Не буди ведьму_Первая книга цикла

Итак, разбавив нашу женскую компанию, Саша заодно решил попытаться научить меня уму-разуму, в смысле, правилам магии. Его просто бесило то, что я не применяю никаких заклятий, не знаю латыни и прочего, а без лишних усилий использую силу мысли. Ему-то пришлось долго и упорно учить рецепты, высчитывать передвижения планет, добывать все эти жуткие ингредиенты вроде летучих мышей и прочего... Короче, я подозревала, что его идея с тренировкой и воспитанием меня — всего-навсего попытка поиздеваться над более сильной ведьмой.

Для обучения он продуманно выбрал местечко возле психбольницы, где когда-то и сам тренировал способности, заодно отдыхал и наслаждался обществом местных пациентов. С одной стороны, здесь редко кто-то бродил (кроме маньяков, наркоманов и бомжей), с другой — даже если нас и увидели бы — никто не поверил бы в россказни о сверхъестественном!

— Прицелься, — наставлял Саня, указывая на подвешенный к ветке дерева воздушный шарик в двадцати шагах от меня. Я же в этих сумерках не видела ровным счетом ничегошеньки. Но с умным видом изображала почтительную ученицу.

— А теперь... — он обернулся к Римме. — Ведро с водой готово?

Подруга кивнула. Это уже не первая попытка научить меня стрелять огнем, которая не двинулась дальше проклятой фразы: "Прицелься". В прошлый раз я подожгла не шарик, а все дерево. Мы, как трое придурков, бегали вокруг него и вопили, не зная, что делать: вызывать пожарных или самим скрывать следы своей игры с магическими силами. Тогда же выяснилось, что мне под силу вырвать дерево с корнем и катапультировать его в ближайший водоем. Проблема в том, что это отнимало слишком много сил, и моим друзьям пришлось тащить меня, храпящую, домой на себе.

— Точно прицелилась? — на всякий "пожарный" уточнил Саша, опасаясь повторения прошлого инцидента.

— А то! — подмигнула я.

— Не смешно! Я у тебя спрашиваю: прицелилась или нет? — прикрикнул на меня парень.

От злости я изобразила из пальцев композицию... в форме пистолетика и якобы выстрелила в цель. Как ни странно, мне повезло — загорелся шарик, а не окружающее.

— Офигеть! — выдавила подруга и бросилась меня обнимать, от радости опрокинув ведро на Сашку. Он разразился свойственной ему странной речью, из которой мы поняли только два слова, и то непечатных. Наш друг-админ умел изысканно применять в нецензурной брани словечки из компьютерного сленга.

— Все! Домой! — рявкнул он, потрусив ногой.

— Хочешь, я тебя сейчас за несколько секунд высушу! — предложила свои услуги я, и даже в темноте парень побледнел, замотал головой и с криком: "Я сам!" — легким движением руки превратил свою одежду... в сухую, но севшую на два размера. Римма хохотала, согнувшись и держась за живот. Саша осматривал плод своей магии, недовольно косясь на рукава в две четверти.

— Очень женственно! — подначивала Римка, едва сдерживаясь, чтобы не взорваться истерическим смехом. Судя по тому, как она покраснела, ей это давалось с трудом.

— А от тебя женственностью вообще не пахнет! — отомстил маг.

Римма принюхалась — чем-то пахло, но, кажется, духами. Теперь смеялась я. Иногда за этой парочкой очень интересно наблюдать. За грубыми и порой сальными шуточками скрывались мягкие намеки на нечто большее, чем дружбу.

— Домой? — уточнила я, сдерживая смех.

— Только не в трамвае! — обижено буркнул парень.

— А, значит, в автобусе ты так поедешь... — не унималась Римма, доводя мага до бешенства.

Домой мы возвращались окопами, парком и темным проулком, чтобы никто нас не заметил. Только алкоголики и наркоманы посмеивались над нами, но им Сашка мстил лично: только слышал смешок позади, как все бутылки и шприцы вдребезги разлетались.

Если суммировать все, чему меня за все это время научил маг, то выводы были следующими: 1. Любая мысль, каждое желание — нечто невидимое, пока ты не захочешь, чтобы оно материализовалось, а для этого достаточно просто представить! 2. Любой предмет может стать вместилищем волшебства и заклинаний, стоит только наделить его частичкой собственной силы — так появляются всякие амулеты и прочее. 3. А вот магом стать не всякому по плечу — на это разрешение надо. Причем не от кого-нибудь, а от самой Вселенной! 4. Я — вопиющий случай несправедливости! Потому как пользуюсь всеми привилегиями без особого напряжения на нервную систему или физическое тело. А силища моя растет в геометрической прогрессии. И это главная причина, по которой Сашка меня слегка ненавидит, по-дружески. Друзья вообще начали делать ставки по поводу моих возможностей и заключали разнообразные пари. К примеру, как-то в выходной я вознамерилась показать родителям, какая у них замечательная дочь: в квартире порядок, ужин готов и т. д. Естественно, первым делом я принялась за уборку и объявила войну притаившейся на шкафах пыли. Римка пришла ко мне в гости и вместо того, чтобы помочь, усиленно изображала статую, сидя на диване. Чтобы ей не было скучно, я позволила растерзать мой гардероб. Но увы, это подруге настроения не подняло.

— Слушай, — обуяло ее слишком внезапное и веселое настроение (я уже тогда заподозрила что-то неладное). — А летать на метле пробовала?

Я уставилась на нее как на, мягко говоря, ненормальную. Хотя кто из нас мог похвастаться той самой нормальностью?

— Ну, ты же ведьма. Уже по определению должна уметь летать как минимум на метле. Так, где у тебя здесь инструмент? — Римма, приняв серьезный вид, направилась к кладовке, саркастично прокомментировала содержимое и побрела в кухню, где обнаружила веник. Заявив "на безрыбье и такое сойдет!", она протянула предмет мне.

— Я на это не сяду! — сопротивлялась я, осматривая ведьмовское средство передвижения.

— Извини, ступы нет, — пожала плечами Римма и снова подтолкнула. — Только если осмелишься летать в тазике! Могу принести.

Судя по выражению ее лица, любое сопротивление она восприняла бы как кровную обиду. Подруга ждала моего выбора: между тазиком и веником. Я представила себе эту картину. Волосы развиваются по ветру, на лице священный ужас, и я гребу по воздуху веником, сидя в тазике... Мечта психоаналитика!

— По тебе психбольница плачет!

— Давай садись! — не отставала подруга, и я поняла: пара секунд — и меня больше не будут ни уговаривать, ни спрашивать, а силой усадят!

Я закрутила носом и наотрез отказалась от глупой идеи. Тогда Римма, добрая душа, принесла мне швабру. Я покрутила ее в руках, осматривая деревянное чудо, а потом подумала "была ни была" и оседлала предмет. Вошла в кураж и исключительно ради шутки пару раз подпрыгнула. И... ничего.

— Может, тебе нужен толчок с высоты? — задумалась Римма, и меня стало пугать, с какой серьезной мрачностью она это говорит. Неужели, решила дать мне волшебный пендель прямо с балкона. Тогда я буду лететь весело и красиво со второго этажа прямо на асфальт.

Но все же после долгих уговоров максимум, на что я согласилась — свалиться с дивана. И вот, зажав швабру между ног, чувствуя себя дурой полной, прыгаю на пол в надежде взлететь. В результате падаю и неудачно подворачиваю лодыжку.

— А, может, надо голышом? — не унывает подруга, не обращая внимания на меня, корчащуюся на полу.

Швабра со свистом рассекла воздух прямо над ее головой. Женщина-кошка успела увернуться от козней разъяренной ведьмы и, убежав, закрылась в туалете, прокричав, что не выйдет, пока я не утихомирюсь. В свою очередь я пообещала унять гнев лет через двести с лишним, а чтобы выкурить подругу из укромного места, отправилась на кухню и поставила на плиту разогревать сковородку. На приятный запах подогретого постного масла и подрумянивающегося лучка кошка покинула схованку, объявившись на кухне.

— Ладно, испытания откладываются до лучших времен! — заявила она, усаживаясь за стол.

— Тогда проведем другие. Я прицеплю на тебя колокольчик и бантик. Будешь по ночам бегать. Кошка ты или нет? — ей эта идея не понравилась так же, как мне испытание полетов. Так что глупые шутки по поводу ведьм и черных кошек мы отложили в самый дальний шкаф... А вечером я заметила, как подруга отдавала магу 50 грн., с сожалением констатировав, что летать "наша ведьма не умеет". И добавила: "Попа, наверное, тяжелая, мешает подняться в воздух". За такой комплимент я ее чуть не придушила.

Глава 6. Рабочие будни

Главное в обучении магии — уметь управлять эмоциями. Сашка натренировал меня методом шокотерапии. Он изображал из себя маньяка, выскакивающего из-за угла, и как правило, напарывался на мою коленку... попадающую в причинное место. "У тебя нервы ни к черту! — выкрикивал он, придерживая обеими руками самый важный и болезненный орган. — Зато реакция... Почему не магией?"

— Зачем силы зря тратить? — здраво размышляла я.

— Ладно, поумнела! — констатировал друг. — Но как была вредителем, так и осталась! Учись контролировать себя!!! Постарайся продержаться без истерик и злости неделю!

— Не сможет! — усомнилась во мне Римма.

— А вот смогу! — утверждала я.

— Посмотрим!

И мы заключили пари. Я очень старалась держаться паинькой и не реагировать на внешние раздражители. Так что как могла подымала себе замечательное настроение, несмотря ни на понедельник, ни на орущую с боку Жанну Сергеевну.

"Мне фиолетово!" — повторяла я волшебную мантру и в упор не замечала начальницу. Жанна пятнадцать минут разорялась, а я, напевая песенку, самодовольно болтала ножками, вертясь в кресле — чем доводила ее до приступа ядоизвержения. В итоге, глупая начальница, не выдержав моего пренебрежения, удалилась прочь.

— А ты совсем стала непроницаемая! — в аппаратной появилась техник Зина. — Я, конечно, советовала тебе когда-то не принимать все близко к сердцу. Но такого эффекта не ожидала!

— А мне нравится! — злорадствовала я. — Пусть попсихует. Мне ее даже жалко, иногда... но не сегодня!

Зина рассмеялась, начиная считать меня мелким и противным чудовищем. Только она ушла на свое законное рабочее место, как до меня снизошла ее высочество Светлана — великомученица эфирная! Блондинка с наглой мордой, просившей кирпича, прошла в студию, покачивая тазобедренными суставами. И на кого она хотела произвести впечатление? Мне ее пятая точка привлекательной не казалась.

Ведущая разложила перед собой бумаги с новостями, вчитываясь в каждое слово и проговаривая про себя. А мое одиночество разбавила болтушка Кристина.

— Приветик! — не терпевшая жуткой атмосферы с недавних пор царившей в редакции, она пришла спокойно попить у меня чай и посплетничать.

— Чего такая расстроенная? — заинтересовалась я ее мрачностью.

— Хочу предупредить! — промямлила коллега. — Не знаю, что ты там сделала Жанне, но она собирается писать на тебя докладную!

— Вау! Вторая! Миленько! — съехидничала я, начиная злиться. Кристина же, не обращая внимания на мою занятость, продолжала делиться последними слухами.

— Ты знаешь, что Жанна своей толстой задницей теперь обнимает два стула? — убедившись в полагающейся реакции, то есть моем достаточно вытянутом лице, редактор пояснила. — Ей добавили полставки зама по второй волне вещания!

В последнее время я заметила, что наша шефиня проводила странную, неподдающуюся анализу политику разделения: увольняй и увольняй. Ей совершенно не приходило в голову, что люди работают здесь на голом энтузиазме. Нам просто нравилась наша работа, общество и атмосфера — домашние и уютные.

Вместе с Кристиной ушла и Света, ругая технику. Она снова просила Зину проверить микрофон.

— В него вселился злой дух! И ты ему не нравишься! — пошутила я. — Вот станешь доброй, и он перестанет бить тебя током!

— Это ты его подкрутила! — завопила ведущая.

— Нет, я даже не знаю, где крутить надо! Это все влажность! — коварно улыбалась я. — И злой дух!

Ей хватило сил только надуть губы, топнуть ногой и хлопнуть дверью.

В аппаратной зазвонил телефон.

— У нас совещание, поднимайся! — позвала меня Кристина, и я подозревала, что меня не просто так пригласили на летучку.

В кабинете зама генерального по радио привычно царила неразбериха. Старые заслуженные дикторы ссорились. Молодые, с первой волны, сгруппировались вокруг своей предводительницы, чтобы при случае опасности можно было спрятаться за ее широкую спину. Но сколько попыток они не предпринимали, Жанна обычно выпихивала их на общее осмеяние. Молодежь нашей, второй, волны традиционно заняла места согласно купленным билетам в так называемом "растрельном ряду" — перед самым взглядом высшего начальства. Мы впятером сидели на трех стульях. До официального начала, наш главный, приподняв толстенные очки, поднес к самому глазу мобильный, пытаясь набрать номер (а может, прочитать сообщение).

— Смотри, филин сове звонит! — шепотом произнес Вадик, кивая на главного. Это услышали и девочки-редакторы: Кристина, Ксюня и Юля. Все пятеро подавили смешок, мгновенно вызвав зависть у коллектива первой волны. Мы придерживались лозунга: "Улыбайтесь! Это всех раздражает!".

— А филин знает, что не уважаемая всеми Жанна сегодня на его пороге нагадила спреем для подкраски обуви? — уточнила Юля, вспомнив о досадном эпизоде.

— Не. Но уборщица ругается с утра — оттереть не может! — ответила Ксюня.

— Вот дура! Она что, не могла газетку подложить? — не понимала я, но уже ничему не удивлялась. После нескольких лет работы здесь к идиотизму некоторых личностей просто привыкаешь.

— Она мозг вчера еще с техниками пропила! — шепнула Ксеня.

Филин опомнился, объявил начало сеанса разбора полетов и двадцать минут рассказывал о недочетах в работе редакторов. Я же сидела, спрашивая себя — зачем я здесь? Ответ последовал неожиданно.

— А еще! — зыркнул на меня филин своими увеличенными очками глазищами. — Со звукорежиссерами творится непонятно что! Пьют, не приходят на работу, в эфире — один брак! Постоянно склоки с главным редактором! Да, Вербная?

Знаете, как выглядят голодные пираньи? Ну примерно также, как мои коллеги в данный момент. Они все уставились на меня.

— Нет! Василий Федорович, вы прекрасно знаете, что я не пью, на работу прихожу за двадцать минут до начала эфира и в мою смену брака нет! Я, сами понимаете, "за связь без брака!" — Припомнила я наш излюбленный шутливый тост радийников на корпоративах.

Начальник отдела связистов глупо и подавленно хихикнул, за что заслужил неодобрительный взгляд рядом сидящего диктора.

— Но если вам не нравится такое положение дел, вы можете за ту же оплату поискать менее профессионального, выпивающего звукорежиссера. Это ведь легко, что пальцами щелкнуть! — не смогла удержать язык за зубами я и широко ему улыбнулась.

— Ага, — раздался рядом приглушенный шепот Вадика, который услышали все. — Мы так уже три года щелкаем, чтобы еще одного в смену найти!

Моя речь, хоть и правильная, возымела обратный эффект, так сказать, "от противного" — все противные в кабинете стали роптать. Оказывается, на меня столько компроматов состряпали! Друзья по волне пытались отстоять меня, защитить. Однако, меня все поливали и поливали грязью. Еще чуть-чуть — и дошло бы: "На костер ее!". Мне стало так противно! Я закрыла глаза и представила, что всего этого нет. Что нет шума! Открываю глаза — чувствую, что гляжу на аквариум!