Оковы Крови

Ее тонкие пальчики прошлись по груди, останавливаясь на каждой заметной мышце, а когда я усадил ее на диванчик и начал спускаться вниз, все больше освобождая ее от одежды, что еще оставалась на нас, ее ладони переместились вначале мне на спину, а потом на макушку.

Я уже целовал ее промежность, легко заставляя двигаться податливое хрупкое тело в такт своим движениям там, но ее полустоны не давали мне перейти к основному — я хотел все сделать как можно менее больно и как можно более приятно. Я хотел, чтобы она кончила прямо сейчас, когда я смотрю на нее снизу вверх, держа ее бедра в своих ладонях и делая все, чего жаждет ее тело...

— Н-н-н-нгх!!! — скупо простонала она, кусая губы и сжимая бедра, подняв их мне навстречу в сладкой судороге. Вкусно... Это вкусно...

Я почти закатил глаза от удовольствия и с сожалением расстался с ее лоном, облизнув губы.

Ее ладошки на моем лице стали приятной неожиданностью. Она заставила меня посмотреть в ее глаза, немного резко, как всегда резко, дернув за подбородок. Прикусившая нижнюю губу, будто с гримасой легкой боли, с глазами, в омутах которых гасли всполохи огня, но при этом на которых поблескивали смутно заметные слезы, Белла искала что-то в моем лице, в моих глазах... И, мне кажется, нашла, потому что мы в едином порыве сблизились, и она оказалась снова подо мной. Как же это приятно, ощущать ее так близко и так... как надо.

— Ты... Ты войдешь? — ее уверенный взгляд и покрасневшие щеки. Я почти кончал от этого непримиримого и прямого взора.

Лишь кивнуть и опустить глаза вниз, туда, где должна состояться основная часть.

Непроизвольный возглас, обозначавший признаки боли, чуть было не отбросил меня от нее, но прижавшие меня к себе руки, заграбаставшие мое тело за шею, будто величайшее сокровище, и ноги, крепко сдвинувшиеся за спиной, не дали моей трусости никакого шанса. Беллатрикс вжималась в меня сама, хоть я и чувствовал невероятную пульсирующую узость и запах крови...

Но это была Беллатрикс. Та, что ничего не боялась, та, что умела выставить меня идиотом, та Беллатрикс, которую я любил. Всегда любил.

Ее тело, ее голос, такой грудной и негромкий, но способный подняться до немыслимых высот в минуты раздражения, но никогда — в минуты страсти.

Я увидел слезы на ее глазах, снова, теперь уже не смутно. Она прикусывала губы и немного жутковато в этих сполохах огня плакала. Я же, проводив первую дорожку слез немного мутным и непонимающим взглядом, словил другую губами, прижимая Беллатрикс к себе.

Мы начали двигаться — снова в едином порыве — я сдерживал так и рвущиеся из горла стоны, оставляя снаружи лишь хрипы, а она молча плакала, чуть постанывая и впиваясь весьма острыми ноготками в мою спину.

Я был на четвертом курсе, а она на шестом.

Досмотрев воспоминание до конца, я уже было хотел идти удовлетворяться во внешний мир, потому как просмотр последнего воспоминания стал слишком основательным ударом по моему... хм... эго... Но думосброс меня даже и не спросил, и сразу по окончанию меня перенесло в совершенно другой антураж.

— Люци... — девушка сидела на бортике ванной старост, лениво пиная пену хрупкой стройной ножкой. — Люци, сволочь, откликнись!

— Да, Белла! — гаркнул немного более возмужавший я, вместе с пузырями выползая на поверхность ванны и подплывая к ее ногам с самым что ни на есть ужасным намерением. — Шта? — мне пнули пеной в рот, потому вопрос получился немного странным, но все равно вполне понятным, потому как Беллатрикс ответила.

— Ты делаешь мне предложение?

Я, признаться, чуть было не пошел ко дну.

— Сейчас?! — не вполне уместный вопрос вырвался из моих уст, заставив девушку схватиться за палочку, дабы вышвырнуть меня, обнаженного, на кафель ванной, и нависнуть надо мной подобно богине Возмездия.

— Ты, придурок, ко мне посватался Лестранж! Ты будешь что-то делать?!

— Да я! Да я же не знал!!! — я, даже не пытаясь прикрыться, вскочил на ноги и теперь уже сам навис над Беллой.

— Ты как себе представляешь, идиот, ты посватаешься после него и тебе не откажут?! Ты... ублюдок... гад... — она начала всхлипывать. — А тут еще это... "Получи Метку! Лестранж лучшая партия для тебя! Вы будете служить Лорду вместе!" А я, может, с тобой хочу!

Я обнимал ее, но тут меня пригвоздило к месту.

— Ты хочешь, чтобы я принял сторону... То есть, я пока еще не собирался...

— Ну а я ведь, — издевательским тоном начала Белла, — в этом году школу заканчиваю, если ты не забыл... А сейчас аристократам из темных родов и со Слизерина, которые хотят действовать, только в одну сторону дорога. Мне вообще остается либо за наследником Слизерина идти, либо за мужем. Но...

— То есть, ты сейчас хочешь сказать, что я для тебя всего лишь тот, кто будет рядом с тобой служить твоему этому Лорду?! Ты же понимаешь, что я хочу тебя полностью! Ты...

— Заткнись, — неожиданно жестко прозвучал ее голос. — Я возбуждена. А по поводу Темного Лорда — ни слова... — и тут она хихикнула. — Ты, кстати, скользкий. Это... мило.

— Логика твоя как обычно не поддается расшифровке... — пробормотал я. — Ну прямо дите малое...

— И это дите сейчас хочет попробовать ту необыкновенную стоячую штучку... — Беллатрикс облизнулась и заставила меня сесть прямо на бортик.

В следующий раз мы поговорили уже совершенно в другом тоне.

Я-гость следил за дерганными движениями Беллатрикс. А я-воспоминание упрямо ее не замечал.

Прием был в честь помолвки Лестранжа и Блэк. Так что, не замечать было трудно.

— Люциус, — произнес Абраксас, заставив обернуться и меня, — подойди к невесте, постарайся выразитьёё свое почтение еще раз...

— Отец... — прошипел я, — почему я вообще здесь нахожусь? Я хочу убить кого-то из них. Ты ведь знал, что я хочу Беллатрикс в жены...

— Она не твоя, — эти три слова вызвали боль в груди как у меня-меня, так и у меня-воспоминания. Но сейчас я был готов к этому, и потому даже не представлял, как я тогда не сорвался. — Она сама выбрала.

— Мое почтение будущей миссис Лестранж, — с елейной улыбкой произнес уже оклемавшийся я.

Рудольфус сейчас разговаривал с кем-то из Пожирателей... Я пока еще не стал... Но меня склоняет отец... Да и я сам, в общем-то, не против, ведь это политика, которой мне заниматься на роду написано.

— Это лишь помолвка, — прошипела она. — Она может быть разорвана... Почему ты не...

— Ты ведь сама выбрала! — прошипел, не меняя выражение лица я. — Ты выбрала его, а не меня. Поэтому прости, — в голос добавилось язвительности, — что я все еще считал тебя своим другом. А ты...

— Ты... скользкий друг... отвали...

— Скользкий? — удивился я. — Почему?

А я-гость задержал дыхание, потому как впервые вспомнил, что именно она назвала его так.

— Изворачиваешься, выскальзываешь. Просто смирился с тем, что тебе назначили Нарциссу... Ну как же, породу тогда свою блондинистую не попортишь!

— Ты... ты что?

— Отвали, пока я тебя прямо здесь не...

— Беллатрикс, у вас с Люциусом конфликт? — это подошел Рудольфус, а я лишь скрежетнул зубами. Потому как нарваться на дуэль можно было скорее с самой Беллатрикс, чем с Лестранжем. И если его я бы уделал, то вот с Беллз не уверен...

— Нет, что вы, Рудольфус, тут дело в наших делах еще со школы, — натурально сыграла Белла. — Я и Люциус дополнительно посещали чары, и мы еще с тех пор так и не решили одну маленькую проблемку...

— Ох, ну тогда ладно... — и Рудольфус отвернулся, снова выходя из зоны слышимости. Я-гость последовал за ним, то и дело оборачиваясь на Люциуса, который тоже предпочел отойти, кидавшего странные взгляды на дерганную Беллатрикс. — Я надеюсь, эта их проблемка никак не связана с тем, что Дом Блэк отказал в сватовстве именно на ней этому павлину.

Что?

Я помотал головой и попытался переосмыслить. Это что получается... Вот же...

Декорации начали исчезать, становясь тенями, и теперь меня несло обратно, в реальность...

Я слишком многое вспомнил...

ощущения в думосбросе основываются на том, как автор себе представляет смысл думосброса — освежение воспоминаний потому если кому-то что-то не нравится — этот текст не будет переправляться кардинально но писать ошибки попрошу а то вдруг я правда неправильно понял.

Глава 3. Уровень и дежурство

Понедельник — день суровый.

Грейнджер не в духе, я тоже... Сейчас хожу по всему Хогвартсу как бледная тень себя самого и с самой прошлой пятницы пытаюсь осознать тот поразительный факт, что у Грейнджер больше!

Больше!

У меня восьмой. А у нее девяточка! Мерлин, Мордред и Моргана! Да даже у Поттера — а я для удовлетворения праздного интереса и его проверил — всего семь! А у нее — девять! У Паркинсон твердая шестерка, у Гойла с Креббом — четверочка, у шестого Уизли — шесть, у последней рыжей — тоже семь, как и у Поттера... Чжоу Чанг порадовала восьмеркой, но... Что-то меня останавливает от близости с ней. Не иначе как приписка в Кодексе Рода о невозможности никаких магических необратимых связей с азиатами и африканцами.

Макгонагалл, кстати, десяточка. Но она взрослый маг. И мой отец имеет девятку. Именно поэтому я до такой степени удивился — в кого же вырастет та, что с девяткой уже сейчас?! Ведь уровень меняется на один-два при развитии со временем.

На Дамблдоре я свой артефакт проверять не рискнул, а вот на Крестном, когда тот отвернулся... Такая же десятка. Есть, конечно, мифический тринадцатый уровень Силы, но, мне кажется, даже директор дотянет только до двенадцати. И то, насколько я понял, личную силу директора нельзя мерять также, как и силы остальных — ведь ему помогает хогвартское место силы, находящееся в Запретном Лесу. Эту информацию можно было нарыть в свободном доступе, правда, только в трактатах на англосаксонском жуткой давности, и, конечно же, не в школьной библиотеке.

Я проверил всех слизеринок и всех тех, кто мне нравился хотя бы внешне с других факультетов. Подошло очень мало. Чистокровки — либо все помолвлены, либо встречаются уже с другими... Мне это, может, и не помешает, но вот ко всему — необходимо, так сказать, сорвать цветы, чтобы уравновесить магию... А к пятому курсу, особенно после нашествия дурмштранговцев и шармбатонцев, virginity стала редким явлением.

Хм... Не в духе я — это понятно отчего, а вот что с Грейнджер...

Тут история решила умолчать, но я решил не заморачиваться и пойти оторваться на тех, кто мне вряд ли сумеет ответить. В общем-то не от того, что они слабее, а по той причине, что просто будут в воздухе... И слишком далеко. Тем более, Уизела необходимо мотивировать на нормальную игру — ведь я слышал, что его взяли только потому, что он друг Поттера.

— Эй, Уизли, — проорал я, усилив себя немного Сонорусом, — ты, видимо, собираешься использовать метлу для подметания поля, а не для защиты колец! Как ты на этом вообще летаешь?!

— Эй, Джонсон, что за прическа, — поддержала эстафету Паркинсон, сидящая рядом ниже вместе с Забини и Гойлом. Кребб приземлился возле меня и увлеченно пережевывал шоколадную лягушку, уже которую по счету, складывая карточки возле себя в аккуратную стопочку. Гойл так выделился, потому как, мне кажется, он неровно дышал к Миллисент Бултсроуд, что сидела ровно перед ним. — Кто придумал, чтобы волосы выглядели как черви?

— Да ладно тебе, Панси, — не убирая Соноруса, захихикал я, — это, между прочим, древняя прическа, дрэдлоки называется... Да и ей идет, если присмотреться.

Я снова захихикал.

Джонсон явно услышала мое мнение, и она точно знала, что такое дрэдлоки. Ну, я ее просто только что обвинил в том, что она не причесывалась пару месяцев — вот и все... Хе-хе...

Но это не помешало девушке отправить мяч в Поттера, а тому — отбить его в сторону Уизли.

Тот настолько обрадовался своему внеплановому успеху, что запустил в Кетти Белл мячом так, что у той... кхм... срикошетило. Кровь пошла, кажется — Уизли ведь засуетились что-то подозрительно...

Эх, а ведь у нее восемь! Хотя мне не светит, я подозреваю. Слишком уж гриффиндорка, да и не совсем в моем вкусе, хотя я бы мог и потерпеть.

— Вот сапожники! — выдал я, когда понял, что близнецы решили остановить кровь из носа не обычным целительным заклинанием, а каким-то из своих дебильных и несомненно травмоопасных изобретений...

— Гриффиндор — сапожники! — подхватила свита, расхохотавшись.

А я лишь цокнул языком и ловко словил собравшуюся было упрыгать шоколадку. Начал есть с лапок. Лапки забавно дергаются.

А ведь сегодня мне еще с Грейнджер патрулировать, спасибо декрету от папочки... А завтра — так вообще заниматься...

Я мысленно застонал. Ведь не смотря на компетентность и высокий уровень знаний Грейнджер в чарах, она была узколобой гриффиндоркой в своих убеждениях. И магглой к тому же. Хоть я и избегал слова "грязнокровка", причем не только к ней, а в целом, чтобы ушло из привычки, тут оно было вполне уместно, потому как борьба за права домовых эльфов, вдохновленная психом Добби, была бредовой. Да и эти придурковатые вязаные вещи...

* * *

— Да что ты понимаешь, Грейнджер... — устало говорил я. — Ты гриффиндорка, а значит тебе бесполезно сейчас что-либо утверждать. Все носишься со своим говнообществом... — я лениво растягивал слова, держа перед собой палочку с люмосом на ней, и шел в пол оборота к девушке. — А ведь мы с тобой изучаем связь разумного фамильяра... А это очень похоже на связь волшебника и домового эльфа... Кстати, а ты ведь еще поддерживаешь отношения с Крамом?

Девушка вздрогнула и язвительно проговорила.

— А тебя это с какой стороны волнует, Малфой?

— Да вот, знаешь, хотел его через тебя попросить о подтверждении того факта, что их Домовые являются духами жилища и связаны непосредственно с жилищем и лишь косвенно с жильцами. А домовые эльфы, являясь магической расой, при этом катастрофически зависят от магии, причем не внешней, а людской, поступающей по связи с волшебником или его Мэнором. Они ведь тебе не толкиновские эльфы... — тут я осекся, понимая, что Грейнджер смотрит на меня во все глаза. — Что?

— Ты... Ты что, читал "Властелин Колец"?

— Мне гораздо больше понравился "Сильмариллион". "Свет погас, но наставшая Тьма была больше, чем просто потерей света. В тот час родилась Тьма, что казалась не пустой, а живой тварью — ибо она порождена была злой силой из Света и владела мощью проницать взор, входить в сердце и душу и покорять волю..." Или помнишь тот момент... Проклятие валарами нолдор?

— О... — Грейнджер хитро прищурилась. — А как тебе: "Мир, который нас окружает, огромен. Ты можешь оградить себя стеной и запереться от этого мира, но самого мира тебе не запереть."

Я ухмыльнулся.

— Это не из "Сильмариллиона". Это "Властелин Колец". Кстати, я почти уверен, что Толкин был сквибом или магом! Ведь такая магия, в принципе, возможна, а обычный человек, мне кажется, не смог бы так точно описать некоторые явления... Да и остров нуменорцев, чем не Атлантис?

— Да ну, — почти беззлобно огрызнулась Грейнджер, заинтересовавшись, что было видно по