По следам

Озвучил я главную причину, по которой, как думал, начальник пришел меня проведать.

— А вот с этим придется погодить, — капитан отрицательно качнул головой. — Ближайшие семь недель к магии ты не гож, если, конечно, с осложнениями в больницу загреметь не хочешь. Так что с сегодняшнего дня ты официально в командировке.

— Командировке, сэр? — Карлсон сумел меня удивить.

Шеф хмыкнул.

— О некоторых вещах мало просто не говорить, иногда даже слухи нужно пресечь на корню. Потому что есть люди, которым специально платят за то, что бы они эти слухи собирали. А маг, который на рядовом выезде перенапрягся так, что выбыл из строя на целых полтора месяца... Как думаешь, что об этом подумают окружающие?

Я представил и мне резко поплохело. Потому что первая мысль, которая придет в голову обывателям, будет не о том, что я пострадал на секретной операции (сама мысль о том, что в подобной дыре такое возможно, кажется дикой даже мне), а о том, что их городской некромант абсолютный слабосилок, которому даже рядовое задание не по плечу. Я тут без году неделя, обо мне здесь такие шепотки пойдут, что вешаться впору можно будет.

С силой потерев лицо ладонями, я задумался. Понятно, что о моем скромном участии в одном очень интересном деле болтать не будут и мне не дадут. Вон, как все засекретели, наверняка и врач молчать будет, и результаты моего обследования уже давно фальсифицировали. А значит моя командировка попросту замаскированный больничный... Последняя мысль мне не очень-то понравилась.

— Сэр, — деловито произнес я, — будет ли командировка оплачиваемой?

— Да, стандартный оклад. Но халявы не жди. — сразу предупредил меня капитан.

— Будешь повышать квалификацию. Поедешь в столицу, я дам направление в одно место, там тебя подтянут в некоторых вопросах. И еще...

Мой начальник сделал паузу.

— Через две недели в Университете будет выступать с лекциями профессор Йорг. Я настоятельно рекомендую тебе их посетить.

— Как скажите сэр. — я согласно кивнул. Почему бы и впрямь не сходить. Мне в университете нравилось.

Глава 4.

Стоя на пероне и изнывая от вездесущей жары, нещадно придавившей последние дни окрестности Неваленска, я вяло обмахивался самодельным веером, собранным из подручных материалов на скорую руку. Не то что бы эта мера особо помогала, но некоторая прохлада все же была. По крайней мере это лучше чем подставлять свое лицо редкому ветерку, вполне могущему поспорить с жерлом сталеварной печи.

Поезд уже откровенно запаздывал, и я лениво прикидывал, что случится быстрее: прибудет, тяжело пыхтя по рельсам, железная громадина, или же приготовиться крайне эксклюзивное блюдо — печеный некромант в собственном соку. По всем прикидкам выходило что второе. Если, конечно, меня не прикончит раньше скука. Эта хитрая особа уже пыталась запустить в меня свои цепкие коготки, но с позором была изгнана. В тех двух пакетах, что принес ко мне в больницу неделю назад капитан Карлсон, помимо различных фруктов, были и книги. Специализированная литература по некромантии. Обычно такое, да еще лежа на больничной койке, читать-то не слишком интересно, но и выбора у меня особого не было. В теле еще сидела противная слабость, нет да нет пробивающая ноющей болью суставы, и резко ограничевающая активную деятельность. В общем мой начальник все правильно рассчитал. Три не особо толстые книги были прочитаны мною от корки до корки.

Показавшийся на горизонте поезд (ну наконец-то!), мне оптимизма не внушил, еще свежи были воспоминания как я на нем сюда добирался. Охлаждающие печати на нем отсутствуют как класс, а о тепловом насосе, я думаю, персонал паровоза в своей жизни вообще ни разу не слышали. Козлы! А ведь мне в это душегубке почти пять суток ехать придется!

Приближающийся к перрону поезд, под моим, полным тоски, взглядом, начал неторопливо замедлять свой ход. Потянув за ручку чемодан на колесиках, я поднялся со скамейки и неспешно побрел в зону посадки. По правилам, состав должен находиться на станции не менее десяти минут, но вдруг ушлые машинисты решат, что в такой глуши правила им не писаны? Не прохлопать бы. Вот будет хохма, если поезд вдруг неожиданно уйдет, а я так останусь стоять на перроне. Хотя мне вряд ли будет в этот смешно.

Железная громадина, напоследок чихнув большим облаком пара, издала оглушительный свист и окончательно остановилась. Двери открылись и из поезда повалил народ.

Честно говоря, я первое мгновение даже глазам своим не поверил, решил что все, от теплового удара галлюцинации начались. Но буквально вывалившийся на меня из вагона толстяк, одетый в деловой костюм и с рожей как у переваренного рака, пребольно заехал мне в бок своим чемоданом и все сомнения тут же развеялись. Только в реальном мире могут тебя вот так запросто ударить, обхамить и, даже не подумав извиниться, тихо испортив воздух, свалить. Воображаемые люди на такое вряд ли способны.

Незаметно потирая бок и пытаясь сообразить какого размера у меня теперь будет синяк, я ждал пока человечески поток наконец-то иссякнет и я смогу занять свое законное место в купе. Продираться сквозь плотину из насквозь пропотевших тел у меня не было абсолютно никакого желания. А пока можно хоть оглядеться и понять, какого хрена вся эта огромная человеческая масса здесь забыла. Нечасто уж можно увидеть в подобном местечке такое столпотворение. Искатели сокровищ нагрянули к нам что ли? Хотя вряд ли. Подслушанная фраза от громко матерящейся группе магов, с трудом выбирающихся из соседнего вагона натолкнула меня на одну мысль и я наконец-то сообразил. В Неваленск пожаловали сезонные рабочие!

Ну, в принципе все правильно, мог бы и раньше догадаться. Городок, в котором я работаю, небольшой, сонный. Серьезной работы здесь как таковой нет, и единственное предприятие, которое позволяет держаться Неваленску на плаву и одновременно единственная причина, на мой взгляд, по которой его еще не прикрыли — это мясной комбинат. А наши соседи, Ишириотцы, охотно с нами торгуют. Местный климат отлично способствует животноводству, зимы, в моем понимании, тут как правило не бывает, так что на комбинате работа есть всегда. Ну а дважды в год здесь случается самое настоящее столпотворение. От многочисленной скотинки здесь становиться буквально не протолкнуться. Гонят, на устраиваемую рядом с городом ярмарку, свою животинку все кому не лень.

Кстати, я вовремя от сюда свалил. Глядя на уже успевших выползти из поезда, но все еще матерящихся магов, я тихо порадовался собственному счастью. Меня об этом конечно предупреждали, но я и думать давным-давно забыл про осеннею ярмарку. Она хотя и расположена за городом, но помогает это жителям Неваленска слабо. Многоголосый хор не замолкающий ни днем ни ночью, да волшебный аромат доносящийся до городка с каждым попутным порывом ветра, пожалуй, более чем серьезное испытание для моих нервов. А вот моим коллегам-конкурентам по магическому ремеслу не позавидуешь. Комбинат ведь специализируется на всех видах мяса: копчености, солености, свежатинка, консервы... всего и не перечислить. Легче уж, наверное, назвать чего там не производиться, бывал я там несколько раз, оказывал услуги некоторого магического характера, так что отлично знаю, что охлаждающие печати при таком размахе потребляют просто массу энергии. Магам здесь, наверное, с месяца полтора жить придется.

Кстати... Глядя сейчас на своих собратьев по ремеслу, мне внезапно пришла в голову одна интересная мысль. Вряд ли сработанная команда магов, по долгу службы отлично разбирающаяся, в том числе, и в охладительных системах, будет добровольно страдать в поезде от жары. Я бы, например, уж точно не стал. Другое дело, что мои коллеги из чистой вредности могли истощить свое творение (Разрушать бы не стали, это дело вовсе не пяти секунд, а вот выкачать магическую энергию вполне). Так что мне стоит поторопиться, какое-то время охлаждение еще проработает и так, а уж запитать я его сумею даже в таком состоянии.

Хищно окинув взглядом перрон и, приметив открытые двери поезда, откуда больше не ломился народ в попытках взять здание вокзала штурмом, я подхватил за ручку свой багаж и устремился к свободному выходу.

Расположение вагона, откуда вышли маги, я запомнил отлично, так что единственное купе, в котором можно было не опасаться сварить куриные яйца вкрутую, просто занеся их внутрь, отыскалось достаточно быстро. А к моему огромному облегчению, еще и занимавшие до меня это купе, пассажиры, оказались людьми приличными и по мелочи вредничать не стали. Оставшейся маны в охлаждающих печатях, хватало примерно на двое суток. Что резко поднимало мне настроение.

Кое-как обследовав, выполненную достаточно халтурно, систему охлаждающих знаков (Магическая конструкция буквально истекала маной! Не жалеют же силы гады!) на предмет оставленных дополнительных функций, и оных не найдя, я вздохнул с облегчением. Маги вполне запросто могли подшутить над следующим решившим занять это купе. Например заставить печати вырабатывать вместо холода тепло. Или включить дополнительный элемент, который запросто бы разбудил пассажира посреди ночи жутким воем. Или еще что-нибудь придумать. Я ведь уже упоминал, что все маги на голову немножко прибабахнутые?

В любом случае, только я успел расположиться, закончив полностью измотавшую, и так мой ослабленный организм, проверку, как ко мне в гости заглянула проводница и, проверив мой билет, принялась качать права. Согласен, я занял чужое купе, но с другой стороны, в Неваленске я был единственным пассажиром, и на это место никто больше не претендовал, с чего это ей возмущаться-то? Но служащая моих доводов не приняла и очень быстро наша перепалка переросла в ор. Пришлось даже доставать документ, доказывающий, что я маг. Обычно простые люди к нашей братии относятся с опаской и лишний раз связываться не желают, и я их понять могу. Одни только наши шуточки чего стоят. Так что проводница отступила. Нестарая еще женщина лет под сорок, со слегка вытянутым лицом и невыразительными серыми глазами, недовольно поджала тонкие губы и молча удалилась. А я, оставшись наконец в одиночестве, принялся по хозяйски обживать купе.

Излишняя самоуверенность до добра не доводит, я вам так скажу. А уж считать, что маги обычным людям сто очков вперед дадут, так и вовсе — глупость несусветная. Эту простую мудрость я в полной мере успел осознать на собственной шкуре, когда поезд сделал остановку на следующей станции. Мы еще и тронуться не успели, а в мое купе уже ввалился в зюзю пьяный капитан и, пробурчав что-то, что я все же предпочел счесть необычным приветствием, буквально рухнул на соседнюю койку. Объемистый баул, который бухой военный цепко держал своих в мозолистых руках, глухим перезвоном явно намекал, что храбрый солдат как раз в самом разгаре военной кампании. И судя по размеру багажа капитана, до победы военный точно не доживет.

Ни сколько не смущаясь, мой сосед уставился на меня своими налитыми кровью буркалами и, дыхнув перегаром, почесал грудь. Я скривился. Шанс, что у моего попутчика был билет на тоже купе, где решил обосноваться я, был исчезающе малым. А вот вариант того, что проводница решила таким образом мне отомстить, подселив ко мне алкаша, был более чем реален.

Ну и стоило с ней ругаться? Размышлял я, глядя как мой сосед, видимо не сочтя меня достойным собеседником, занялся содержимым своей сумки. Ведь чего стоило все мирно решить. Дал бы ей что-нибудь вкусненького из тех гостинцев, многочисленное количество которых я вез семье, и ехал бы сейчас себе спокойно... Хотя... Помириться, пожалуй, еще не поздно, а то вдруг у меня еще какие-нибудь соседи в пути обнаружатся?

Вытащив из под полки-кровати чемодан и недолго покопавшись в нем, я достал, вкусно пахнущую травами, сладость. Такое Ишириотцы делают. Не знаю, почему это не продается по всей территории Никтинии, но, на мой взгляд, лакомство успех бы имело бешеный. Кстати, может мне перепродажей заняться? Нужно будет потом это с одним моим одногрупником еще с технического факультета обсудить, он как раз дело свое после выпуска открыл, может и присоветует чего.

Багаж вновь вернулся на свое место под полкой-кроватью, а я, бросив прощальный взгляд на своего невольного, уже вовсю пьянствующего, попутчика, вышел в тамбур. И тут же об этом пожалел.

Находясь в спасительной прохладе купе, я уже успел и позабыть о царящей снаружи жаре, но она про меня явно не забыла. И теперь набросилась с удвоенной силой. Пот, казалось, проступил практически сразу, а желание извиниться перед проводницей стремительно упало к абсолютному нулю. Секунду поколебавшись, не повернуть ли обратно, я тяжело вздохнул и обреченно зашагал к проводницкой.

Проводницу пришлось ждать. Поезд только-только успел отойти от перрона, когда я наконец-то добрался до вагона выделенного специально для персонала. И само собой разумеется, что дверь с надписью 'проводник', была заперта. Ясно как божий день, что наемный рабочий дележнодорожной кампании после отправки поезда будет выполнять свои рабочие обязанности. Я мог сообразить об этом гораздо раньше и не мучился бы теперь от духоты, подпирая как идиот запертые двери. Но... что сделано, то сделано. Пришлось ждать.

Появление проводницы я едва не проморгал. Только бы, казалось, повернулся на минуточку к окну, как сзади, заставив вздрогнуть, сухо прозвучало:

— Что-то хотели?

— Э-э-э... Да! — я на секунду растерялся от неожиданности, но тут же взял себя в руки.

— Я хотел бы извиниться. Я повел тогда недостойно себя в купе и...

— Если и в самом деле чувствуете свою вину, то займите место согласно своему билету. Это будет самым наилучшим извинением.

Перебила меня женщина, даже не дав договорить мне фразу до конца.

Разговор у нас не заладился, но исправить ситуацию у меня не получилось. Обычно я на скорость мысли и фантазию никогда не жаловался, но тут почему-то возникла проблема. Проводница достав из кармана своей униформы ключ, занялась замком, повернувшись ко мне спиной. А я все никак не мог придумать достойный ответ. В голову, как назло, ничего не лезло. И вдруг в ушах у меня зашумело. Мир вокруг вздрогнул и поплыл, резко потеряв четкость. Нахлынувшее разом головокружение и слабость заставили опереться спиной на давным-давно запыленное окно и я, по-моему, упал. Не могу ответить точно, постоянно меняющие друг друга в моем теле ощущения жары, струящегося по венам расплавленного металла, и терзающего кости холода, родом из морозного севера, оторвали меня от реальности совершенно. Хорошо еще, что длилось это недолго.

В себя пришел, когда проводница пыталась устроить меня на своей кровати. Ну, той что еще и полка по совместительству. Мою вялую попытку сопротивления, женщина тут же отмела. Бунт был задавлен в самом зародыше.

Меня заставили проглотить какую-то смесь, тут же вытащенную из аптечки, а на лоб заботливо был положен прохладный компресс. Стоящий в углу, похожий на сделанный кустарным методом, тепловой насос и поддерживал в купе прохладу и выполнял одновременно роль холодильника.