| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
У нас же…
Эх, колхоз — «Большое дышло»!
Помолчав:
— Впрочем я Вас вызвал не того чтобы в чём-то обвинять, товарищ Тимошенко… Наоборот: как Председатель «Государственного Комитета Труда и Обороны» (ГКТиО) и как Верховный Главнокомандующий Вооружёнными силами СССР, я предлагаю Вам должность исключительной важности.
У того, аж рот от удивления открылся и челюсть едва не до колен отвисла, но стоическим усилием воли его захлопнув, соскочил и вытянувшись по стойке смирно, он:
— Готов выполнить любое ваше задание, товарищ Верховный Главнокомандующий Вооружёнными силами СССР!
Едва его усадив на место перед собой, вопрошаю:
— Кто сказал: «Армией командую я и сержанты»?
Тимошенко не раздумывая:
— Вы, товарищ Сталин5!
Сперва посмотрев вверх-влево, сделал морду кирпичом и согласно кивнул:
— Совершенно верно! Это сказал товарищ Сталин.
Затем:
— Однако, хорошие сержанты получаются лишь из хорошо подготовленных солдат… Красноармейцев, хотел сказать. Не правда ли?
— Совершенно верно, товарищ Сталин.
— А где и как у нас подготавливают красноармейцев?
— Непосредственно в воинских частях, тов…
Перебиваю:
— А если воинская часть расположена непосредственно на границе, а прямо сейчас — война? Бойцу неподготовленным идти в бой? Даже не умеющим стрелять и окапываться? А то и не успевшим принять присягу?
А ведь так и было: четверть, а то и как бы не треть всех военнослужащих встретившись роковое утро 22 июня на границе — были призыва весны 1941-го года…
Ну дали бы им приказ о приведении в полную боеготовность ещё в мае, и чё?
Ещё хуже бы получилось!
Ибо вместо обучения на плацу, в классах и на полигонах — новобранцы торчали бы в окопах у границы, где невозможно даже строевой заниматься — не то чтобы огневой подготовкой.
Ещё смешнее (и трагичнее) обстояло дело с мобилизуемыми с началом войны. В воспоминаниях ветеранов войны, часто упоминаются об их безоружных колоннах — даже спустя недели после «внезапного и вероломного» шедших к границе для доукомплектования расположенных там дивизий Первого стратегического эшелона…
Им приказали — они выполняли!
А навстречу им шли германские танки.
Идиотизм тех, кто готовил Красную Армию к войне — просто зашкаливал за все мыслимые и немыслимые рамки.
Во время войны, по крайнем в её самом начале вообще — опустилась ниже
«…Основную массу прибывающих составляли деревенские жители, безграмотные мужички, с бескрайних просторов России. Военному делу они были обучены плохо, солдатские навыки им приходилось приобретать непосредственно в боях».
Такие погибали прежде их чему либо успевали обучить и, в свою очередь — не успевали обучить прибывшим им на смену.
Тимошенко долго сидел загруженный, а я помалкивал, пока он первым не спросил:
— Так что же делать, товарищ Сталин?
— Нам с вами надо работать, товарищ маршал СССР… Больше ничего нам делать не остаётся.
Достаю из стола тоненькую папочку, переданную мне через Секретариат Бонч-Бруевичем старшим:
— Это проект постановления «ГКТиО» «О кадровой реформе в Вооружённых Силах СССР». После доработки он будет принят решением Верховного Совета…
* * *
В чём суть, если буквально в двух словах?
Подготовка рядового личного состава и младших специалистов будет проводиться во внутренних военных округах. В особые военные округа (в военное время — на фронты) они будут попадать в составе маршевых рот или уже в составе сколоченных боевых частей и соединений.
А где личный состав обучать-подготавливать?
Да есть тут некоторые места — специальное для этого предназначенные…
Вспомним, что мы знаем про военные училища СССР, готовившие в годы Великой Отечественной Войны младших лейтенантов — командиров взводов:
«Подготовили нас очень слабо. Преподавателей-фронтовиков в училище не было. Нас просто шесть месяцев гоняли в марш-броски по горам и полям. Пулемет «максим» мы еще с грехом пополам изучили, но, например, я так и не увидел в глаза ППШ или миномет 82-миллиметровый. Вообще, вся учеба в училище у меня в памяти ассоциируется со словами: жара, горы, пот, тупая муштра. Было довольно голодно. Нас все время кормили «ржавой» селедкой. В середине июля 1942 года состоялся выпуск нашего курса. Всем присвоили звание младшего лейтенанта, выдали сапоги, новое армейское обмундирование. Но если говорить честно — командовать взводами мы так толком и не научились…6».
Автору этих воспоминаний повезло: бывалые солдаты его взвода «отнеслись ко мне покровительственно» и научили всем фронтовым и командирским премудростям…
А на хрена такие сложности, спрашиваю?
Почему бы не назначить командиров взвода одного из тех «старых солдат», которые способны научить воевать даже младшего лейтенанта — выпускника военного училища? И почему бы затем после переподготовки в полковой школе, не выдвинуть его на ротного?
И что мы видим из программы подготовки офицера Красной Армии?
Да, ничего из программы подготовки офицера — мы не видим, от слова «ваще»!
Мы видим довольно жёсткий курс первоначальной подготовки рядового бойца:
«Нас просто шесть месяцев гоняли в марш-броски по горам и полям», «жара, горы, пот, тупая муштра…».
По сути своей, довоенная подготовка офицерского состава — ничем кроме срока обучения, не отличалась от времён уже войны:
«В училище нас гоняли на совесть. О войне и о немцах мы практически ничего не знали. Не знали его техники и тактики, боеспособности и взаимодействия его танков с авиацией и пехотой. Мы были хорошо подготовлены физически, умели отлично стрелять, читать карты и разбираться в топографии, но к войне мы морально, теоретически и практически не были готовы7».
Так почему бы не назвать вещи своими именами?
Это не офицерское — а солдатское училище, готовящее отличных (почти отличных!) бойцов.
И почему бы не поступить сообразно названию?
* * *
В соответствии с задумкой приказываю:
— Выпускников военных училищ этого года немедленно выпустить в войска младшими лейтенантами…
Правильнее было бы выпустить старшими сержантами — как лётчиков, но это перед самой войной сильно подорвёт моральных дух. Да и тем я хочу сократить срок срочной службы с четырёх лет до года.
— …Из преподавателей пехотных училищ и курсантов первого года службы, требую организовать «центры первоначальной подготовки личного состава РККА» (ЦППЛС РККА). Срок подготовки — шесть месяцев, в военное время сокращённый вдвое за счёт запредельной интенсивности. Программа обучения: строевая, физическая (включающая и навыки рукопашного боя), тактическая, огневая и общая подготовка. Курсант прошедший «ЦППЛС РККА» должен уметь окапываться, понимать тактику стрелкового отделения, знать и хорошо владеть всеми видами имеющегося в отделении оружия, иметь понятие об ориентировании по карте на местности, владеть приёмами оказания первой медицинской помощи при ранениях.
Сделав паузу добавил:
— Политзанятия проводить по минимуму: наша молодёжь и без них сознательная.
Увидев вытянувшееся ошеломлённое лицо, рявкнул:
— С Политуправлением РККА уже согласованно!
Мы с товарищем Залкинд по прозвищу «Землячка», пришли у выводу что в плотной опеке — как раз нуждается как раз командный состав Красной Армии, а не рядовые красноармейцы.
Продолжаю:
— Окончивший такой центр боец — маршевой ротой направляется в войска, где распределяется по учебным взводам строевых стрелковых рот.
Понятно, да?
Муштровать новобранцев, гонять их «по долинам, да по взгорьям», учить колоть штыком чучело и разбирать-собирать оружие — могут люди и без фронтового опыта…
Дело то, нехитрое!
А вот последний, молодой боец получит в учебном взводе от бывалых вояк.
— Это, что касается пехоты. Артиллерийские, танковые и прочие училища — по тому же принципу переформатируются в «центры подготовки военно-технических специалистов» (ЦПВТС РККА). Туда направляются военнослужащие окончившие «ЦППЛС РККА» и имеющие соответствующее образования, навыки и способности.
Наконец, заканчивая на сегодня разговор:
— Все эти «центры» объединяются в «Армию подготовки резервов Вооружённых сил СССР» и, её Командующим назначаетесь…
После воистину театрально паузы, встаю из-за стола:
— …Вы, товарищ Тимошенко!
Протягиваю руку:
— Поздравляю с новым назначение!
— Служу Советскому Союзу!
Провожаю его взглядом до двери:
«Ну, лиха беда — начало…».
Командиров взводов будут готовить из сержантов в тех же полковых школах — это уже решено. Готовится проект постановления о создании «армейских курсов усовершенствования командного состава» (АКУКС) — для подготовки командиров рот и батальонов. Центр подготовки командиров полков и дивизий, будет создан в Москве при курсах «Выстрел». При Генеральном штабе РККА, будет учить «азам» — хотя бы военной терминологии и азам штабной работы командармов и, членов военных советов фронтов из «цивильных»…
«Дело считай наполовину сделано!».
По-моему хорошо придумано, да?
Однако, у нас на Руси всегда было так: самая лучшая задумка гробится на стадии реализации тупыми или ленивыми исполнителями…
Менталитет, мля!
Но, ничего…
Прорвёмся!
* * *
Чем дальше, тем всё больше и больше убеждаюсь, что такие неимоверно высокие потери в Великой Отечественной Войне — наша страна понесла благодаря не только советским и германским генералам…
Но и из-за «конфликта поколений».
Сижу вот, бегло просматриваю списки командного состава частей и соединений РККА от роты и выше, роюсь в «послезнании» и выясняется, что подавляющее большинство генералов — рождены в конце девятнадцатого или начале двадцатого века и, получили хотя бы качественное трёхлетнее образование в церковно-приходской школе — как к примеру сейчас сидящий предо мной Георгий Константинович Жуков. Следующими «университетами» у них была Русская императорская армия — где царские фельдфебели, кулаками и жесточайшей муштрой учили их Родину любить и понимать, что такое «служба». Ну и наконец выпускные экзамены у них принимали две войны подряд — Первая мировая и Гражданская и надо признать: им они вполне соответствовали…
Беда в том, что случившаяся Вторая мировая война — была на те очень мало похожа, а то и вовсе — совершенно другой.
Не мной было сказано:
«Генералы всегда готовятся к прошлой войне».
Однако, если спуститься «этажом ниже» — картина совершенно иная.
Командиры рот, батальонов и полков РККА времён Великой Отечественной Войны — как правило родились в десятых годах двадцатого века. Детство у них прошло в «Эпоху перемен» — чего и злейшему врагу не пожелаешь: во время Революции и Гражданской войны — во время анархии и разрухи и, последовавших за ними голода, эпидемий и массовых казней. Многие из них, зачастую ещё в дошкольном возрасте — были свидетелями смертей своих близких, видели на улицах своего села или города — валяющиеся прямо на улице трупы расстрелянных, на фонарных столбах — трупы повещенных, разбросанные фрагменты трупов изрубленных «в капусту»… Жизни многих из них буквально висели на волоске и чтобы элементарно выжить — приходилось самим совершать преступления, в том числе и убийства.
Человеческая жизнь для таких, не просто копейка…
Она для них вообще ничего!
Чужая человеческая жизнь, на всякий случай уточняю. За свою собственную жизнь, представители этого поколения — в любой момент готовы были сражаться с неистовством загнанной в угол крысы — иначе б, они не выжили в то лихолетье.
Чтоб человеку убить себе подобного — надо переступить какой-то психологический барьер. У поколения прошедшего через ужасы братоубийственной войны, такой барьер был по крайней степени снижен до минимального, если не вообще сломлен…
Психологи говорят, что Чикатило (не к ночи будет помянут!) стал во взрослом возрасте маньяком — ребёнком видя сцены насилия и убийств во время германской оккупации, а возможно и сам был жертвой насилия. Представив себе его, ставшим командиром или комиссаром РККА перед войной и тогда многие сценки невероятной жестокости к своим же подчинённым, становятся вполне понятными:
«Вторая батарея ночью сменила позицию. Огневики всю ночь копали капониры для пушек и укрытия для боеприпасов и личного состава. На рассвете, оставив на огневой дежурными двух красноармейцев, все ушли в деревню отдыхать. Комиссар батареи — помполит, носивший в то время четыре треугольника, уже отдохнувший, пошел проверять дежурство. Застав дежурных дремавшими, сидя на станинах пушек, поднял батарею по тревоге и перед строем собственноручно их застрелил.
Помполит затем рос как на дрожжах. Уже в 1944 году он носил погоны полковника-политработника… Мой бывший однополчанин… писал мне, что он уже в семидесятые годы спрашивал бывшего помполита, как он оценивает тот свой поступок с расстрелом опухших от голода солдат. Комиссар вести разговоры на эту тему отказался8».
Что называется, дорвался!
Не… Я вполне понимаю и одобряю, когда командир в бою застрелил струсившего солдата, чтоб паника не перекинулась на всё подразделение… Для этого и именно для этого ему пистолет и даден.
Ну ещё чтоб самому застрелиться во вполне определённых ситуациях, спасая офицерскую честь…
В этом же случае, зачем убивать людей?!
Если считаешь, что совершён требующий наказания дисциплинарный проступок — отдай виновного под трибунал, не бери грех на душу…
Так, нет — обязательно своими руками!
Хочется, понимаете?
Когда вспоминаем об погибших в годы Священной войны за Отечество — давайте вспомним и об таких, убитых собственными командирами и комиссарами…
Сколько их было?
Судя по всему — очень много:
«С рассветом где-то накопали картошки. Сварили и, усевшись на полу (стола в доме не было) вокруг ведра с картошкой, принялись за еду. Неожиданно наше застолье было прервано. Дверь распахнулась: на пороге стоял начальник связи дивизиона младший лейтенант Ильин. После того как несколько дней тому назад, прихватив с собой штабные документы, убежал начальник штаба дивизиона (фамилию его не помню), Ильин был назначен исполняющим обязанности начальника штаба. Мы его знали как довольно-таки трусоватого человека и любителя выпить. Вот и теперь — глаза блестят, лицо красное. Правая рука на рукоятке пистолета, заложенного за отворот шинели. Звучит команда «Встать!», и дуло пистолета упирается мне в грудь:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
