Эльфийская кукла

— Салданах один из самых авторитетных наших магов. Его почитают очень многие эльфы. Но он ведет себя странно. Очень странно. Покинул круг фаермелленов, обосновался тут, в Уэссе, построил заколдованную башню и никого к себе не пускает.

— Тогда последний вопрос, Офир. Слышал я однажды о том, что кукла Меаль принадлежит королю Лансана. Якобы из-за нее братья и воюют. Тогда что за кукла хранится у Салданаха?

— Этого я не знаю. Спроси самого Салданаха, может, он тебе скажет.

В голосе Офира явно прозвучала издевка, но я не обиделся. Я понял, что эльф и так рассказал мне слишком много. Видимо, проникся ко мне доверием.

— Спасибо за интересный рассказ, Офир, — сказал я, вставая. — И все-таки, поможешь мне встретиться с Салданахом?

— Я не знаю, что затеял Череза, но он давно враждует с Салданахом. Считает, что именно Салданах виновен в бедах нашего народа. Я попробую тебе помочь, но мне нужна информация.

— С чего начнем?

— У Черезы должны быть важные сведения о башне Салданаха. Забери их у него и принеси мне, а я попробую разобраться.

— Хорошо, я все понял. — Тут я вспомнил про девушку в псевдошотландском прикиде. — Слушай, а где мне найти девчонку, которая у тебя была? Может, я смогу ей помочь?

— Нет, рокарец, ты явно ненормальный, — Саламэль посмотрел на меня с жалостью и уважением. — Ищешь проблем? Наверное, ты ни разу не имел дело с вампирами. Не советую.

— Ну, так все-таки, как мне ее найти?

— Она придет ко мне завтра утром. Мы договорились. Так что подходи и попробуй с ней пообщаться. Может, тебе удастся отговорить эту строптивую бабу от охоты на вампира. У меня не получилось.

Я понял, что Саламэль сказал мне все, что собирался сказать, и торчать здесь дольше не имеет смысла. И тут, уже в дверях, я вспомнил про то, что рассказал мне местный олдермен.

— Да, вот еще что, — сказал я, глядя на эльфа. — Тут местные рассказали мне про какую-то банду лесных эльфов, которые грабят купцов и расклеивают по городу расистские листовки. Знаешь об этом что-нибудь?

— Дураки есть и среди людей, и среди эльфов, — ответствовал Саламэль. — А с дураками я дела не имею, и знать о них ничего не хочу.

— Понял. Счастливо оставаться.

На улице я подумал, что Саламэль все-таки не был со мной до конца откровенен. Ясен пень, он знает гораздо больше и про эльфийскую шайку и про Салданаха. Можно попробовать, конечно, поговорить с ним еще раз, но вряд ли это что даст. И силой я вряд ли чего добьюсь. Так что хочу я этого или нет, но придется мне все делать самому. Без помощников. Будь со мной Тога или Хатч, мне было бы проще. Ну нет, так нет, где наша не пропадала. Попробую геройствовать самостоятельно, без группы поддержки. Авось что-нибудь у меня и соло получится.

* * *

* * *

* * *

* * *

*

В гостиницу я пришел уже под вечер. Хозяин тут же подскочил ко мне и с поклоном вручил запечатанную записку. Я сломал печать и прочитал несколько строк, написанных размашистым уверенным почерком:

Я подумал, что тебе в Корман-Эш может быть скучно, и решил сделать тебе маленький подарок. Мне показалось, тебе понравилось кое-что из обстановки моего дома. Если сочтешь, что я ошибся и неправильно тебя понял, отправь подарок обратно, я не обижусь. Желаю хорошо отдохнуть и развлечься.

— Что за подарок? — спросил я, сложив записку.

— Он ждет господина наверху, — сказал хозяин и масляно заулыбался.

— Хорошо. Когда в твоей гостинице ужин?

— Обыкновенно в семь, но если господин желает...

— Да, желаю. Вино "Сабарек" у тебя есть?

— Какое угодно господину — белое, красное? У меня вина "Сабарек" восемнадцати сортов, — с гордостью добавил хозяин.

— Красное, две бутылки. И пусть ужин принесут мне в комнату.

— Прикажете подать ужин на двоих?

— На двоих? — не понял я.

— Ну да, — с самым простодушным видом сказал хозяин. — На двоих.

— Нет, я никого не жду. Так что пусть накроют на одного.

— Как прикажет господин.

— Мою лошадь покормили?

— Отборным ячменем, милорд.

— Превосходно, — я протянул хозяину несколько золотых, и он с поклоном их взял. — Никого ко мне не пускать, я устал и хочу отдохнуть.

Хозяин ничего не сказал, но так странно улыбнулся, что я заподозрил какой-то подвох. Теперь, когда я паче чаяния превратился в киллера из Великой Семьи, нужно быть готовым ко всему. В конце концов, я ведь совершенно не знаю этого Домиция Черезу — если это его настоящее имя. А вдруг он меня расколол и теперь пытается от меня избавиться? Можно ожидать любого развития события, вплоть до удара кинжалом из-за угла или лошадиной дозы мышьяка в вине.

Ого, Осташов, да ты, кажется, становишься параноиком!

Я подошел к двери в свой номер, приложил к ней ухо и прислушался. Внутри было тихо. Выждав минут эдак с пять, я толкнул дверь и вошел в комнату. В следующую секунду у меня реально отвисла челюсть — до самого пола.

В моем номере была девушка. Сидела на моей кровати, выпрямив спину и подобрав под себя ноги. Увидев меня, она тут же соскочила с кровати и низко поклонилась. Это была та самая сероглазая служанка, которую я видел в доме Черезы. И на ней по-прежнему был все тот же экзотический наряд — очень немного одежды и полупрозрачная чадра, плюс килограмма два серебряных украшений от серег в ушах до браслетов на щиколотках. На кровати лежал тяжелый шерстяной плащ, в котором красотка добиралась до гостиницы, а на одном из стульев я увидел трогательный узелок — скорее всего с вещичками моей гостьи. Я потянул носом — в номере стоял чудесный тонкий запах дорогих духов.

— Так, — сказал я, — а вот и подарок. Теперь понятно, почему хозяин плел что-то про ужин на двоих.

— Мой господин! — воскликнула красавица, но мне показалось, что ее голос звучит испуганно. — Позвольте мне смиренно приветствовать моего господина в его покоях.

— Хватит кланяться, — сказал я: меня очень смущали эти выражения преданности. — Лучше присядь и успокойся. Ты что здесь делаешь?

— Мой господин сказал мне, что подарил меня вам и отправил сюда, — заявила девушка. — Теперь мой господин вы.

— Хочешь сказать, тебя это радует?

— Я счастлива, что могу служить господину.

— Ты что, рабыня?

— Мой господин... прежний господин купил меня два года назад.

— Купил? Ты откуда родом?

— Я не знаю, господин. Рабам это знать не обязательно.

— Но имя свое ты знаешь?

— Конечно, господин.

— И как же тебя зовут?

— Меня зовут Шамуа.

— Странное имя.

— Господину — прежнему господину, — оно нравилось. Он говорил, что это имя мне подходит. Но если моему господину не нравится мое имя, он может дать мне другое. Я буду рада носить то имя, которое нравится господину.

— Это Череза так тебя назвал?

— Череза? — Серые глазищи над чадрой удивленно раскрылись.

— Ну, твой хозяин. Бывший.

— Нет. Меня назвала женщина, которая обучала девочек в школе рабов в Фаршаде.

— Фаршад? Где это?

— Это в Альбарабии, господин.

Ага, значит, я правильно все понял — у дела, которое мне поручил Череза, предательски торчат альбарабийские уши. Мой работодатель бывал в Альбарабии. Колдуном буду, если и тут не обошлось без Шамхура Риската и его "Истинного пути".

— Но ты ведь не альбарабийка, верно? — продолжал я.

— Я не знаю, господин.

— А если я скажу тебе: "Гюльчатай, открой личико!"?

— Что, господин?

— Чадру сними, говорю.

Она тут же подчинилась. Что я могу сказать? Шамуа была определенно северянкой, и ее лицо полностью соответствовало всем ее остальным достоинствам. И еще — у Шамуа было лицо, что называется не обезображенное интеллектом. Эдакая девушка-куклешка, свеженькая, хорошенькая и очень земная. Красоток с таким типажем обожают фотографы рекламных буклетов и модельных журналов. Что-то с трудом верилось, что Череза просто так взял и подарил мне такую девушку. Может у него, как у самого Хью Хефнера, таких красоток полон дом? Или же девушка приставлена ко мне шпионить. Вот это больше всего похоже на правду...

— Ты красивая, Шамуа, — похвалил я. Девушка заулыбалась.

— Господин очень добр ко мне, — заявила она, стрельнув в меня своими глазищами.

— Шамуа, — я решил проверить еще одну свою догадку, — а ты не проминж?

— Про... кто?

— Проминж.

— А что это такое?

— Это тоже девушки, — сказал я тоном, которым обычно разговаривают со слабоумными, — но только они родились в Империи, в месте, которое называется Кубикулум Магисториум.

— Нет, — подумав, ответила Шамуа. — В школе в Фаршаде были девочки-имперки. Они все были темноволосые и темноглазые, только у одной глаза были голубые. Баххар, женщина, которая нас учила, говорила мне, что я скорее всего родом из Уэссе или Хирна. Баххар говорила, что там много людей с такими же светлыми волосами и глазами, как у меня. Но если господин хочет, чтобы я была проминж, я готова.

— Нет уж, оставайся просто Шамуа. Что ты умеешь делать?

— Я буду делать все, что прикажет господин.

— А если я прикажу тебе повеситься?

— Если это развлечет моего господина, я готова.

— Ты странная, Шамуа. Но ты мне нравишься. Пожалуй, я оставлю тебя у себя, — сказал я. — Будь моей гостьей. Чувствуй себя как дома. И ничего не трогай.

— Спасибо! — Девушка обрадовалась так искренне, что я даже смутился. — Господин не пожалеет. Я буду служить ему верой и правдой.

— Постараюсь, чтобы у тебя было не так много работы. — У меня от запаха духов и близости молоденькой полуголой девицы начала кружиться голова. — Я человек простой, привык все делать сам.

— Да? — Она посмотрела на меня почти с ужасом. — Господин сам убирает свой дом, стирает одежду, готовит обед, наливает себе вино, в одиночку принимает ванну?

— Кхм! — кашлянул я. — Насчет ванны я как-то не подумал.

— Господин совсем не заботится о себе, — заявила Шамуа.

— Твоя правда, — я на негнущихся ногах подошел к кровати и скинул перевязь с катаной. Пока это было все, что я мог себе позволить. Когда находишься в комнате тет-а-тет с полуголой смазливой девицей, которая заглядывает тебе в рот и готова выполнить любую твою прихоть, а ты понятия не имеешь, зачем она здесь, надо держать себя в руках. Мать твою ёпэрэсэтэ, а как же это трудно!

— Ты так и будешь стоять? — сказал я, ощущая на спине ее ожидающий взгляд. — Расскажи что-нибудь.

— А что хочет слышать господин?

— Расскажи о себе. Что ты любишь?

— Я люблю моего господина.

— Так вот сразу? Ты же меня совершенно не знаешь.

— А разве это важно? — заявила мне Шамуа.

Я не нашелся, что ответить. У девушки были свои представления о логике.

— Хорошо, ты любишь меня. А что ты еще любишь...любила, когда была у прежнего господина?

— Я любила, когда у меня были критические дни.

— Уф! — Я ошалело посмотрел на улыбающуюся Шамуа. — Это еще почему?

— В такие дни господин позволял мне ничего не делать, и я целые дни проводила в своей комнате.

— Хорошо, а еще что ты любила?

— Когда господин делал мне подарки.

— Вот это мне понятно, — я сразу вспомнил Вику Караимову и Русланчика с его "Гелленвагеном". — А что тебе дарил прежний господин?

— Украшения, благовония, красивую одежду.

— Надеюсь, ты захватила с собой свой гардероб.

— Конечно, господин.

Да, легкий у тебя гардеробчик, подумал я, оглядев ее и покосившись на узелок. И еще, малютка, собираясь ко мне на службу, вроде как навесила на себя все украшения, какие ей подарил Череза.

— Тебе придется подождать с подарками, — сказал я, помолчав. — Я сейчас очень занят.

— Как угодно господину.

— Слушай, и не зови меня "господин", хорошо?

— Почему господин не хочет, чтобы я называла его господином?

— Не хочу и все тут. Зови меня... — тут я запнулся: называть девушке мое настоящее имя нельзя. — Зови меня по имени — Арне.

— Если господину угодно, я буду звать его Арне, — сказала девица с поклоном.

Бог ты мой, ну и вышколена эта красотка! Нет, этот мир мне нравится все больше и больше...

— А теперь запомни три правила, Шамуа, — сказал я, стараясь придать своему голосу максимальную строгость. — Если хочешь быть моей компаньонкой, ты не должна задавать мне вопросы, отлучаться без моего разрешения и брать мои вещи. Все поняла?

— Да, господин Арне, — Шамуа снова поклонилась, выпрямилась и так посмотрела на меня, что меня будто жаром из печи обдало и в паху все сжалось. — Приготовить ванну для господина Арне?

— В моем номере нет ванны.

— Если господин Арне пожелает, все будет.

— Э-э-э... Попозже. Я хочу подремать немного.

— Я приготовлю для господина постель.

Стук в дверь избавил меня от необходимости отвечать. Явился слуга с моим ужином. Шамуа тут же выхватила у него поднос и сама водрузила его на стол. Я в каком-то трансе наблюдал, как она режет на блюде ветчину и овощи и наливает в кубок вино из графина.

— Принеси второй прибор, — велел я слуге, сунул ему золотой и вытолкал за дверь.

— Господин Арне желает, чтобы я попробовала его пищу до него? — осведомилась Шамуа.

— Это еще зачем?

— Господин Арне не боится яда?

— Яда? — Я ошалело посмотрел на девушку. — Ты что, всегда пробовала еду и питье Черезы?

— Не всегда. Иногда это делали другие слуги.

— Не надо пробовать, — я взял у нее кубок и сделал хороший глоток. Если "Сабарек-Руж" не поможет мне прийти в себя, то уже ничто не поможет, факт. Между тем Шамуа наполнила мою тарелку, создав на ней из кусочков мяса, овощей и зелени какую-то замысловатую композицию. Я заметил, что она украдкой сунула в рот кусочек бекона. Или голодна, или все же делает то, к чему ее приучили — рискует жизнью ради господина...

Вернулся слуга с прибором. Я велел Шамуа сесть за стол напротив меня и поужинать вместе со мной. Аппетит у девушки оказался завидный. Она лихо вытянула два бокала вина, а потом в одиночку расправилась с жареным цыпленком и чашкой салата. Я спросил ее, что она любит есть.

— Все, что любит мой господин, — ответила Шамуа, прожевав очередной кусок.

Я покачал головой. У меня было ощущение, что я сплю. Напротив меня сидит чертовски красивая девица, которая соглашается со мной во всем, предупреждает все мои желания и даже готова ради меня рискнуть жизнью. С ума сойти! Очень трудно поверить в то, что Череза подарил мне такое сокровище исключительно из расположения ко мне. Похоже, девчонка пойдет за мной в огонь и в воду — или я ошибаюсь? Я вспомнил, как еще недавно завидовал Гасу Вандайну. Но Ричарделла была проминжем, эта же красавица представления не имеет, кто она такая. Череза мне, конечно же, о ней ничего не расскажет. Шамуа была слишком хороша, вот это и казалось мне подозрительным. На первый взгляд, девушка вроде как глупа для того, чтобы быть шпионкой, но осторожность не помешает. Умные женщины отлично умеют маскироваться под дурочек. Я смотрел, как Шамуа уписывает фруктовый салат, и думал, что же мне делать дальше. И тут меня посетила совершенно неожиданная мысль.

— Погоди, — сказал я девушке, — я знаю, что означает твое имя.