Монотонная работа по расфасовке продолжалась до тех пор, пока на противоположном конце стола не выстроились тесной группой сорок мешочков с золотом. Затем он взял один пустой мешочек, пересыпал в него остатки золотого песка и пододвинул ко мне.
Смахнув пот со лба и передохнув минуту, мастер опять полез в шкатулку и достал последнее, что в ней имелось — принадлежности для письма. На одном клочке пергамента он аккуратно тесным рядком поставил 36 палочек и обвел их рамкой. На другом листочке в рамочку вписал четыре штуки и показал мне оба документа. Я кивнул. Ювелир сложил в пустую шкатулку мешочки с золотым песком и самородками, закрыл крышку и тихо, костяшками пальцев, три раза ударил по столу. Почти сразу же дверь комнаты открылась и в нее проскользнул слуга. Взял шкатулку и вышел из комнаты. Мы молча просидели минут шесть-семь. Я рассматривал трещины на потолке, мастер разглядывал меня. Затем дверь приоткрылась, в ней показалась голова слуги, кивнула моему компаньону. Он с облегчением вздохнул. После чего пододвинул свечу и достал сургучовую палочку. Расплавил кончик, капнул на свободное место пергаментного клочка и приложил на сургуч свою печатку. Тоже самое сделал со вторым листочком и пододвинул оба клочка ко мне. Я немножко подождал, пока отпечаток перстня окончательно застынет и положил векселя во внутренний карман.
Либесток посмотрел, спрашивая взглядом все ли нормально. Я снова кивнул и сказал.
— Теперь новости. За домом королевского агента в Берке следят. Кажется, Пядень об этом не догадывается. Нужно осторожно предупредить его, так, чтобы те, кто наблюдают, а это, скорее всего, представители Синегорья и Клана, не могли догадаться откуда ветер дует. — Ювелир внимательно слушал и я продолжил. — Если не будет уверенности, что секретность не пострадает, то лучше промолчать. — Либесток понимающе прикрыл глаза.
— Теперь о наших контактах в будущем. Когда я появлюсь в следующий раз в городе, то на дверях дома куда бегает ваша девочка, оставлю черточку мелом. Примерно такую, — и провел пальцем по столу слева направо, — если у вас все нормально и вы ждете меня после полуночи, то из черточки мелом сделаете крестик, — черканул пальцем сверху вниз и посмотрел на ювелира. Он кивнул и сказал.
— Я все понял.
— Тогда у меня все. Удачи Либесток. — Я встал на ноги. Ювелир поднялся вслед за мной, помялся и с долей смущения спросил.
— Э-э, Леру, что вы сделали с моей внучкой? — Я улыбнулся и спросил.
— Как ее зовут?
— Криста.
— Передайте Кристе от меня пламенный привет, — я сделал рукой салютующий жест, повернулся и направился к двери, оставив Либестока в недоумении. В коридоре меня ждал слуга, но на этот раз без арбалета.
Выскользнув из дома, без приключений вернулся на постоялый двор. Прилег у себя в комнате на кровать и подумал, что первый раз в этом мире заработал деньги — десять золотых монет. Совсем неплохо, но расслабляться рано. В поясе еще оставалось не менее двадцати килограмм золотого песка.
Утром проснулся с хорошим настроением, собрался и двинулся дальше на юг в сторону городка Ларго. До населенного пункта добирался восемь дней. Тракт проходил в основном через махровые и дикие леса. Меня так и подмывало соскочить в сторону, познакомиться поближе с обитателями чащоб и полноводных речек. Но дело превыше всего, так что пока не до красоты по сторонам и не до развлечений. Я находился в новом для себя и пока враждебном мире. А посему выжимал из коня все, на что он был способен, стараясь поскорее освободиться от груза.
В город въезжал рано утром и проскочил его насквозь, остановившись на постоялом дворе на южной окраине. Здесь в харчевне, каждый второй день, меня должен ждать жрец подземного храма Богов Света и Тьмы по имени Стадрок.
Устроившись на постой, в очередной раз разыграл припадок. С несчастным видом бесконечно больного человека заплатил хозяину сразу за четыре дня, пояснив, что рассчитываю 'отлежаться' пока буду нездоров.
На второй день с кислым видом человека, которого мучает лихоманка, я без спешки прихлебывал кондер в харчевне. Хотя Биун и дал словесный портрет агента, но под его признаки, подошло бы большинство жителей Логвуда мужского пола. Тем не менее, резидента вычислил почти сразу. Это получилось легко и просто потому, что за ним плотно приглядывали двое неизвестных, одетых в хламиды жрецов. В свою очередь, мой контакт показался мне человеком недалеким, если не сказать просто глупым, и вел себя Стадрок так, что заподозрить его можно было в чем угодно. Но самое главное — он не замечал за собой слежки.
Стараясь не привлекать внимания, проводил троицу в сторону храма до самого входа в подземелья. Стадрок вошел внутрь, двое наблюдателей остались снаружи и устроились в ближайших кустах. Через пять минут один из них, оставив в одиночестве своего напарника, направился в город. Я подождал немного, подобрался к шпиону на расстояние броска и вколотил ему метательный нож в спину. Облегчил его карманы, имитируя ограбление, и, осторожно перебежав к входу в подземный храм, заглянул в подземелье.
Метров через сто туннель перегораживали решетчатые двухстворчатые ворота. Ворота освещались двумя факелами, сбоку стоял солдат храмовой стражи. Похоже, что из троицы настоящий жрец только один, а двое других неизвестно кто. Скорее всего, людишки из Клана. Короче, очередной облом...
Оставалось только проверить эту гипотезу и, вернувшись на постоялый двор, третьи сутки я безвылазно провалялся в постели. На четвертый день, разыграв чудесное выздоровление, спустился перекусить и снова увидел Стадрока, но теперь его 'вели' другие люди. Причем, по внешним повадкам, гораздо более квалифицированные, чем предыдущие. И они не забывали поглядывать по сторонам.
Продолжая разыгрывать недужного — покряхтывая, постанывая и спотыкаясь на ровном месте, я, не торопясь, собрал вещички и выехал с постоялого двора, направив коня дальше по тракту на юг. Что называется, — от греха подальше...
Следующей и конечной точкой моего трафика был населенный пункт Крезере на границе Адерабада. Судя по карте, добираться до него придется две недели. Причем, последняя треть пути пройдет через Озерный край, о котором многие попутчики с кем я разговаривал, отзывались как о настоящем чуде. Так сказать, — увидеть раз и умереть...
Размышляя в дороге и на остановках об обстоятельствах моего похода, признался самому себе, что нормальному яку, добраться до Крезере можно только, если его специально пропустят. То, что несколько лет этот подвиг никому не удавался, теперь вполне объяснимо.
В Крезере объявился на пятнадцатый день. Впервые за все время пути, при въезде в город, стража взяла пошлину и поинтересовалась — какая нелегкая меня занесла в их края. Я, на вполне приличном адерабадском языке с характёрными придыханиями сообщил, что рассчитываю наняться к шаху в армию. Меня оглядели, как породистого коня, — может только что в зубы не заглядывали, одобрительно поцокали языками и... пропустили.
До самого вечера в состоянии восторженного возбуждения бродил по городу и пришел к твердому убеждению, деньги за вход брали не зря. Из глубин памяти и молочного детства для описания города всплыло определение — 'Звезда востока'. Множество лавок, магазинчиков, развалы на уличных прилавках поражали разнообразием товара. От криков зазывал, воплей продавцов, мельтешения красок и цветов голова шла кругом. Очень скоро уличные лоточники и прочие лица 'цыганского' промысла прямо-таки достали своей наглостью. Хорошо хоть, что местный народишко ростом не вышел. Самый высокий едва дотягивал мне до плеча, что позволяло смотреть на весь этот цирк чуть свысока.
Ближе к вечеру произошел казус, когда я не смог себе отказать в удовольствии, и по полной программе использовал патриархальную простоту нравов средневекового общества. Некоторое время меня преследовала по пятам отвратная бабища в цветастой юбке. Она цеплялась за рукав своей грязной рукой, пронзительно верещала и настойчиво предлагала купить у нее 'травку'. Я свернул в темный и узкий проулок, бросил взгляд по сторонам — никого. Затем молниеносно прихватил продавщицу дури за горло и на вытянутой руке отволок в темный уголок, где и оставил лежать... со сломанным горлом. Судя по количеству голодных местных крыс размером с крупную кошку, лежать ей нетронутой в куче дерьма предстояло считанные мгновения. Через полчаса от нее останется лишь костяк, замызганные клочки одежды и драные матерчатые тапочки. Кажется, это был мой первый почин в борьбе с распространением наркотиков в Новом Мире.
Самым же неприятным оказалось то, что пришлось резко менять менталитет. На покупателя, который не торгуется, здесь смотрели, как на инопланетянина. Ну что ж, с волками жить, по-волчьи выть. Понаблюдав за несколькими сценками этого любимого местными жителями развлечения на базаре, я быстро освоил процесс. После нескольких экспериментальных покупок с блеском сдал экзамен, когда полчаса торговался со специалистом своего дела, и заслужил с его стороны уважительный взгляд. Знай наших! Все это позволило плавно вписаться в жизнь города и, несмотря на высокий рост, буквально раствориться в окружающей толпе.
Впрочем, меня интересовали в основном оружейные лавки. Я обошел почти все. В самой интересной проторчал почти до темноты, разглядывая и прицениваясь к вооружению. Многие вещи понравились.
Особо глянулась многослойная секира. Боевой топор был сделан с изюминкой — центр лезвия из высоколегированной стали покрытый более мягким железом. Такая игрушка имела свойство самозаточки, что совсем нелишне, когда махаешься этим инструментом длительное время. Приложил секиру к подошве ноги — длина точно по размеру, померил ширину лезвия ладонью — то, что доктор прописал. И вес подходящий — все будто скроено под меня. Дороговато, конечно, но это дело поправимое. В ближайшее время я рассчитывал разбогатеть, а раз так, то соображение о высокой стоимости потеряет актуальность.
Затем перепробовал несколько десятков булатных клинков, сгибая их в дугу и наслаждаясь высоким и чистым звоном. Сравнивал число волокон рисунка, цвет травления и самое главное высоту и длительность звучания при ударе по клинку. Из нескольких штук особо удачных, — выбрал одноручный прямой меч на один свободный хват кисти руки. Подобрал себе под размер, опуская руку вниз и следя за тем, чтобы кончик лезвия касался земли. Если хочешь остаться живым и выйти победителем из схваток — пропорции должны соблюдаться. Аксиома!
Также как и в Берке, у агента шаха Бурахто, обслуживающего золотой трафик, имелся в наличии роскошный домина. Чтобы не допустить провала, сначала я нарезал несколько кругов вокруг явки. Затем демонстративно продефилировал мимо ворот в трехметровом заборе и нырнул в парфюмерную лавочку на противоположной стороне улицы. Ласково улыбаясь хозяину, который юлил и заискивал передо мной, как матадор перед быком, я перенюхал в его забегаловке все духи, благовония и эссенции, благо их было не так много. Обменялся пламенными взглядами с несколькими молоденькими покупательницами. Эти бросаемые украдкой взгляды были, как недоуменные, так и крайне заинтересованные. Незаметно для хозяина лавки, подмигнув одной красотке и мотнув головой, — 'дескать, пошли', я добился того, что прелестница, затеявшая играть со мной в гляделки, будто ошпаренная кошка выскочила на улицу и бегом устремилась прочь. Кажется, я что-то сделал не так...
В общем, очень приятно провел время и в результате, за приличные деньги, приобрел парфюм — маленький флакончик жидкого мыла. Это была полезная покупка, если бы только от кувшинчика не разило мятой так, что временами кружилась голова и темнело в глазах. Все-таки есть на востоке какое-то извращенное понимание красоты и роскоши.
И все это время я, проверялся, цепляя краем сознания роскошное жилище Бурахто, вроде все чисто. Никто посторонний домом не интересовался. Но все равно, с парадного подъезда заходить не стал. Дождался ночи и с помощью 'кошки' преодолел высокую стену, поверху густо усыпанную ядовитой колючкой. Тенью пересек заросший кустарником двор и снова, использовав 'кошку', забрался на второй этаж. Бесплотным приведением заглянул в пару комнат и в третьей по счету, на кровати под балдахином нашел своего агента.
Разбудил Бурахто без всякой подготовки, навалившись на него всем телом и зажав рот рукой. Бедняга бился подо мной и вырывался с отчаяньем обреченного на смерть, но скоро устал. После этого я потряс у него перед глазами мешочком с золотом. Звенеть пришлось довольно долго пока, наконец, до него дошло, что его не собираются убивать и что перед ним не черт, а як воплоти.
Наконец, агент шаха пришел в себя и попытался кивнуть. Испуг из его глаз испарился, а появился голодный блеск барыги. Я отпустил его и он начал быстро одеваться. Затем кивнул, приглашая следовать за собой, и мы, стараясь не шуметь, по тайной лестнице направились в подвал дома.
Здесь все повторилось с завидным постоянством, за исключением того, что мешочков весом в десять синегорских золотых оказалось сто одиннадцать. Нам с Биуном причиталась от этой кучи денег уже не одна, а две десятины.
При написании векселей я решил проявить инициативу и попросил не включать в счет четыре мешочка, а поменять золото на серебряные монеты. Передать серебро мне и порекомендовать самого лучшего оружейника в городе. Барыга поцикал зубом, посмотрел на меня долгим, оценивающим взглядом, и дополнительно к двум векселям, что-то черканул на третьем клочке. Затем объяснил, как добраться до оружейной лавки.
Покинул я дом тем же путем, что и вошел, нагруженный почти двадцатью килограммами серебра, подзавязку набив им только что освобожденный от золота пояс.
Утром заглянул к оружейных дел Мастеру, показал рекомендацию и, что называется — по себестоимости, купил: булатный клинок с ножнами; секиру; отличную кольчугу; приличный лук и колчан со стрелами. Заказал и оплатил изготовление — дополнительной сбруи для меча, чтобы имелась возможность подвешивать за спину, а также еще кое-какие мелочи — полезные в нашем многотрудном и опасном курьерском деле. В дальнейшем, я рассчитывал еще, возможно в последний раз, посетить городок и забрать свой заказ. После этого долго торговался, но все-таки продал за хорошую цену свой старый доспех и оружие. Оставил себе только из прежнего комплекта кинжал и два хорошо сбалансированных метательных ножа из отличной стали.
Сменив вооружение, разодетый в пух и прах решил прогуляться по городку и заглянуть в ювелирные лавочки. На Земле сразу после окончания института мне пришлось на короткое время 'прислониться' к такому неблагодарному делу, как производство и реализация ювелирных украшений. Почему-то в массовом сознании существует мысль, что раз ты ювелир, то по определению очень богатый человек. Что на самом деле не соответствует истине, слишком много в этом деле специфики и нюансов.
Серебра у меня еще оставалось много, таскать его с собой никакого резона не было и я последовательно заглянул к трем ювелирам с целью диверсифицировать накопления. Предлагаемый на продажу товар у всех троих имелся примерно один и тот же. В основном он состоял из небогатого выбора, за совершенно умопомрачительную цену, изделий из золота. Впрочем, что совершенно естественно, имелись и вполне доступные по цене серебряные украшения и камушки.