Битва за Землю

Это было правильным решением — флот вторжения необходимо было лишить центрального командования. Любой ценой. Это понимали и Николай, наблюдавший за сражением из ситуационного зала Весты, и Майкл Томпсон, лично руководивший действиями эскадры из боевой рубки одного из мониторов.

И американцы в конце концов поймали центаврского лидера, зайдя одновременно с четырёх сторон. Приблизившись на дистанцию в восемь мегаметров мониторы начали хладнокровное избиение гигантского корабля. Три из четырёх, почти одновременно выпущенных снарядов, попали в цель, раздробив в пыль крупные фрагменты кромок восьмикилометровой шайбы. Телепатический вопль, многократно усиленный техническими системами гиганта, внезапно оборвался, спровоцировав облегчённый выдох у Семёна, почти контуженного этим ментальным ударом.

Мониторы дали ещё один залп, разломивший флагмана центаврского флота на части, после чего Томпсон уравнял скорость своего монитора с обломками и выслал на самый крупный из них досмотровую партию.

Корабли уцелевшей части центаврского авангарда, которых осталось почти две сотни, выходили из боя, устремляясь к Земле. Их не преследовали. Во втором флоте после первой стычки уцелело всего пять крейсеров, причём один из них — "Теодор Рузвельт" — потерял ход. На нём вышел из строя гравитационный двигатель. Получив заверения командира крейсера в том, что реакторы не повреждены и экипажу ничего не угрожает, командующий вторым флотом принял решение уходить. Потом, когда всё закончится, за крейсером можно будет выслать буксир.

Мониторы были сильно избиты, утратили некоторое количество орудий, но всё ещё оставались вполне боеспособными. Сработанные на основе двадцатикилометровых железоникелевых астероидов, они вообще были практически неубиваемы. Плотность структуры этих носорогов космоса была всего в два раза меньше, чем у стальных слитков. Не сильно уступая крейсерам в быстроходности, мониторы обладали существенно меньшей маневренностью, но это, как и плохое зрение у земных носорогов, было не их проблемой.

Третьему флоту досталось больше. Из крейсеров сохранили ход и боеспособность только "Калькутта" и "Бангалор". Остальные тринадцать имели разную степень неустранимых повреждений, от полностью фатальных, как у "Карачи", "Бхопала" и "Канпура", от которых остались только сплюснутые остовы, до просто весьма серьёзных, как у "Мумбаи", оставшегося без существенного фрагмента корпуса. Командующий третьим флотом Ранджит Сингх распорядился снять с них на мониторы уцелевших членов экипажей, клятвенно пообещав вернуться потом за телами погибших.

Индийские мониторы были избиты ещё сильнее американских. Их поверхность напоминала лунный ландшафт. Но они всё ещё оставались управляемыми и, с некоторых сторон, даже могли стрелять.

Веста пока вообще не имела повреждений, так как центаврские корабли разбегались от неё как ошпаренные и ни один из них, так и не рискнул приблизиться к гигантскому астероиду на расстояние, позволяющее эффективно использовать энергетическое оружие. Сейчас она, хорошенько разогнавшись, неслась к Венере, в тени которой прятался арьергард центаврского флота, состоящий из ста шестидесяти больших кораблей, с массой покоя более двух миллиардов тонн. Николай предполагал, что, с высокой долей вероятности, это транспортники, везущие живых центаврийцев. Именно для того, чтобы иметь возможность помножить на ноль этих "мирных переселенцев" он сохранил в целости первый флот.

— Я целиком и полностью одобряю выбор центаврийцев, — заявил Николай, повернувшись к Новикову. — Планета Бурь — это именно то место, где должен закончиться их многолетний перелёт. Будем оттеснять их к Венере и, если хотят, пусть на неё десантируются. Ну, или падают. Мы не будем этому препятствовать. Как вы считаете, Пётр Николаевич, им там понравится?

— Я считаю, что их вкусы и пристрастия — это последнее, чем мы должны интересоваться, — ответил вице-адмирал. — Явились в гости незваными, пусть довольствуются тем, что дают и не капризничают. Вот только хватит ли у нас сил справиться с такой оравой?

— А мы очень постараемся. Чего не сделаешь, чтобы уважить дорогих гостей. А индусы и американцы нам в этом помогут. Вот, кстати, и Томпсон нарисовался.

На экране возникло изображение командующего вторым флотом, шедшим к Венере параллельным курсом в полутора сотнях мегаметров от Весты. Задержка сигнала составляла всего половину секунды, и практически не мешала общению. Доложив о потерях, вице-адмирал сообщил новость, ради которой, собственно, он и посылал досмотровую партию к обломкам центаврского флагмана:

— Пробив вход в ходовую рубку флагмана, энсин Рейли обнаружил там расколотый крытый бассейн, в котором валялись два десятка крупных осьминогов. Мы воюем с головоногими! Даю видео.

Посмотрели, впечатлились.

— Спасибо, адмирал, это очень важная информация, я сейчас передам её на Землю. До Венеры нам идти ещё полчаса. Объединяйтесь с третьим флотом, рассредоточивайтесь и заходите от Солнца, первый флот обойдёт Венеру с противоположной стороны, а я пройду над Северным полюсом. Задача — прижать их к планете. Пусть лезут в атмосферу.

— Им там не понравится!

— Как говорил один из наших президентов: " Нравится, не нравится, терпи, моя красавица".

— Прямо так и сказал?

— Да, я своими ушами слышал. У него было ещё несколько крылатых выражений. Потом как-нибудь расскажу. А сейчас мы должны загнать этих головоногих в венерианский ад. Действовать преимущественно мониторами. Крейсера держите на второй линии и используйте исключительно для ликвидации попыток прорыва. Сигнал к атаке я подам сам. Выходите на исходную.

— Сократ передай видео и сопутствующую информацию командующему четвёртым флотом и на Землю. Пусть доведут её до всех военнослужащих. Это должно повысить их мотивированость. А сейчас соедини меня с командующим третьим флотом.

Быстро поставив задачу Ранджиту Сингху, остатки флота которого медленно догоняли объединённую группировку, он встал и приобнял вскочившего со своего кресла Новикова.

— Пора, Петя, иди и постарайся уцелеть. Вылет по готовности.

— А это уж как получится, — ответил вице-адмирал. — На рожон сам не полезу, и остальным не дам, но в бою всякое бывает. До встречи, Николай Александрович.

— Александр Фёдорович, — обратился Новиков к Громову. — Выпустишь нас?

— Выпущу, Пётр Николаевич, не волнуйтесь. И назад потом запущу. Вы только возвращайтесь!

— Да куда же я денусь с подводной лодки? — пошутил Новиков, начинавший военную службу подводником. И направился к двери.

— Минутку, Пётр Николаевич, — остановил его Семён Дубовкин. — Закрывайтесь там. Помните, как я вас учил? И остальных предупредите.

— Спасибо, Семён, я помню. До встречи.

Вице-адмирал перешагнул комингс и аккуратно закрыл за собой тяжёлую защитно-герметическую дверь.

— Сократ, твоя задача провести Весту над Северным полюсом Венеры в двадцати пяти мегаметрах от её поверхности, после чего осуществить полуоборот со снижением до двенадцати мегаметров и занять позицию над геометрическим центром группировки центаврских транспортников. Отстрел начинай с тех, что занимают более высокие орбиты и находятся по краям группировки.

Тем временем в кратере Рея-Сильвия медленно отъехал в сторону огромный участок его стены, расположенный у самого дна, открывая вход в жерло гигантского наклонного тоннеля, ведущего в недра астероида. Из отверстия один за другим вылетели пятнадцать тяжёлых внутрисистемных крейсеров первого флота. После этого мегалит мягко скользнул на место. На Земле ничего подобного не было бы возможно даже теоретически, но на астероиде, где сила тяжести составляла всего два процента от земной, этот невероятный проект был успешно осуществлён.

Перестраиваясь на лету, крейсера полетели к Венере.

Только после того как Веста облетела планету, Николай смог увидеть, что из себя представляли центаврские транспорты, скрывшиеся за Венерой сразу после оверсана. Это были уже не тарелки, а, скорее, низенькие бочонки. При двухкилометровом диаметре их высота составляла почти полкилометра. Сейчас они роились за Планетой Бурь в двух-трёх мегаметрах от её поверхности, по всей видимости ожидая момента, когда авангард центаврского флота сломит сопротивление землян и очистит Землю от агрессивной фауны. Появления её представителей на венерианской орбите центаврийцы не могли представить себе даже в ночном кошмаре.

— Начали! — скомандовал Николай и, спустя чуть больше половины секунды, один из крайних бочонков пропал в ослепительной вспышке. Через несколько секунд такая же вспышка мелькнула с противоположной стороны роя. Двести пятьдесят квадрильонов Джоулей одномоментно выделившейся энергии — это чудовищно много. Бочонки, масса покоя которых существенно превышала два миллиарда тонн, разносило в клочья. Головоногие, находящиеся в поражённых транспортах ничего не успевали почувствовать и не могли как-то отреагировать. А вот остальные заволновались. Их было много, очень много. Первым почувствовал эту ментальную волну Семён Дубовкин и отгородился, поставив мысленный блок. Потом, когда в работу включились мониторы и крейсера, надеть воображаемый шлем пришлось даже Николаю.

Пушки Гаусса мониторов и крейсеров были значительно слабее и не могли уничтожить центаврские транспорты одним попаданием. Но, в большинстве случаев, выводили из строя их гравитационные двигатели. Остальное довершало притяжение планеты. Неуправляемые бочонки отправлялись в последний полёт по траектории, заканчивающейся в плотных слоях атмосферы, которые отстояли от поверхности планеты на сотню километров. А дальше начинался форменный ад: давление под сотню атмосфер, температура до полутысячи градусов Цельсия, облака серной кислоты. Но сначала, ещё в тропосфере, центаврским транспортникам предстояло встретиться с ветрами, дующими со скоростью около ста метров в секунду, которые хорошенько погоняют и покрутят гигантские керамические банки ещё до того, как те будут смяты чудовищным давлением.

Некоторым из сбитых транспортов, совершавшим скоростное маневрирование непосредственно перед ударом стальной болванки, предстояло долго крутиться вокруг планеты по сужающейся спирали. Другие падали почти отвесно. И те, и другие были плотно набиты десятками тысяч телепатов, каждый из которых вносил свой вклад в царившую над планетой ментальную какофонию. Этот "белый шум" помешал Семёну Дубовкину вычленить из общего ора команду, поданную одним из тех, кто имел право на отдание подобных приказов. И земляне пропустили момент, когда оставшаяся часть роя одновременно бросилась в рассыпную.

Их было около сотни. Сократ успел поразить шестерых. Ещё одного, бросившегося в самоубийственную атаку, принял на восточное полушарие. Удар был знатным, но менее значимым, чем от Оки, которая попыталась бы протаранить карьерный БЕЛАЗ. Ну, тряхнуло немножко, да черепки в стороны полетели. Веста в юности бодалась с немаленьким планетоидом, и ничего, уцелела. Только вот шарообразную форму утратила. И потеряла возможность именоваться карликовой планетой, навеки оставшись самым большим в Солнечной системе астероидом.

Четырём крейсерам и одному из индийских мониторов пришлось значительно хуже. Пошедшие в самоубийственную атаку транспортники центаврийцев, воспользовались численным преимуществом, и пёрли по прямой, стараясь любой ценой уничтожить редкую сеть земных кораблей. Размен был слишком неравноценным, и земляне старались уворачиваться от таранных ударов. "Калининград", "Воркута", "Бангалор" и "Билл Клинтон" — увернуться не смогли.

При столкновении морских или речных кораблей один из них может остаться на плаву. В космическом бою на это нет никаких шансов. От слова вообще. Слишком велики массы и скорости сталкивающихся гигантов. Крейсера сминались как консервные банки, а центаврские транспортники просто рассыпались в труху. Другое дело мониторы, которые в прошлой жизни были железоникелевыми астероидами. Двадцатикилометровый "Цейлон" выдержал столкновение с атаковавшим его центаврским транспортником, уберёг почти половину команды и, главное, командующего третьим флотом Ранджита Сингха, но потерял ход. Атаковавшему его транспортнику повезло куда меньше — тот развалился на мелкие кусочки.

Двадцать шесть транспортников прорвались. Двух из них срезал вдогонку Сократ, ещё одного стреножила "Россия", шедшая под флагом вице-адмирала Новикова. Остальные двадцать три ушли в отрыв. Семнадцать из них рванули в сторону Земли, а шесть повернули к Солнцу.

— Командирам крейсеров приказываю организовать преследование транспортников, идущих к Земле — прогремел приказ маршала космофлота, тут же отрепетованный Сократом. — Старший — вице адмирал Новиков. Пётр Николаевич, распределите цели таким образом, чтобы у каждого была своя.

Крейсера устремились в погоню.

— Сократ, — радируй командующему пятым флотом, что шесть центаврских транспортников ушли в оверсан. И сбрось ему все данные по их траекториям. Пусть организует им встречу на той стороне.

Маршал знал, что сигнал до Психеи через ретрансляторы будет идти долго — больше двадцати минут. Но всяко быстрее, чем центаврские транспортники, рванувшие по более короткому пути. И Жан Кинтен успеет выдвинуть им навстречу перехватчики. А вот встретятся они или нет — это целиком и полностью будет зависеть от французских пилотов.

— Мониторам — добить подранков, — подал Николай следующую команду. — И снять экипаж с "Цейлона".

— Александр Фёдорович, — теперь он обратился к Громову. — Выпускайте Добрыню Никитича и организуйте силами его швартовой команды погрузку на Весту остовов погибших крейсеров. Складывайте их в кратер Рея-Сильвия, с противоположной стороны от входа. И закрепите хорошенько. Как закончите, пусть буксир цепляет "Цейлон" и потихоньку чапает с ним к Гигее.

— Ты как? Отпустило? — спросил он у Семёна Дубовкина.

— Уже легче, — ответил тот, яростно массируя голову. — Их там, похоже, как бы не миллионы. Были. Теперь совсем мало осталось. Но вопят всё ещё сильно.

— Скажешь, когда закончатся, — попросил Николай. — Я уже сейчас ничего не чувствую.

Погрузка могла занять много времени, но командующий космической обороной не собирался бросать вдали от Земли тела своих подчинённых. Нечего им делать в венерианском аду. Космофлот своих не бросает. Даже мёртвых. Все они на Луне будут извлечены из покорёженных чудовищным ударом металлоконструкций и переданы родственникам для захоронения. За счёт флота, естественно. По первому разряду.

А к Земле сейчас можно не спешить. К тому времени, как Веста сможет разогнаться, там всё уже должно закончиться — комические сражения скоротечны. Да и семнадцать тяжёлых внутрисистемных крейсеров, мчащихся туда на всех парах — это точно не фунт изюма.

В том, что все командиры крейсеров справятся с заданием и уничтожат центаврские транспортники, командующий не сомневался, потому что на каждый крейсер приходилось всего по одному транспортнику. А зря. Слишком велика оказалась фора.

И напрасно волновался по другому поводу: смогут ли перехватчики пятого флота вовремя обнаружить в околосолнечном пространстве беглецов, рванувших наутёк почти по самому краю фотосферы Солнца?