— Вторая группа, пятьдесят пятой бомбардировочной эскадры, пятогого корпуса четвертого воздушного флота Люфтваффе, командир группы майор доктор Эрнст Кюль.
— Где базируется ваша группа?
-На Восточном фронте наша группа базируются на аэродроме у села Лабуние, недалеко от Замосць. На нашем аэродроме также располагается перваяя группа нашей эскадры и штаб эскадры. Аэродром третьей группы эскадры под г.Клеменшов, это дальше на запад, за Вислой.
— Скажите Гельмут, а почему одна из ваших групп
находится так далеко от основных частей вашей эскадры? Ведь расстояние между вашими частями больше 100 км.?
— Я не задумывался над этим. Думаю оберстлейтенанту Бенно Кош виднее.
— Кто это?
— Гешвадеркоммондор.
— Где еще и какие аэродромы вам известны, какие части на них базируются, кто командир?
— Вылетая сегодня на задание, наблюдал взлет наших "Мессершмиттов" в километрах пятнадцати, почти строго на восток от нашего аэродрома.
— Уточните, сколько взлетало самолетов?
-Я не считал, на глаз, приблизительно штафель.
— Можете указать общее число истребителей на этом аэродроме?
— Скорей всего группа, это приблизительно тридцать-тридцать пять самолетов.
— Почему вы не можете сказать точно? Разве у них уже были потери?
— Это авиация, перед вылетом необходимо все проверить. Если механик не уверен в надежности машины, самолет не выпускают в полет. Подготовка летчика слишком дорого обходится рейху, чтобы лишний раз рисковать его жизнью. Дешевле и быстрее изготовить новый самолет, чем подготовить другого пилота, разве у вас не так?
— Вы можете указать состав вашей эскадры?
— Я уже все сказал, могу только добавить, что четвертая группа нашей эскадры базируется в Дижоне, это во Франции.
— Откуда это вам известно?
— Я там служил, до перевода во вторую группу. Подал рапорт о переводе в Польшу, нам обещали, что тем кто хорошо воюет, дадут землю в России.
Внимательно посмотрев на меня, гитлеровец вдруг заволновался, лицо его исказила гримаса, и он стал быстро и зло говорить. Юрченко еле успевал переводить: — Не может быть! Я пол-Европы победоносно прошел. А тут попался в руки русским в первый же день! В первые же часы вторжения!
— Вы знаете сколько и каких самолетов в вашей эскадре?
— Да, конечно! Около семидесяти самолетов типа Хе-111 и пара МЕ-110 в штабе эскадры.
— В чем заключалось ваше задание?
— Командование нашей эскадры выделило для первого налёта на каждый ваш аэродром по три экипажа бомбардировщиков с опытом полётов на больших высотах и бомбометания в ночное время в качестве лидеров для остальных экипажей, которые менее опытные. В этом вылете участвовала вся эскадра. Мы следуя на предельно большой высоте, пересекли границу незамеченными за полчаса до начала артиллерийской подготовки, постепенно снизились, и следуя по тщательно выверенным маршрутам над безлюдными лесными районами, вышли на свою цель, одновременно с открытием артогня на границе. И хотя Ваше командование за несколько часов до бомбардировки успело рассредоточить значительную часть своей авиации с базовых аэродромов на полевые, это его не спасло: практически все взлетные полосы в приграничной полосе нам известны и отмечены на полетной карте. Примерно в 2 часа 55 минут наша группа самолетов вышла с восточной стороны на аэродром. Наверное плохо видимые в лучах восходящего солнца наши двухмоторные бомбардировщики были приняты за свои самолеты. На бреющем полете мы атаковали выстроенные в линию ваши самолеты. Увидев опознавательные знаки на наших самолетах, находившиеся на аэродроме персонал открыл огонь из винтовок. Но было уже поздно. Мы прицельно сбросили мелкие осколочные бомбы, обстреляли из пулеметов персонал аэродрома и спокойно ушли.
— Что вы ещё знаете о задачах вашей эскадры, группы?
— Сегодня в налете участвует весь четвертый воздушный флот люфтваффе, в том числе и вся наша пядьдесят пятая эскадра. Цели дополнительно должны будут уточнить перед вылетом. Перед первым вылетом цели нашей группы были: Млынув, Киверцы — в основном аэродромы и ж/д станции.
Воздушный коридор проходит как раз над вашей частью.
— Когда по вашему, может произойти следующий налет эскадры?
— Приблизительно через час. Ответил немец, и стало понятно, что необходимо немедленно прервать допрос и доложить Амбросимову о полученных сведениях.
Оставив Мисюру и Юрченко с немцем в кузове, я поспешил к КШМке начальника штаба. Там застал его и подполковника Амбросимова.
Доложил о полученной информации. Наступила пауза, которую прервал командир: — У кого, какие предложения?
Часть 5.
Подполковник Абросимов
-Вот что, Александр Сергеевич, собирай всех офицеров и прапорщиков дивизиона и остальных подразделений. Тут такая ситуация, что волевым решением можно и дров наломать.
Все офицеры и прапорщики собрались практически мгновенно, подспудно чувствуя, что сейчас им скажут, то от чего возможно изменится вся их дальнейшая жизнь.
— Товарищи! Я вас собрал для того, чтобы объявить в какой непростой ситуации оказались все мы. Как вы уже понимаете в последние шесть часов, после того как мы закончили марш и разместили технику, начали происходить необъяснимые вещи. Сначала у нас с майором Васильевым были только предчувствия, не подкрепленные ни фактами ни логическими выводами. Десять минут назад мы закончили допрос одного из летчиков захваченных прапорщиком Мисюрой. Я не буду подробно Вам пересказывать как и что мы узнали во время этого допроса. Доведу до Вас только вывод, сделанный мной и начальником штаба: мы все перенеслись на сорок лет в прошлое.
Над строем пронесся изумленный вздох. Где-то с левого фланга раздалось прокуренным басом:"— Не х......ово девки пляшут по четыре штуки в ряд!" Эту фразу в дивизионе знали-она принадлежала балагуру и весельчаку прапорщику Спицину.
Дав людям немного выговориться, я продолжил:
-Внимание! Времени мало. Итак, территориально мы находимся в той же точке, где мы вчера завершили марш. Но! Сейчас 22 июня 1941 г. Я думаю вам всем не надо объяснять, что это за дата для всех нас! Как все уже поняли, ехали на учения, а попали на войну. Сейчас немецкая армия взламывает нашу оборону на протяжении, всей границы! Так что, мужики! Будем стоять в стороне? Через какое-то мгновение всех прорвало. Видно у каждого, даже через сорок лет, все еще оставался счет к немцам. Я внушительно прокашлялся в кулак. Строй замер и внимательно слушал.
— По имеющимся данным, противник намеревается совершить массированный налет семьюдесятью двумя бомбардировщиками на аэродром, расположенный в районе города Млынов. Там по немецким данным находятся значительные силы нашей авиации.
— Аэродромы базирования бомбардировщиков, наносящих удар, находятся в районе г.Клеменшов и с.Лабуние. Воздушный коридор проходит практически над нашим расположением.
— Поэтому слушай приказ!
— Всем поголовно переодеться в маскировочные комбинезоны, хэбэ снять и спрятать, огневики переодеваются в черные комбезы, фуражки долой, у всех головной убор пилотка!
— Командирам зенитных батарей, капитану Профатилову и капитану Ледогорову, через десять минут доложить решение на бой, остальным разойдись!
Строй распался и все свободные офицеры и прапорщики бурно начали обсуждать последние новости. С разных сторон доносились громкие фразы, и не всегда это была русская литературная речь. Только несколько офицеров из зенитных батарей сосредоточенно обсуждали как выполнить мой приказ. Вот два капитана, отделившись от своей группы, подошли ко мне.
— Готовы?
— Так точно!
— Докладывайте!
Первым, неожиданно для меня начал доклад Ледогоров.
— Поскольку, головки самонаведения на ракетах ПЗРК тепловые, то наводятся они на тепло двигателя, разница температур выхлопа реактивного и поршневого двигателя огромная. Считаю применение ПЗРК против немецких бомбардировщиков будет неэффективным!
Основной ударной силой должна быть батарея "Шилок", закончил доклад капитан Ледогоров.
— Тогда, я слушаю Вас, капитан Профатилов.
— Наши цели будут низкоскоростные, низколетящие, нападения они не ждут. Судя по тому, что я наблюдал по радару, на бомбежку они летают эшелонировано, я насчитал до двенадцатти машин в эшелоне, это у них по-моему что-то типа нашей эскадрильи.
— Штафель, подсказал я. Это слово запомнилось после допроса летчиков, надо будет подробнее их допросить о структуре люфтваффе.
-Таких эшелонов, может быть несколько, очевидно это зависит от мощности наносимого удара. Фронт штафеля составляет около одного километра, расстояние между эшелонами от двух до трех. ЗСУ я поставлю практически вдоль воздушного коридора, чтобы самолеты противника максимально находились в зоне поражения батареи. Первый взвод из трех машин слева от коридора, второй справа. Расстояние между взводами: от двух километров между первыми машинами взводов, до восьми между третьими машинами. Время подлета второго и последующих эшелонов составит примерно тридцать секунд. Я считаю, что начиная приблизительно с третьего, четвертого эшелонов немцы начнут применять противозенитный маневр, т.е. изменять направление и высоту полета. Предполагаю, что они будут делать отворот вправо и влево от основного курса, одновременно освобождаясь от бомб. На дуге отворота как раз и будут стоять вторые и третьи машины обоих взводов. В третьи машины, за командиров установок сяду сам,и мой зам по вооружению, старший лейтенант Чижиков. Там командиры установок только пришли с учебки. Боюсь растеряются парни, а тут счет пойдет на секунды. Позиции установок здесь, здесь... уверенно отмечал точки на карте офицер. ТЗМки будут находится в пятистах-семистах метрах за закрепленными за ними установками.
— А кто будет управлять боем? спросил я.
— За командира батареи будет капитан Ледогоров, он с "Овода" будет наблюдать за обстановкой, распределять цели и управлять боем.
— Добро, сказал я, — и вот еще что: немцы будут кричать в эфире и звать на помощь, по этому, давайте-ка сюда Шполянского, он парень головастый, на всякие выдумки горазд, может и подскажет что путное.
Через пару минут подошел Шполянский. Обрисовав ему идею противовоздушной засады, поставил задачу о наилучшем подавлении самолетных радиостанций. Подумав, он сказал:
— Считаю, что лучшим решением будет следующее: посадить за каждую УКВ радиостанцию по паре солдат, пусть изображают наших летчиков-истребителей. С одной стороны они будут забивать частоту передачи, со второй стороны мощность наших УКВ станций в несколько раз выше и в третьих, немцы хоть и будут пеленговать, но будут делать это не точно-какой смысл осуществлять пеленгацию легящего самолета с точностью до ста метров? Никакого. Ну и введем дополнительно немцев в заблуждение. Тоже сделать и в КВ диапазоне, только пусть на КВ ребята изображают: диспетчерский пункт аэродрома, руководителя полетов, в общем аэродромную жизнь. Вроде все!
Ухватив суть идеи Шполянского, приказал ему, взять на себя подготовку радиомаскировки.
— Вот, только... Замялся Профатилов.
— Слушаю Вас.
— Мне бы людей добавить, мои и ледогоровские не успеют отрыть капониры ЗСУшек, до налета немцев. Каждый ведь кубов тридцать—
тридцать пять. — Александр Сергеевич, выдели всех свободных, и сразу как все сделают, чтобы на позициях зенитчиков ни одной души не было. И маскировка! Маскировка! Ну... С Богом товарищи офицеры.
Часть 6.
Гвардии капитан Ледогоров.
Я сидел перед индикатором кругового обзора, и вспоминал свою службу в ограниченном контингенте. Моя зенитная батарея была вооружена ПЗРК "Игла", это мобильное, точное оружие которое не имело аналогов за рубежом, там за речкой просто не имело целей. И мои солдаты, вместо того что бы прикрывать полк от воздушного нападения, как правило использовались в качестве пехотного прикрытия "Шилок". Мы часто сопровождали колонны по узким серпантинам горных дорог.
Ни одна проводка не обходилась без боя. Вдоль дорог сотнями лежали обгорелые остовы различной техники, которая была подбита духами. Для того, чтобы хоть как-то отвлечь своих солдат и себя от тяжелой службы я попросил разрешения у командира дивизиона устраивать тренировки с использованием "Овода". Дело в том, что он имел тренировочное устройство (имитатор целей), который позволял выводить на индикатор кругового обзора воздушную обстановку и тем самым производить почти полноценную тренировку взводов своей батареи. Сейчас руки практически сами выполняли свою работу. Над головой крутилась антенна РЛС, на корме за бортом работал бензоагрегат и его вибрация передавалась на корпус "Овода".
Вот на индикаторе появилась первая засечка цели. Она медленно поползла почти к центру экрана, рядом с ней справа и слева появлялись новые отметки, всего в этой волне было 9 самолетов. Они шли со скоростью 380 км/ч на высоте 1500 м. Немного спустя, на экране стали высвечиваться отметки следующей волны самолетов.
Взяв в руку переговорное устройство, я вызвал ЗСУшки общим вызовом: -Я "Овод", "Шилка", внимание у нас гости! "Шилка" как поняла меня?
— "Шилка-1", принял, у нас гости!
— "Шилка-2", подтверждаю!
Все экипажи доложили, что видят цели. Как только первая волна приблизилась на расстояние приблизительно 20 км к позициям "Шилок", передал команду на включение их собственных локаторов и распределил цели: "Шилкам-1 и 4" досталась центральная тройка самолетов, левая тройка левой паре с позывными два и три, и правая соответственно машинам с позывными пять и шесть.
В ходе допроса одного из членов экипажа, удалось выяснить, что каждый самолет эскадры оборудован ДВ-КВ радиостанцией FuG-10 для связи с наземным командованием, а также установлена УКВ радиостанция FuG-16, предназначенная для связи между самолетами в воздухе. Миша Шполянский на ходу придумал как немцам сделать бяку. Сейчас перед открытием огня, полсотни наших УКВ радиостанций и пяток станций КВ диапазона, будут дурить немцам голову и одновременно забивать всю связь.
Вот первая волна самолетов достигла огневых позиций наших "Шилок", и я дал команду "Костер". Одновременно двенадцать стволов выстрелили по самолетам. Постепенно шесть точек на экране индикатора меркнут. Через 15-20 секунд новый залп, второй парой стволов и опять несколько точек на экране постепенно гаснут. Так, стрелять двумя стволами попеременно предложил зампотех батареи "Шилок" Сергей Чижиков, чтобы стволы скорострельных пушек успевали остывать перед очередным залпом.
Вторая волна бомбардировщиков начала хаотично ломать строй, видимо отсутствие связи не позволяло немецким летчикам четко выполнять указания своих командиров. С начала боя прошло меньше минуты, а восемнадцать машин, первые две волны бомбардировщиков уже догорали на холмах Волыни.
Третий штафель так и не успел перестроиться, как влетел в самый центр зоны поражения наших "Шилок" и был сбит весь без исключения за каких-то 15-20 секунд. Четвертая волна успела за это время перестроится в круг, они очевидно решили, что на них напали истребители.
