Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ладно, разобрался. Значит — я их развязываю. А дальше?
— А дальше мы вселяемся в тела, выводим их вниз и... Ну-с, скажем, укладываем их на газонную травку. Поспать. Очнутся — сами разберутся: идти ли все-таки бить Тольку-Толяна или убраться от греха подальше.
— Дормидонт Силыч, мм... — Лехин замялся: неизвестно, этичный ли он хочет задать вопрос, нет ли. — Дормидонт Силыч, если вы так просто вселяетесь в человеческое тело, тогда почему вы... вы...
— ... не вселяемся навсегда? Чужое тело как чужая квартира: пожить можно, договорившись с душой-хозяйкой, но надолго оставаться не больно и хочется, среди чужого-то.
7.
Мда, зрелище не для слабонервных.
На столе расстелили изнанкой кусок обоев, оставшихся от давнего ремонта. По бумаге ползал Никодим и под комментарии Дормидонта Силыча выписывал от руки план старинного купеческого дома, этаж за этажом, вплоть до подвальных помещений.
— Да зачем мне этажи! — не выдержал Лехин. — Когда мне только подвал нужен.
— Ты, Алексей Григорьич, не торопись. Щас дорисует дедушка домовой чертеж, все обстоятельно обскажу. А ты, хозяин, готовься, готовься спокойно.
Лехин и готовился. Из кладовки ему Елисей вытащил спортивную сумку старую, но крепкую. Порадовало обилие карманов и кармашков. На дно сумки Лехин уложил легкую куртку — под наставительное описание Дормидонтом Силычем предстоящей "холодрыги" — там не просто подвал, а "ледник"! Некоторые предметы пришлось продублировать: взял фонарик — призраки потребовали положить три свечи; к свечам разыскал зажигалку — хором запели про спички. Потом Дормидонт Силыч велел призракам поискать в квартире какие ни есть ключи. Искали, находили призраки — вытаскивал Лехин: шел на зов очередного искателя и бросал найденный ключ в пакетик. Только высыпав, удивился: ого, штук тридцать! Откуда столько в квартире? Поколебавшись, Дормидонт Силыч отобрал девять ключей, которые Лехин тоже сунул в сумку.
Вообще, собираясь в неблизкий поход, в центр города, Лехин чувствовал себя не то взломщиком, не то шпионом. Попадись навстречу милиционер да поинтересуйся содержимым Лехиной сумки... Нда, будет весело!
К вышеперечисленному призраки добавили ножи: один кухонный — крепкая деревянная рукоять и тонкое лезвие с заостренным кончиком; второй — складной, лезвия, штопор и даже ножницы которого неожиданно умилили Касьянушку, так что призрак то ли замурлыкал над ножом, то ли запел. Лехину пришлось несколько раз вытащить лезвия и спрятать в рукоять, чтобы Касьянушка насладился удивительным зрелищем.
Еще добавили моток бельевой веревки, к нему — крепкий штырь и молоток. Лехин задумчиво повертел штырь в руках и вдруг понял, что примеривается к предмету с точки зрения... ну... военной. Взгляд сбоку (кажется, он становится чувствительным к таким вещам) заставил поднять глаза; призрак агента, забывшего имя, смотрел откровенно одобрительно.
Между тем отошедший от приятного волнения Касьянушка потребовал положить в сумку "Молитвослов": книгу он обнаружил на полках стеллажа. Лехин положил. Безропотно.
Из кухни прибежал Елисей, впихнул в сумку пакет с сушеным хлебом и мытыми яблоками, а также две пластиковые бутылочки из-под минералки.
— Холодный чай и компот, — строго сказал домовой.
Лехин хотел съязвить насчет соски к этим бутылочкам, но только вздохнул. Вздыхая, он оглянулся на стол, по которому ползал Никодим и вокруг которого плавали призрачные облачка. Оглянулся — глазам не поверил, подошел поближе.
— Вы что — совсем сбрендили? Это — вы называете картой?!
По сути, тонкими четкими линиями Никодим изобразил трехмерную модель трехэтажного дома с подвалом. Взгляд утопал и терялся в пространствах, которые накладывались друг на друга. Лехин глядел-глядел, почувствовал, что перед глазами все поехало, и мрачно заявил:
— Мне в этом ввек не разобраться.
— А тебе, хозяин, и разбираться не надо.
— Что? Разве эта карта не для меня?
— Для тебя, но не тебе.
— Что вы ходите вокруг да около? Скажите прямо, в чем дело?
— Экий ты, хозяин, нетерпеливый, — укоризненно сказал Дормидонт Силыч, — да разве человеку скажешь сразу и прямо? Мир-то человеческий другой. Здесь не только сказать, еще и объяснить надобно, а самое главное — показать.
— Ну так покажите!
— На кота своего глянь.
Лехин и глянул. Кот как кот. Развалился сибаритом на диване, время от времени играет сам с собой: лапу вытянет, когти распялит — и резко назад лапищу. Игра, конечно, странная, но мало ли что кошачье племя придумает, чтобы поразвлечься. У Джучи всякое бывало. Не далее как позавчера он вдруг начал вихрем носится по стенам и чуть не по потолку — глаза горят, хвост дыбом. Побегал-побегал — и свалился довольный. И — тишина.
— Не видит ведь, — нарушил молчание Елисей и обратился к призракам: — Как же он вас разглядел?
— Темно было, — задумчиво сказал Касьянушка. — Может, занавесочки-то задернуть — он и разглядит? А, дедушка домовой?
— Причем здесь темно? Я же вас и при солнечном свете вижу!
— Привык-то по-новому глядеть, вот и видишь. Да еще знаешь, что мы есть и какие мы есть. У человека от знания ой как много зависит! Тебе скажут — в пустой комнате сидишь, ты и не подумаешь даже, что кто-то за креслом прячется или еще где.
Пока Касьянушка объяснял, домовые закрыли окна плотными шторами. В темноте призраки стали более объемными и поплотнели. Разглядывая их и снова удивляясь, Лехин едва не забыл, зачем нужна темнота.
— Вон, вон, перед котом, вишь? — чуть не плясал Касьянушка. — Вишь, кот-то к нему лапу потянул — играется!
И Лехин увидел. Это было похоже на пушистую помпошку от детской меховой шапки. Точнее — лохматую. Оно сидело и впрямь в опасной близости от Джучи. В опасной — потому что Джучи лениво вытягивал лапу дотронуться до "помпошки", а "помпошка" вдруг, точно перерезанная пополам, раскрывалась — и нет "помпошки"! Одна огромная пасть! С мелкими гвоздиками-зубами по обеим окружностям!
— Господи, что это?!
— Это Шишик. Ему план и чертим.
— Зачем?!
Бац! Джучи мгновенным ударом лапы достал Шишика, когда тот медленно закрывал пасть. Шишик слетел на пол. Джучи подскочил к краю дивана полюбоваться на подловленную "помпошку". Шишик на ковре полежал, потом совсем немного сдвинулся набок. Открылась зубастая пасть. И Лехин понял: Шишик ругается. Как уж он это понял — объяснить бы не мог, из раскрытой пасти существа не вылетало ни звука. Кот, кажется, тоже слышал ругань, поскольку на диванном краешке устроился основательно и удобно, слегка нагнув голову и наставив уши-локаторы на "помпошку". Судя по внимательному кошачьему взгляду, происходящее Джучи очень нравилось.
— Затем, что лучшего проводника тебе все равно не найти, — сказал Елисей, подошел к Шишику и, бесцеремонно ухватив его за лохматую шерсть, понес к столу.
С замиранием сердца Лехин следил за лохматой "помпошкой": а вдруг откроет пасть да как цапнет Елисея! Но Шишик висел смирно, не дергался, и Лехин со вздохом подумал: "Кого у меня в квартире только нет, оказывается!" и с тем же вздохом поднял глаза к потолку, да так и замер. То ли прозрачно, то ли призрачно-желтые глаза перемещались по всем углам, и только более плотная тьма вокруг каждой пары мягких светильников подсказывала, что не бродячие парочки глаз путешествуют по Лехиному потолку, а конкретные существа. Лехину даже показалось, что они хихикают.
Елисей тем временем плюхнул Шишика на "карту", и Лехин невольно попытался предугадать действия "помпошки": сейчас "помпошка" полежит-полежит и начнет ползать по схеме дома, запоминать входы-выходы.
Случилось несколько иное: Шишик затаился на месте, куда его плюхнули. "Затаился" — это впечатление Лехина. А так — лежит себе и лежит "помпошка". Игрушка. Может, ребенок какой бросил на стол, да и забыл.
"Помпошка" лежала, пока Елисей не заговорил сердито. Что уж он ворчал — неизвестно, но Шишик внезапно открыл глаза. Темно-желтые светлячки. Светлячки зыркнули на всех, задержались на Лехине — и Шишик начал... таять. Кучкой мороженого в ускоренной съемке. Лехин остолбенело вытаращился на странное месиво, пока до него не дошло: "помпошка" растекается строго по границам чертежа! Когда частичка Шишика дотекла до последней линии справа, она даже чуть вздыбилась, словно блинчик: плеснули жидкого теста на сковороду, будущая лепешка тут же поднялась-запеклась по краям.
— Что с ним? — прошептал Лехин.
— А карту изучает! — охотно откликнулся Касьянушка. — Ох, и страсть, как любят Шишики схемочки разные! Для них это как игрушки. Вишь, вишь! Гуляет по дому.
Насчет "гуляет" Лехин ничего не мог сказать, но что Шишик исчез — стал прозрачным — видно было невооруженным глазом. Зато план дома ожил, будто его засунули в аквариум, и все линии затрепетали, то увеличиваясь, то уменьшаясь.
Наконец Шишик, целый и невредимый, вновь появился на карте. Елисей немедленно запихал его в сумку Лехина и стал проводить инструктаж.
— Прежде чем в дом войти, попросись в гости к домовому: хозяин, а, хозяин, пусти погостевать. Он, домовой-то тамошний, не будет тебе препятствий чинить. Гуляй себе по дому, сколько хочешь. Дормидонт Силыч говорит, выставочный зал там. На первом этаже коридор налево — касса, купишь билет на выставку. Когда в зал тот пойдешь, на лестницу не поднимайся, куда все идут. Встань под лестницей да вынь Шишика. А он уж тебя по дому проведет.
— А он не кусается? — опасливо опросил Лехин.
"Молния" на сумке чуть разъехалась, блеснули ехидные жёлтые глаза, и снова Лехину почудилось хихиканье.
— Да нет! Ты ж хозяин ему — в твоем доме живет. Куда ему кусаться.
Лехин вспомнил зубастую пасть "помпошки", но смолчал.
— Слушайся Шишика, — строго наказал Елисей. — Если покажется, куда идти не надо, но Шишик ведет, не сомневайся, иди.
— Хорошо. Пойду. Елисей, объясни одну вещь. Кто это по потолку бегает? Вон, по углам.
Хихиканье на потолке на мгновенье прекратилось, а затем желтоглазые тени сиганули в стороны и пропали. Дормидонт Силыч медленно всплыл в воздух и сверху сказал:
— Шишики, Алексей Григорьич. Узнали, что здесь чертят, вот и сбежались со всего дома. Да ты не беспокойся. Тебе Шишик твой же достался. Домовые-то их различают. Да и кот твой с чужим бы не играл. Поэтому они, чужие-то, вниз и не спускаются.
"Ах, как хорошо, что мой кот с чужими Шишиками играть не станет! — стараясь про себя о пафосом выговорить фразу, отметил Лехин. — Как хорошо, что чужие Шишики боятся моего Джучи! И вообще — замечательно складывается мой отпуск!"
Он прихватил приготовленную сумку и двинулся в прихожую.
Призраки сиротливой толпой повисли в воздухе. Домовые пристроились на полке для обуви.
— До закрытия выставочного зала час с лишним, — заметил Елисей. — Присядем на дорожку.
Лехин сел на принесенный кем-то из кухни табурет.
— Слушайте, может, все-таки скажете, зачем я туда иду?
— Нельзя, Алексей Григорьич, говорить, — вздохнул Дормидонт Силыч. — Знать будешь — дела не сделаешь, нужного не получишь.
Лехин было насупился: да что они, в самом деле, в сказки играют! Пойди туда (ну ладно, известно куда), принеси то, неведомо что. Насупился, но в это время сумка начала сползать с коленей. Лехин хотел взгромоздить ее повыше, но быстро поставил на пол, справа от себя: из сумки доносился шелест, побрякивание, к тому же сумка раскачивалась. Не слишком заметно, но ручки в ладонях ощутимо подрагивали.
— Поудобнее устраивается, — объяснил Никодим, перехватив взгляд Лехина.
— Ну, с Богом, — поднялся Елисей, и толпа привидений согласно заколыхалась.
8.
Чуть хозяин вышел за порог квартиры и щелкнул замок, Елисей, рассеянно глядя сквозь дверь, проговорил:
— Нет, негоже посылать человека на серьезное дело с такой сумкой.
— Да ты что, дедушка домовой! — удивился Касьянушка. — Чудо — а не сумка! Кармашков-то! Кармашков! Загляденье — а не сумка!
— Эх, Касьянушка, то-то и оно, что кармашков всяких много. Пока что достанешь...
— Кажется, я вас понимаю, — задумчиво сказал безымянный агент. — Что вы предлагаете?
— А почему ты решил, что я что-то предлагаю?
— Вы фигура солидная. Зря говорить не будете.
— Спасибо на добром слове.
Елисей развернулся и мягко потопал (валеночки старые, ухоженные!) в зал. Там он остановился перед плоской металлической коробкой, провода от которой тянулись к телевизору и тройнику. Ухватив в каждую ладошку по пульту, домовой попросил призраков:
— Шуганите-ка мне с потолка Шишиков, а ты, Никодим, парочку споймай.
Призраки посовещались и разбрелись по всем углам. Усыпив бдительность потолочных существ, вся призрачная компания в секунду сгруппировалась, взлетела вверх и хором заорала — по сигналу Дормидонта Силыча. Перепуганные Шишики мягкими комочками попадали на палас. Пока они приходили в себя, Никодим деловито отобрал двух самых лохматых.
За остальными погнался обрадованный Джучи. Коту не повезло: по стойке торшера Шишики стремительно добрались до абажура, с него — попрыгали на пианино, крышка которого была открыта. Устроившись на клавиатуре, "помпошки" захихикали над страшным зверем.
Почтительная толпа призраков сгрудилась за спиной старшего домового.
— Дедушка домовой, а что делать-то будешь? — не выдержал Касьянушка.
— Кино смотреть. Никодим, садись на стул. Шишиков держи так, чтоб экран видели.
"Усевшись" на плоскую коробку, Дормидонт Силыч сказал:
— Что эта штука кино через телевизор показывает, я знаю. А вот откуда ты, дедушка домовой, умеешь ею пользоваться?
— А что не уметь? — отозвался Елисей. — Попервости, как хозяин "дивидишник" этот купил, он, чать, каждый день кино себе устраивал. Ну, а я, как в доме новое что появится, завсегда стараюсь ему выучиться. Вот и смотрел ему все на руки. Потом-то он поостыл, однако я уж разузнал, как да что.
— И что ж ты смотреть собираешься?
— Есть тут одна киношка, где герой, военный, между прочим, охраняет пятерых ребятишек. Вспомнил я: сей грозный страж, собираясь с ребятенком на улицу, надевает на себя ремни с клапанами для всякой всячины, к ним что-то еще вроде подтяжек, на которых висит корзина для младенчика. Корзина-то нам, конечно, не нужна, вот ремни... Никодим нарисует, какие они, а Шишки подскажут, где какие детальки и крепежи.
Рисунок был готов к концу фильма. Привидения умолили Елисея не выключать телевизор после нужного эпизода и досмотрели историю. Елисей выторговал условие: после "киношки" призраки опускаются этажом ниже и зовут "на помочь" домовых трех квартир.
В общем, к приходу хозяина призраки снова мотались по заброшенной квартире. Правда, бездельничали не все: безымянный агент и китайчонок вдохновенно отрабатывали приемы, продемонстрированные главным героем. Отрабатывали до совершенства — в надежде передать знание потенциальному спасителю.
На Лехиной кухне степенно пили чай с капустными пирогами пятеро домовых, а в зале, на кресле, дрых Джучи, сторожа новенькую амуницию хозяина.
Чужие Шишики, по очереди съехав со стойки торшера и перекатившись к стене, давно засели на потолке, над люстрой, и хихикали, припоминая, как поздно спохватился кот, как все же погнался за ними и как смело удирали они по настенному ковру.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |