При этом пацаны с удивительным упорством могут делать какую-нибудь нудную и грязную работу, если эта работа считается мужской. Младший Панкрат всего на пару лет старше меня, у него и сил поднять здоровенную навозную лопату нет, но язык от усердия высунул, пыхтит и пытается этой здоровенной штуковиной чистить конюшню. И ему совершенно плевать на то, что там стоят лошади, под которыми он, не нагибаясь, пройти может. Я лошадей просто боюсь, они такие большие и зубы у них здоровенные, говорят, если не аккуратно удила вставлять, то и пальцы откусит, не заметит даже. Вон, у помощника конюха части мизинца и безымянного пальцев нет. Он говорит, что не специально, просто челюсти такие мощные, что для них пальцы перекусить — как нам хлебушка откусить, а он сам дуром пальцы в зубы молодому жеребчику сунул. Кто-то из ямщиков рассказывал, что лошади очень чуткие звери, если на ходу в поле конь на гнездо какой-нибудь птахи наступит и почувствует, что на живое наступил, то скорее споткнётся с риском ноги себе переломать, но постарается не раздавить копытами живое. Да и копыта у них огромные с железными подковами, как наступит и ноге полный и окончательный кирдык придёт. Я верю, скорее всего это правда, но с моей точки зрения они такие большие, что могут просто нечаянно не заметить, а меня потом нужно будет рашпилем от какой-нибудь стенки отскребать. Нет уж! Я как-нибудь без близкого общения с лошадками переживу, подальше от этих зубов и копыт. Тем более, что многие из них нервные до ужаса, а как дурить начинают, то глаза выпучит, удила закусывает и пена с губ летит, вырывается, храпит, копытами своими машет. Ну, чего ему моя маленькая тушка? Нет, они красивые и замечательные, но любоваться я ими буду на расстоянии, а лучше в бинокль, к слову, и запахов меньше. Ведь на расстоянии они и, правда, очень красивые. Зато я теперь узнала, что возраст лошади часто можно по форме и поставу копыт узнать. У старых лошадей бабки "проваливаются" и от этого копыто начинает снашиваться не с носка, а в задней части, вот и получается такой шлёпающий шаг, а уж бег при таком поставе копыт — вообще смех, как клоун по арене в своих длинноносых ботинках. У молодых нога стоит копытом на носочке, и конь, словно на цыпочках ходит — в струнку вытянутый. Хотя коней у нас почти нет, больше лошадки в упряжь, а если и есть для курьеров, то их отдельно держат и кормят отборным овсом и ячменём. Но, то, что я лошадей боюсь, совсем не мешает мне получать удовольствие от их кормления. Когда на ладошке протягиваю угощение Метели, это списанная пару лет назад каурая кобылка, которая теперь у нас на станции для местных нужд живёт, она косит на меня своим большим глазом со светлыми ресницами и аккуратно губами берёт духовитый кусок свежего подсоленного хлеба. А губы у неё толстые и мохнатые и она ими словно ощупывает то, к чему тянется. Тем более, что любить детей ей особенно не за что, мальчишки часто ей всякие каверзы устраивают. Ведь за своих лошадей ямщики могут и вожжами отходить, хорошо если потом своими ногами уйти сможешь, а за Метельку никто не вступится, да и списанная она давно, даже если околеет прямо сейчас, никто переживать не станет. И, кажется, я здесь единственная, кто видит в ней живую душу. Для остальных лошади — как машины или мотоциклы для хозяев моего времени, то есть средство передвижения или престижа, но точно не живое одушевлённое существо... Я не осуждаю, да и в нашем времени хватает тех, кто со своими машинами, как с живыми разговаривает...
Пришла весна. Я стала больше времени на улице проводить. Тем более, что теперь и на ноги ничего не нужно, тут дети и многие взрослые босиком бегают и это совершенно нормально. На станции наверно только отец всегда в сапогах ходит, ему не по чину босиком ходить, по должности положено в мундире службу исполнять. Все остальные обувь надевают на выход, а так и босиком можно. Вот и я уже приноровилась босиком бегать. Я ведь помню, как колко и почти невозможно ходить босиком, если ноги к обуви привыкли. А тут наверно организм детский или уже есть босой опыт, словом, стала ходить и даже бегать. Не совсем привычно, но освоилась без проблем. Непривычно было в первые дни, когда пару раз наступила в свежие конские "яблоки" или коровью лепёшку. Обычно со двора убирают сразу, чтобы проезжие господа не вляпались в навоз, а вот от свежих ведь не застрахуешься, сама виновата, нужно было под ноги глядеть, а не на то, как ловко голый по пояс ямщик дрова колет. И то, что я тут бегаю в платье красивом никого как-то совершенно не занимает, а я по наивности своей этому радуюсь. Совсем мне не хочется ни с кем конфликтовать, но внутри живёт уверенность, что без серьёзного конфликта отстоять свою женскую суть у меня не получится. Слишком здесь всё жёстко и традиционно. Так положено! И точка! Правильно! И не обсуждается. Нет, вы наверно не поняли. Здесь не просто принято или правильно. Здесь правильно — это ПРАВИЛЬНО. ПРАВИЛЬНО для всех и любого без исключений и сносок. Тем более в таком основополагающем вопросе, как мальчики и девочки. Солнце всходит на востоке, а мальчик — это мальчик, а девочка вырастет, и детишек рожать будет. Всё просто, чётко и понятно, как кирпич. И мне в этой чёткости никаких лазеек. Но пока мне дали время. Чем обусловлена такая передышка я не знаю, но благодарна судьбе за неё. Ведь в отличие от моего тела я гораздо старше и реально отдаю себе отчёт, насколько у взрослых желающих настоять на своём возможности больше, чем у ребёнка этому попробовать противостоять. То есть, если вопрос поставят жёстко и меня вытряхнуть из платья и заставят надеть штаны, я справиться не смогу, но для себя я уже решила, что в этом случае просто пойду куда-нибудь и там умру от голода и холода. Пусть это будет самоубийство, но жить мальчишкой или мужчиной я не согласна. И тут вопрос даже не в том, что я такая принципиальная, а юбка для меня — главный фетиш. Нет, я реально оцениваю себя в реальном мире. Мальчишкой или мужчиной мне для того, чтобы хоть что-то из себя представлять нужно драться в прямой и опосредованной форме, другими словами добиваться и отстаивать себе и своим близким место под солнцем. Не нужно говорить, что женщина делает то же самое, вопрос в способах и методах. Женские я знаю и готова их использовать, а вот мужские мне не доступны. Ну, не боец я совершенно. И что мне остаётся? А останется мне быть неким ЧМОм-чуханом-ушлёпком, но зато в штанах. А если ещё кто-то из более сильных на меня глаз положит в смысле быть при нём в услужении, то жизнь шестёрки об которого все ноги вытирают. Я, конечно, девушка и мне вроде как должно быть не трудно подчиняться более сильному, но гордость у меня тоже есть и на такую жизнь я не согласна. Как мне часто говорил Славка, что уступить и поддаться очень легко, стоит только чуть прогнуться всего раз, и не заметишь, как об тебя уже все ноги вытирают. Поэтому в этом вопросе стоять жёстко нужно с самого начала, пусть лучше убьют, чем зачморят. Лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Красивая фраза, вот только для меня это не фраза, а суть. Может то не многое, что никто из нас никогда никак вытравить не может. За что нас весь мир ненавидит и понять не может. Русские не сдаются... В прошлом мире я бы может не стала настолько категорична, там границы между мужчинами и женщинами размыты уже настолько, что иногда только по паспорту можно определить кто именно перед тобой. Может я там бы нашла себе нишу без такой категоричности, а вот здесь всё очень чётко и жёстко. Может всё было бы иначе, если бы я оказалась в семье более привилегированного сословия, здесь ведь сословия — не пустая формальность. В дворянской или купеческой семье мне может позволили бы такую "дурь" — "блажь", по крайней мере в их среде не так жёстко выставлены правила жизни, которые скорее правила выживания. Хотя, может я и не права и эти мои оценки от того, что я не представляю себе их жизнь и может там всё ещё труднее и хуже. Чего стоит только понятия купеческой или дворянской чести, там такие стенки, что оглоблей не перешибёшь... Словом... Страшно, я ведь не дура. Вот только иначе не получается. И не каприз это. Для меня прожить в мужской роли ничем не отличается от того, чтобы прожить поросёнком или телёнком, тоже совершенно другая неизведанная и непонятная жизнь по своим неведомым правилам. Вопрос ведь не в том, что надеть: штаны или платье...
Я стала гораздо внимательнее смотреть на мальчишек. Как ни крути и что бы я для себя не решила, а я вынужденно прикладывала к себе их поведение, интересы, жизнь. Прежде чем начать бодаться с реальностью я всё-таки решила попробовать примерить на себя то, что мне кажется невозможным. Вдруг смогу найти для себя нишу, лазейку, отдушину. И чем больше всматриваюсь, тем яснее понимаю, насколько мне это не подходит. И не капризничаю, правда, понимаю, что мы совершенно разные. Дело совсем не в том, что у нас в трусиках, которые здесь никто не носит, но, я думаю, и так понятно, о чём говорю. У нас, как у маленьких детей есть почти неограниченная возможность наблюдать за тем, что происходит вокруг. А я ведь ещё и разум имею совсем не детский, поэтому не просто смотрю, но и, очень хочу надеяться, вижу. Маленькие мальчишки бегают, как и я не в штанах, вот только если у меня красивые платья, которые я при этом стараюсь, как девочка носить аккуратно и они все у меня с подолом ниже колен, украшены вышивкой и оборками, а на голове обязательный платок, который я сама повязываю поверх заплетённых кос. То у них не платья, а рубахи, простые без украшений и длиной едва до колен, а чаще ещё короче. И среди них считается, что такая длина — мужская, а длиннее — это по-бабски и оборвут или обрежут, стоит такую на них надеть. И не дай Бог кому-нибудь сравнить или намекнуть на то, что в них хоть тютелька девчачьего, стискивают кулачки и кидаются в драку, даже если шансов победить никаких. То есть это движение — не с целью наказать и победить обидчика, а просто демонстрация неприемлемости и неприятия такого сравнения или намёка. А уж ходить как я в повязанном платочке и тем более самому его повязывать — это для любого из них равно признанию в них безумия. А про вышивки и другие украшения я просто молчу.
А про платки... Я только здесь осознала, что стоит за предосудительными нотками в слове "простоволосая". Помню сцену из какого-то фильма, когда женщина крестьянка или казачка изо всех сил бежит к околице, чтобы успеть проститься с мужем или любимым, который уходит на войну. Но не успевает. К тому времени, как она выскакивает за околицу уже едва хвост ушедшей колонны видно. А она, ещё не имея уверенности в том, что она окончательно опоздала, сдёргивает с головы платок, которым хотела помахать вслед, или просто как я думала ей жарко. В кадре, увидев пустую дорогу, тихо с головы сползает стягиваемый платок. Так я и думала раньше, когда видела этот эпизод, никак иначе я его трактовать не могла, мне просто в голову другое не приходило. Ведь я выросла в совершенно другой системе стереотипов, и смотрела на лицо, эмоции, мимику. Уже здесь поняла, что сдёргивание с головы платка не в помещении для девушки воспитанной в классических русских традициях — это показатель серьёзного стресса, надлома, срыва, глубины внутренней трагедии, при которой она или не контролирует свои действия или демонстративно нарушает принятые правила. Здесь для женщины выйти из дома с непокрытой головой равносильно по степени позора выходу голышом на людную улицу. Хотя есть моменты, когда девки могут на небольшое время снять платок и накинуть его на плечи, это во время эпизодов женихания между возможными будущими супругами, где показать богатство своих волос — как покрасоваться и предъявить себя с более выигрышной позиции, выставить красу на обозрение. Но и то, это только в праздники и соответствующем окружении, в кругу подруг или в танце, есть же фигура в "Барыне", где в раскинутых в стороны руках концы снятого платка зажаты, а потом платок на плечах до конца танца. Так и над смыслом строчки "...падал платочек твой с плеч..." задумаешься, что не понимала я смысла в неё вложенного. В остальное время женщина волосы закрывает постоянно, на всякий случай и дома, хотя под крышей находиться с открытыми волосами не возбраняется, но не станешь ведь постоянно повязывать и снимать, когда во время суеты по хозяйству приходится находиться, то снаружи, то внутри дома. Ладно, это я о своём — о девичьем...
Мальчишки терпят на своих головах платки только под угрозой немедленной и кровавой расправы со стороны матерей и то, только если приболели, к примеру, или совсем маленькие после мытья, чтобы не застудились. То есть, так как я ходить в платочке никто из них никогда не согласится. Про заплетённые косы я вообще лучше промолчу, но благодаря платку их и не видит никто. И их ужасно удивляет то, что я не поддаюсь на их СТРАШНО ОСКОРБИТЕЛЬНЫЕ подначки вроде того, что я, по их мнению, хожу совсем как девчонка и платочек у меня не по-пацански. А уж за то, что платье у меня совсем бабское, я, по их мнению, просто обязана их всех в кроваую кашу размолоть, а я улыбаюсь в ответ, ведь мне такие слова только в радость. Расстраивает только то, что в итоге я получаю эпитет "блаженный". Я против блаженности ничего принципиально не имею, и в принципе готова к тому, что может в эту нишу юродивости мне в моих обстоятельствах придётся со временем уйти. Как в одном фильме, дело во время войны у нас в глубоком тылу происходит, герой немке, которая не знает русского языка, говорит: "Молчи, пусть думают, что ты — немая, у нас в народе юродивых любят...". Но меня в этом определении очень сильно расстраивает, что говорят в мужском роде, было бы "блаженная", я бы только порадовалась. Все эти слова и аргументы я не проговаривала, я это чувствовала и ощущала внутри без всяких слов и объяснений, просто знала, что я не могу быть мальчиком и мужчиной, это не моё и точка. А все доводы и аргументы — оставьте их сексопатологам и психологам, вот только мою жизнь жить мне, а не их мудрёным словам или диагнозам...
Ведь даже на приход кузнеца, который занимается перековкой лошадей, мы с мальчишками смотрим совсем по-разному. Мне, как и им, интересно происходящее действо. Ведь, это одна из вещей, на которые можно смотреть очень долго, тем более, когда работает профессионал. Я для себя открываю совершенно незнакомые вещи. Ну, а откуда бы мне — горожанке из двадцать первого века знать, как подковы меняют? Я и подковы то видела только в кино или на картинке, и наверно совершенно бы не усомнилась, если бы мне тогда сказали, что новые подковы к копыту просто приклеивают. А тут вот всё в своей натуральной простоте и брутальной конкретности. Здоровенный мужик в кожаном фартуке подошёл к коню, треснул ему кулаком по носу, бурча что-то вроде "Ну, ну, не балуй!", ногу подхватил, к себе, как удобно загнул, копыто и подкову осмотрел, и если нужно подкову поменял. И тут тоже куча интересного. Подковы у него с собой в ящике, в котором инструмент. После откусывания или распрямления концов старых гвоздей со специальными четырёхгранными пирамидальными шляпками, старую подкову снимают, копыто внутри чистится и проверяется, чтобы там не было никаких болячек или повреждений, само копыто обрабатывается грубой проволочной щёткой, а потом подбирается по размеру новая подкова. Я вообще раньше искренне считала, что копыто у лошади как у игрушки сплошное, как литая платформа у некоторых туфель. Меня даже удивляла такая странная при сплошных копытах форма подков, ведь проще подкову не только по краю иметь, а всю опорную поверхность закрыть. Оказалось, что копыто — это такая изогнутая толстая пластина, а в середине пусто, вот поэтому и у подковы такая форма. Специальным ножом и напильником поверхность подгоняют под новую подкову, у которой спереди зуб торчит. Я была совершенно уверена, что этот шип специально, чтобы лучше за дорогу цеплял, нет, он, оказывается, вверх смотреть должен, чтобы спереди фиксировать подкову на копыте. А гвозди забивают не в толщину копыта, которой, грубо говоря, нет почти, а под углом пробивают копыто и снаружи загибают книзу. Иногда почему-то подкову не просто напильником подгоняют, а нагревают подкову на переносном горне и нагретую прикладывают на место и тогда копыто воняет палёными волосами или перьями, лошади это само собой не нравится и она пугается, но её держат, а остывшую подкову прибивают гвоздями. И никто ни гвоздями, ни подковами не разбрасывается, удаль свою не показывает и их не ломает, всё аккуратно собирают и уносят в кузню, металл — штука дорогая и в хозяйстве нужная...
