| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
И это ещё слабо сказано!
— На втором месте — бомбардировочная (особенно ночная дальнебомбардировочная) и бомбардировочно-штурмовая. И только на третьем месте — вы, лётчики-истребители.
Конечно, я изрядно всё упростил и нагнал излишней жути, но всё это только пользы ради.
Затем я рассказал про свои первые решения в области военно-воздушных сил: про Отдельный учебный полк ночных бомбардировщиков Голованова, Разведывательную авиагруппу Генерального штаба РККА и Особую истребительную эскадрилью Рычагова "Агрессор", после чего:
— Конечно, ты можешь вновь "злоупотребить фамилией" и устроиться в любую из этих элитных подразделений. Тебе не откажут! Там будешь быстро продвигаться по службе и в званиях, в первую очередь получать награды. Но всегда, ты будешь себя чувствовать прихлебаем, а не сделавшим себя сам...
Посмотрев на портрет на стене:
— ...Как твой отец.
Уперев ему палец в грудь, заглядываю в глаза:
— Я же тебе предлагаю шанс! Выступишь с инициативой создания легкобомбардировочной авиации ВВС РККА. Создашь её "с нуля": это будет твоё и только твоё детище! Благодаря ему ты получишь своё собственное имя. В народе будут говорить не "Василий Сталин — сын Великого Вождя", а "Василий Сталин — великий и ужасный предводитель "Ночных ведьмаков""! Враги будут вздрагивать по ночам и просыпаться в липком поте, лишь услышав стрёкот твоих "У-двасов"!
У того глаза горят, как у фары тепловоза:
— Почему "Ночных ведьмаков"?
Пожав плечами:
— Так... Первое название, что на ум взбрело. Не нравится — придумай что-нибудь своё.
Задумчиво:
— Да почему же... Очень нравится. Спасибо, отец!
Ну, вроде дело сделано. Чисто для проформы спрашиваю:
— Так ты согласен?
— Конечно!
— Тогда завра вечером получишь от меня записочку с планом статьи, а послезавтра с утра — товарищ Мехлис ждёт тебя у себя.
В голову пришла ещё одна идея, как ускорить события:
— Как, кстати, дела на семейном фронте, Василий?
Тот, непроизвольно вжав голову в плечи:
— Спасибо, отец, всё хорошо...
Подбадривающим тонном:
— Передавай привет Галине от нас с Валентиной Васильевной и Светланы, не забудь.
"Рот до ушей — хоть завязочки пришей":
— Спасибо, обязательно передам!
Показываю ещё один "пряник":
— Как сформируешь первый полк "Ночных ведьмаков" — жду вас обоих в гости. Эээ... Скажем на восьмое марта — Международный женский день.
С дальним прицелом думаю:
"Как раз немного времени останется, чтоб обкатать тактику легкомоторной бомбардировочной авиации перед Советско-финской продолженной войной и испытвть её в деле".
Василий, чуть не захлебнувшись воздухом от радости, пробормотал что-то маловразумительное, но я понял: полк будет готов точно в срок. Особенно если ему дать в помощники пару толковых штабных командиров и технических специалистов и, не забыть озадачить конструкторов специальной версией "У-2".
От сына Реципиента, по существу — требуется только его громкая фамилия...
Ну и нерастраченная энергия и энтузиазм молодости, конечно.
Поговорили ещё об том, об сём и вдруг без всякой задней мысли, спрашиваю:
— Василий! Ты же нынче на курсах командиров авиаэскадрилий должен быть. Почему же в Москве то и дело ошиваешься? "Оргвыводов" не последует — обещаю... Но всё же?
И тот, по-детски наивно-счастливо улыбаясь, вываливает мне "арбуз":
— С начала зимы учебные полёты отменили в связи с морозами и сильными снегопадами. На самолётах старых типов летать невозможно — из-за открытых кабин, на нового типах — из-за того, что они в отличии от старых — не снабжены лыжами... Что с тобой, отец?
* * *
И тут вдруг у меня потемнело в глазах. Я вспомнил: в этот год "генерал Мороз" — работал на Гитлера ...
Когда недобитые "белокурые бестии", ностальгируют об своих яйцах — утраченных в результате обморожения под Москвой, то они понятия не имеют — насколько им повезло, что Бесноватому — не пришло в голову начать свой "Драх нах Остен" на год раньше. Ведь самая холодная зима за столетие, была в 1940-1941 году...
То есть прямо в данный момент.
"Ноябрь и декабрь 1940-года в европейской части страны были аномально холодными, а в январе — столбик термометра не поднимался выше минус тридцати, в отдельные дни опускаясь ниже сорока мороза. Мало того, лютый январский холод сопровождался сильным ветром. В больницы поступало множество пациентов с обморожениями. Сильнейшие морозы ударили по промышленности и коммунальному хозяйству. Предприятия вставали, трубы лопались, перестал ходить транспорт. Работать на улице стало невозможно, остановилось строительство и ремонтные работы. Помимо людей, от аномальных морозов пострадала природа, когда менее устойчивые к холодам породы деревьев вымерзли на корню. Так из Московской области почти полностью исчезли дубы и клены. В садах погибло множество плодовых деревьев, даже тех сортов, которые прежде считались морозостойкими...".
За аномальными холодами пришли обильные снегопады:
"К началу первой декады февраля в Москве наступило резкое потепление. 10 февраля утром было около -8№С, а 11 февраля, к вечеру, температура поднялась до 1№С тепла. Повышение температуры сопровождалось обильным снегопадом, который начался ещё 9 февраля, но особой силы достиг в ночь с 10 на 11 февраля. Снег не прекращался весь день 11 февраля. В окрестностях Москвы снежный покров к вечеру 11 февраля достиг 60 см. Прирост снежного покрова за одни сутки составил 7 см".
Затем аномальная зима плавно сменилась аномально холодной, затяжной весной:
"Весна выдалась холодной, поздней и затяжной. Причиной тому послужило преобладание меридиональной циркуляции над зональной (эта особенность циркуляции прослеживалась ещё с осени 1940 года). В апреле среднесуточная температура была ниже средней многолетней на 1,8№С. Устойчивый снежный покров наблюдался до конца первой декады апреля".
Отрицательные отклонения температуры от нормы были отмечены в течение всех первых 5 месяцев 1941-го года — впервые за 120 лет наблюдений. До этого обычно после четырех холодных месяцев пятый был теплым. Но в 1941-м году холодным выдался и май месяц и, даже июнь:
"В начале июня наблюдалось очередное вторжение арктического воздуха. В ночь с 2 на 3 июня в Москве температура воздуха составила 0,4№С, что было близко к суточному рекорду 1916 г. Также 3 июня был отмечен слабый ливневый снег(!). Среднесуточная температура 3 июня составила всего 2,6№С, что на 11,5№С ниже средней многолетней. А в ночные часы 4 июня столбики термометров понижались до 0,3№С, что является абсолютным суточным минимумом температуры для суток 4 июня и по сей день".
Хорошая погода пришла лишь к двадцатым числам июня — прямо как по заказу Гитлера:
"До конца июня большого тепла так и не было, за исключением периода с 12 по 20 июня, когда в дневные часы температура воздуха повышалась до 20...25№С. Например, 20 июня, когда прошли выпускные вечера, в столице стояла довольно жаркая (25,2№С) погода. И лишь во второй половине дня Москву пересекал холодный атмосферный фронт, принесший ливневый дождь и понижение температуры" .
Эти выкрутасы природы очень сильно ударили по боевой подготовке РККА и особенно по её самому слабому звену — Военно-Воздушным Силам (ВВС РККА).
Когда три месяца морозы, летать в открытых кабинах самолётов старых типов — довольно рискованно, учитывая и без того критически-высокую аварийность в этом роде войск. Когда потеплело, из-за снегопадов летать было нельзя уже на самолётах новых типов и без того слабо освоенных лётчиками...
Ведь до начала 40-х, все советские самолёты оснащались в зимний период лыжами. Но потом наши чиновники от авиации съездили в Европу и, в промежуткам между шопингом обнаружили, что там зимой на лыжах не летают...
А значит и нам не след!
Вышел указ Наркомата авиационной промышлености и приказ наркома Тимошенко чистить зимой аэродромы он снега — как это делают где-нибудь в Италии...
А чем?
На аэродромах даже автоцистерн и автостартёров критически не хватает, а про снегоуборочные машины и слыхом не слыхивали...
Короче, подкузьмил нам изрядно генерал Мороз...
Сволочь!
* * *
Когда пришёл в себя чувствую на себе обеспокоенные взгляды домашних, уставившись на телефон, шиплю сквозь зубы:
— Всем выйти!
Валентина Васильевна, обеспокоенно:
— Иосиф Виссарионович, ты здоров? Может, профессору Виноградову позвонить?
Выхожу из себя, весь как в ознобе дрожа и топнув ногой:
— Я сказал: всем выйти! Быстро! Всем вон!!!
Когда остался один, с колотившимся как отбойный молоток сердцем, беру трубку и набрав по "ВЧ" номер штаба ВВС РККА и представившись, весь кипя от злости, едва сдерживаясь чтоб не перейти на многоэтажный русский мат, спрашиваю:
— Кто в вашей "конторе" отвечает за боевую подготовку лётчиков? Как это: "ещё не назначили" — вы что там? Оху...ели?! А кто прежде отвечал? ...Что?! Генерал-лейтенант Пумпур? Как это "Пумпур"?! Вы что там — совсем оху...ели?! Ему же уже давно "лоб зелёнкой намазали"! Ты что, судак белоглазый? В "мёртвые души" со мной решил поиграть?! На лоскуты порву, Чичиков гребаненный!!!
Что-то моё "послезнание" виснуть стало: помню — шлёпнули этого авиастратега, а когда именно — не помню, хоть самого расстреливай.
Однако мой "собеседник" в Штабе авиации настаивает, поэтому пришлось переобуться на скаку:
— Тогда срочно меня с ним соедините — пока его ещё не расстреляли и, побыстрей — пока за Вас не принялся.
Минут пять-десять — бегаю туда-сюда по столовой как лев в клетке и, наконец-то услышав звонок, хватаю трубку и услышав незнакомый встревоженный голос, уже не сдерживаясь рычу:
— Спите, товарищ генерал, да? А я вот, сцука, из-за Вас не сплю! ...Молчать! Расскажите мне как идёт боевая подготовка лётчиков Московского военного округа...
— ...Чё "погода"? Чё за гнилой базар, олень? На всей "одной шестой земной поверхности" — снегопады и морозы за тридцать? Чё за тупые отмазки, чепушило чертоганское? ...Чё?! Ты мне ещё там покипишуй, бычара — в асфальт закатаю!
Наконец, вообще срываюсь с резьбы:
— Да вы там совсем мышей не ловите! Мать, мать, мать...!!! Вы, что там? Совсем меня и Советскую Власть бояться перестали?! Мать, мать, мать...!!! Да я вас там всех вые...бу и высушу — так передай всей своей кодле! Мать, мать, мать...!!!
"Трёхэтажно и выше" выматерев генерала, как отстирав, приказываю:
— ...Слушай сюда, сволочь! Ты вновь назначаешься Начальником Управления боевой подготовки ВВС РККА. Догоняешь? ...Не "кого" — а "что", терпила!
— Слушай боевой приказ! Не знаю как: воздухом, по железной дороге или по льду впадающей в Каспийское море Волги — но ты перебрасываешь в Туркмению самолёты выпуска до тридцать девятого года, лётный и технический персонал воинских частей, лётные училища. Вдоль всей Закаспийской железной дороги — организовываешь зимние лагеря по подготовке лётного персонала. Если бы знал географию хотя бы в объёме школьного глобуса, тупой недоумок, то понимал бы: там тепло, нет снега и ровная как стол каменистая пустыня... Сплошной аэродром, в общем: разбиться невозможно — даже если сильно захотеть.
Вроде бы американцы во время Второй мировой войны, тоже тренировали свой крылатый молодняк в пустыне Невада — где есть все условия для безаварийной посадки в любом месте... До начала ядерных испытаний там, по крайней мере.
Стучу кулаком по столу:
— И летать, летать и ещё раз летать — Баку совсем под боком, бензина — море! Нормальная лётная подготовка — с фигурами высшего пилотажа, бомбометанием и стрельбой. Отработка групповой слётанности в составе хотя бы до полка в тридцать самолётов, наведение с земли по радио — в первую очередь.
— И насрать на аварийность! Знаешь, как Николай Первый про подготовку рекрутов говорил? Сука, пропускают занятия по истории, а потом тупят! "Двух запори — одного выучи"!
Кстати, довоенная подготовка лётчиков японской авианосной авиации — менее чем через год наделавшей столько шухера в Перл-Харборе, практически ничем не отличалась от этого принципа.
— Две недели сроку тебе, утырок и, я приятно удивляюсь! И не вздумай мне фуфло толкать — до Лубянки не доживёшь, гнида!
Немного успокоившись, звоню Мехлису:
— Не спится, Лев Захарович? Вот и мне тоже...
Кратко рассказав суть дела, то да сё:
— Послезавтра с утра к тебе подойдёт Василий — выдели ему своего самого бойкого "пса тоталитаризма" и пусть они на пару, как следует пропесочит наших "летунов-петушков" в генеральских штанах.
Звоню Кобулову — начальнику "Главного промышленно-экономический отдела при Совнаркоме СССР" (ГПЭО СНК СССР) и, в двух словах рассказав ему про затею с созданием Центра подготовки лётного персонала в Туркменской ССР, приказываю:
— Проследите чтоб этот Пумпур выполнил моё задание точно и в срок и если надо помогите ему. А если ничего не помогает — заройте его там в песок по шею и, найдите замену.
Вспомнив кое-что:
— Кстати, товарищ Кобулов... А почему среди ваших шести главков до сих пор нет авиационного?
Впрочем, ответ и так ясен: Наркомат авиационной промышленности, который одно время "крышевал" один из четырёх братьев Кагановичей — был как жена Цезаря, неприкасаем даже для сверхмогущественного НКВД. Ежели кого-то из авиаконструкторов, авиачиновников или авиагенералов и сажали, то это как правило — результат внутренних разборок: подросший и оперившийся молодняк требовал "места под Солнцем".
Услышав примерно то же самое — что и вышеописанное, требовательно:
— Так пора его создать! Пусть авиационный главк будет в вашем Отделе "седьмым" — число счастливое.
Позвонил ещё по паре адресов и пообщавшись на разные темы, глянул на часы — почти час ночи:
"Так и в "сову" недолго превратиться"!
Дверь осторожно приоткрывается в узкую щель одновременно робко заглядывают три мордашки.
Развожу руками:
— Ну а я что говорил? Посрать самостоятельно без товарища Сталина и то не могут!
* * *
Почему то после того нервного срыва, я страшно... Хм, гкхм... Возбудился в половом отношении и у нас был просто феерический секс с законной супругой: оба так и "летали" уже не знаю куда пристроиться — на потолке разве что не пробовали.
Потом она со счастливой улыбкой уснула, а мне не спалось от слова "вообще".
Долго лежал с открытыми глазами, слушая ритмичное дыхание Валентины Васильевны — периодически переходящее в лёгкий храп и, люто завидовал. Затем встал и захватив с собой одежду, выйдя в прихожую стал одеваться. Заглянув в гостевую возле выхода из здания и спросив бдящего там прикреплённого:
— Что, не спится? Мне тоже...
Тяжело вздохнув, предложил:
— Пойдём погуляем, товарищ сержант, свежим воздухом подышим?
Тот, пытался отговорить от этой затеи:
— Мороз же, товарищ Сталин!
Улыбаясь успокаиваю:
— Оно и к лучшему — враги в засаде не усидят.
Затем, как бы не час бродил вдоль речки, периодически оттирая руками уши и размышлял:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
