Пропавшая

Кристалл гордо лежал посреди стола небольшой и какой-то уютной комнаты — такой же пустой, как и в доме над ангаром, но чем-то неуловимо отличавшийся. По крайней мере, здесь было 'жилое' ощущение... или я просто стал привыкать к воздействию? Кристалл был маленький, по сравнению с 'булыжником' из нашего дома, и кроваво-красный. Размером эта огранённая 'стекляшка' была чуть больше крайней фаланги мизинца, но от нее будто исходило некое ощущение... нет, не угрозы. Будто вопрос — 'ты точно хочешь взять меня в руки'? И почувствовал это не только я: дети остановились, не дойдя до стола одного шага. Переглянулись... и камень решительно взял Егор. Повертел в руках и удивленно вскинул брови: ощущение 'давления' пропало как отрезанное!

— Дай мне. — Тут же потребовала дочь и, заполучив просимое, застыла, зажмурившись. Несколько секунд ничего не происходило, а вот старшенький начал как-то подозрительно переминаться... вовремя я отвлек его от двигателя тарелки!

— Ага! Явились-таки. — Звонкий голос Наты заставил дернуться и меня, и сына, только Вася осталась неподвижной. Я крутанулся на звук, и... да, в юной девушке я мгновенно узнал свою любимую... и одновременно не узнал. Короткая стрижка — ладно, но волосы красного цвета?! Впрочем, волосы — это еще что: выражение лица 'я тут королева, а вы все смерды', которого я у супруги даже представить не мог, 'украшало' личико... гм, инопланетянки. По крайне мере, одежда представляла из себя комбинезон без стыков между обувью, штанами и верхней частью (к слову сказать — все это тоже было преимущественно красным), а отдельные утолщения наводили мысли о встроенном компактном оборудовании и защитных элементах — как в 'черепахах' байкеров. Девушка стояла и молчала — как живая, демонстрируя предполагаемым собеседникам степень своего недовольства. Немного портило картину 'гордый профиль и четкий шаг'* отчетливо слышимое раздраженное сопение — по моему мнению сводящее на нет весь эффект и вызывающее только умиление: до Дарта Вейдера Нате было далеко. Видно, она и сама это сообразила: фигура-'не-голограмма' поменяла позу и обратилась к нам с обличительной речью:

[*Михаил намекает на строчки из поэмы 'Про Федота-стрельца, удалого молодца' Леонида Филатова: 'Гордый профиль, четкий шаг: со спины ну чистый шах! Только... сдвинь корону набок, чтоб не висла на ушах.']

— Дядя! И папа! Вы не охренели совсем уже? — От обвинительной, откровенно детско-обиженной интонации я аж раскашлялся — от неожиданности. Судя по широко раскрытым глазам, Егор тоже словил нехилый когнитивный диссонанс от такой мамы. — Я понимаю, тренировка. Я понимаю — дождаться, когда вы решите проблемы... но 'как минимум пятнадцать лет'?! Я же... я же старой стану!!! Ну, не старой, но я ж здесь со скуки помру! Вы вообще видели, что тут вокруг? Джунгли! Дикие! С кусачими летучими тварями! Я на двадцать метров от периметра отошла — и меня чуть не сожрали! Какой... какой тут нахрен, Университет?! Тут вообще репульсорный подвес изобрели или, как древние варвары, на лошадях ездят верхом? Ну... удружили. Р-родственнички. Вот от вас я такого не ожидала!

Девушка сделала несколько энергичных вдохов и выдохов, и уже другим, заметно более спокойным голосом, сообщила:

— Вы меня пытаетесь защитить — я понимаю... но в этот раз вы перегнули палку. Я ознакомлюсь с инструкциями на кристалле Хранителя и поступлю, как вы мне сказали... но это — в последний раз. Мне до 'благородного совершеннолетия' оставалось меньше года, а вы... Да, долг семье — священен, я помню. Я всегда — всегда! — выполняла то, что вы мне говорили, особенно ты, дядюшка. Ну извини, что ты разочарован, что я попала 'в тупой красноголовый десант' — но я сделала это не специально, меня сюда продвинули по результатам приемного тестирования... и учти — вернувшись, я намерена отдать долг родине до конца. Никто не скажет, что семья Воля пренебрегает имперскими законами и традициями своего славного рода! Вы, в своих штабах, верно забыли, что у тех, у кого низкое звание, может быть своя воля и своя честь? Н-да, и что я воздух сотрясаю, верно? Интересно, вы и вправду считаете, что на планете с пси-коэффициентом 'четыре' мне безопаснее, чем в расположении части? Единственное, что меня останавливает от того, чтобы реактивировать капсулу — это то, что я все-таки солдат, а вы — как ни крути, мои командиры. Я выполню ваше хреново задание, пусть оно и заключается в никому не нужной разведке отсталого мирка неизвестно где — ах, за пятнадцать последних лет с тех пор, как отозвали наблюдателя, тут столько могло измениться, ужас-ужас... тьфу! И я буду КАЖДЫЙ день тренироваться — раз уж вы меня этим заманили. Когда я вернусь, у меня будут не только вопросы, но и силы их вытрясти — те самые силы, на нехватку которых вы сослались, засовывая меня сюда. До встречи. Кристалл оставляю на видном месте — остальные записи буду вести в камень Хранителя. Все ваши 'секретные' распоряжения я перед этим потерла — можете не переживать. Все. Офицер Натана Воля — запись окончена.

Проекция исчезла, Василиса открыла глаза и немного дрожащей рукой стерла выступивший на лбу пот. Мы молчали — сказать было нечего. Офицер? Десант? Нату отправили сюда 'от войны'? С другой стороны понятно, почему ее сообщение на 'кристалле Хранителя' (наверняка наш домашний камень — он и есть) такое расплывчатое. Любимая открылась мне с совершенно неожиданной стороны. Дела... Большой вопрос — безопасно ли лезть в мир Наты: раз родственники ее сюда закинули, дело было нешуточным. А жена у меня хороша — аж целый элитный боец, десантник... 'меня папа научил', ага, ага...

— Пап, у меня вопрос. — Внезапно вмешался в ход моих мыслей Егор. — Мама... она оставила эту запись для своих родственников, так?

— Ну да. — Я посмотрел на неожиданно серьезного сына, что-то усиленно обдумывающего.

— Тогда — почему мы её понимали? — Резонно спросил ребенок.

А вот это — интересно...

03. (Пропавшая. Фрагмент 03 на гугл-документах.)

Дети попробовали мне объяснить принцип действия кристаллов. Дети. Мне. То, что сами не понимают, но 'так чувствуют'. Н-да... ладно. Если объединить плод их совместного креатива в жанре 'описать неописуемое' и элементарную логику, получалось примерно следующее: прозрачный граненый псионический камень — это что-то вроде флешки со встроенным плеером, или плеера со встроенной флешкой... понятно, короче. Причем хранить на такой 'флешке' можно что угодно, а воспроизводить она может только звуки... то есть некий вариант воздействия. Наша домашняя 'стекляшка' была настроена на локальное изменение (насколько это вообще возможно) коэффициента пси-затухания и на создание 'приятной атмосферы' в квартире. Кристаллы, обеспечивающие периметр базы, собственно, работали точно так же, только вместо 'позитивного' ощущения создавали у людей и животных 'негатив', заставляя покидать территорию деревни Омуты. Откуда бралась энергия для работы этих функций — это был еще один интересный, но не актуальный вопрос: во-первых, узнать неоткуда, а во-вторых, было кое-что более... актуальное.

— То есть ты хочешь сказать, что вот эта штука, — я показал пальцем на красный камень в руках младшенькой, — использует твой мозг для проигрывания записей? Василиса неуверенно кивнула. Похоже, ей самой такая мысль не особо нравилась, но другого объяснения не было.

— Получается, раз мама не учила тебя работать с кристаллами, носитель использует твою нервную систему... самостоятельно? — Не уверен, у кого я это спросил — у дочери, или сам у себя. Лисса, услышав такую 'замечательную' новость, аккуратно положила красный камень на стол — и быстро-быстро отошла к дальней стене. Молодец — напугал единственного доступного оператора... С другой стороны — скрывать свои выводы от дочери я никогда и ни за что не стал бы. Это не просто подло, это... мерзко!

— Нет, неправильно. — Егор, тоже задумавшийся над моими словами, поднял на нас глаза. — Мама учила нас... чувствовать друг друга. С норм... с обычными людьми так никогда не получалось, но между собой... Можно даже передать какую-нибудь простую мысль: слово или образ... Нужен только прямой контакт и очень-очень сосредоточиться на том, что хочешь... а у мамы даже по два-три получалось! Образа...

Сын, вспомнив про Нату, приуныл, да и то, что он собирался рассказать дальше, его, похоже, не слишком радовало. Я нашел глазами Васю, но та, наоборот, теперь хмуро смотрела только в пол.

— Мы... мы пытались позвать маму... — Совсем уже тихо закончил Гор. — Вместе. Одновременно — так должно было получится сильнее. На пределе сил — даже за пределами... и когда начали — сразу почувствовали в комоде отклик. Как блик, отраженный от зеркала... У Васьки всегда 'передавать' получалось лучше — вот она и схватилась за камень. Мы думали — может... это что-то вроде сотового, только под наши способности. Сестра позвала... и мама появилась... только это была та запись...

Я подшагнул к сыну и крепко прижал к себе. Для этого мне даже не так уж сильно пришлось наклониться — вымахал уже, явно больше меня ростом будет, как вырастет... Я постарался не подать виду, что заметил тихий всхлип — 'маленький мужчина' терпеть не мог плакать. Как, кстати, и Василиса — вот уж удивительно, но и младшенькая старалась никогда не показывать слез. Честно? Я и сам был... не слишком спокоен: потеря Наты для нашей дружной семьи была сродни катастрофе. Не знаю, как бы мы смогли это перенести, если бы не её заранее подготовленное послание... Я обнимал детей, которые наконец-то смогли выпустить все свое горе и страхи в облегчающих душу слезах, и сам чувствовал, как меня отпускает. Наверное, несмотря на 'не-голограмму' и однозначное послание, я никак не мог поверить в то, что мы по-настоящему найдем возможность переместиться куда-то. Даже 'летающая тарелка' не убедила — подспудная уверенность, что 'чудес не бывает', не давала мне до конца принять происходившее. И только сейчас, после рассказа детей, после очередной записи я, наконец, проникся. Да, моя жена — из другого мира. Да, туда можно попасть. И да, мы, черт возьми, так и сделаем, и перевернем там все, если потребуется, чтобы найти Нату!

— Ну-ка, спиногрызищи, всем немедленно приободриться — мы летим в гости к родственникам мамы. — Максимально уверенным тоном произнес я. Дети, на лицах которых сквозь легкую припухлость носов и век проступило нешуточное удивление, подняли на меня глаза. — Слышали же — отец и дядя у нашей Наты какие-то армейские шишки. Нужно будет показать им, что мы тоже, на нашей 'отсталой' Земле не лыком шиты, и что мама вас прекрасно обучила. Готовы?

— Ещё как! — Егорка взмахнул руками, и во все стороны ударила слабенькая воздушная волна. Судя по немедленно округлившимся глазам отпрысков, такого у них еще не получалось.

— Так держать! — Я всеми силами постарался добиться, чтобы улыбка на моем лице вышла не кривой. — А теперь — собирать вещи и на борт. Наша капсула отходит в иную вселенную сегодня же.

04. (Пропавшая. Фрагмент 04 на гугл-документах.)

Я понял, почему 'тарелку' Ната называла 'капсулой' — круглая штука с кристаллом в качестве двигателя кораблем могла быть названа в той же мере, что и лифт — поездом. Никаких функций полета (что в целом логично, раз даже ремней безопасности нет), никаких возможностей к управлению — грубо говоря, капсула содержала только псионический аналог кнопки 'нажми для старта' — и все. Это мы выяснили уже внутри — пока дети 'медитировали' на камень-двигатель: из-за его размеров к нему можно было даже не прикасаться. Они осторожно пытались найти другие 'ярлыки' для управления, может быть — записи... хотя бы инструкцию по эксплуатации... и ничего. Реально — капсула. Жми — и понеслась. Что ж, осталось только 'нажать'...

— Дети, никто не хочет выйти... напоследок? — Намекнул я, чувствуя себя как этакий папаша-всегда-на-работе, не заметивший как чада выросли. Судя по тому, как дружно фыркнули дети — им пришло в голову то же сравнение. — Между прочим, я серьезно. Мы не знаем, сколько продлиться полет... и я уверен, что люк в моторный отсек — не крышка унитаза. Брат и сестра посмотрели друг на друга, на меня — на их лицах я прочел что-то вроде опаски пополам с уважением: типа, вот батя задвинул — они бы до такого... гхм.

— Ну как?

— Н-не... — Егор выглядел чуть неуверенно, и я даже понимал почему: я бы тоже, выходя один, думал нечто вроде 'а вдруг она случайно стартует без меня — сама?' Ощущение сродни тому, что испытываешь, когда корабль вот-вот отойдет от причала, и земля, такая вроде близкая, окончательно останется вне досягаемости, навалилось сейчас на нас многократно умноженным: 'билет в один конец' был только один на троих. Да и... да чего тянуть? Все вещи внутри, мы — тоже...

— Тогда, Лисса — давай. Стартуем.

— Что, прямо так? — Внезапно растерялась девочка. — Просто... просто так?

— Пристегнуться некуда, и не за что... и даже 'присаживаться на дорожку' смысла нет — уже сидим.

— Я оглядел детей и подмигнул сыну. — Могу сказать 'поехали', хочешь?

— Хочу! — Разумеется, старшенький хотел. — А можно я скажу?

— Нет, пусть папа. — Внезапно-серьезно попросила дочь. — И... может рукой... махнуть?

— Ха! — Егор улыбнулся. — Молчу-молчу.

— Приготовились... — Я поднял руку, заодно пытаясь понять, почему у меня легкое чувство чего-то не сделанного... не дома же я утюг забыл? А-а, к черту! — Поехали! Василиса зажмурилась и свет-без-лампочек в капсуле чуть изменил оттенок. 'Не закрыли стену в ангаре!' — Понял я... и тут сидение под мной натуральным образом провалилось.

Ездили в скоростном лифте? Тогда вам наверняка знакомо это ощущение — легкости, и одновременно как поднимающийся вверх желудок. В общем, разумеется, провалилось вовсе не сидение — сама капсула начала свободно падать вниз. По счастью — не высоко. Кто бы не был разработчиком машины... гм, 'машины' перемещения между вселенными — тарелкообразную форму он выбрал не зря... и одновременно зря. С одной стороны — плоскости корпуса сыграли роль крыла-парашюта... а с другой стороны — круглая хреновина без стабилизаторов начала заваливаться на один бок! По счастью, я, наоборот, оказался с той стороны, что задралась вверх, и потому остался на месте, а вот дети буквально воспарили к центру капсулы... вместе с вещами. Детей я успел притянуть к себе в самый последний момент — да и они помогли, рефлекторно вцепляясь в подставленные руки... и тут посудина наша достигла, так сказать, пола.

Удар!

Двояковыпуклый диск — отличная форма, если предмету нужно перераспределить кинетическую энергию, запасенную при падении с высоты. Ткнувшись одним бортом, капсула как монета немедленно перекатилась через днище, задирая противоположный борт... Проблема в том, что никак не закрепленный груз в лице собственно груза и пассажиров в этот момент летел через моторное возвышение каюты прямо в другую стенку... каким чудом вместо своей головы мне удалось подставить спину — сам не понимаю. И ещё — нас все же впечатало все в тот же диван... и тут проклятая 'тарелка' покатилась. Ну, не совсем покатилась — скорее, завертелась, как упавший и быстро останавливающийся волчок... со всеми 'спецэффектами' для тех, кто оказался внутри. Возможно, примерно так тренируют космонавтов на центрифуге — раскручивая с ускорением, потом — с замедлением... но чего в тренажере нет — так это рюкзаков! Повезло, что детские были совсем легкими, а мой, тяжелый, удалось кое-как прижать ногами... хорошо еще свет не погас. И хорошо, что никто не налетел глазом или виском на что-то твердое. Правда, испугаться за детей я не успел — всё происходило слишком быстро. Несколько секунд — и лодка, то есть капсула, встала 'на ровный киль'.