Warhammer Fantasy. Имперский зверинец

(КБ): Многие истории о могучей стирской щуке происходят с восточной оконечности Стира. И откуда же им еще происходить? Возможно, моя теория лишь смелая спекуляция, но подумай вот о чем: Стир протекает через печально известный Мертвый лес, где находятся обгоревшие руины ужасного Мордхейма, древней столицы Остермарка. Говорят, что там до сих пор можно обнаружить опасную и запретную субстанцию, известную как вирдкамень, причем в изрядных количествах. А у вирдкамня есть множество свойств, связанных с трансформацией. Так не разумно было бы предположить, что он повлиял и на речную живность Стира?

Кода первой экспедиции

После нескольких хорошо проведенных недель в Карак Кадрине, приютившие нас гномы подготовили причал баржи, что шла на запад по Северному Стиру. Мне сказали, что здесь крайне редко кто плавает, так как большинство людей предпочитают другие пути. И это не удивительно, так как первое большое поселение на этой реке к западу от Края Мира — это "столица" Сильвании, Вальденхоф. Мне в жизни не доводилось видеть более темного или зловещего места. Серые стены, косящиеся на меня горгульи и мрак повсюду — вот и все, что Вальденхоф мог предложить моим глазам, хотя мы были там днем, потому что по настоянию Горшкова (и при полной поддержке матросов баржи) мы прибыли туда "днем, чтобы, когда задет солнце, быть от этого места как можно дальше". Проклятые болота Хел Фена к югу от реки являли собой ненамного лучшее зрелище. Мы испытали облегчение достигнув деревушки Эссен, предположительно одного из самых зловещих поселений во всей Империи, но даже она выглядела куда лучше Вальденхофа.

К этому моменту наш обычно весьма словоохотливый остермаркец хранил молчание уже несколько дней. С палубы баржи он посмотрел на деревню с непередаваемым выражение лица. Даже обычно беспокойные сквиги в клетках затихли и принялись смотреть на лес за деревней. Кистиан спросила у Горшкова, в порядке ли он. Тот лишь медленно кивнул.

"Я давно не видел этого места. Здесь жил один человек, дровосек. Рубить деревья даже на окраинах Мертвого леса очень опасно, но у него были жена и дети. Его жена была рыбачкой, а он вместе с другими мужчинами каждую неделю ходил в лес. Но никогда не ходил далеко. Потому что ходить далеко было опасно, было опасно оставлять семью без защиты. Но вот однажды, другие мужчины вернулись, а он — нет. Мужчины сказали, что он спас их от чего-то в лесу, но они не станут ничего говорить об этом. Жена дровосека приняла это. Ей надо было еще растить детей, а деревня всегда помогает семье храброго человека, да?

Пока рыбачка отвлекала дровосека, мальчик помог свои сестрам убежать. Затем он вернулся и нашел свою мать мертвой. Дровосек плакал над телом жены, которую он убил, а мальчик взял камень и разбил ему голову. Когда друзья дровосека пришли посмотреть, что с ним случилось, мальчик спрятался под мертвыми телами и так он выжил".

Затем Горшков замолчал. После некоторой паузы Кистиан спросила (хотя думаю, она и так знала ответ): "Вася, что дальше случилось с детьми?"

Горшков улыбнулся, и широкая ухмылку озарила его лицо с густыми обвисшими усами.

"Девочек забрали другие семьи из деревни. Те, что потеряли своих детей. Мальчика усыновил его дядя. И мальчик стал чертовски хорошим гладиатором, да?"

Остаток нашего пути в Альтдорф был долог, но скуп на события. Во время него я думал он шрамах: у меня на ноге, на руках у Йорунн, особо зловещем на спине у Горшкова. И о тех, что не так легко увидеть глазами.

(КБ): Люди, что пропали в чаще Мертвого леса, вне зависимости от того, попали они туда добровольно или нет, порой возвращаются в виде сильно искаженной пародии на тех, кем они когда-то были, изуродованные и мутировавшие из-за скверны, что пропитала там землю.

Обычно они ищут тех, кого знали в своей нормальной жизни, с ужасающими результатами для последних.

Инцидент первый: Грифон и крысолюди

Пока мы плыли по Талабеку с нашей экспедицией несколько месяцев не происходило ничего особенного. В основном мы лишь останавливались в деревнях, что располагались вдоль реки, собирали там информацию и неслабо выпивали в местных тавернах. Мы провели несколько "незабываемых" недель огибая Воющие холмы на юге Драквальда, и я пришел к выводу, что в этот регион мы больше никогда не будем возвращаться. Однажды мы столкнулись с большой группой деревенщин, которые захотели отобрать у нас наше добро, и, скорее всего, и наши жизни в придачу. Юный мастер Массенбах почти попался им, когда собирал цветочки на лугу или занимался еще чем-то подобным. Ситуация еще и усугублялась тем, что он практически не обладал боевыми навыками. (Горшков позже сказал об Эрихе, что "такой человек будет всю жизнь жить в страхе, что его одолеют даже снотлинги"). К счастью, остальные члены экспедиции могли постоять за себя. Горшков, как всегда, наслаждался схваткой, а Ночная Песнь, наверное, ни разу не промахнулся. Однако после боя эльф высказал обеспокоенность и отнюдь не из-за того, что он поубивал столько бандитов, а из-за следов, что он заметил рядом с Драквальдом. "Слишком много следов, Скрибер, — сказал Ночная Песнь. — Здесь слишком много зверолюдей. Этот сброд напал на нас, потому что они бежали от них и были в отчаянье". После столь "воодушевляющих" наблюдений остаток путешествия мы предпочитали держаться как можно ближе к реке. Ночная Песнь иногда все же уходил в леса, но возвращался оттуда каждый раз с все более кислой миной.

В итоге мы направились на север вдоль Северного Талабека и наконец прибыли в один из самых дальних аванпостов Империи, Фортенхаф. Здесь мы повстречали траппера, который заявлял, что знал местонахождение гнезда грифона, что располагалось нетипично низко, среди холмов неподалеку от Гор на Краю Мира. И эта информация казалась не столь уж и неправдоподобной, учитывая, что древнее название леса в этом регионе было Лес Грифонов. Траппер внезапно оказался столь же хорош, как он сам про себя и рассказывал, и привел на неприметный скалистый холм, с которого мы могли наблюдать за грифоном с относительно безопасного расстояния.

Первый раз, когда мы увидели самку грифона, то были полностью очарованы и, честно говоря, крайне напуганы. Это было чудесное существо: у нее были белоснежные перья, прочерченные мерцающими голубыми полосами, что ближе к лапам становились красно-коричневыми и золотистыми. Мы были тише воды и ниже травы, несколько дней наблюдая за тем, как самка грифона прилетала и улетала, в то время как Массенбах словно безумный пытался зарисовать ее. На него снизошло вдохновение, и не мне его винить за это. Самка грифона поразила нас всех, даже Громсдоттир, хотя последняя и не признавала этого. Неделю спустя самка перестала покидать гнездо, и Ночная Песнь пришел к выводу, что она забеременела и готовилась отложить яйцо. Поэтому на следующий день мы решили покинуть это место, так как никто, даже Горшков, не хотел сражаться с самкой грифона, особенно той, что будет защищать свое гнездо.

Однако ночью мы проснулись от звуков громкого рева, пронзительных криков самки и тонких голосов, похожих на писк, что звучали где-то во тьме. Среди холмов сверкали краткие вспышки зеленого цвета, словно какие-то молнии с небес, а затем наступила полная тишина. Когда наступил рассвет, то мы увидели, что гнездо самки грифона пусто и самой ее нигде нет. Камни рядом с гнездом были забрызганы чей-то вонючей кровью, также мы заметили множество следов от когтей. Ночная Песнь заявил, что самка сражалась со множеством существ и многих из них убила, однако нигде не было видно их тел, только куски ржавого металла и обрывки ткани.

Следы вели на восток, вглубь Края Мира. Эльф приметил несколько пар следов, больших как у огра, но они совсем не походили на босые ноги или ботинки огра, и судя по следам эти существа несли что-то тяжелое. Мы могли бы просто уйти, но решили поступить иначе. (Однозначно, Варник не нанимает тех, кто был в здравом уме). Мы шли по следам два дня, пока не достигли скрытого входу под землю, что располагался под обломком скалы. И тут на нас обрушился запах. Он был неописуем, словно вонь от поля боя, полного мерзкого пота, фекалий, испоганенной земли и крови. Это был запах страха и отвращения. Недалеко от входа в туннель было несколько дозорных, которых Ночная Песнь сумел застать врасплох. Это были тощие зверолюди с крысиными хвостами и головами. Громсдоттир озвучила то, что, как я думаю, мы все и так знали, но не осмеливались произнести вслух: это были мифические скавены. Мы спустились в туннель, и то, что мы там нашли... Пресвятой Сигмар, я не хочу, не могу говорить обо всем том, что я там видел, иначе вы подумаете, что я полностью обезумел.

Так что буду краток. Мы нашли самку грифона, скованную цепями, в своего рода мастерской. Ее пленителем был необычайно большой скавен с плетью, что восседал в грубом седле на спине массивного мускулистого крысочеловека, что был больше любого огра, которого я когда-либо видел. Множество других крысолюдей занимались своими мерзкими делами близ этого гиганта. Мы застали их врасплох и состоялся бой, что заслуживает своей отдельной истории. Думаю, мы бы не смогли победить, если бы не искусство Кистиан (хорошо в бою иметь поддержку волшебницы из Нефритового ордена). Вскоре скавены в ужасе бросились бежать от Горшкова, который ревел и хохотал, рубя их налево и направо, в то время как его собственные раны затягивались прямо на глазах у испуганных крысолюдей. Огромный крысочеловек пал лишь получив множество ударов и со множеством торчащих из него стрел. Я убил его верещавшего наездника, но тот перед смертью успел позвать что-то вроде своего прислужника. И когда мы думали, что битва уже была выиграна, эта тварь выползла из тьмы. Это была мерзость. Ее тело было мешаниной из швов и шрамов. Когти словно косы. Куски плоти, сшитые воедино с помощью какой-то странной и ужасной науки. Она заревело множеством ртов, и я приготовился умереть.

Но тут на тварь, ревя от негодования, накинулась самка грифона, так как добрый Массенбах успел освободить ее. Мы оставили их сражаться и сами бежали из туннеля, преследуемые душераздирающими звуками боя. Несколько часов спустя самка грифона нагнала нас, когда мы пробирались на юг через горные овраги, доверившись навыкам Ночной Песни, искусству Кистиан и инстинктам Йорунн. Самка уселась на невысокую гору и поприветствовала нас, из глубины ее груди исходила урчащая трель. Затем она развернула свои крылья, что теперь блестели на солнце, и заревела так, что от этого звука будто бы сотряслись сами горы. Она дважды взмахнула перед собой когтями, блестевшими в утреннем свете. А затем она улетела прочь, в высь.

Думаю, мало кто из людей удостаивался подобной чести.

А скавены решили не отпускать нас слишком легко. Они послали по нашему следу тварей, что были похожи на волков, но имели крысиные головы. Мы убили нескольких из них, а затем встретились с патрулем стойких гномов из Карак Кадрина, который крайне заинтересовался нашим рассказом. В итоге гномы привели нас к самому Унгриму Железному Кулаку, известному королю-истребителю, который долго нас расспрашивал. Он был крайне вежлив, даже с Ночной Песнью. Думаю, присутствие в нашем отряде Йорунн подняло мнение о нас в его глазах. Затем он "попросил" быть его дорогими гостями в Карак Кадрине, пока он сам "разберется с делами". Он немедленно взял с собой множество истребителей и отправился к указанному нами туннелю. Позже гномы рассказали нам, что король и его воины убили там множество скавенов, а затем полностью завалили проклятое подземелье. Йорунн поведала мне, что среди гномов некоторое время ходили разговоры об этом, и они говорили, как важно уничтожить "любой проклятый путь из Карак Унгора". Железный Кулак был крайне доволен нами после своего возвращения, проявил нам немного знаков своего внимания, а затем удалился в свою крепость. Но затем у меня было еще несколько крайне увлекательных разговоров с королем-истребителем касательно множества тварей, что он истребил в свое время. И с его разрешения кое-какие с трудом добытые им знания я включил в данный труд.

(КБ): Несколько месяцев спустя после происшествия в той ужасной пещере вернувшись в Альтдорф я запросила аудиенции у некоторых моих товарищей-друидов чтобы обсудить то, что я увидела. Все они твердили, что я наверняка ошибаюсь, так как скавены — это всего лишь сказка, которой пугают непослушных детей. Некоторые мои коллеги вообще обвинили меня во лжи, что я все выдумала и стали спрашивать, зачем мне понадобилось сочинять столь яркую и неправдоподобную историю. Когда я принялась протестовать и утверждать, что сказала чистую правду, кто-то из них засмеялся и сказал, что я говорю совсем как "Старый Людвиг".

Мастер Людвиг Рухлорд — это почетный член Нефритового ордена, что всю свою долгую жизнь служил Империи, но считался "проблемным" волшебником. Я захотела встретиться с ним в тот самый вечер. Он привел меня в тесный кабинет, слабо освященный и затхлый. Тряпки затыкали в нем все щели, и он тут же подсунул одну из них под дубовую дверь, едва та закрылась за нами. Он выслушал мою историю, ничего не говоря в процессе, лишь изучая меня взглядом пока я говорила. Когда я наконец закончила, он хрипло прошептал практически самому себе: "Ваятели. Это богомерзкое осквернение трудов Таала было создано лепщиками плоти из клана Ваятелей". Пояснить мне что-либо еще Людвиг отказался. "Ты еще слишком молода, чтобы проклинать себя на жизнь подобную моей, в тенях и закрытых помещениях, — сказал он. — Мой тебе совет, юная Кистиан: забудь о том, что ты видела. Ради блага тех, кем ты дорожишь, никогда и никому об этом больше не рассказывай".

Я вскоре осторожно поспрашивал нужных людей и узнал, что вся семья мастера Рухлорда, а также большинство его друзей умерли десятилетия назад из-за серии ужасных несчастных случаев. С тех самых пор он совершенно одинок.

Наши попечители из Имперского зверинца были впечатлены обилием заметок, что я сделал для них и своей книги во время нашей первой экспедиции. Некоторые рисунки Эриха им тоже вполне понравились. Герр Массенбах был удовлетворен докладом попечителей и поэтому он соизволил выделить некоторые средства на вторую экспедицию. Зимой мы разошлись каждый в свою сторону (за исключением меня и Кистиан), а поздней весной собрались снова, чтобы опять отправиться в путь. На сей раз на путь должен был пролегать через болотистые земли вдоль Рейка, в соседнюю страну Бретоннию. До исследователей из зверинца доходили кое-какие слухи и апокрифические истории касательно обитателей Серых гор, и они хотели получить им подтверждение. Наше второе путешествие по большей части прошло хорошо, но стоит сказать, что закончилось оно совершенно не так, как мы того ожидали.