Искусство Мертвых

— Так, подождите, — наморщил лоб Шун, заставляя нас замолчать, — давайте-ка для меня, дурака, еще как-нибудь попроще, а то что-то мне тяжко воспринимать такую информацию на слух.

— Объяснение специально для тебя, отвечай без вопросов, — терпеливо начал я. — Вот дам я тебе меч, нормально будет?

— Ну... да.

— А если дам второй?

— Вообще хорошо, — послушно ответил Шун, хотя явно не понимал, чего я этим добиваюсь.

— То есть один меч — хорошо, но слабо, а два меча — это уже сила, так?

— И?

— Теперь, если я тебе еще дам десяток метательных ножей, кольчугу, шлем, ботинки с набалдашниками, нож на пояс. Станет еще лучше?

— Ну и?..

— А если я дам тебе третий меч и скажу сражаться сразу тремя?

— Я скажу тебе, чтобы ты засунул его себе в задницу.

— Вот, — наставительно поднял я палец, — чего и добивались. К двум мечам спокойно можно добавить десяток метательных ножей, и это будет в плюс, но стоит попытаться всучить третий меч, как тебя сразу отправят к демонам, да еще придурком обзовут. Дальше объяснять надо или сам поймешь?

— Гм... то есть мечи, в данном случае, это уровни. Мы можем создать очень сильное плетение на втором уровне с огромным множеством рун, но при попытке создать самое простенькое плетение третьего уровня все развалится, так как третьего уровня просто нет. Теперь понятно.

— Только в Искусстве нельзя создать шести-семиуровневые плетения и десяти-одиннадцати... ну и все, что выше двенадцати. Вдобавок не надо все подгонять под пример, руны-плетения все же отличаются от мечей-снаряжения. Я бы объяснил на примере Хирда, но без специфических знаний вы бы не поняли, — а жаль: он-то объясняет в десять раз лучше меня. Умный он был, да еще и прожил много.

— Ладно, Хирд — не Хирд, но я бы хотел услышать про Искусство Смерти, — вновь подал голос Торл.

— Ага, — вернулся я к самому началу разговора. — Так вот, к чему вся эта болтология. Жизнь, как мы разобрались, имеет двенадцатиуровневую структуру, а Смерть обладает двадцатиуровневой структурой. Принцип тот же, что и в Жизни, только, представь себе, сколько нужно знать рун, чтобы пользоваться самыми сильными плетениями Смерти? Вдобавок, в отличие от Жизни, Руническая Таблица Искусства Смерти не заполнена до сих пор, а Демонической, как я уже сказал, и вовсе не существует.

Раздался тяжкий вздох Шуна.

— Мой мозг просто расплавился, — грустно произнес он. — Я уже даже не хочу знать, с чего ты взял, что в этих горах есть Кристаллы Силы.

Сказал, а у самого глаза хитрые-хитрые.

— И все же, — проявил настойчивость Торл, пропустив мимо ушей притворные стенания Шуна, — подводя итог всему сказанному. Плетения Жизни, имея всего двенадцатиуровневое построение, обладают шестнадцатью рунами, а плетения Смерти, имея двадцатиуровневое построение и... сколько рун?

— На данный момент знают о двадцати двух, но сколько их всего, пока не совсем ясно, хотя... может, уже и ясно. Самая новая книжка по Искусству Смерти, которую я читал, датировалась одна тысяча пятидесятым годом — больше семисот лет прошло. Думаю, что кто-нибудь уже наверняка знает все руны.

— Вот демон, — вздохнул Шун. — Полсотни лет пользуешься, а основ-то, оказывается, и не знаешь.

— Просто про уровни упоминается лишь в книгах по Смерти, а если она под запретом, больше нигде такой информации и не найдешь.

Я замолчал, но, немного подумав, решил прояснить один момент:

— Скажите, — начал я осторожно, — раз пошли такие разговоры, не могли бы вы ответить мне на один вопрос?

— Какой? — спросил Шун, а Торл слегка приподнял брови — то ли в удивлении, то ли показывая свою заинтересованность.

— Вот мы сейчас говорим и говорили об Искусстве Смерти, так?

— Так.

— И по вашим словам, голосу, мимике и всему прочему нельзя найти и намека на страх или отвращение. Скорее, наоборот — вы очень внимательно и с интересом слушали меня, согласны?

— Ну и?.. — не скрывая своего недоумения, поторопил меня Шун.

— Тогда объясните мне, такому тупому, почему вы до сих пор сами не начали изучать Искусство Смерти?

Шун, почесав затылок, медленно, явно обдумывая каждое слово, начал отвечать:

— Понимаешь, не все так просто. Во-первых, книги по Искусству Смерти найти весьма проблематично.

— И дорого, — вставил Торл.

— И дорого, — согласно кивнул Шун. — Во-вторых, нам это, может, и интересно, но не настолько, чтобы идти против правил. В-третьих, нас больше интересует алхимия, чем Искусство Смерти. В-четвертых, у нас, сравнительно с другими Видящими, есть весьма неплохой багаж знаний и умение постоять за себя не только с помощью Силы. Вот тебе, в принципе, и все причины.

Мне оставалось только непонимающе хлопать глазами.

— То есть, по большей части, вам просто лень?

— Можно и так сказать, — не стал отпираться Шун.

— Но, — я даже вскочил со стула, — как так можно?!

Вместо ответа Видящие дружно рассмеялись!

— Мы вот тоже не понимаем, как так можно? — все еще слегка посмеиваясь, произнес Шун.

— В каком смысле? — нахмурился я.

— Крис, ты просто себя со стороны не видишь, — с улыбкой покачал он головой. — Мы уже обсуждали это с Торлом и пришли к выводу, что в жизни не встречали человека, который был бы настолько сильно неравнодушен к новым знаниям и который мог бы усваивать их с такой скоростью. Ты же натуральный маньяк по этой части!

— Ничего я не маньяк! — воскликнул я, прежде чем понял, насколько это по-детски прозвучало.

— Да конечно! — раздраженно закатил глаза Шун. — Ты у нас и алхимик, и Видящий, и вор, а теперь еще воин Арсиана, и в скором времени Создателем заделаешься. Да любому другому потребовалось бы лет сто, чтобы стать таким, каким ты уже стал.

— Да оно само как-то... — неуверенно пробормотал я.

— Само, — кивнул Шун. — Вот только я в Гильдии проучился десять лет, а ты меньше года, но уровень твоих знаний во многом вполне сопоставим с моим. Тебе просто не хватает практики.

— А если учесть, что ты совмещаешь свои знания Смерти со знанием Жизни, выходит, будто мы сами вообще ничего не знаем, — смотря в потолок, добавил Торл.

— И это несмотря на тот факт, что мы на своей параллели были вполне хорошими студентами, — наставительно произнес Шун. — Это уже не говоря о том, что после нашего выпуска прошел не один десяток лет. У тебя какая-то ненормальная способность усваивать знания. До сих пор я был стойко уверен, что книжки, какими бы они ни были, никогда не заменят учителя, однако, глядя на тебя, я в этом уже не так уверен.

— Давайте-ка лучше на этом закончим, — произнес я, чувствуя, что начинаю терять контроль над разговором.

— Хорошо, — кивнул Шун уже без намека на веселье. — Однако, Крис, скажу честно, я не знаю, как ты таким вот получился, но, с моей точки зрения, ты ненормален.

— Нашей, — вставил Торл.

— С моей точки зрения, это вы ненормальные, — вздохнул я. — Как можно так относиться к Искусству?

— Как — так? — склонив голову к плечу, спросил Шун.

— Равнодушно, что ли... нет, не так, скорее, спокойно, я бы сказал, без страсти. Вы любите Искусство, но любите спокойной, ровной любовью. В то время как для меня Искусство... это ИСКУССТВО!

Не в силах сдерживаться, я заметался по палатке, не переставая говорить.

— Нам дан Дар, Сила! Сила Природы, Сила Жизни и Смерти! Я не знаю, почему Силой владеют лишь некоторые. Возможно, это все — лишь эволюция человека. Возможно, что еще через несколько тысяч лет уже каждый человек будет наделен Силой. Если бог, Эрсиан, существует или существовал, возможно, что мы его частички, частички бога, способные сами эволюционировать до состояния бога. Не избранные, не лучшие, а каждый, все без остатка, от последнего нищего до Императора. Искусство — это не деньги, не власть, не мощь — это ИСКУССТВО! Искусство создавать, воплощать, постигать. Искусство — это нечто, выходящее за рамки понимания человеческого разума. Нам дана Сила, значения которой мы не можем даже оценить. Сила, мощь которой мы не можем даже представить. Искусство — это СИЛА, которой человечество не заслужило, но по какой-то причине нам ее дали. И я, наделенный подобным ДАРОМ, никогда не мог понять тех, кто относится к ней как к какому-то инструменту. Все пользуются Искусством, даже не понимая, что это не они используют Силу, а Сила милостиво позволяет им использовать толику себя. Не понимая и зачастую не принимая своего Дара, эти многочисленные идиоты мнят себя чем-то великим, значимым, хотя на самом деле не стоят и крупицы той Силы, что им досталась.

Я хотел продолжить, но голос сорвался, и я замолчал, тяжело дыша и не отрывая взгляда от Шуна. Постепенно эмоции отступали, и я начал приходить в себя, чувствуя опустошение. Сделав очередной глубокий вздох, провел рукой по губам, вытирая легкий налет пены с них.

— Как я и утверждал ранее, — заговорил мрачно ухмыляющийся Шун, — ты ненормальный.

— Возможно, — на этот раз даже не стал я отпираться.

Подобной речи я и сам от себя не ожидал, хотя отказываться от своих слов не собирался. Да и от своих ли? Когда говорил, мне казалось, что слова приходили сами собой, будто кто подсказывал... вот только я был готов подписаться под каждым из них.

— Мне нужны горелки и светильники, — поворачиваясь в сторону выхода, напомнил я.

— Пошли, — вздохнул Шун, поднимаясь со своего стула.

Выйдя из палатки, мы направились в сторону телег и повозок, большинство из которых уже стояли на лыжах. Шли молча, так же молча я получил от Шуна нужные мне вещи, и лишь при расставании он произнес:

— Знаешь, я никогда не встречал людей, которые бы относились к Искусству так же, как и ты. Хотелось бы мне увидеть, чем и кем ты в итоге станешь.

— Да и я был бы не против увидеть, — сделал я попытку пошутить.

— Не забудь про Кристаллы, — слегка улыбнулся Шун, после чего зашел в палатку.

Вздохнув, направился к своим вещам — припрятать полученные горелки и светильники, после чего пошел искать нашего генерала. Шел не просто так, а с определенным умыслом. Ведь в преддверии разделения Легиона рядом с ним обязательно должны крутиться остальные капитаны, и, соответственно, Вейса тоже должна быть где-то там. Необходимость почти полугодичного расставания с этой особой сильно меня расстраивала. Обычная симпатия, даже меня не спросив, в какой-то момент успела видоизмениться, превратившись в нечто большее. Вдобавок из-за упомянутого расставания сердце неприятно сжималось, холодя грудь, поэтому перед тем, как она уйдет, я решил прояснить один момент. В конце концов, давно уже не маленький, чтобы тихо слюни пускать, подглядывая из-за угла.

Арвард нашелся довольно быстро. Он так на кого-то вдохновенно орал, что его отчетливо слышала половина лагеря, а до остальной половины доносились отголоски его рева. Это он так доступно объяснял одному десятку, откуда у них растут руки и как они при этом ими пользуются. Стоящая перед ним группа солдат тихо мялась, безуспешно пытаясь слиться со снегом и не отсвечивать. Приближаться к разбушевавшемуся генералу я не отважился, поэтому, встав в сторонке, дождался, пока он успокоится, и лишь после этого рискнул подойти.

— Чего тебе? — злобно зыркнул он в мою сторону.

От такого взгляда я едва не передумал спрашивать — настолько детским показался мне мой вопрос, но, мысленно взяв себя за горло, все же спросил:

— Где Вейса?

Злобное выражение на лице Арварда пропало, будто его там никогда и не было. Глаза хитро заблестели, а улыбка стала такой заговорщицкой, что мне захотелось ему врезать... в челюсть.

— Капитан Нейдлинг должна быть в своей палатке, — елейным голосом ответил он мне, указывая пальцем направление.

Да этот гад еще и издевается! Ударив ногой по снегу, осыпав захохотавшего Миствея, я, пожелав ему всего самого хорошего, направился в сторону указанной мне палатки. Вейса действительно оказалась там, причем одна, что мне, конечно, было только на руку, но вот положенного счастья по этому поводу я как-то не испытал.

Палатка Вейсы была из плотного материала, из-за чего внутри царил приятный полумрак. Моя обожаемая леди, сидя на корточках спиной к входу, возилась со своими вещами. Впрочем, услышав, как я вошел, она сначала обернулась, а потом и встала. Чуть в стороне от Вейсы стоял работающий светильник, поэтому девушку я видел достаточно отчетливо, а вот до меня свет уже не доставал, чему я сейчас был несказанно рад. Наткнувшись на привычно холодный взгляд серых глаз, я как-то чересчур быстро растерял всю свою уверенность. Вдобавок Вейса была слегка раздета, чем лишь подтвердила мои мысли об умении пользоваться Лрак`аром, иначе бы она давно замерзла. Зато оставшаяся на ней одежда как никогда подчеркивала ее фигуру, да еще и волосы у нее были распущены... молчание явно затягивалось.

— Слушаю? — только и сказала она.

Я почувствовал, что весь взмок. Да уж, давненько не испытывал ничего подобного. Помнится, так же волновался, когда в первый раз остался с девушкой наедине. Жутко переживал, что у меня ничего не получится, тем более что тогда даже целоваться толком не умел, и... и что-то я совсем не о том. Точно! Да-да-да, она же мне вопрос задала. Надо быстренько что-нибудь придумать.

— Я... кхм... дела как... эм...

Большим идиотом я себя в жизни не чувствовал. Появилось настойчивое желание развернуться и сбежать куда-нибудь подальше, спрятаться и не показываться до тех пор, пока наша сотня не останется одна. С другой стороны, скорое расставание меня и останавливало. Дело усугублялось тем, что Вейса действительно не понимала, зачем я к ней пришел. Возможно, ее эмоции и сложно было "читать", но кое-что я все же успевал "ухватить". Степень моего смущения достигла своего природного максимума, после чего я натуральным образом "перегорел". Наконец успокоившись, я, вздохнув, принялся раздеваться.

— Сейчас, подожди секунду, — буркнул я, заметив, как приподнялись ее брови.

Скинув с себя такой тяжелый меховой плащ — наследство наемников, — которыми обзавелся весь Легион, и оставшись лишь в толстой кофте, подошел к Вейсе.

— Хотелось бы кое-что прояснить, — произнес я, после чего, сделав еще шаг, протянул руку и, обняв девушку за талию, замер.

Вейса, посмотрев на мою руку, перевела взгляд на мое лицо.

Ее взгляд оставался все таким же холодным, но попыток освободиться она не предприняла. Тогда я обнял ее второй рукой, слегка подтянув ее к себе, после чего вновь замер, ожидая какой-нибудь реакции. Вот только Вейса лишь молча смотрела мне в глаза, и все. Никакой другой реакции я так и не дождался. Вздохнув, подспудно ожидая чего-нибудь вроде удара коленом в пах, притянул ее к себе, слегка склонив голову. Мои губы замерли буквально в миллиметре от ее губ, но никакого удара так и не последовало. Скосив глаза, встретился с ней взглядом, давая последнюю возможность оттолкнуть меня, а когда она ею не воспользовалась, я наконец поцеловал ее. Легонько, едва касаясь, пытаясь дождаться хоть какого-то отклика на мои действия, и дождался. Губы Вейсы слегка приоткрылись, кончик ее языка пробежал по верхней губе, слегка смачивая, и я принял это за приглашение.