама, и отбыл в Индию. Несмотря на проблемы с Раджей Синхой и тревогу из-за войны с Людовиком XIV, завершившейся в июле прошлого года Нимвегенским договором, ван Гунс смог добиться финансового успеха во время своего пребывания в должности. Монополия на торговлю арекой принесла такую ??огромную прибыль, что покрыла расходы на содержание армии, увеличенной до 3400 человек; хлопчатобумажные товары импортировались только Компанией, и помимо прямых доходов от их продажи она получала большую косвенную прибыль, связанную с их использованием в качестве средства обмена для получения ареки. Розничная торговля тканями была достоянием бюргеров. Слонов было много, и их продажа приносила как деньги, так и рис, которым часто платили за животных. Сбор корицы был удовлетворительным, и король разрешал чалиа в поисках коры коричного дерева проникать в дебри корала Питигал без каких-либо возражений.
Труд, посвященный увеличению местного производства риса, был хорошо оплачен, и ван Гунс уверенно выразил свое мнение о том, что заведения Компании на Цейлоне, несомненно, могут содержаться за счет прибыли, полученной от собственной продукции острова. Количество ласкаринов было увеличено до 5000 человек, и они оказались очень полезными во время недавних осложнений; в качестве награды они получили несколько лучших деревень, и их земли были в значительной степени освобождены от повинностей, которыми были обложены земли других. Компания понимала, что, пока она отказывалась отдать Коломбо Радже Синхе, она не могла рассчитывать на постоянный мир, и ее неизменная политика заключалась в том, чтобы задабривать его подарками. Однако были тщательно разработаны планы относительно того, что делать в случае его смерти. Голландцы, следуя по стопам своих злополучных предшественников португальцев, должны были занять Аллауву и Арандору и захватить Нижнюю Страну, одновременно атаковав Чилав с моря. В таком случае многого ожидали от Теннекона и Пунчи Аппухами из Викелии, еще одного отступника, которого назначили дисавой Рухуны и части Матары.
Когда ван Гунс отплыл в Батавию, с ним отправился Роберт Нокс, которому, наконец, после девятнадцатилетнего плена удалось бежать из владений короля. Компания отправила его обратно в Англию, где он написал "Историческое повествование" о своем пребывании на острове, чтение которого оставляет очень тягостное впечатление. Алчность и жестокость Запада вытеснили безмятежность из жизни Востока. Раджа Синха, галантный и рыцарственный воин, превратился в озлобленного и свирепого тирана, одержимого всепоглощающим желанием наказать подобострастных европейских купцов, которые обманули его. Все остальные соображения были подчинены этой страсти; он предпочитал видеть своих подданных бедствующими и лишенными самых обычных жизненных удобств, в то время как орехи ареки, за которые можно было бы покупать для них иностранные товары, гнили, не собранные, под деревьями, чем допустить, чтобы Компания извлекла какую-либо прибыль из его королевства.
Частые заговоры против него сделали его безжалостным, и ни один его выдающийся подданный не мог считать свою жизнь в безопасности; часто применялись жестокие пытки, посажение на кол было обычным явлением, слонам, которых приучили действовать как палачей, всегда хватало работы, и целые семьи истреблялись за измену, действительную или только подозреваемую, одного ее члена. Остальных арестовывали и годами содержали в тюрьме без объяснения причин и предъявления обвинений. Правление Раджа Синха было абсолютно автократическим, и хотя он редко действовал под влиянием спешки или страсти, никто из его советников не мог отклонить его от курса, который он наметил для себя. Ни один чиновник не пользовался безусловным доверием, и никто не знал, какие приказы были отданы другому; каждый шпионил за другим; но простой народ видел, что любые притеснения со стороны чиновников короля быстро карались, потому что король не выносил никакой тирании, кроме своей собственной.
Его постоянной резиденцией отныне была Хангуранкета. Дворец, занимавший большую часть территории, был огорожен прочной глинобитной стеной и упирался в холм, который был местом убежища и куда никто не осмеливался зайти под страхом смерти. Многочисленные дворцовые слуги жили в низких постройках с соломенными крышами внутри стен, где было также несколько многоэтажных зданий, занятых высшими должностными лицами. В собственную резиденцию короля вели искусно вырезанные ворота; окна ее были обложены серебром и черным деревом; а внутри дворца было множество запутанных коридоров, заполненных стражниками, которым запрещалось разговаривать друг с другом. Личная охрана короля состояла из кафров, его слуги были пажами из лучших семей, а за его кухню отвечали женщины его гарема. В качестве меры предосторожности против отравления всю пищу пробовали за три часа до того, как ее подавали королю, чей рацион состоял почти исключительно из овощей. Ран Долия (главная супруга) короля жила в Сенкадагале с отдельным двором, в то время как Якада Долия жила в деревнях недалеко от дворца, куда ни один посторонний не осмеливался войти.
Развлечения, к которым король питал слабость в юности, все еще продолжали ему нравиться. Голландцы знали, что он любил редких животных, и в его зверинце были черный леопард, белый олень и пятнистый слон. Хотя теперь он редко появлялся верхом на лошади, ему нравилось наблюдать за тем, как объезжают его лошадей. Он увлекался охотой верхом на слоне и проводил много времени за кормлением рыб в озере, вырытом по его приказу. Он любил архитектуру и всегда был занят благоустройством дворца. Он гордился своими доспехами и имел несколько красивых ружей местного производства, богато инкрустированных серебром и золотом.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
