Первое правило настоящей леди

В длинном коридоре пахло сыростью, половицы звонко поскрипывали под сапогами.

Я часто сбегала из дворца в нашу усадьбу, когда становилось совсем невмоготу.

Комната родителей была последней.

Здесь все осталось так же, как и пять лет назад. Большая, застланная шерстяным одеялом кровать с горой подушек. Разноцветная циновка на полу. Наброшенная мамой на крюк штора на окне, любимое потертое кресло отца. Заставленный статуэтками комод.

И большой портрет над ним.

Отец, как всегда, сосредоточен. Брат едва сдерживает довольную улыбку: папа разрешил ему, шестилетнему мальчишке, примерить форму Военной академии, куда Ян должен был поступить. Мама мягко, ласково улыбается. Ее глаза ясные, добрые.

Такими же они были и в тот жуткий вечер, когда я осталась одна.

Приходя раз в двести лет, Белая смерть убивала каждого третьего, и наша семья не стала исключением.

Первым заболел отец. Вначале его колотил озноб, потом казалось, что по коже бегают муравьи. Его глаза выцвели, побелели, а суставы перестали гнуться. Через пять дней он умер.

Оплакав его, мама быстро взяла себя в руки — занялась делами лавки.

Наша жизнь начала медленно налаживаться, уже без отца.

Но лишь похоронные процессии прекратили свой размеренный ход по улицам города, в Киаф пришли Сумеречные Братья. Вечерами мужчины, одетые в серые балахоны и маски, обходили один дом за другим. Они искали в крови выживших 'тень' Белой смерти.

Ведь такие люди хоть и выглядят здоровыми, но болезнь уже медленно разрушает их тело, не проявляясь внешне.

Сумеречные Братья забирали несчастных и отвозили на остров Тишины, где за ними наблюдали, ухаживали, заботились до самой смерти, которая могла наступить через несколько лет.

В крови мамы и брата нашли 'тень' Белой смерти — их посадили в фургон и увезли.

Я не хотела верить, что они умерли.

Ходили слухи, вроде бы люди с 'тенью' в крови способны прожить пять-шесть лет с момента первого озноба. А он мог начаться через год-два после заражения.

Но главное, слухи утверждали, что было несколько полностью излечившихся людей!

Я часто мечтала, как однажды мама и брат вернутся с острова Тишины. И мы снова будем жить в усадьбе, и никто не станет косо смотреть на маму или удивляться, услышав полное имя отца.

Улыбнувшись своим мыслям, я отодвинула ящик комода, вытащила толстую книгу и задумчиво посмотрела на браслет-змейку в углу. Снова улыбнувшись, надела его на руку.

Этан подарил мне этот браслет пять лет назад.

В тот день Феб, сказав, что теперь он мой опекун, забрал меня из опустевшей усадьбы.

Я погладила бронзовую спинку змейки. Крохотные чешуйки холодили пальцы, янтарные глазки смотрели с пониманием.

Этан отдал мне любимое украшение своей покойной матери.

Высокий светловолосый парень в мундире кадета Военной академии увидел меня, рыдающую, за шторой на подоконнике, молча протянул платок и ушел. Спустя пару минут вернулся и, ничего не говоря, надел на руку браслет и пояснил: 'Моя мама говорила, эта змейка — амулет, если погладить ее по спинке, станет легче'.

Мне стало легче, но змейка была тут ни при чем.

Взгляды и улыбки Этана, сначала робкие, потом счастливые. Год оживленной переписки, надежды, что у нас получится, но потом... потом... даже змейка не помогла.

Отогнав неприятные воспоминания, я устроилась в кресле и принялась листать книгу. Просматривая фолиант, представляла, что путешествую по городам, и боль, и обида отступали.

Старые гравюры изображали виды провинций Солонго.

Засушливые степи Огненных Ветров. Прекрасная, утопающая в зелени, провинция Зеленых Рек. Лесистые земли Хрустальных Деревьев. Забитые кораблями порты Тысячи Парусов. Провинция Ста Городов.

Я задумчиво разглядывала гравюру, на которой был изображен главный город провинции Земин.

Извилистые улочки, узкие мостовые.

Я смутно помнила родину отца.

Огромная усадьба недалеко от резиденции генерал-губернатора, нахмуренное злое лицо папы после визитов во дворец и ощущение чего-то яркого, праздничного — вот и все.

'Лодочный поселок речного народа хуран', — гласила надпись под следующей гравюрой.

Я с грустью смотрела на лодки с навесами из циновок.

В дождь о крышу бамбукового домика тихо стучат капли, за бортом шумят волны, лодка плавно, убаюкивающе, покачивается.

В одном из таких поселков моя семья прожила несколько лет. Потом родственники мамы сказали, что не могут терпеть рядом с собой чужака и его выродков, и нам пришлось уехать.

— Мира!

В коридоре скрипнула дверь, запищали половицы, и спустя мгновение в комнату заглянул Юл.

— Что ты тут делаешь? — Смахнув слезы, я спрятала книгу обратно в комод.

— Нужно кое о чем переговорить. — Парень приглашающе махнул рукой. — Поторопись.

— О чем?

— Некогда.

Юл никогда не был склонен к длинным разговорам, но сегодня переплюнул сам себя!

Пока я закрывала дом и прятала ключ, он нетерпеливо переминался с ноги на ногу у калитки, так и не сказав ни слова.

Гадая, что же случилось, я заспешила следом за Юлом. Мы прошли мимо домов, окна которых приветливо светились в сумерках, приблизились к караулке у городских ворот.

— Добрый вечер, Ваша Светлость! — Пританцовывающий от холода солдат вытянулся по струнке.

— Иди! — хмуро пробурчал Юл, показывая на караулку.

— Спасибо, Ваша Светлость! — радостно гаркнул солдат, убегая.

А мы зашагали дальше...

На середине заснеженного моста я, заподозрив неладное, остановилась.

— Юл, куда мы идем?

— Хватит меня задерживать, иди! — нахмурившись, приказал парень. — Ну что тебе не понятно? Неужели не ясно? Мир, я выполняю приказ!

— Какой приказ?

У меня появилось странное чувство, что все это Юл уже говорил!

— Отец. Мне некогда. — Глаза парня ярко сверкнули, лицо поплыло, словно было соткано из тумана!

Испуганно вскрикнув, я отпрянула от 'Юла'. Сильный удар перебросил меня через перила, снег залепил глаза. Рядом глухо бухнуло, точно с моста спрыгнул большой зверь. Я поспешно откатилась в сторону, но не успела. Волосатая туша придавила меня к земле, острые зубы стиснули горло, не давая кричать, огненный пес тихо зарычал.

Страшные рассказы пастухов всплыли в голове. Говорили, что в Солонго не держат чистокровных огненных псов, потому что они могут оборачиваться людьми, чтобы потом напасть на человека и съесть!

Я испуганно дернулась, хватка на шее усилилась, а массивная лапа надавила на грудь.

Змейка!

Неожиданное появление змейки заставит пса разжать зубы, и я смогу закричать, а если повезет — вырваться!

Я прикрыла глаза. Теплый огонек браслета нашла почти сразу, но тут меня отвлекли несколько мелких 'душ'.

Они были прямо надо мной! На шее пса!

Открыв глаза, пригляделась: среди шерсти и игл темнел металл — ошейник. Однако для меня он бесполезен, у него нет ни лап, ни тела.

Я поспешно протянула мысленную нить к браслету: рукав зашевелился.

Давай!

Лапа пса придавила запястье вместе с извивающейся змейкой, челюсти сжались сильнее.

'Не шевелись и останешься жива!' — произнес шипящий поскрипывающий голос в голове.

* * *

Тэр

— Великолепно! — Феб, сидя в кресле у камина, с интересом следил за мной. — Просто восхитительно!

— Простите?.. — Я отложил на край стола очередную стопку листов: отчет генерал-губернатора о падеже скота за четыре года.

— Извините! Но это просто восхитительно! — Феб показал на пять прочитанных стопок рапортов. — Я слышал, что эмиссаров Коллегии цензоров обучают специальным приемам скорочтения. Но вы их просто... проглотили! Интересно, сколько вы запомнили?

— Все, что необходимо. — Я придвинул ближе стеклянный шар лампы и взял последнюю стопку.

— Великолепно... — задумчиво повторил генерал-губернатор.

Не обращая внимания на пристальный взгляд Феба, я погрузился в чтение.

Отчет был восхитителен: при всей своей въедливости, я не смог найти ни малейшей неточности — налоги взимались исправно. Хотя, судя по другим бумагам, половина провинции превратилась в руины.

'Тэр? — голос Абени прозвучал на редкость самодовольно. — Как там дела у нашего книжного червя? Цифры перед глазами не стоят?'

'Стоят. Нашла что-нибудь?' — отозвался я, продолжая читать.

'Не что-нибудь, а о-го-го что!'

'И?'

'Уверена, увлечение Феба тебе понравится, если бы ты видел!'

'Рад, что ты полна оптимизма. Запоминай, расскажешь по дороге'.

'Демон!'

'Не забыла, зачем тебя отправили?'

'Нет. Все как планировали. Слушай, а нельзя потом вернуться, просто тут... Эх, ладно! Захвачу пару бумаг, думаю, будет достаточно... Если что, скажем, я эмиссар Тайной канцелярии и направлена выявлять каменных колдунов, так хотя бы будет понятно, почему я сюда влезла'.

'Каменных колдунов? Настолько серьезно?'

'Ага! Здесь не совсем колдовство, но того, что я видела, хватит, чтобы посадить на очень короткий поводок. Если бы я раньше нашла, можно было бы подождать до утра'.

'Поздно'.

'Знаю. Как там Его Напыщенная Светлость, еще не выгнал тебя? А то мне не особо нравится пробираться мимо вооруженных до зубов солдат!'

'Потерпи. Возвращайся. Будьте готовы. Через пару минут я закончу читать отчет и приступлю к "светской" беседе. Уверен, Феб и раньше бы начал подталкивать меня к спору, но ему сейчас интересней наблюдать, как я читаю, чем говорить'.

'Слушай, может быть, все же вначале взять их под контроль?'

Я поморщился, переложил лист.

'Ты забыла, как ведут себя люди в таком состоянии? — вмешалась Шания. — Я, например, не хочу потерять несколько дней, выспрашивая у "кукол", что именно они сделали не так, как должны! Проще спровоцировать и узнать, что нужно'.

'Ладно, зануды! — буркнула Абени. — А если Феб поймет? Он собрал вельмож из двух провинций, припрятал казну, а тут вдруг возьмет и все расскажет?'

'Все и не нужно, — я незаметно посмотрел на Феба, тот, облокотившись о колено, задумчиво постукивал пальцами по подбородку. — Он уже намекнул мне, что если бы с опальным принцем Тэром все было хорошо, он наверняка бы попытался связаться со знатью'.

'И это при том, что четыре года у них якобы не было связи с империей?' — усмехнулась Абени.

'Даже больше. Он спросил у меня, не слышал ли я, пока служил послом на островах Жонг, об одном кораблекрушении между Жонг и Жемчужными островами. И назвал корабль'.

'"Речной дракон?"' — спросили девушки хором.

'Он самый'.

* * *

Мира

Белые стены города, мост, склоны рва, в котором я лежала, быстро серели — пасмурный вечер превращался в ночь.

Чего ждал пес, почему сразу не загрыз, не знаю. Но при малейшей попытке шевельнуться или закричать, огромные челюсти псины снова сжимали мое горло.

Замерзшая, испуганная, я с надеждой смотрела на городской мост, молясь Небу, чтобы меня кто-нибудь заметил и помог. Однако судьба сыграла со мной злую шутку — за полчаса ни одного человека!

Громкий протяжный удар гонга заставил меня вздрогнуть: пес оскалился, предупреждающе заворчал. Я замерла, помертвев от страха: гонг означал, что сейчас закроют городские ворота, и я останусь снаружи!

Окрестности Киафа терроризировал лигр. Он подстерегал припозднившихся путников, загрыз уже четверых!

Феб снаряжал отряды охотников, но лигр был хитер. Собаки сбивались со следа, выли и вообще вели себя странно. Тогда генерал-губернатор принял единственное верное решение: приказал на ночь закрывать ворота в городах и деревнях. Там, где не было оград, люди запирались в домах и создавали вооруженные арбалетами ночные патрули.

Получилось. За прошлую неделю никто не погиб.

Охотники продолжали находить следы вокруг города, стражники утверждали, что по ночам слышат рычание лигра!

Если каким-то чудом говорящий огненный пес меня не убьет — я останусь за городскими стенами... с лигром!

Грохот копыт по камням мостовой заставил меня напрячься. Челюсти на шее тут же сомкнулись сильнее. Я приказала себе расслабиться и безвольно обмякнуть.

Четыре всадника с походными фонарями у седел выехали на мост. Лунный буйвол, угрожающе потряхивая головой, покосился на марширующих следом вооруженных алебардами и арбалетами солдат. Возглавляли отряд дворцовой стражи Феб и Юл, настоящий.

Я отлично видела людей на мосту.

Они были так близко!

Только открыла рот, собираясь крикнуть, как челюсти пса снова сдавили шею.

'Не шевелись, — приказал голос. В этот раз он не шипел и не скрежетал. Но я все равно не могла понять, кому он принадлежит, женщине или мужчине. — Понятно?'

'Да', — я едва заметно кивнула, и псина ослабила хватку.

Тем временем посол остановил буйвола, а его спутницы отъехали к краю моста. Стража и опекун остались у городских ворот.

— Итак, князь Феб, вы по-прежнему отказываетесь? — спросил посол.

— Вы нанесли мне оскорбление в моем доме, а теперь пытаетесь сделать это прилюдно? — Опекун нахмурился, его рука легла на рукоять меча. — Я не вызвал вас на поединок, только из уважения к вашему отцу. Гел Ронг всегда отличался благоразумием, и доказательством тому служит ваше рождение. Вы же, видимо, пошли в мать. И ваша несдержанность переходит все границы. По всей видимости, слухи, дошедшие до меня, правдивы, с вашей вспыльчивостью вы вряд ли бы сами ушли с должности посла на островах Жонг.

— В моих словах не было оскорбления, я только констатировал факт, — холодно ответил князь Тэр. — А что до слухов... то люди склонны преувеличивать.

— Возможно. Но вы усмотрели в моих действиях попытку присвоить казну и говорите, что не оскорбили меня? — угрожающе спросил Феб. — Я же следовал закону, и я вам объяснил, что ваша просьба отправить собранные за четыре года налоги немедленно лишена смысла. Отряд может попасть в буран, и столь кропотливо собранные деньги бесследно исчезнут! Вы можете рисковать своими жизнями, но не государственным имуществом! — последние слова опекун произнес громко, с заметным нажимом.

Лица солдат помрачнели, Юл крепче сжал меч.

— Вы нелестно высказались обо мне, — продолжал Феб. — Не будь вы при исполнении, я бы арестовал вас за оскорбление должностного лица!

— Это ваше окончательное решение? — В руке князя Тэра появилась блестящая капля: кулон, который я видела на приеме.

Украшение едва заметно пульсировало и светилось голубым огнем.

— Вы мне угрожаете? — Феб подал знак Юлу.

Солдаты сдвинулись вокруг опекуна плотным кольцом, арбалетчики взяли посла на прицел.

— Нет, что вы. Как и вы, я выполняю приказ. — Князь Тэр улыбнулся, сжал пальцами кулон.

Ночь превратилась в сгусток льда.

Воздух потрескивал от мороза, оседающие на волосах снежинки тихо звенели.

Я могла поклясться, что вдыхаю острые льдинки.

Из кулона посла заструилась серебристо-голубая дымка. Она накрыла Тэра вместе с буйволом сверкающим плащом. Князь взмахнул рукой, и туман пополз по земле, потянулся к остолбеневшим солдатам.

— Оружие к бою! — коротко скомандовал Юл.